| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Когда приблизились мастерградские суда никто или почти никто их сражающихся не заметил. Эскадра пришельцев из будущего подошла к линии баталии на расстояние чуть больше мили, перед оставшимися броненосцами бриттов поднялись в хмурое небо гигантские гейзеры разрывов. Похожие на мортирные снаряды летели со стороны корветов и взрывались с чудовищной силой, словно в каждом из них было не меньше 300 фунтов пороха. Стабилизатор ствола, похожий на те, что устанавливали с 1940 г. на американских танках М4 Шерман, позволял морским орудиям и установленным на кораблях минометам стрелять с точностью, недоступной хроноаборигенам. Тем более бритты не заметили вынырнувший из низких облаков летучий корабль. Ему никто не препятствовал снизится и пройти над броненосцем 'Hercule'. Маленькая, с высоты нескольких сотен футов блестящая металлом точка бомбы преодолела краткий путь до палубы в несколько кратких ударов сердца. Чудовищной силы взрыв слышали все, на месте обреченного корабля вспыхнул колоссальный огненный шар. Пылающие останки разлетелись на добрую сотню футов, перекинув огонь на соседние суда. 250 — ти килограммовая чугунная авиабомба с боеголовкой из закаленной стали, способна если не пробить, то глубоко вонзиться в палубу и, при взрыве, разнести в клочки эрзац-броненосец. Когда развеялся дым на месте корабля осталась грязная вода в которой плавали деревянные остатки обшивки и плавучий хлам. С корабля не спасся никто.
Несколько тяжелых ядер бомбических пушек безжалостно вонзились в толстые дубовые борта русского парусника 'царь Михаил Федорович', другие — разметали моряков по палубе. Со страшным скрипом упала за борт сбитая удачным выстрелом фок-мачта, сбросив в стылую воду и покалечив несколько моряков. Полыхнул порох. Корабль вышел из линии и стал похож на гигантский костер. Длинные языки пламени лизали борт, отбрасывая назад смельчаков, пытавшихся с ведрами забортной воды и баграми в руках потушить пожар. Стало ясно, что корабль уже не спасти. Подтверждением этого стали спущенные с противоположного врагу борта шлюпки.
Торжество британских моряков продолжалось недолго. В то время, когда все внимание было сосредоточено на избиении броненосцем союзных кораблей по пароходофрегату 'Plymouth', один за другим отстрелялись французские 'Fleuron' и 'Rouen Le Havre', ужасной силы залпы словно чугунной метлой смели все с палубы, часть снарядов бомбических орудий пробила борт, разорвавшись в трюме. Британцы были хорошими моряками, рыскнув по курсу и едва не врезавшись в идущий впереди 'Sunderland', они сумели не допустить столкновения. Корабль, сильно кренясь на левый борт, покинул линию баталии.
Броненосец 'Henry' продолжал избивать корабли союзников, показав огромную для орудий начала 18 века мощь. Раздался очередной залп бомбических и нарезных пушек. Тяжелые снаряды снесли часть борта французского парусного линкора 'Alsace', продырявили борта, словно картонные немного выше ватерлинии. Несколько моряков погибло от взрывов а еще большее число получило ранения. На судне началась паника. За первым залпом последовал второй, и если бы корабль не покинул боевую линию, ему пришлось бы туго, но и так не ясно, дотянет до порта или потонет на полдороге.
Броненосец, ставший последней надеждой британцев, избитый, со сбитыми мачтами, продолжал упрямо держаться в линии, время от времени его орудия грохотали и горе тому кто попал под их удар. Вокруг него вода буквально кипела от попаданий, но остановить 'Hercule' никак не удавалось, хотя по количеству разрывов всплесков тяжелых мастерградских мин вокруг корпуса можно было предположить, что от множества ударных волн покрытый плохеньким железом низкого качества деревянный корпус будет расшатываться и течь где только можно.
На едва слышное гудение с покрытого плотными тучами неба обратили внимание только на мастерградских кораблях. Потом его увидели дозорные на английском броненосце, торопливо закричали, суетливо тыча рукой в небо. Люди на броненосце застыли. Новый воздушный хищник, огромный, раскрашенный в серый цвет так, что в сумрачный день он едва виден на фоне туч, плавно снижался, одновременно поворачиваясь над 'Henry'. Вытянутый мешок дирижабля, еще слишком высоко, и если бы даже на английском корабле остались ракеты, на такой высоте не достать. Капитан броненосца попытался увернуться, и корабль начал понемногу поворачивать вправо, к далекому берегу, когда из открытого бомболюка понеслись вниз такие же бомбы как та, что одним ударом уничтожила броненосец 'Hercule'. Из четырех бомб две бессильно подняли водяной гейзер далеко от борта, зато две попали в палубу. На глазах изумленных британцев корабль исчез в гигантском огненном шаре. Затем воздушный исполин прошелся над оставшимися паровыми судами англичан. Жестокая участь постигла 'Sunderland', 'Windsor', 'Deptford'. Только после этого, то ли из милосердия, а скорее всего истощив запас бомб, исполин медленно поднялся и скрылся между мрачных туч.
