| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— А зачем нам эти броненосцы с мощными пушками?
— Как это зачем, — едва не растерялся сбшник, рука инстинктивно потянулась к глазам, но там не было привычных очков, рука бессильно упала.
— Не перебивай, Костя, — старые соратники в частной обстановке давно уже называли друг друга по-приятельски, по именам, — давай считать, верфь под броненосцы переоборудовать надо? Надо, угольные станции строить надо? Надо! Суда угольщики строить надо? Надо! Само строительство сколько обойдется? А орудия большого калибра изготовлять? Сейчас мы довольствуемся одним калибром и для армии и для флота, создавать несколько пушек специально для броненосцев, обойдется в дикие суммы! Проще их сразу из золота лить.
— Не знал, что ты станешь жалеть деньги для безопасности, — с непроницаемым лицом ответил Константин Викторович и подумал, не тот стал Чепанов, подмяли его хозяйственные дела.
Градоначальник от досады с размаху хлопнул, разбрызгав фонтан брызг, ладонью по воде. Потом подтянулся и уселся рядом с соратником.
— Вот смотри для чего нам понадобятся броненосцы? Сопровождать торговцев? Нет... Ты передал технические характеристики строящегося английского броненосца. Скорость, тьфу, пять-шесть миль, парусник убежит. Запас хода по углю слезы, до Германии дойдет и все пора возвращаться, натуральная прибрежная жаба. Ну и чем они могут повредить нашим интересам? Парусник убежит, атаковать русские порты не может... Так что по шкале эффективность — затраты, не нужен нам ему противовес их броненосцам.
С этой точки зрения заточенный под разведывательные и контрразведывательные операции разум старого фсбшника не рассматривал ситуацию, но все же он попытался возразить.
— А если придется Англию атаковать?
— Вот придется тогда и думать будем, но есть ряд задумок, пришлю я тебе завтра предложения из Академии, почитаешь, — Чепанов положил руку на плечо старого соратника, а пока пойдем выпьем с устатку по рюмочке, — не дожидаясь ответа он легко, словно молодой поднялся и накинул на тело простынь.
Глава 6
Свесившись с вороньего гнезда, марсовый истошно закричал, перекрикивая монотонный свист ветра в туго натянутых парусах, крики жадных нахлебниц-чаек и вечный плеск волн о деревянные борта:
Воронье гнездо — исторический морской термин, которым образно обозначался наблюдательный пост в виде открытой бочки, закрепленной над марсовой площадкой фок-мачты парусного судна, где размещался наблюдатель или артиллерийский корректировщик.
— Корабли на горизонте!
Вытянутая рука указывала вперед, в сторону сверкающего под полуденным тропическим солнцем чистейшим сапфиром безбрежного Индийского океана, с двух сторон ограниченной ярко-зелеными, покрытыми мангровыми лесами нашлепками островов.
Долгий, но привычный путь из Петрограда в Владивосток через несколько океанов небольшого каравана русских судов с переселенцами, заканчивался. Трехмачтовые красавцы: пассажирский клипер 'Стремительный' в сопровождении грузовых барков 'Труженик' и 'Уралец' с имуществом переселенцев и корвет сопровождения 'Непобедимый', уже почти три месяца находились в море. Только однажды корабли на три дня пристали к берегу в Южной Африке у русской крепости, там где в истории попаданцев стоял город Дурбан чтобы дать передышку экипажу и переселенцам. После опасных индийских вод корабли догнал тропический ураган. Три дня трепал суда каравана, далеко разбросав по океану и изрядно напугал пассажиров. Собраться вместе удалось только ввиду Андаманских островов, не успел подойти только корвет 'Непобедимый', ветром его отнесло к побережью Бирмы. Досадное происшествие привело к изрядному отставанию от графика плавания. Чтобы еще больше не увеличивать его, решили идти напрямую через узкий, всего 26 морских миль, пролив Дункан, разделяющий острова Рутланд и Малый Андаман архипелага Большой Андаман.
