Таль 8: Остаться собой

— Суть инициации заключается в том, что мы делимся частью своей сущности. Ритуал на время отключает сознание реципиента и элемент сущности срастается с организмом, начиная менять его. Базовое изменение занимает от двух до пяти дней, в этот период новообращенный много ест и спит. На последней стадии уже обязательно нужна кровь, если птенец ее не получит, то начнется распад.

— Распад чего?

— Всего. Видела там больных незадолго до смерти, когда от них куски отваливаются? Примерно то же самое будет.

— Значит, Вельда так и не удалось спасти, — в носу у меня предательски защипало, глаза едва заметно увлажнились, но я удержалась и не заплакала.

— Распад еще не начался, но он очень слаб. Тело, перестраиваясь, буквально сжигает себя, не получая энергии извне. Может ты с ним поговорить попробуешь? Я буду рядом и не позволю причинить тебе вред.

— Конечно поговорю. И если он настолько слаб, то в любом случае ничего не сможет мне сделать, я же в абсолютнике.

— Да уж, в таком состоянии ты с ним и без магии, пожалуй, справишься. Не зря же я тебя столько тренировал.

— Не зря, — заверила его я. — Сам видел, я на сборах даже Альвира победила. До сих пор горжусь.

— Я тоже, — с улыбкой признался Райн. — Ну что, идем?

Первым делом мы отнесли на замковую кухню очередные корзины с провизией. Одного-то Райна деревенские прокормить вполне могли, тем более что за продукты он всегда расплачивался или добычей или деньгами, с которыми здесь было непросто, но не целую ораву голодных новообращенных. Да и запретил им вампир вблизи замка появляться, пока тут птенцы со своей новой сущностью совладать пытаются, дабы не пришлось потом родственникам соболезнования приносить.

Когда отправились к Вельду в качестве еды нацедили ему кружку горячего наваристого бульона. После нескольких дней голодания сразу переходить на полноценное питание было нельзя. Оставайся он обычным человеком, ему только сок и можно было бы дать, да и то немного, но человеком он уже не был.

Парень сидел на какой-то тряпичной подстилке, совсем не похожей на магические лежаки, что были на сборах, и выглядел изможденным. Он сильно похудел за эти дни, щеки и глаза запали, да и сама его поза наглядно демонстрировала упадок сил и слабость, которые он сейчас испытывал.

— Привет. Ты как? — первой заговорила я.

Парень поднял на меня тусклый, измученный взгляд и отвернулся к окну.

— Вельд, тебе нужно поесть. Иначе ты скоро умрешь.

— Хорошо.

— Да, конечно, бульончик горячий — это самое то, — преждевременно обрадовалась я.

— Хорошо, что умру, — не поворачиваясь в нам, тихо произнес он.

— Почему?

— Разве это жизнь?

— А разве нет?

Вельд покосился на меня и устало прикрыл глаза.

— Посмотри на Райна, он живет полноценной жизнью, служит короне, у него даже замок свой есть.

Насчет полноценной жизни я немного лукавила, но и повода сводить с ней счеты не видела.

— А если я не хочу убивать? Я всю жизнь, сколько себя помню, мечтал быть врачом, спасать людей, помогать им. А когда это было действительно нужно, я ничего не смог, даже отца с сестренкой не уберег. Теперь же я и вовсе непойми что, тварь, живущая за счет чужой крови, которую все боятся и презирают. Ты ведь сейчас в абсолютнике, так? Ты боишься меня даже такого, что уж говорить о полноценных вампирах. Или ты его боишься? — глянул он на стоящего рядом со мной Райнкарда.

— Меня ей бояться нечего, — буркнул вампир. — У меня, в отличии от некоторых, с головой все в порядке.

— Райн, оставь нас, пожалуйста, — попросила я.

— Не вижу смысла.

— Пожалуйста. Не съем я твое птенца.

— Думаю, он опасается, что это я тебя съем, — усмехнулся Вельд.

