1. Удачная Работа (полный текст)

Борьба народов степи чем-то похожа на японскую борьбу сумо. Рисуется большой круг примерно пять метров диаметром, берется кусок крепкой веревки, длиной около метра, и борцы берутся за нее одной рукой. Вторая рука свободна. Победителем считается тот, кто остался в круге, если противник вышел за его пределы, или тот, кто держит веревку, когда соперник ее отпустил. Это спортивный вариант борьбы. Есть и боевой, когда дуэль проводится в круглой глубокой яме пяти метров диаметром, бойцы скованы цепью, а во второй руке у них меч или топор. Естественно во втором случае побеждает тот, кто остается живым после боя.

"Что они делают?", — спросил меня Рыжик. Как только мы отъехали от города, мой Кот снова стал общаться со мной.

"Хотят выяснить, кто сильнее", — ответил я коту. Рыжик заинтересовался и стал путаться у всех под ногами, участвуя в процессе подготовки. Воинам кот не очень мешал, добавляя много веселья в процесс.

Сначала долго чертили круг, споря по поводу правил. Потом выбирали веревку из нескольких предложенных бойцами патруля. Все это делалось весело, с шутками и потешным бахвальством. Кот схватил зубами одну из веревок и долго бегал с ней в нарисованном круге, вызывая желающих побороться с грозным хищником. Я вошел в круг, схватил веревку за другой конец, и мы с ним стали весело крутиться. Принцесса смеялась, глядя на наше баловство. Наконец, дело дошло до самой борьбы.

Десятник оказался крепким парнем, но против Грома он стоял недолго, и был выброшен за круг ловким приемом — чем-то среднем между подножкой и броском. Побороться с сотником изъявили желание еще два бойца — и их постигла та же участь, пожалуй, даже быстрее, чем десятника.

К тому времени вода закипела, и все остальные пили чай, весело смотря за состязаниями атлетов. Гром совсем разошелся, и предложил побороться в одиночку против двух борцов. Вперед сразу вышли десятник и один из борцов, уже побежденных сотником, и легко вытолкали Грома за пределы круга. Все веселились. Гром подошел к Цвете, присел рядом, и они о чем-то зашептались.

— Тим, пойдем бороться, — сказал мне Гром. Вскакивая с места.

— Ну, куда уж мне, против таких атлетов, — попробовал отшутиться я, но меня все-таки уговорили.

Я вышел в круг, взял веревку в правую руку, что для Грома уже стало некоторой неожиданностью. Потом пошел его крутить в обычной стойке дзюдоиста. Гром был гораздо тяжелее меня, очень подвижен и силен, но в его движениях не было ритма современного борца. Поэтому через некоторое время я поймал его на противоходе, сотник по широкой амплитуде улетел за круг и шлепнулся на спину. Тут же вскочил и уставился на меня, ничего не понимая. Патруль ликовал, Цвета смеялась, Рыжий весело прыгал на месте, а Апик пил чай, думая о чем-то своем и глядя на линию горизонта. Гром хотел попробовать еще раз, но я его опередил и предложил побороться с двумя бойцами патруля.

Вышли те же, кто парой победили Грома. Встали треугольником, я взял две веревки каждой рукой, они схватили левыми свои, и мы застыли, ожидая судейской отмашки. Как только борьба началась, я простыми движениями из основ айкидо повернул их силу друг против друга, и буквально через пять секунд после начала боя оба моих соперника вылетели за пределы круга, при этом отпустив веревки. Все молчали. Я понял, что немного перестарался и еще раз предложил побороться с ними. Был быстро побежден и под веселые взгляды патруля сел дальше пить чай, улыбаясь. В национальной борьбе нельзя выигрывать у местных чемпионов.

Через пять минут бойцы допили чай и, оседлав коней, уехали продолжать патрулирование. Мы остались у догорающего костра.

— Как ты это сделал? — спросил вдруг Гром у меня, поймав момент, когда Цвета и Апик ненадолго отошли от огня.

— Горские боевые упражнения, — ответил я, честно глядя на воина.

