Танго с призраком. Том 2

Тони кивнула, пропустила гостей внутрь магазина и приготовилась слушать.

Эрнесто прошелся по гостиной, и решил рубануть сплеча.

— Тони, Амадо пропал.

Тони ахнула, прижав руку ко рту.

— КАК!?

— Знать бы... когда он выскочил от вас, в расстроенных чувствах, некто предложил подвезти его и похитил...

Тони только головой качнула. Вот дурачок, прости Творец! Сразу видно — мужчина! Тони синьора Долорес частенько повторяла, что приличная девушка абы с кем и абы куда не ездит. Или она рискует доехать до места уже не девушкой.

Глупости?

Это еще лучший вариант. Худший — когда таких неосторожных дурех вылавливают из канав или находят в лесах. Очень даже случается...

— Чем я могу вам помочь?

Освальдо посмотрел с откровенной завистью. Тут все сложилось.

Цветы были небрежно помещены на стол, а вот коробочка отправилась в карман платья Тони. А цветы даже в воду не поставили.

— Ритана, цветы завянут...

— Тан Карраско, я вас очень прошу! Вы не сможете поставить их в вазу? Она на кухне, на столе...

Беспорядка там точно не было, Рита приходила. А цветы...

Сам притащил — сам и разбирайся!

Антония посмотрела умоляющим взглядом, и тан сдался. Махнул рукой...

— Ладно, ритана. Я готов на любой подвиг ради вас.

— Как приятно находиться в обществе истинных танов, — ответно польстила Тони, и Освальдо направился на кухню.

Увы...

С Антонией ему не везло прямо-таки решительно. Шаг, второй... и он наступает на хвост коту.

Синьор Мендоса, конечно, и сам был виноват. Сидишь ты под столом, и сиди! Подсматриваешь? Оно и неплохо, но хвост-то зачем на проход вытягивать?! Ценная кошачья принадлежность, между прочим!

Магазин огласил истошный мяв. А поскольку хвост надо было спасать, синьор Мендоса и выдернул его из-под некромантской ноги. Освальдо дернулся, потерял равновесие — и громко приземлился на пострадавшее от быка место. Из которого у кошек растет хвост.

Воплей при этом раздалось два.

Синьор Маркус Мендоса, с боевым воплем Кота треснул когтистой лапой по ботинку некроманта (теперь только на выброс), распушился втрое и удрал на второй этаж, в жилые комнаты.

Освальдо, с боевым воплем некроманта, попытался пнуть проклятую тварь ногой (в целом ботинке), но промазал. А насылать на кота проклятие...

Бессмысленно.

Единственные животные, на которых вообще не действует некромантия, это кошки. Говорят, что Эль Муэрте их любит и дарует защиту.

Тони прикусила губу. Забавно получилось, но если она сейчас засмеется...

Ей только врага не хватало!

Риалона такие мелочи не остановили. Друзьями им с Карраско и так не быть, чего стесняться.

— Кот, конечно, поменьше быка, но может, тебе с тараканов начать? И польза, и практика...

Освальдо ответил словами, которые благородной ритане знать не полагалось. Ритана с интересом прислушалась. Не то, чтобы она была неграмотна в этом отношении, но некоторые сочетания способны были ее поразить!

— Вставай, — Эрнесто подошел и помог Освальдо подняться. Некромант посмотрел на ботинок.

— Демонова тварь!

— Простите моего котика, тан, — вмешалась Тони прежде, чем некромант не пошел войной на кошачьих. — Я его только сегодня перевезла, и он попросту перенервничал.

Четыре дыры в мягкой коже — палец пролезет, были достаточным подтверждением ее словам.

— Сволочь хвостатая!

— Он правда, не нарочно...

Освальдо это совершенно не утешало.

— Тан, хотите, я куплю вам новую обувь?

Очень Освальдо хотелось огласить цену обуви. Которая стоила дороже всех котов Римата, вместе взятых и на шапки пущенных. Но... первое, чему учат некромантов — терпению. И Освальдо справился с собой, понимая, что после таких заявлений ему уж точно нечего рассчитывать на девичью благосклонность.

