— От Дененранта, надеюсь, ты также бегать не будешь, — послышался голос Векслера, спрятавшего за одним из бетонных столбов забора.
— Пусть Дененрант приходит сам, с ним я и поговорю, — откликнулся Мессеир.
Он чуть высунулся из своего укрытия в сторону дороги, и тут же раздался выстрел сбивший кору с края дерева, и Крейтон метнулся в противоположную сторону, встав почти у самого забора, выстрелил и увидел, как Векслер упал на колени, опершись на землю рукой, второй схватившись за раненый бок, прокричав при этом что-то нечленораздельное.
Удовлетворившись этим, Крейтон соскочил со склона вниз на тротуар и, убрав пистолет, зашагал вверх по улице в сторону перекрёстка, где в проёме между старым кирпичным обшарпанным домом и деревьями у паркового забора, по идущей перпендикулярно улице, появлялись и тут же исчезали легковые машины, маршрутки и пара троллейбусов.
А Мессеир перебежал наискось пустую проезжую часть, вывернув кисть, посмотрел на место, которое задел ножик Молентена, с облегчением там обнаружив
только маленькую царапину, едва повредившую кожу, через которую яд вряд ли смог бы попасть в кровь в достаточном количестве.
Крейтон сунул руки в карманы, взглянул мельком на залитое лазурью небо с призрачными перьевыми облаками, и, тихонько насвистывая, направился к автовокзалу.
Глава пятнадцатая.
ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ЛАСКАРА ДЕНЕНРАНТА
Он резко развернул топор с насаженным на него бревном и опустил на широкий пенёк, уже давно служивший для подобных целей. Раздался характерный треск и две деревяшки рухнули по обе стороны. Ласкар выпрямился и стёр пот со лба, после чего наклонился и отбросил чурки к кучке им подобных. Он был одет только в лёгкую белую майку и те же брюки что были на нём, когда он только появился в этом доме, хотя по-хорошему и майку тоже следовало бы снять при такой жаре, и надеть что-то полегче брюк. Но Дененрант при выборе одежды всегда руководствовался какими-то странными только ему одному известными принципами.
— Дядя Ласкар, дядя Ласкар. — вдруг послышался мальчишеский оклик — Там мама обед приготовила.
Дененрант отложил топор в сторону, посмотрел в сторону дома, откуда выбегал Антон в серой заплатанной рубашке.
— Уже иду, — ответил он, кладя нарубленные поленья в поленницу, и пошёл в сторону.
— А мы сегодня будем тренироваться, — спросил Антон.
— Будем, будем, — тихо ответил Дененрант, подтолкнув мальчика ладонью в спину, давая знак, чтобы он бежал вперёд. — Ты иди домой, а я сейчас приду.
После этого Ласкар положил топор на его место в сарае и пошёл умыться под стоявшим во дворе умывальником. Он набрал воду в ладони, плеснул на лицо и плечи, как вдруг услышал за спиной скрип петель калитки и металлический звон, когда она захлопнулась.
— Здравствуйте, Пётр Николаевич, — чуть хрипло произнёс Ласкар, отходя от умывальника.
— Здорово, — ответил мужчина, кидая на землю ворох олешника и подходя к гостю протягивая руку.
Дененрант на ходу пожал руку хозяину дома и уже направился мимо него в сторону двери, перекинув свою майку через плечо.
— Слушай, я с тобой вот о чём хотел поговорить.
Гость остановился и обернулся, внимательно смотря на мужчину.
— Тот паренёк, которого ты ищешь, ты всё ещё намерен это сделать?
— А у меня есть выбор, — тяжело проговорил Дененрант.
— Ну, не знаю, выбор есть всегда.
Ласкар подошёл к мужчине вплотную и пристально посмотрел тому в глаза.
