Зал погрузился в тишину, все уставились на директора как на Деда Мороза.
— Итак, — продолжил Дамблдор. — Начнём с мистера Рональда Уизли, за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят баллов.
С нашего стола, раздались громкие крики радости, я даже вроде расслышал, как Персик хвастается перед всеми:
— Это мой брат! Мой младший брат! Он выиграл в заколдованные шахматы МакГонагалл!
Ну не двуличный ли он, а? Весь год чуть ли не открещивался от семьи, а стоило одному из братьев сделать что-то громкое и значимое, так сразу хвастается.
— Далее, мисс Гермиона Грейнджер, — произнёс Дамблдор, когда в зале наступила долгожданная тишина. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят баллов.
Крик раздался повторно, более громкий, Гермиона закрыла лицо руками, едва не плача от счастья. Положив руку ей на плечо, я ободряюще сжал её плечо.
— Мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят баллов.
Поднявшийся шум оглушил нас всех. Все гриффиндорцы встали со стульев, чтобы похлопать тем, кто принёс факультету сто шестьдесят баллов, за каких-то пару минут.
Дамблдор поднял руку. Зал начал затихать.
— Храбрость бывает разной. — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу, но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять своим друзьям! И за это я присуждаю десять баллов мистеру Невиллу Лонгботтому.
Невилла едва не растерзали от радости, все буквально ломанулись к нему, чтобы поздравить.
— Дружба, одно из самых светлых проявлений эмоций, — продолжил Дамблдор, и все разом замолчали. — Она может быть настолько крепкой, что может выдержать испытание временем, и не погаснуть из-за разницы ценностей. Я присуждаю пятьдесят баллов, мистеру Блейзу Забини.
Со стороны гриффиндорцев раздались стоны разочарования, кроме нашей четвёрки.
— Эй, Блейз! — прокричал Гарри. — Какого это, принести сразу так много баллов, после долгих отработок?
— Уж кто бы говорил! — раздался крик слизеринца. — Забыл уж, как не очень давно потерял баллы?
На эту перепалку, уставилась вся школа, никто не ожидал, что гриффиндорец спокойно будет общаться со слизеринцем. Вся наша четвёрка, улыбаясь, подняла кубки в честь друга, со стороны змей, вызвав ещё больше удивления, но уже не только со стороны учеников, но и со стороны преподавателей. Даже Снейп, кажется, был немного удивлён, но на лице Дамблдора наоборот играла улыбка, кажется, его это, только радовало.
— И наконец, мистер Алекс Кенори! — громко произнёс директор, обратив на себя внимание всех. Опаньки, а я то, как затесался сюда? — За желание спасти друга, несмотря на свои раны, я присуждаю факультету Гриффиндор, пятьдесят баллов.
Крики и аплодисменты, были настолько мощными, что меня даже слегка оглушило от такого.
— Таким образом, — громко прокричал Дамблдор, пытаясь заглушить аплодисменты, которые только усилились оттого, что факультеты Хаффлпафф и Рэйвенкло тоже возликовали по поводу поражения Слизерина. — Таким образом, нам надо сменить декорации.
Он хлопнул в ладоши, и свисавшее со стены зелёно-серебряное знамя стало алло-золотым, а огромная змея исчезла, и вместо неё появился гигантский лев Гриффиндора. Снейп протянул руку профессору МакГонагалл и начал трясти её с вымученной улыбкой. Как же это приятно, осознавать, что ты принял участие в победе, только праздновать под такими криками мне не захотелось. Вспомнив о запасе чипсов в моём чемодане, я, под прикрытием шумихи, активировал руну невидимости, и медленно свалил из Большого зала.