— Не стоит, Антония. Я просто расстроился.

А вот по имени я тебя называть теперь буду. И попробуй, запрети пострадавшему!

Подтекст Тони поняла, но восторга не выразила.

— Эрнесто, так чем я могу вам помочь?

— Тони, мы хотим провести ритуал малого поиска сокрытого. Но для него нужны три человека. Я знаю, что вы непроявленный некромант, с неактивной силой, но даже если вы просто примете участие в ритуале, это уже будет полезно. Я понимаю, что не имею права просить вас об этом, что это...

Тони остановила его, подняв руку развернутой ладонью к некроманту.

— Эрнесто, вы не размышляли, когда искали мою кузину. Разве могу я ответить меньшим?

— Я... благодарю вас, Тони.

Поцелуй вышел долгим и благодарным. Пусть даже это был поцелуй только запястья. Тони покраснела, но руку не отняла. Обычно ей было неприятно, что до нее дотрагиваются посторонние люди.

Но Риалон уже был своим.

После поисков Паулины Марии?

После того, что произошло в пещерах?

После его помощи с ритуалом для Шальвена?

Он свой. А своих не бросают и не сдают! Своим помогают, чем могут! Вот Тони и собиралась помочь. Только как?

— Что именно я должна делать?

— Ничего сложного, Тони. Пожертвовать немного своей крови, причем и я, и Вальд дадим слово, что не оставим ее себе и не используем ни в каких целях, кроме указанной, — судя по лицу Освальдо, он бы не возражал, но Эрнесто неплохо знал эту кухню. — И постоять на одном из лучей треугольника во время ритуала.

Тони задумчиво кивнула.

С этим вариантом она была согласна. Почему нет? Постоять она может. А потом еще уточнит у Риалона, что можно сделать, чтобы ее силу не почуяли...

— Когда?

— Сегодня вечером.

— Хорошо, — просто улыбнулась девушка. — Я сделаю.

— Я приеду за вами... сюда? — уточнил Вальд.

— Будьте так любезны, — не нашла повода отказать Тони. Она и так перед беднягой виновата, все же синьор Маркус — ее кот!

— Замечательно, — кивнул Эррнесто. — Позвольте откланяться?

— Да, таны. Будьте так любезны, — объединила обоих некромантов девушка. — Я так устала...

Освальдо оставалось только повиноваться. Но на улице он злобно посмотрел на Эрнесто.

— Мостишь дорожку, Эрни?

— В отличие от тебя, Вальд, я понимаю, что мне рассчитывать не на что. И жену убивать не буду, — отрезал Риалон.

Попал он не в бровь, а в глаз. Освальдо злобно зашипел, уселся в мобиль и дверцей хлопнул. И только дома обнаружил, что проклятый кот не только ботинок продрал! Он еще и несколько царапин нанес, сволочь хвостатая!

А кошачьи царапки противные. И заживают долго...

Нет. С фауной некроманту, определенно, не повезло.

* * *

Синьор Пенья уселся за стол.

На темно-коричневой коже мягко сияла отчищенной бронзой чернильница. Подмигивало пресс-папье... вчера же все отнесли к мастеру... потому того мастера, который работал для самого Тадео Фабрисио Сантоса. Потомок осмотрел принесенные предметы, нашел несколько клейм и подтвердил аутентичность. Еще и высказался, мол, дед вспоминал. И что делал, и как...

Потом очень грустил, что его изделия пропали, доказать-то никак нельзя было, а он делал. Гордился...

Антония Даэлис Лассара его не обманула. Это действительно была та самая чернильница...

Хосе Мануэль не был сентиментален. Не с его профессией, не в его возрасте.

И в то же время, как и у любого человека, было у него нечто светлое, глубоко, в самом дальнем углу его души. Самом-самом...

Воспоминания о том, как работал в библиотеке его отец. Как читал малышу Хосе по вечерам книги. А поскольку детских книг почтенный Аугусто Хосе Пенья не признавал, то читал книги... легкие. Нее научные, просто развлекательные.