— Некоторые люди не могут убить человека, есть те, кто может это сделать, а есть те, кто могут это сделать пилкой для ногтей, и этот, как вы сказали, паренёк, относится именно к третьей группе. И я не удивлюсь, если через месяц у него будет собственная армия, с которой он устроит такую баню, что все эти ваши бессмысленные и беспощадные
бунты покажутся мелкими беспорядками, — он сделал паузу продолжая смотреть в глаза собеседнику. — Тут дело не во мне, мне это не доставляет никакого удовольствия, я только не хочу, чтобы из-за меня гибли люди даже после моей смерти. Не лезьте в наши дела даже не думайте об этом. Идёмте в дом, ваша жена уже приготовила обед.
Входя в дом, Дененрант снова натянул майку, проскочив в свою комнату на втором этаже, чтобы спустится к столу уже, переодевшись. Когда он вошёл столовую, семейство было уже в сборе. Прочли молитву, Ласкар не молился, а просто сидел, из уважения опустив взгляд и сложив руки в замок перед собой, ожидая, когда можно будет начать есть.
— А дядя Ласкар меня вчера от ножа защищаться учил, — заявил один из мальчиков, с гордостью смотря на родителей.
Его мать ничего не ответила, но посмотрела с недовольством на гостя, думая, что тот увлечённый едой ничего не заметит.
— Ещё никогда не видел, чтобы умение драться вредило мужчине, — как бы между делом произнёс Дененрант, потянувшись за хлебом.
— А сегодня мы будем учиться? — спросил тот же мальчик.
— А ты уже сачковать думаешь, — с показной строгостью ответил Ласкар.
Он поднял глаза и бросил взгляд на старшую дочь в семействе, её звали Оксана, как узнал на второй день пребывания в доме Ласкар. Она украдкой смотрела на него, но стоило гостю поднять глаза как тут же отвела взгляд, надеясь что он не заметит, хотя Дененрант прекрасно умел пользоваться периферическим зрением, и прекрасно всё видел.
Он был здесь уже несколько дней, не спеша уходить в город, располагавшийся отсюда всего в нескольких километрах. Мысли о Крейтоне не покидали его ни на мгновение, но, тем не менее, Ласкар не находил причин спешить и искать своего ученика как можно скорее, хотя и понимал что дело не столько в причинах сколько в желании. Он каким-то странным чувством ощущал, что сколь мало бы ему не оставалось на этом свете, этого как раз хватит на то чтобы убить Мессеира, и потому спешить нет смысла. По обрывкам новостей, Ласкар понимал, что Крейтон уже начинает свои художества и что-то явно замышляет, но по меркам ордена пока это было на уровне мелкого хулиганства.
А в этом доме ему нравилось, хотя он сам не хотел себе в этом признаваться. Семья, приютившая его жила по меркам этого мира достаточно бедно, но сам Дененрант назвал бы это 'без излишеств' ибо он, как человек воспитанный орденом разделял достаток людей только на две категории 'жить можно' и 'жить нельзя', как истинный мантиец считая роскошь элементом праздным и даже вредным для человека. Убеждение, пошедшее ещё со времён Матиаса второго, чья ненависть к роскоши вошла в легенды. Всем было известно, но лишь немногим достоверно, что император всегда специально спал на жёстких кроватях и всего по четыре-пять часов в сутки, оставив из всего штата слуг только личную охрану и денщика.
А в этом доме для Ласкара был настоящий рай: хотя кровать его не была примером мягкости, но его хотя бы не выдёргивали из неё не свет не заря, и поесть давали всегда, дёшево, но в достатке. Работал Дененрант немного, опять же по меркам старой доброй Мантии, в основном занимаясь колкой дров и работами в огороде. Каждый день он учил мальчиков во дворе приёмам самозащиты, хотя, по сути, просто учил их драться как когда-то и Крейтона, с той лишь разницей что их он не учил убивать.
Но, по крайней мере, теперь Ласкар прекрасно понимал Мессеира, когда тот полтора года назад пришёл к нему с Клементиной и объявил что собирается взять её в
жёны. Он знал, Крейтон бы подчинился любому его решению, Ласкара бывшего для него кем-то между старшим братом и отцом, но только не тогда, в тот момент он бы скорее пошёл против всего ордена, как сделал это теперь. Дененрант посмотрел на него как на идиота, вроде бы даже приложил руку к лицу, стыдливо отвернувшись, но говорить ничего не стал, только потом бросил: 'В этом ты человек вольный, поступай, как знаешь'.