— Думать еще уметь нужно, — холодно заметила я. — Райн?

— Ладно. Если что, я близко.

Дождавшись, когда дверь за вампиром закроется, я подошла к Вельду и присела рядом с ним на корточки, предусмотрительно оставив кружку с бульоном у противоположной стены. Иногда для того, чтобы вытащить кого-то из апатии, нужно его хорошенько встряхнуть. Именно это я и собиралась сделать, хотя полной уверенности в том, что действую правильно, у меня не было.

— Значит говоришь, я тебя боюсь, поэтому сейчас в абсолютнике? — поинтересовалась я, задумчиво разглядывая пока едва заметные над губой острые кончики клыков.

Ответить парень не успел. Я резко протянула руку вперед, проводя большим пальцем вверх по его губам. Крови на клыке не осталось, она просто не успела так быстро выступить, зато стала растекаться по пальцу. Глубоковато порезала. Первая вспышка боли прошла и теперь палец чувствительно саднил. Но это ненадолго, ведь я восстановила благословение Окама на себе, как только Тэль разрешил колдовать, и ранка заживет за пару минут. Главное сейчас не пропустить начало атаки.

Я была уверена, что после такой провокации Вельд на меня бросится, и, возможно, это поможет мне вытянуть его из болота самоуничижения. Но он не бросился. Парень скорчился на своей подстилке и его ломало будто заядлого наркомана без дозы.

— Хочешь крови, возьми. Я дам.

— Нет! — сквозь сжатые зубы процедил он.

— Вот видишь. Какая же ты тварь? Ты человек, — заключила я, облизывая палец и тщательно вытирая его платком. — Просто немного необычный.

— Который должен пить кровь, чтобы не сдохнуть.

— Да. А у вас разве не было больных, жизнь которых зависела от постоянного приема лекарств?

— Нет. Лекарства только во время болезни принимают. Потом-то они зачем?

— В моем мире были болезни, от которых нельзя вылечиться, но с ними можно жить, если каждый день принимать лекарства.

— В твоем мире?

— Ах да, ты же не знаешь. Я как бы совсем не местная. Меня пару лет назад заклинанием сюда призвали, а теперь я учусь в магической академии. В прежнем мире остался дорогой мне человек — мама, которую я люблю и буду любить всегда. Я не смогу вернуться, да, честно говоря, и не хочу. Ведь именно здесь я обрела то, о чем всегда мечтала — возможность быть магом.

— Вот именно, что обрела, а я потерял. Я все потерял, понимаешь? Семью, учителя, возможность быть врачом!

— Твоего учителя и семью не вернуть, я соболезную, но помочь тут ничем нельзя. А вот врачом стать тебе никто мешает.

— И как же я это сделаю? Если ты не в курсе, вампиры не владеют магией. Это невозможно.

— Врачом можно быть и не будучи магом.

— Знахарем, — презрительно скривился Вельд.

— Врачом. Да, не таким как остальные, но в этом можно видеть ограничения, а можно перспективы. Помнишь, как у меня ранка на пальце затянулась? Это действие заклинание, но от вампирской слюны зажило бы еще быстрее.

— В смысле?

— В прямом. Вы умеете заживлять раны, обезболивать укусом, устранять действие яда, и демоны знают сколько всего еще. Я не особо разбираюсь, это тебе с Райном поговорить нужно. Но главное даже не это. В моем мире магии не было вообще, а врачи были и лечили они не только простуду, как ваши знахари. Магия решает многие проблемы, но у вас нет хирургии, когда человека разрезают, исправляют что нужно и снова зашивают, поэтому многие запущенные случаи уже не поддаются лечению. Такой метод может отлично дополнить магическое лечение в отдельных случаях.

— Ерунда какая-то, — нахмурился парень. — Зачем дополнительно травмировать и так больного человека, нанося ему раны?

— Если сломанная нога неправильно срослась маги могут это вылечить?

— Если уже срослась, то нет.

— А если ее заново сломать в том же месте?