— Я видел, как бьются горцы. Они хорошие бойцы, но мы лучше. И я никогда не видел, как горцы тренируются, — недоверчиво ухмыляясь, сказал воин. Помолчав немного, спросил: — Ты не горец, Тим, это я знаю, но кто ты на самом деле?

— Цвета расскажет тебе все, что я ей рассказал через три дня. Потерпи воин, — попросил я Грома.

— Хорошо. Но ты мне покажешь, как ты это делаешь, — согласился сотник.

— За это время я не успею тебя ничему научить. Я неплохой боец, но плохой учитель, — ответил я.

— Просто покажи, — попросил Гром.

— Ты в этом уверен? — спросил я недоверчиво.

— Да, — твердо сказал смелый воин.

Следующие полчаса Гром в основном провел в воздухе, как какая-нибудь птичка. Сначала Цвета и Рыжик увлеченно смотрели на это шоу, потом им надоело. Принцесса мирно беседовала с профессором, почесывая за ухом Кота, а сотник летал и падал, вскакивая и целеустремленно бросаясь на меня снова и снова. Я бросал его аккуратно, немного придерживая падение и поворачивая его в воздухе так, чтобы он не очень сильно повредился при соприкосновении с поверхностью. Неугомонный воин этого не понимал, вскакивал на ноги и снова пускался в непродолжительный полет. Потом паузы между взлетами и падениями постепенно увеличились, сотник стал вскакивать на ноги не сразу. Наконец наступил момент, когда эта гора мышц осталась лежать на степной траве, тяжело дыша.

Я восхищенно смотрел на воина. Мне бы такое упорство, я бы многого достиг в спорте. Впрочем, сам сотник этого не понимал и был жутко расстроен своей якобы слабостью.

— Гром, не расстраивайся. Ты очень сильный. Значительно сильнее меня, — сказал я, присев рядом с ним на траву.

— Почему же ты побеждаешь? — спросил воин, тяжело дыша.

— Кузнецы светлокожих варваров сильнее тебя? — спросил я его вместо ответа.

— Да. Значительно сильнее, — удивленно ответил Гром.

— Как долго они простоят против тебя на поле боя с топором в руках? — спросил я его снова.

— Ровно один удар, — ответил воин, и в его глазах забрезжило понимание.

— Наше тело тоже оружие. И меня учили им владеть, а тебя нет, — закончил я объяснение.

Гром отдышался, сел и ненадолго задумался. Потом встал и два раза ударил могучей рукой себя по груди. Я восхищенно смотрел на эту гору мышц. После такой встряски я бы отлеживался пару дней, а Гром вскочил через пару минут. Запас сил в его организме меня поражал.

— Спасибо Тим. За то короткое время, что ты меня учил, я многое понял, — сказал Гром неожиданно для меня.

— Что же ты понял, воин, — спросил я удивленно. За это время он не мог освоить толком ни один из тех приемов, что вбивал в меня сэнсэй десятки лет.

— Умения часто важнее силы, — гордо ответил Гром. Я был с ним в этом полностью согласен, поэтому кивнул головой в ответ. Ну вот, я тут чуть больше суток, а у меня уже появился ученик. Точно старею.

— Я тебе говорила воин, Тим быстрее тебя, — влезла девчонка в наш разговор. Гром, впрочем, больше не спорил, а только кивнул головой.

— Тим, а оружием ты владеешь так же, как и пустой рукой? — спросил вдруг меня воин.

— Так же, Гром. Но у нас есть с тобой различие, которое уравнивает мое умение. Я умру от раны, которую ты просто не заметишь, — честно ответил я бойцу. Гром на меня удивленно взглянул, но сразу успокоился. Ему было очень неуютно находиться рядом, пока он думал, что я превосхожу его во всем. Поняв, что мы отличаемся как мощный боевой топор и смертоносное, но хрупкое оружие, воин сразу смирился с необыкновенными для его мира боевыми умениями.