Развалившись с пакетом чипсов в кресле, напротив камина, я просто зарычал от удовольствия. Как бы я не был рад, что у меня есть друзья, иной раз хочется побыть в одиночестве, отдельно от всех, и просто посидеть, не думая ни о чём. Постепенно, меня сморил сон, но отвлёк стук в окно, за которым оказался Келетор, принёсший мне письмо от неизвестного отправителя. Читать я не буду, не сейчас по крайней мере, а поэтому, снова рассевшись в кресле, я полностью отдался во власть сна.
* * *
Если честно, я ни как не пойму, как мне удалось сдать все экзамены, в частности Травологию я сдал на Выше Ожидаемого, хотя в травах я никогда толком не разбирался. ЗОТИ, как и почти все, сдал на Превосходно. Трансфигурацию я тоже сдал на Превосходно, а вот с зельями я откровенно лажанулся, но с трудом смог выйти на Удовлетворительно.
Спустя пару минут, после того как я узнал результаты экзаменов, пришлось в спешном порядке собирать свои вещи. Меня слегка бросало в дрожь от напряжения, через несколько часов я снова увижу свой дом, свою маму. Снова начнутся взрывы в подвале нашего дома, снова мама будет спрашивать, кто сжёг еду, не включив плиту, а по кухне будут летать чашки, ложки, тарелки. Как же я, соскучился.
— Решил не торопиться? — раздался голос.
В комнату вошёл Гарри, с уже упакованным чемоданом.
— Просто задумался дружище.
— И о чём же?
Хотелось сказать ему правду. Но не мог. Как бы я объяснил своему другу, что скучаю по ощущениям, что дома меня ждёт кто-то, кому я не безразличен. Что сейчас меня потряхивает только от мысли, что сойдя с поезда и пройдя барьер, я увижу лицо матери, а не как было в прошлом, когда приходя домой, меня ждала лишь тишина и одиночество.
— О Тёмном лорде, — соврал я. — В этот раз нам повезло, отделались парой царапин и усталостью. А если мы ещё раз с ним встретимся, что будет тогда?
— Ты тоже считаешь, что это была не последняя встреча?
— Ну, для тебя это вторая встреча, — невесело усмехнулся я. — Но ты прав. Это встреча вряд ли была последней.
Гарри уселся напротив меня, выражение его лица стало задумчивым.
— Когда мы с Хагридом впервые встретились, он рассказал о Волан-де-Морте. Хагрид тогда сказал, что не верит, что убийца моих родителей умер на самом деле, а считает что он, где-то далеко, готовится к чему то. Когда я встретился с Волан-де-Мортом лицом к лицу, я вначале очень испугался.
— А потом?
— Потом, когда он начал говорить что убил моих родителей, я почувствовал злость, но…. — Гарри замолчал, пытаясь собраться с мыслями.
— Но что? — решил я его поторопить, очень уж любопытно мне стало.
— Но эта злость была не из-за того, что он убил моих родителей, а из-за того, что от его действий пострадали мои друзья. Ведь мы все могли погибнуть: я, ты, Рон с Гермионой, и даже Блейз. О родителях в тот момент, я почти не думал. Наверное, я ужасный человек.
Вот оно что. Гарри думает, что раз он не подумал о своей мёртвой семье, он ужасен как сам Тёмный лорд.
— Гарри, в том, что ты думал в ту секунду о нас всех, наоборот показывает твою доброту. (Тьфу, долбанный пафос, но без него никак). — Понимаешь Гарри, здесь, скорее всего, сыграло роль то, что своих родителей ты не знал и не знаешь. Они для тебя, далёкие образы, неизвестных людей, а мы для тебя люди знакомые, близкие. Не переживай ты так.
— И что же мне делать? Всё, что у меня есть, это фотографии моих родителей, но больше я ничего о них не знаю.
— Что-нибудь придумаем дружище. Я обещаю. А сейчас, пойдём-ка на выход. А то опоздаем на Хогвартс-Экспресс, и придётся идти пешком, а передвигать ножками отсюда до Лондона, мне как-то не комильфо.