— Ты с ума сошла? Никто из врачей не согласится калечить своего пациента. Да и невозможно сломать ногу в том же месте.

— Ты согласишься, но не сломать, а аккуратно разъединить в месте неверного срастания. Пациента для этого погружают в бессознательное состояние, и он не чувствует боли. Когда он очнется, маги уже все срастят правильно. Или лучше оставить его хромым на всю жизнь? Ну так что, будешь и дальше тут тихо загибаться, жалея себя, или попробуешь сделать невозможное и стать врачом?

— А ты бы согласилась ради этого кровь пить? Ради своей мечты.

— Сейчас проверим.

Я вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Райн, у тебя еще кружка есть?

— Разбил? Странно, я вроде бы ничего такого не слышал.

— Есть или нет?

— Есть. Еще бульона налить?

— А кровь есть?

— Они должны научиться пить кровь из животных.

— Я не спрашиваю, что они должны. Ты можешь крови в кружку налить или мне своей туда нацедить?

— Рано им еще человеческую пробовать, не справятся с собой. Сейчас принесу.

Когда Райн вернулся, я сидела по-турецки напротив Вельда. Каменный пол оказался довольно холодным и пришлось приподнять себя над ним на летунце, но вставать я не стала, предпочитая оставаться с парнем на одном уровне. При появлении Райнкарда обращенный сразу напрягся, его ноздри затрепетали, ловя запах крови, в глазах появился лихорадочный блеск. Вельд не отводил взгляда от кружки и, пятясь, отползал в угол. Я протянула руку, забрала у Райна кровь и отхлебнула, демонстративно облизав губы. Вампиры уставились на меня одинаково ошеломленно.

Не вкусно, конечно, но и не так противно, как я опасалась. Во всяком случае проглоченная кровь не попыталась вернуться обратно только что проделанным путем.

— А теперь ты, — протянула я кружку Вельду.

Он еще некоторое время недоверчиво смотрел на меня, потом с усилием сглотнул заполнившую рот слюну и протянул руку к кружке. После этого споить ему еще и подогретый мной бульон проблемой уже не оказалось, и мы с чувством выполненного долга оставили обращенного отдыхать. Надеюсь, теперь у него все наладится.

— Ну и как тебе? — осторожно поинтересовался вампир, когда мы вышли в коридор.

— Ты про кровь?

— Да.

— Чего только не сделаешь для спасения будущего светила вампирской медицины, — усмехнулась я. — А вообще гадость, конечно.

— Я, честно говоря, подумал, что у меня крыша со всеми этими заботами поехала, — рассмеялся Райн. — Сущности в тебе не чувствую, а кровь пьешь, и не просто пьешь, а требуешь.

— Так не для себя же.

— Да я уж и не знал, что думать.

— Извини, если лезу не в свое дело, но почему ты сказал, что они должны научиться пить кровь из животных?

— Им же нужно кормиться. Хотят они этого или нет, но теперь это неотъемлемая часть их жизни.

— Это как раз понятно. И, может быть, в дальнейшем им действительно придется именно добывать кровь, если не смогут ее просто купить. Но зачем приучать их к этому прямо сейчас? Райн, эти люди не собирались становиться вампирами, они просто хотели выжить и не готовы к тем нормам, которые естественны для тебя. Сейчас самое главное для них понять, что они остались самими собой, просто теперь их организм требует несколько другого ухода. Ты ведь обычно ведешь себя как человек, не было бы клыков, никто и не догадался бы. Помнишь, ты говорил, что не возрождаешь клан, потому что не хочешь, чтобы изгоев было несколько. Не делай их изгоями для самих себя, позволь им в душе остаться людьми.

— Что именно ты предлагаешь?

— Кровь из чашек, свободное передвижение по замку, общение между собой. Да и я могу приходить с ними общаться. Ты ведь сам говорил, что та супружеская пара нормально живет вдвоем и поддерживает друг друга. Дай им почувствовать, что все нормально, что во многом они такие же, как прежде. Насколько это возможно.