После обеда, немного отдохнув, Ласкар вышел во двор, где его уже ждали мальчики. Они учил их на небольшой площадке на краю огорода. Едва ли можно было сказать, что дети любили его, но, то, что уважали это точно. Сегодня снова изучали, как правильно перехватывать нож, роль которого выполняла маленькая палочка сантиметров двадцать в длину.
— А вас там и на ножах учили драться, — вдруг послышался голос отца вставшего на крыльце.
— Нас там много чему учили, — ответил Дененрант, повернувшись к мужчине. — А с ножами у ордена отдельная тема.
Мужчина слегка усмехнулся, и просунув руки в карманы спустился с крыльца. Дененрант слабо улыбнулся, чуть подтолкнул стоявшего рядом Антона, чтобы тот отошел в сторону. Он чуть наклонился и выхватил из-за голенища сапога, маленький ножик, после чего занёс руку и с силой метнул его в сторону стоявшей метрах в пятнадцати от него рябины. Нож точно вошёл в тонкий ствол, продолжив вращение и остановившись, встал вертикально, рукояткой вверх.
— Ёшкин кот, — послышался не то удивлённое, не то испуганное восклицание хозяина дома.
— Оперативники ордена славны своим умением метать ножи, хотя народная молва приписывает нам и вовсе сверхчеловеческие возможности в этом деле, но тут ничего сверхъестественного нет, обычная тренировка, — голосом лектора произнёс Дененрант, медленно отходя в сторону.
Он встретился взглядом с мужчиной, тот только покачал головой, сплюнул и пошёл дальше, а мальчишки по знаку Ласкара наперегонки побежали доставать нож из рябины.
И когда Дененрант поднимался после ужина к себе в комнату на втором этаже, чтобы просто лечь и забыться солнце уже медленно опускалось навстречу горизонту. Лемевинкс заметив хозяина, тут же бросился к нему и когда тот лег, пристроился прямо на нём. Ничто в тот день не предвещало ничего дурного. Только когда за окном послышался гул мотора и за окном возле дома остановился старый 'уазик' светлого цвета, Ласкар насторожился, но остался на своём месте только присев на кровати и спустив зверька на пол. Однако снизу послышались голоса и ругань, потом вскрикнула хозяйка дома, и Дененранту показалось, что она заплакала.
Ласкар засунул за пояс пистолет, и взял в руки свои два коротких клинка. Он медленно вышел за дверь и стал осторожно спускаться по лестнице, заметив у нижних ступеней сидящего сжавшись Димку, одного из младших сыновей. В большой комнате как заметил Дененрант, горел свет, и из-за края двери можно было увидеть, что там за столом сидела полная женщина, в очках и на столе перед ней была разложена папка с бумагами. Рядом прикрыв лицо руками, чуть не плача сидела хозяйка дома, её муж, которого было видно с лестницы только частично, стоял у окна, дрожа, и, вперив взгляд в пол. За спиной у толстой женщины стояли два человека в милицейской форме, первый был неподвижен, второй медленно расхаживал из стороны в сторону, осматривая дом.
А женщина с папкой всё что-то объясняла хозяевам, но до Ласкара долетали только обрывки, он только услышал, как незваная гостья произнесла безаппеляционным тоном: 'Дети в таких условиях жить не могут'.
Дененрант присел около Димки и как можно более голосом спросил его:
— Дима, а кто эта женщина?
— Она говорит, что здесь жить нельзя и хочет забрать нас с братиком в детдом, — тихим жалобным голоском проговорил мальчик, — а я не хочу, чтобы меня забирали, вы ведь не дадите им нас забрать, дядя Ласкар.
— Так, ясно, — произнёс Дененрант, поднимая голову, чуть приобняв мальчика.