В том числе и роман Сантоса. Одним из последних в спокойной и мирной жизни мальчика Хосе.

Такая память...

И сейчас это было важно для Хосе. Почему?

Да кто ж знает...

Рука макнула перо в чернильницу. Аккуратно стряхнула о край черную каплю...

И вдруг, независимо от хозяина, вывела на листе: 'Каролина подошла к окну. Черные ветви растущего рядом дерева тоскливо и голодно вздымались к небу, словно в безмолвной молитве...'

Хосе Пенья очнулся далеко не сразу.

Может, спустя полчаса?

Может, час?

Он не помнил. Но когда посмотрел в окно, там уже темнело. А на столе громоздилась стопка ровно сложенных исписанных мелким, почти бисерным почерком, листов.

А самое забавное...

Он помнил, как он писал.

Он помнил, о чем... о ком писал.

Но не понимал, почему решил это написать! Нет, не понимал!

Магия?

Такой магии не бывает, это чушь! Можно убить человека, можно подчинить своей воле, но нельзя заставить творить по приказу! Нельзя!

А он помнил каждое из написанных слов. И понимал, что лучше написать не сможет. Слова переливались гранями бриллианта, сияли собственным светом, играли, как горсть драгоценных камней в ладони...

Почему он решился писать?

Он ведь хотел не этого...

Нет, не понять.

Надо завтра сходить к некромантке. Может, она что-то подскажет?

А пока...

В дверь постучали.

— Дорогой, ужин давно остыл.

Супруга смотрела с укоризной. Хосе поднялся из-за стола, разводя руками.

— Прости, дорогая. Не смог остановиться.

— Твои мемуары, милый?

Каролина была в курсе увлечения супруга. Не одобряла, но...

— Не вполне. Ты ведь у нас любишь романы?

— Да, — чуточку настороженно отозвалась супруга, которой время от времени доставалось за склонность к недостойному чтиву. Что поделать, Хосе с детства усвоил, что это не литература. Вот и позволял себе подшучивать над женой. Не слишком обидно, но...

Когда это дамы благосклонно принимали критику своих увлечений?

— Попробуй, почитай.

Хосе подвинул стопку листов к супруге, и отправился ужинать.

Он не гордый, может и на кухне поесть. Что регулярно и делает. И ему спокойно, и повару не слишком трудно...

Когда Хосе вернулся в кабинет, супруга сидела с ногами в кресле. И смотрела на него... недовольно?! Но почему!?

— Хосе, это ты!? Ты написал!? Сейчас!?

— Ну... да.

— А почему так мало!? Где продолжение!?

Мужчина форменным образом открыл рот. Потом закрыл его. И поцеловал супруге руку.

— Обязательно напишу, родная.

— И героиню зовут так же, как меня... ты ведь это специально? Правда?

— Мне так хотелось поблагодарить тебя за годы, которые ты провела рядом со мной, любимая... — дурак он, что ли, не воспользоваться таким случаем?

На глазах супруги появились слезы.

— Хосе... о, Хосе!

Каролина кинулась ему на шею, и мужчине только и осталось, что обнимать жену. И надеяться, что наваждение продолжится... хотя уже сейчас ему опять хочется сесть за стол. И писать, писать...

— Ты у меня самый-самый! Чудесный и замечательный! Я тебя так люблю!!!

— И я тебя. Ты дашь мне еще поработать?

Сложно было не заметить жадный взгляд, который женщина кинула на листки бумаги.

— Да! А... ты будешь это копировать?

— Отдам для перепечатки. Завтра...

— Я обязательно прослежу, чтобы все перепечатали правильно! — пообещала супруга.

И удалилась. Прихватив с собой часть рукописи.

Хосе только головой покачал. А потом опять уселся за стол.

Там он рассвет и встретил. Спящим на столе, с чернилами на носу, под теплым пледом. Супруга, не дождавшись мужа, часа в два ночи пошла его проведать. И увидела Хосе Мануэля спящим на столе.