Закончив привал, мы оседлали коней и двинулись к пещере мага Огня, которая, по словам патруля, находилась неподалеку. Буквально через десять минут быстрой скачки в направлении, указанном бойцами из встреченного нами отряда, на горизонте показались очертания одинокой небольшой горы, похожей на маленький потухший вулкан. Еще через десять минут мы уже были у подножья холма. Спешившись и отпустив приученных возвращаться на свист коней спокойно пастись, мы стали подниматься на вершину холма, где и должна была находиться так необходимый нам маг Ама.

На самой вершине холма, возвышающегося над равниной, была каменная пещера с широкой площадкой перед ней. Площадка была из земли, расплавленной и застывшей снова, и напоминала небольшое круглое поле из мутного стекла. Пещера была обложена каменными глыбами, тоже местами оплавленными и почерневшими от копоти, и закрыта как дверью огромной глыбой гранита. Соседство с магом Огня действительно очень пожароопасным.

Мы встали на самом краю площадки, подальше от пещеры, и застыли в нерешительности. Окружающая нас обстановка невольно заставляла уважать тягу существа, поселившегося тут, к уединению. Стоять можно было долго, но мы пришли сюда не для этого. Поэтому я подтолкнул профессора немного вперед, как единственного в нашем отряде хоть немного знакомого со страшным магом Огня. Профессор взглянул на меня немного недовольно, но потом все-таки сам сделал еще пару шагов, и остановился напротив пещеры.

— Ама, моя дорогая, проснись, пожалуйста, — громко крикнул Апик и вдруг снова чихнул. Потом чихнул еще раз пять. Все, теперь я был спокоен. Кто бы там не жил, он сейчас проснется. Чиханье профессора способно мертвого разбудить, я в этом успел уже убедиться.

Гора дрогнула, где-то в недрах ее загудело пламя, потом все звуки утихли. Через некоторое время гранитная дверь, закрывающая вход в пещеру, вдруг затряслась и откатилась в сторону, как огромное колесо. Из темноты сначала пахнуло жаром, затем на стенах пещеры полыхнул отсвет, как от факела. Прошла пара минут, показавшихся для меня вечностью, и на пороге пещеры появилась маленькая смешная дамочка, с всклокоченными рыжими кудрями и заспанными оранжево-карими глазками. Одета дамочка была в тонкую мифриловую кольчугу, висящую на ее узеньких плечиках как плащ на мушкетерах из романов Дюма.

Мифрил — это как раз один из металлов, на котором небезызвестный Гном сделал свое огромное состояние. В принципе мифрил — это серебро, имеющее особую кристаллическую структуру. Если к нагретому до определенной температуры расплавленному серебру прикоснуться куском мифрила, то все серебро мгновенно особым образом кристаллизуется и тоже становится мифрилом. Мифрил очень прочен и тугоплавок, в отличие от обычного серебра. При этом изготовить любой предмет из мифрила задача несложная, достаточно взять форму, залить расплавленным серебром, нагреть до нужной температуры и прикоснуться к нему куском мифрила. Мифриловое тонкое приборостроение и мифриловые напыления перевернули всю энергетику Земли.

Увидев профессора Апика, маг Огня взмахнула с неудовольствием ручками, взметнув кольчужный плащ, под которым оказалась кольчужная же рубашонка и отливающие металлом кольчужные штанишки.

— Апик, я не видела тебя десять лет, и еще бы не видела два раза по столько же! — воскликнула маг Ама, развернулась и снова скрылась в темноте. Огромный гранитный камень пришел в движение, и дверь в пещеру захлопнулась перед нашим носом.

Глава 21. Уговаривательная...

"Может, будет великой актрисой", — думал я, роясь

в кошельке, а дочь ревела у стойки с куклами,

сквозь слезы глядя на меня хитрыми глазами.