Забрав наши чемоданы, мы с Гарри вышли из комнаты, и, двигаясь к выходу из замка, по пути встретили Рона, Гермиону и Блейза. На выходе нас встретил Хагрид, который проводил всех к берегу озера и переправил на лодках на ту сторону. Ученики залезали в поезд, болтая и смеясь. Когда все расселись, поезд тронулся, унося нас всех домой.
За окном дикая природа медленно сменялась ухоженными полями и аккуратными домиками. В купе мы сидели впятером, уже переодетые в обычную одежду, и, обсуждали события этого года, пытались предсказать, что нас может ожидать в следующем, и заодно обговаривали, куда мог сбежать Волан-де-Морт, после своего поражения. Келетор, которого я решил выпустить из клетки, летал по купе, периодически пытаясь на кого-нибудь сесть, но спустя час, он всё же облюбовал плечо Гермионы, которая перед этим приняла от меня кожаный наплечник для защиты.
— И все-таки я не понимаю, почему ты взял ястреба, а не сову? — спросил у меня Блейз, глядя как Гермиона гладит перья Келетора.
— Не люблю я сов, а если что, Келетор способен хорошенько наподдать тому, кто на меня нападёт, — в этой поездке я ехал без капюшона, все свои всё-таки. — Грейнджер это не честно, птицу ты гладишь, а как насчёт меня?
— А тебя я скорее придушу, за все твои подколы в мою сторону, — почему-то краснея, ответила девочка.
— Ты обидела меня, до глубины души. Ах, как же мне плохо.
— Алекс, из тебя получается очень плохой актёр, — хихикая, сказал Гарри.
— Да ну вас, гасите мой талант, не даёте ему расцвести.
— И пахнуть, — добавил Рон, не сдерживая смех.
— Вредные вы, — беззлобно проворчал я, уставившись в окно, и поглядывая иногда, как Гермиона спокойно гладит Келетора, а тот даже не против, что его гладит кто-то другой.
Наконец, поезд подошёл к платформе номер девять и три четверти вокзала «Кингс Кросс», извещая нас, что мы уже дома. Похватав каждый свои вещи, (я же, как джентльмен, тащил ещё чемодан раскрасневшейся Гермионы), а мне пришлось ещё и капюшон надеть, мы вышли из поезда, встав в очередь. Перед выходом из неё стоял старый мудрый смотритель, выпуская учеников по двое и по трое, чтобы они не привлекли внимание обывателей. Если бы из сплошной стены вдруг появилась толпа школьников с огромными чемоданами, люди бы точно охренели.
— Ты должен приехать и пожить у нас этим летом, — сказал Рон, пока мы стояли в очереди. — И ты, Гермиона, тоже. Я пошлю вам сову.
— Спасибо, — с благодарностью откликнулся Гарри.
— Ну и вы двое, приезжайте, — обратился ко мне и Блейзу, рыжий.
Забини ухмыльнулся, покачав головой.
— Не, я лучше откажусь. Боюсь, твоя семья в шоке будет, что к ним в гости приедет слизеринец. Вспомни, как на нас все в Хогвартсе смотрели. Может в следующем году, когда все привыкнут.
— А ты, Алекс, приедешь?
— Я бы с радостью, рыжий. Но мы с мамой хотим съездить в Рим, там у моего покойного отца небольшой домик есть, очень хочется на него посмотреть.
— Пока, Гарри! — раздалось несколько голосов.
— До встречи, Поттер! — прокричали ещё несколько человек.
— Ты по-прежнему знаменит и популярен, — легонько ткнул я Гарри в плечо кулаком.
— Что, завидно? — в ответ ткнул меня в под рёбра мой друг.
Пройдя через барьер, я почти сразу увидел свою маму, стоящую неподалёку от рыжего семейства.
— Привет Волчонок, — с улыбкой поприветствовала меня мама, обнимая.