Старший офицер Томас Вандербилт поднял мгновенно заледеневший взгляд от рулевого вверх, к грязно-серому облаку парусов и с досадой дернул уголком безгубого рта. В здешних местах встречались пираты, как европейские так и местные: тамильские и китайцы. На них у него была чуйка, не зря молодость он провел в буйной среде приватиров и корсаров. Старый моряк доказывал, что необходимо обогнуть архипелаг, но его не послушали и вот пожалуйста, навстречу корабли! Дай бог чтобы нехорошие предчувствия не оправдались! Это был немолодой, но крепкий человек с золотой монетой в ухе вместо сережки. Украшенная изрядной плешью голова повязана красным платком, а расстегнутая белоснежная рубаха открывала дочерна загорелую грудь с маленьким крестиком.
Усиленный превосходными линзами производства Мастерграда взгляд стремительно скользнул по проливу, покрытому узкими белыми барашками волн. Не далее как в трех милях впереди, один за другим четыре больших корабля, слегка кренясь выходили из-за острова Рутланд и под всеми парусами шли прямо на караван. Это были довольно крупные фрегаты европейской постройки, каждый на вооружении имел не менее двадцати-тридцати пушек.
— Свистать всех наверх, вызвать капитана на шканцы! — не опуская бинокля сквозь зубы распорядился старший офицер таким громким голосом, что его не мог заглушить даже рев самой сильной бури. Говорил он почти без иноземного акцента. За годы службы во флоте Мастерграда он научился хорошо говорить по-русски и завел в Архангельске семью. После рейса собирался перевезти ее в новый порт на Балтийском море: Петроград.
Шканцы — либо палуба в кормовой части парусного корабля, на один уровень выше шкафута, где обычно находился капитан.
— Barst! (Ни фига себе! — голландское) громко выругался боцман Янсен. К русским они с Томасом пришли вместе, но Вандербилт давно уже офицер а его товарищ застрял в нижних чинах. Несмотря на это старому пройдохе и пьянице многое позволялось, гораздо больше чем 'простому' боцману.
Тревожные звуки горна поплыли над волнами, смешиваясь с настойчивым звоном судового колокола, созывая наверх матросов и офицеров. Не обращая на суматоху внимания, Вандербилт навел бинокль на передовое судно. Далеко, он подкрутил колесико, изображение рывком приблизилось.
Артиллерийские порты угрожающе открыты, в черной глубине угадываются орудия. На палубе несомненные европейцы: разноцветные рубахи, головы от палящего зноя прикрыты треуголками. У перил бака стоит с подзорной трубой в руках настоящий франт: ярко-красный жилет и такие же брюки, на голове шляпа с щегольским красным пером, на груди золотом блестит украшение. Черный флаг на грот-мачте трепещет на ветру словно живой. Его подымали как предъявление ультиматума: немедленно сдаться на милость победителя.
Бак — передняя часть палубы (от носа до фок-мачты) или палубы носовой надстройки.
Послышался топот десятков матросских ног по деревянному настилу, хриплые крики на разных языках, но в основном на русском, оживленная возня. Над палубой пролетела чайка, крича громко и глумливо. Старый моряк с досадой ударил ладонью по перилам. Сердце в груди забилось быстрее как в юности, когда готовились на абордаж торговца. Хотели всего лишь нагнать график! Ну надо же, человек предполагает а господь располагает!
Иван Петрович, капитан 'Стремительного' выскочил на палубу. Безбрежная гладь океана сверкала под лучами солнца словно гигантский сапфир. С наслаждением подставил лицо свежему морскому ветру, несмотря на кондиционеры в трюме днем жарко. Если бы не дела, он предпочел провести время до вечера, когда зной немного спадет, на палубе. На шкафуте, где еще только-что все было так мирно, толпилось, громко разговаривало на дикой смеси русского, английского и голландского человек шестьдесят моряков. У перил полуюта давний друг и товарищ Томас Вандербилт напряженно вглядывался в бинокль.