К этому времени потрепанная баталия английских судов, миновала строй кораблей союзников и на всех парусах удалялась на северо-запад. Англичане сражались как львы, но сражение ими было проиграно.
На леерах между мачтами флагманского параходофрегата французов 'Sceptre', на котором держал флаг адмирал Жан-Бернар Луи де Сен-Жан, барон де Пуантис, заплескали на ветру разноцветные флажки. Флот союзников, оставив после себя догорающие корабли, шлюпки со спасающимися моряками и, оставив для помощи транспортники и всю мастерградскую эскадру, совершил поворот все вдруг и лег на курс преследования: норд-вест. Пока окончательно не стемнело и английский флот не скрылся в ночи, преследователи потопили еще два парусных линкора: 'Bonaventure', 'Advice'.
Командующий британцами Джордж Рук не пережил поражения. В конце сражения в грудь ему ударило ядро, отбросившее несчастного адмирала словно пушинку на противоположный борт. Когда туда подбежал стоявший рядом капитан Харди, последние признаки жизни покинули тело. Спасти честь и не стать козлом отпущения за страшное поражение Channel Fleet, адмиралу удалось.
Выполнив свою часть соглашения, русские и мастерградцы тепло попрощались с союзниками, их корабли направились в сторону пролива Скаррегак, домой. На следующий день, к вечеру, французский флот встал на якорь в устье Темзы. На военном совете адмирал Жан-Бернар Луи огласил секретные инструкции короля: высадить войска как можно ближе к Лондону, впрочем это намерение не стало откровением для офицеров. Лишь слепой, да еще глухонемой не заметил приготовления к десанту.
Утром, на востоке еще горели звезды — ярче всех Венера, — высоко в небе вспыхнули зажженные зарей тонкие прозрачные облака а корабли начали выбирать якоря. С расцветом флот направился в эстуарий Темзы к беззащитному сердцу Британии: Лондону, позади двигались погруженные почти по ватерлинию транспорты с десантом и припасами. Намерения французов не стали сюрпризом для англичан. Еще месяц тому назад королева Анна по совету Лорда-канцлера приказала мобилизовать ополчение во всех округах Лондона, а также реквизировать все доступные баржи и перекинуть мост из них вниз по течению Темзы. По нему английская кавалерия могла быстро перемещаться с одного берега на другой. Адмирал Бинг поучил королевское повеление направиться в городе Чатем, где организовать укрепление английской обороны а если противник осмелится войти в Темзу и возглавить ее. Аналогичный приказ — организовать оборону в Вулвиче получил генерал Лик.
Подгоняемый легким попутным ветром караван судов медленно продвигался по пустынной и необъятной, при впадении в Северное море она достигала ширины почти девяти миль, реке. Лишь несколько раз у берега мелькнули паруса отчаянных моряков. Войны вспыхивают и заканчиваются а семьи необходимо кормить всегда вот и рискнули выйти на ловлю, впрочем величественные линкоры и параходофрегаты презрительно проигнорировали рыбаков. Их цель гораздо важнее: контроль над Британскими островами! Неприятности начались лишь при впадении реки Медуэй в Темзу. Внезапно по правому борту шедшего первым параходофрегата 'Brave' поднялся высокий гейзер разрыва, сравнимый с последствиями взрыва тяжелой мастерградской мины. Тяжелый утробный гул, сигнал беды, пронесся над водами. Он плыл над рекой пока последний капитан не отдал приказ спустить паруса. Через несколько минут корабль затонул с креном не борт, спасти удалось лишь треть экипажа. От былой самоуверенности французов не осталось и следа. Спущенная по приказу адмирала Жан-Бернар Луи шлюпка осторожно прошла немного дальше места гибели корабля. Река, словно суп у хорошей хозяйки мясными фрикадельками, нашпигована деревянными бочками, из которых будто рога Диавола, выступали стеклянные капсулы. При попытке поднять одну из морских мин, она взорвалась, уничтожив и шлюпку и галльских смельчаков. Устройство, способное в одночасье уничтожить дорогостоящий параходофрегат, слишком опасно и командующий приказал не рисковать и высаживать десант на левом берегу. Всю ночь к заросшим травой пляжам приставали шлюпки и к утру высадили 10 тысяч отличной французской пехоты, эскадрон жандармерии, по численности равный армейскому полку кавалерии при 55 орудиях и десяти железных самодвижущихся повозках. После завтрака войска приступили к обустройству укрепленного лагеря а корабли снялись с якорей и повернули назад, к Бресту за следующей очередью десанта.
Между тем обстановка на Британских островах стремительно накалялась. В Шотландии, подстрекаемые католической церковью и вдохновленные поражениями Channel Fleet, восстали якобиты (приверженцы низвергнутого с престола во время Славной революции 1688 года Яков II). Одновременно вновь забурлил в кровавом восстании запад Ирландии. Английские лендлорды спасали жизни, бросая веками накопленное добро и бежали в Белфаст где они могли рассчитывать на укрытие от мести буйных Пэдди (язвительное название ирландцев у англичан).