— Привет мам, я ужасно соскучился. Кстати, позволь тебе представить, — отпустив маму, я обернулся к своим друзьям, только что закончившим разговаривать с миссис Уизли. — Это Гарри Поттер, это Рон Уизли, а это Блейз Забини, мои однокурсники и друзья. А Гермиону ты уже видела и знаешь.
— Здравствуйте мальчики, — поприветствовала их мама. — Я так рада, что мой сын смог ещё с кем-то подружиться, а то очень не общительным он был. Здравствуй Гермиона, приятно осознавать, что такая умная и спокойная девочка, всё ещё рядом с моим оболтусом, — этими словами, мама заставила нас обоих сильно покраснеть.
Ребята вежливо поздоровались с мамой, а она, в свою очередь, познакомилась с мамой Рона, и спустя две минуты, они уже активно обсуждали, как тяжело воспитывать сыновей, которые обязательно, что-нибудь учудят. Миссис Уизли рассказала про близнецов, которые всегда шалят и что-то изобретают, а мама в свою очередь рассказала про постоянные взрывы и пожары у нас дома, которые происходят по моей вине.
— Ну, ты готов? — отвлёк меня, чей-то голос.
Голос принадлежал какому-то толстяку, прям родственник колобка, по видимому это дядя Вернон. За колобком виднелась женщина, с лошадиным лицом, и парень, так сказать, прототип колобка, который с ужасом глядел на своего двоюродного брата.
— Вы, должно быть, родственники Гарри! — воскликнула миссис Уизли.
— В каком-то смысле, — прорычал дядя Вернон. — Поторопись, мальчик, я не собираюсь ждать тебя целый день.
— Подождёте, не умрёте, — с металлом в голос произнёс я (знаю минуту, а он меня уже бесит, это рекорд), и повернулся к своему другу. — Удачи Гарри. Хорошего тебе лета.
— Тебе тоже, Алекс, — ответил Поттер, пожав мне руку, и смотря на своего дядю, лицо которого медленно наливалось кровью.
Вместе с мамой, я покидал вокзал, направляясь, домой, унося с собой письмо от неизвестного отправителя со следующим содержанием:
Здравствуйте, юный маг духа. Я очень рад, что спустя столько лет, такой как вы, объявился в нашем мире, и очень надеюсь, что вы сможете со мной встретиться, и обсудить несколько вопросов, напрямую касающихся ваших способностей. Если вы согласны, то я буду ждать вас в Риме, в музее Chiostro del Bramante, недалеко от площади Навоны, в течение всего лета. Не волнуйтесь, юный мистер Кенори, я обещаю, что наш с вами разговор, пройдёт конфиденциально, и кроме нас, никто о нём не будет знать. Буду ждать встречи с вами.
P.S. Ваш дед перед смертью кое-что мне оставил, думаю, вам будет очень любопытно.
Глава 13. Встреча и разговор.
— Здравствуйте Мастер Кэйлих. Я принёс вам свой плащ на проверку.
— Отлично. Присаживайтесь и подождите.
В лавку к Мастеру рун, я пришёл спустя три дня, после того как приехал домой из Хогвартса. Прежде, чем через неделю ехать в Рим, на встречу не известно с кем, лучше обезопасить себя, так сказать во избежание.
— У вас слегка повреждены поддерживающие руны, а так же руна невидимости. Неужели что-то серьёзное произошло за год? — произнесла Мастер, через двадцать минут.
— Да нет, что вы. Год был спокойным, ну может только учёба тяжёлая.
— А, понимаю. Напряжённые экзамены и тяжёлые домашние работы, тогда понятно, почему руны так истрепались.
Мастер Кэйлих снова погрузилась в изучение моего плаща, а я погрузился в мысли о новом учебном годе. Итак, в этом году нас ожидает огромный василиск, осколок души Волан-де-Морта, и рыжая сестра Рона, с манией влюблённости в Поттера. Просто весёлый год.