— Что случилось дружище?
Они знали друг друга еще с тех далеких времен, когда на вооруженном флейте сопровождали караваны судов из северного Архангельска в беспокойный Роттердам, столицу Республики Соединенных провинций Нидерландов. Этот рейс — крайний, как говорят суеверные моряки, совместный. По прибытии домой, после того как старый капитан барка 'Труженик' Василий Войнович уйдет на заслуженный отдых, Томас займет его место на шканцах корабля.
— Пираты! — сглотнув досадный ком в горле, произнес голландец, опуская руку с биноклем.
Капитан, нахмурился, прикрыв глаза от солнца руками, внимательно посмотрел на приближающиеся фрегаты.
— Дай! — протянул руку к старшему офицеру, несколько мгновений напряженно вглядывался в встречные корабли — ты уверен? — с шумом втянув воздух проговорил сквозь зубы.
— Да уж никаких сомнений.
— Боевая тревога, — взревел, не опуская от глаз бинокль, зычным властным голосом русский.
Запели, зарычали боцманские дудки. Скрип фалов, смешался с командами боцманов и суматошным топотом ног по деревянной палубе.
— Право руля! Передать эскадре делай как я!
— Поднять все паруса!
— Есть капитан!
Бородатые боцманы забегали между мачт, над палубой заглушая тревожный плеск волн раздался рев:
— Фок и грот марсели ставь! Шевелись зелень подкильная, триста акул вам в глотку!
Взобравшись по вантам на мачты, матросы, словно муравьи, облепили паруса. Поползли по пертам — канатам, свободно подвязанным под реями. Улегшись на головокружительной высоте животом на рей, двумя руками работают с парусом. Занятие опасное даже для привычных к нему людей.
Лихорадочная работа принесла плоды, команда подняла паруса. Паруса наполнились ветром, мгновенно выгнулись исполинскими пузырями, заставляя снасти скрипеть и стонать. Корабль вздрогнул, ощутимо прибавив скорости. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее бушприт (нос) разворачивался в сторону острова Малый Андаман. Уклоняясь от встречи с пиратами конвой начал уваливаться под ветер и ложиться на курс фордевинд. Гражданские корабли не имели на борту морские орудий. Людей для работы с ними в Мастерграде не хватало а сами суда были хорошими ходоками, ни одно европейское судно не могло их догнать. Но если пираты считали, что русские безоружны, они ошибались. Подбадриваемые командами боцманов на палубу торопливо выскочили моряки с магазинными мастерградскими винтовками, похожими на трехлинейку, но с сменным магазином, у ближайшего к пиратам борта застыл, прикрываясь рукой от лучей тропического солнца и вглядываясь в приближающихся пиратов лейтенант Петров. Чуть заметно покачиваясь по водной глади фрегаты приближались, но до них было еще больше мили. Слишком далеко чтобы свое веское слово сказал артиллерия. На палубе рядом с лейтенантом лежит темно-зеленая труба, этакая эрзац-артиллерия. Только мастерградцы знали что это РПГ-7, из перенесенных с Мастерградом из будущего запасов. Модернизированный умельцами Мастерграда гранатометный выстрел: к двигателю ПГ-7В добавили головную часть, заполненную термитом, воспламеняющимся при ударе о цель. Страшная вещь, нескольких попаданий с избытком хватит чтобы спалить любой деревянный корабль. Второй тип выстрелов, осколочно-фугасные с готовыми осколочными элементами: чугунными шариками позволял эффективно рвать такелаж и паруса. Несмотря на отсутствие на борту настоящей артиллерии, русские могли укусить пребольно...
Фордевинд, или по ветру — курс, при котором ветер направлен в корму корабля.
Подгоняемые легким, едва рябившим поверхность Индийского океана, корабли с черными как ночь флагами величественно повернули на перехват русского конвоя.