(случай в магазине Детский Мир)

"Опять все сначала", — подумал я с грустью. Ну, вот почему нельзя прийти куда-нибудь, чтобы тебя сразу встретили радостно, широко открыв все двери. Чтобы сильные парни пустили скупую мужскую слезу, а молодые красивые девушки подбросили в воздух чепчики, крича радостно оттого, что я, наконец, их посетил. Почему надо сначала из кожи вылезти, доказывая, какой ты хороший и незаменимый. Что до твоего появления жизнь была скучна и невыразимо сера, и только после того, как твоя блестящая персона, вспыхнула как звезда на их плоском жизненном небе все, наконец-то, наладилось. Я-то такой же красивый и умный приду и уйду. А всего лишь из-за того, что тут не знают, какой я молодец, приходится мучиться, пыхтеть, чего-то доказывая. Неправильно устроена жизнь.

— Я предупреждал, что она сложный в общении человек. — сказал профессор, повернувшись к нам, и в его голосе проскальзывали виноватые нотки. Дело было явно нечисто.

— Да я сам не горю желанием с тобой видеться! И магом ты была всегда посредственным! — неожиданно закричал Апик, снова развернувшись к пещере. Дальше сказать он ничего не успел, я бросился вперед и зажал ладонью кричащую часть лица ученого мага.

Камень снова откатился в сторону, и перед нами предстала рассерженная Ама. Посмотрев на меня, зажимающего рот уважаемому профессору, на самого Апика, брыкающегося в моих руках, она хмыкнула и снова исчезла во тьме пещеры. Камень прикатился обратно.

— Профессор, пожалуйста, не усугубляйте ситуацию, — шепотом попросил я Апика. Ученый маг перестал брыкаться и два раза моргнул в знак согласия. Мысль — послать профессора будить мага Огня — была далеко не лучшей, из всех посетивших в этот день мою голову.

Отведя профессора от гранитного блока, служившего дверью в жилище мага Амы, я усадил его на край сплавленной в стеклянную массу площадки и уселся рядом. Перед нами расположились Гром, Цвета и Рыжик. Строго взглянув на мага Холода, я открыл полевой совет.

— Апик расскажите, пожалуйста, что в прошлом такого произошло, что теперь вы так экспрессивно реагируете друг на друга? — спросил я профессора, и все мы с интересом на него уставились. Профессор замялся.

— Это наши личные отношения. Я бы не хотел ворошить прошлое, — сказал Апик, насупился и уставился в пол.

Ситуация усложнилась. Ама отказалась с нами разговаривать, потому что профессор был в группе, а Апик не хотел говорить, почему она не желает иметь с ним дел. Замкнутый круг. Профессор молчал как пойманный фашистскими захватчиками партизан, глядя в пол.

— И что теперь делать? — спросил я, правда так и не понял у кого — у профессора или у судьбы.

Вопрос просто сотряс воздух, никакого эффекта на окружающую обстановку не произведя. Цвета смотрела на меня, ожидая немедленного решения, а я сидел, тупо уставившись на молчащего профессора. Ни одна мысль не приходила в голову.

Так, надо было искать подход сначала к одному магу, потом, получив нужную информацию, искать подход ко второму. Я глубоко вздохнул, и начал логическую атаку, направленную на ученого.

— Профессор, Вы ученый маг? — спросил я Апика. Профессор ждал совершенно другого вопроса, поэтому оторвал взгляд от пола и удивленно на меня посмотрел.

— Какое это имеет отношение к данной конкретной ситуации? — после непродолжительного молчания спросил профессор. Ну, в сократовские игры я ему играть не дам.

— Профессор, ответьте, пожалуйста, на поставленный вопрос, — твердо попросил я Апика.

— Странный вопрос, молодой человек. Если у вас есть какие-то сомнения, мы можем вернуться на конгресс и там большое количество уважаемых ученых подтвердят мою компетентность, — обиженно ответил профессор. Так, уже кое-что. Полемика — это большой шаг вперед, после партизанского молчания.

— Очень хорошо. Профессор, позвольте второй вопрос. Вы когда-либо проводили сложные эксперименты? — продолжал я гнуть свою линию.

— Конечно, молодой человек. Мои опыты вписаны золотыми буквами в книгу магического искусства, — ответил профессор Апик и гордо выпрямился.