Ласкар много слышал об этом, когда только попал в этот сошедший с ума мир. Об организации, что рыщет по домам и забирает детей, которая формально призвана, отбирать их только у плохих родителей, не выполняющих своих обязанностей, но при этом они зачастую работали слишком усердно. Хотя сам Дененрант, в любом случае считал сам факт подобных действий преступлением со стороны государства.
— Так, а вы кто такой? — послышался раздражающий скрипучий голос женщины.
Ласкар поднял глаза и увидел, что она смотрит на него, он оставил клинки у лестницы, попросив Диму постеречь их, и встал, медленно двинувшись в стороны соседней комнаты.
— Я нахожусь здесь с позволения хозяев и вас это касаться должно в последнюю очередь.
— Ясно, — произнесла на выдохе женщина, что записывая себе в бумаги. — Значит грубим.
— Там, откуда я родом родители часто пугали своих детей разными чудищами, что придут за ними, если они не будут слушаться и заберут к себе. Видно я попал в мир, где сказки оживают.
Женщина пристально посмотрела на него, потом повернулась к одному из милиционеров и кивнула тому головой, указывая на Ласкара. Тот медленно вышел из комнаты, идя навстречу мантийцу:
— Так, гражданин, вам придётся пройти с нами, — сказал он подчёркнуто сухо, будто бы сделал это только для проформы, даже не смотря на Дененранта.
Вдруг на полу мелькнула тень, сопровождаемая лёгким шуршанием, и в две секунды что-то запрыгнуло на милиционера и впилось ему когтями в лицо. Тот заорал и рухнул на колени. Его напарник, чуть замешкавшись, не понимая, что произошло, всё же потянулся к пистолету, но тут раздался выстрел, милиционер схватился за правую руку, завалившись к стене в углу медленно со стоном сползая на пол. Женщина за столом завизжала и вскочила с места, едва удержавшись на ногах и отлетела к стене выставив руки поднятыми перед собой, с ужасом посмотрев на корчащегося на полу полицейского, схватившегося руками за голову, а потом зафиксировала свой взгляд на мужчине медленно наступающем на неё, держа в согнутой руке ещё дымящийся пистолет, похожий на старый маузер. И тут он не нашла ничего лучше как крикнуть:
— Вы что себе позволяете!
Тут Ласкар вытянул вперёд левую руку, и женщина с ужасом увидела, как один из кухонных ножей сначала задрожал, а потом подлетел в воздух и устремился навстречу её глазам. Она отскочила к двери, врезавшись в дверной косяк, прижавшись к нему спиной, а нож горизонтально повис в воздухе, так что его кончик оказался всего в сантиметре от глаза женщины.
— Ты жалкое никчёмное существо и если ты сдохнешь всем станет только лучше, — произнёс спокойным голосом Ласкар.
Женщина выскользнула из-под ножа, и проскользнула к выходу, за ней выскочил и милиционер с простреленной рукой. Дененрант твёрдым шагом вышел за ними, схватив в прихожей свой плащ, на ходу накинув его на плечи. На улице работница органов опеки бросилась к уазику но, пробежав мимо палисадника, споткнулась и упала. Водитель машины тем временем вышел наружу, с удивлением смотря на происходящее. Из соседних домов начинали выходить люди, чтобы посмотреть, что такое твориться.
— Немного найдётся преступлений хуже похищения детей, — орал во весь голос Дененрант. — А вы сволочи куда хуже тех, кто крадёт детей ради выкупа, те хотя бы возвращают их родителям!
За спиной у Ласкара из дома вышел милиционер с расцарапанным когтями мангуста лицом с пистолетом в руке, он что-то попытался прокричать, видно приказать, чтобы Дененрант сдался, но не успел, Ласкар быстро развернулся, вспыхнуло прямо в воздухе пламя, и полицейский снова заорал, бросившись сбивать огонь с одежды. А Дененрант встал в нескольких метрах перед чиновницей, медленно отползавшей назад, и широким движением поднял над собой руку, в которой непостижимым образом горел огонь, пальцы которой были сложены вместе, словно дрова костра.