Капитан досадливо закусил губу, если бы рядом был корвет, пираты не посмели бы даже появиться рядом. Несколько минут молча наблюдал за приближающимися судами.
— Дружище мы тебя не послушали, — немного успокоившись обратился капитан к молча посапывающему трубочкой с горьким табачком старшему офицеру, — но ты оказался прав. Не стоили идти через Дункан, но неделю тому назад первый караван дошел до Владивостока и никаких пиратов не встретил.
— Они не проходили мимо Андаманских островов Иван Петрович, — вытащив из рта трубку меланхолично ответил голландец, — Ничего страшного, оторвемся!
Нападая на ходкие, но не обладающие артиллерией суда: клипер и барки мастерградской постройки, пиратам разумнее всего было сблизиться как можно ближе и под угрозой орудий или абордажем склонить русских к сдаче. Командирам фрегатов казалось что их план с засадой обречен на успех. Ну никак не успевали русские убежать из заботливо приготовленного капкана.
На леерах между мачтами идущего немного впереди пирата заплескали на ветру разноцветные флажки. Капитан вновь поднял бинокль к глазам, флажковые сигналы набрали по популярной 'русской' системе, и свирепо выругался: наглецы требуют спустить паруса.
— Не отвечать!
И тут грянул пушечный выстрел.
Борт ближайшего из пиратов затянулся пороховым дымом. Капитан проводил удивленным взглядом черный мячик ядра. Вонзившись в изумрудную воду с небольшим недолетом, в паре кабельтов (один кабельтов — десятая часть мили — 185,2 метра.) ) от 'Стремительного', ядро выплеснуло фонтан брызг. Голландец вытащил трубку изо рта. Так вот на что они рассчитывают! Снаряд упал далеко, слишком далеко для 'нормального' орудия и ядра. Русские не подозревали, что европейская оружейная мысль так далеко продвинулась вперед. Фрегаты вооружили экспериментальными крупнокалиберными бомбическими пушками, стрелявшими тяжелыми 80-ти фунтовыми бомбами с ударным взрывателем. Кто-то удачно вспомнил полувековое открытие Корнелиуса Дреббеля, в 1634 году предложившему английскому королю Карлу II проект подводной мины.
Это уже было опасно, но расстояние для уверенного ответа пиратам из РПГ-7, еще велико. Моряки и пассажиры затаив дыхание смотрели на догоняющие корабли, лишь монотонный плеск волн и надоедливые крики чаек нарушали напряженную тишину. Ставкой в гонке была жизнь. Успеют оторваться от пиратов или те приблизятся на расстояние артиллерийского огня? Барки и клипера могли развить большую скорость, чем фрегаты, но вначале должны набрать ход.
Зеленая полоска покрытого тропическим лесом острова по курсу клипера начала увеличиваться, но и расстояние между кораблями продолжало уже совсем медленно, но сокращаться.
Прошло еще несколько томительных минут и пиратские судна начали понемногу отставать, преимущество русских в скорости сказывалось. Расстояние еще слишком велико для прицельной стрельбы, не превышавшей в начале восемнадцатого века 200-300 метров. Возможно от досады или, по какой другой причине ближайший корабль пиратов окутался пороховым дымом, ветер донес громовое рявканье орудий. Черные мячики ядер вонзились в бирюзовые волны, выбив гейзеры смешанной с дымом и огнем воды, далеко от кораблей конвоя. Лишь одному почти повезло попасть в шедший последним бриг 'Уралец'. Фонтан разрыва поднялся всего в десятке метров за кормой корабля, брызги обдали толпившихся любопытных, через миг их словно ветром сдуло. Капитан 'Стремительного' удивленно переглянулся с старшим офицером. Это что-то новенькое, похоже европейцы освоили не только что-то вроде бомбических орудий, но и ударные взрыватели. Телеграмма с описанием происшествия и выводах моряков уже вечером легла на стол руководителя СБ Мастерграда, суля немалые хлопоты.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