— Ладно, я подумаю. Хочешь с Мирой и Дартом пообщаться? Это которые первенцы.

— Хочу конечно!

* * *

С пожилыми супругами я проболтала около получаса, пока закончивший обходить остальных Райн не вернулся и не увел меня обратно к Элтару. Архимаг был уже дома и собирался ужинать.

— Таль, привет. Как отдохнула? Пришла в себя? Райн, есть будешь?

— Буду. Представляешь, она последыша уговорила.

— В смысле? Ты что ее в замок водил?!

— И что в этом такого? — пожала я плечами. — Они себя абсолютно нормально вели, а если и была бы у кого-то вспышка ярости, о которой Райн рассказывал, уверена, что в абсолютнике мне ничего не угрожает. Они же не маги.

— Они не маги, но и необычные люди. Сила вампира в разы превосходит человеческую.

— Если я ничего не путаю, то сила вампира зависит от его возраста, — посмотрела я на Райнкарда, предлагая подтвердить или опровергнуть мои слова.

Тот кивнул.

— Следовательно, при наличии щита новообращенные угрозы для меня не представляют. Да и не оставил бы Райн меня с ними, если бы считал, что это опасно.

— Ты ее еще и одну с птенцами оставил?

— Только с пожилой парочкой и Вельдом, — глядя в пол, глухо подтвердил вампир. — Первые на удивление стабильны, последний слаб.

— Элтар, ты ему что, не доверяешь? Он же наш друг!

— Я не сомневаюсь в том, что он не желает зла. Просто может чего-то не учесть.

— А может это ты чего-то не учитываешь?

— Чего, например?

— Того, что в душе обращенные так и остались людьми, и сейчас им как никогда нужно нормальное человеческое отношение.

— Хочешь создать у них иллюзию, что все как прежде? — разозлился архимаг. — А что будет, когда они столкнутся с неприятием, выйдя из замка? Или ты думаешь, что они там всю жизнь на иждевении у Райна просидят.

— Не думаю.

— Заметно.

— Элтар!

— Извини.

— Послушайте меня, — вмешался вампир. — Возможно, отчасти Таль и права. Я все равно не выпущу птенцов в мир, пока они не станут высшими. А сейчас обращенные еще морально не готовы принять все произошедшие с ними перемены. Я пытаюсь воспитывать их так, как обычно делали в кланах, но эти люди не собирались становиться вампирами, не готовились изменить свою жизнь, а я не намерен возрождать клан, других птенцов у меня не будет. Я предложил им способ выжить, они согласились, но еще неизвестно удастся ли это хоть кому-то из обращенных. Сейчас они действительно мало чем отличаются от обычных людей, но через некоторое время сущность начнет пытаться взять верх над разумом. И если они не поймут к тому моменту, что внутри каждого вампира живет голодный, жестокий, яростный зверь, которого нужно держать под жестким контролем, он возьмет верх. Тогда они превратятся в диких, и каждого, с кем это случится, я убью, потому что другого выхода уже не будет. Разум в любом случае будет уже поглощен, а телесная оболочка подчинится сущности.

— Так объясни им это.

— Я пытаюсь. Но нужно, чтобы сказанное не осталось для них только словами. Понимаешь Таль?

— И как этого добиться?

— Провокацией. Именно сейчас, пока сущность еще слаба, они должны научиться подавлять ее. По сути, сила вампира — это сила той сущности, которую он держит под контролем, а смена ипостаси — это выпускание сущности наружу, другой уровень взаимодействия с ней.

— Изоляция от других обращенных — это тоже часть провокации?

— Нет, это мера предосторожности. Во время вспышек ярости обращенный может навредить другим. Основная провокация — это голод. Я приношу окровавленную тушку и не даю пока птенец полностью не выпустить клыки, которыми управляет сущность. Именно она хочет крови, жаждет впиться в вожделенную плоть. Только после того, как напьются и уберут клыки, даю нормальную еду.