* * *
К концу года военные действия в Европе в основном закончились и большая часть старого континента наслаждалась долгожданным миром. Франция отхватила добрый кусок территории республики соединенных провинций (Голландии), немецкие земли до Рейна и Савойское герцогство в северной Италии. Филипп, король Испании и внук блистательного Людовика XIV, короля-Солнце, во всем следовал инструкциям своего великого деда и страна составляла как бы провинцию Франции. Влияние Галлии на европейские дела стало бы преобладающим если бы не уравновешивающий авторитет замершего на восточных границах континента загадочного русского медведя. Вначале года он неожиданно для образованных европейцев проснулся из обычной русской спячки и вмешался в войну за испанское наследие, одним решительным ударом выбив из игры имперцев. Затем последовали успехи французской армии в Голландии и в северной Италии.
Война на территории Англии продолжалась. Французы с большим трудом и великой кровью сумели занять часть южной Англии и лежащий в руинах город Лондон, но на этом их успехи и закончились. На большее сил не осталось. Впрочем и дела англичан шли из рук вон плохо. Сторонники протестантских королей: легалисты сумели удержать только несколько крепостей в горной Шотландии. В Эдинбурге при огромном скоплении народа претендент на престол: Стюарт Джеймс Фрэнсис Эдуард в традиционной шотландской одежде: малом килте и пледе поверх полотняной рубашки воссел на священный Камень судьбы и дал присягу на верность стране и клятву о справедливом правлении. Началась история независимой Шотландии. Ирландский котел кипел, влияние англичан сохранилось лишь вокруг Белфаста, где протестанты составляли большинство.
Россия по совету еще не рожденного 'стального' канцлера Горчакова сосредотачивалась. Весной 1706 года железная дорога, которую тянули с Урала мастреградцы, пройдя через стольную Москву, достигла Петрограда, дав городу Попаданцев и центральному региону России железнодорожный выход к Балтийскому морю и чрезвычайно оживив внешнюю торговлю. Виданное дело за полтора суток добраться от Москвы к обдуваемым соленым балтийским ветром берегам Прибалтики? Продолжилось строительство ветки на юг, чтобы соединить в единое целое центр страны с новыми портами Причерноморья. Пройдя Тулу, дорога повернула на юго-запад чтобы пройти через древнюю столицу: Киев и еще крепче соединить экономически Великороссию с Малой Русью.
Тихо и тепло, лишь где-то вдали задумчиво щебечут ночные птахи. На звездном небе, какое бывает только в тихую южнорусскую ночь, россыпь звездных огоньков. Уходя к горизонту блестят лучах молодой луны металлом две блестящие полосы рельсов. Пахнет остывающей пылью и странным, ни на что больше не похожим ароматом железной дороги: смесью запахов металла, смолы и угля. Безлюдно, ни огонька человеческого жилья вокруг. Здесь, всего в двадцати километрах от Тулы не верилось что совсем рядом большое человеческое поселение, когда-то бывшее южным форпостом Руси против кровожадного Востока. Короткая летняя ночь подходила с закономерному финалу, но еще и малейших признаков зари на горизонте нет. 'Час быка', называл такое время Ефремов. По насыпи вдоль рельсов шли двое. Их занятие выдавала непривычная одежда поверх аккуратных рубах: безразмерный оранжевый жилет явно мастерградской работы. Обходчики.
Высокий подтянутый мужчина с черной бородой шел последним, постукивая ломом по шпалам. Звон плыл над полями и небольшими рощицами вдоль дороги. Напарник, помоложе, коренастый и ощутимо сильный держал в руках керосиновый фонарь.
Переступая со шпалы на шпалу, молодой обходчик вздыхал. Он давно был не тем новичком, который чуть не погиб во время сражения под Ригой со шведом, но тупая работа: каждую ночь ходить вдоль полотна и бесконечно ожидать, ожидать, изматывала. Если бы не привычная воинская дисциплина, он, наверное, давно бы обратился с челобитной к начальству: ради Христа отправьте чем другим заняться!
— Долго возимся, — в полголоса пожаловался бородач, догоняя напарника. — Два часа до следующего поезда осталось. Давай быстрее.
— Так пропустим если чего? — махнул фонариком молодой обходчик, но пошел быстрее.
— А ты не пропускай да смотри внимательно за рельсами. Мы тут поставлены порядок блюсти и чтобы все работало словно часы!
Помолчали.
— Дядь Иван, — спросил Илья, — а правду говорят, что хотите завербоваться на Дальний Восток?
Старый солдат искоса глянул на молодого потом все же пробурчал:
— Правда.
— А куда? В Желтую Русь или в земли Заморские?
— За море, — там легкости многие добровольцам положены, опять же от податей на десять лет освобождение.
— Говорят там людишки не мирные, индейцами рекомые, озоруют много?
— У меня не больно поозоруешь! — сжав внушительного размера кулаки размерами с небольшую дыньку с угрозой пробурчал дядька Иван.
Илья покосился на старшего товарища, но так ничего и не сказал. Что да, то да... у старшего сержанта Остахова не больно побалуешься...
Небо на востоке начало окрашиваться алым, когда шедший первым Илья прошептал:
— Мы не одни...
— Вижу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