Что было делать?

Укрыла, утащила еще кусок книги и погрузилась в чтение. Чуть не до рассвета. Так что проспали это утро в доме все.

И сам Хосе, и его супруга... и что самое ужасное, никто об этом не жалел! Очень уж хорошая ночь выдалась! Творческая!

* * *

Тони завтракала.

Рита сидела напротив и трещала, словно стая сорок.

Все было чудесно и замечательно. За ней начал ухаживать один лакей из дома напротив, говорит, она не просто красавица, она еще сильная девушка. И гордиться собой может!

Тони считала точно так же. Подняться после такого... это не только смазливое личико нужно! Это еще и характер недюжинный должен быть. И если найдется тот, кто оценит Риту по достоинству, радоваться надо!

Но и проверить героя тоже надо. Мало ли кто? Мало ли что?

Тан Адан вчера был в больнице. Ритану Розалию и ритану Паулину выпишут в ближайшее время. Им обеим повезло. Старшая не успела себя довести, младшая выздоровела...

Красота! Все рады их возвращению, синьор Фарра уже примеряется к персиковому пирогу. Там персики для начинки надо сутки вымачивать в вине, потом в сахарном сиропе.... Возни много, но блюдо получается потрясающим!

Ритана Альба ходит в обнимку с женихом. И тут такое дело...

У тана Адана ведь сыновей нет! Фамилию передавать некому, так и род сгинуть может! А не хочется... так Валеранса что предложил?

Он не первый сын, его род не пропадет.

А вот если он возьмет фамилию супруги...

Тони аж рот открыла от удивления. Такое бывало, да. Но редко и только с королевского разрешения.

— А есть позволение Его Величества?

— Тан Адан говорит, что королю в ноги кинется... нельзя такой случай упускать! И сын в семье прибавится, и внуки останутся...

Тони взялась за виски.

Голова не болела, но...

Ее отец поступил точно так же. Он безумно любил Даэлис Лассара...

Эудженио так любит Альбу? Что готов отказаться от своего рода для нее?

А она смогла бы? Отказаться от Лассара ради Валеранса? Да? Или — нет?

Ответа не было. Но очень хотелось плакать. И совершенно непонятно почему. Так что пришлось сунуть в рот кусок омлета и засопеть. Не будет она рыдать!

А вот завидовать Альбе — будет!

Почему — вот так!? Почему Дженио не обратил никакого внимания на Тони? Потому что она бедная и страшная? Или он просто полюбил Альбу? За ее красоту, яркость, живость...

Нет ответа.

Сейчас бы уткнуться в подол синьоре Долорес. И чтобы по голове погладила. И объяснила, что во взрослой жизни сложно...

Увы. Ведьмы рядом не было. Так что... где там булочки? Горячие, с яблочным повидлом?

* * *

Рита ушла, а Тони потянулась за своей добычей.

— Кости... а это оно, ага...

В ладонь легло нечто, похожее на известковый наплыв. Антония потерла его пальцами...

— Рейнальдо, это точно — ключи?

— Да.

— Ничего не чувствую.

— Это и понятно. Тебе необходим контакт с вещью. А какой тут контакт?

— М-да... залью-ка я пока ценную вещь уксусом. Слабеньким, чтобы металл не повредить.

— Лучше тогда лимонным соком.

— Отличная идея, — вдохновилась Тони. И извела шесть лимонов, благо, продукт дешевый...

— А что с... моими останками будем делать?

Тони даже брови подняла от удивления.

— Рейнальдо Игнасио Шальвен, мы их похороним по всем правилам.

— Но...

— Нет, ты не уйдешь. Мое слово.

Рейнальдо качнул головой.

— И все равно. Не хотелось бы... риска.

— Риска не будет.

— Но...

Тони подняла руку.

— Ладно. Если тебе так будет легче... я куплю подходящее... вместилище, и сама все захороню. У тебя есть предпочтения?

— Кладбище Лос-Ангелес, могила моей матери, Пилар Шальвен.

— Обещаю. Но не сегодня, понятно.