Мы прошли через парк и пересекли деревянный мост, ведущий к крепости. Никогда не любил этот пляж. Грязновато и вообще, на мой взгляд, загорать и купаться лучше где-нибудь на природе, а не в центре города.

— Может, в Озерки поедем? — спросил я, видя, что пляж у Петропавловки усеян загорающими. Не люблю столпотворения и чувствую себя там не в своей тарелке. Всегда удивлялся, как раньше люди на де-монстрации ходили? Куча народу, давка, перед глазами все мелькает. Хорошо, я родился, когда этот бала-ган отменили.

— В Озерках народу тьма.

— А здесь не тьма? — Почти каждый метр травы или песка был занят, а где не занят, валялись бу-тылки и разный хлам. Неужели так тяжело прихватить мусор с собой и выбросить у метро — я не понимаю. А власти тоже хороши! Даже урн нет, хотя здесь не урны, а контейнеры нужны.

Юлька все же нашла местечко, и мы расположились. Юля стала раздеваться, и я не без удоволь-ствия рассматривал ее. Зачем ей загорать, не пойму? По мне, так как есть, даже сексуальнее.

— А ты чего? — посмотрела она.

— А чего? — попытался 'сдурить' я, но Юля непреклонно заявила:

— Раздевайся, загорать будешь. Наверно, бледный, как привидение.

— Скорее, как труп, — мрачно пошутил я и, чтобы Юлька отстала, стащил бейсболку. Я ненавидел солнце, оно платило мне тем же. Его лучи, жаркие и беспощадные, жгли кожу, мне казалось, она вот-вот задымится. Вот смеху-то будет! Я стащил штаны, оставшись в плавках. Эх, темных очков нет!

Меж тем Юлька договорилась с соседями, чтобы присмотрели за вещами. Она умела договориться весело и непринужденно, и я завидовал тому, как ловко она сходится с людьми. Я так не могу.

— Пошли купаться! — объявила она, и я охотно вскочил на ноги. Несмотря на жару, народа в воде было не так уж и много. Вода еще не прогрелась, недели жары для быстрой и глубокой Невы — это немно-го. Впрочем, мне по барабану, что холодная, что горячая. Вода-а-а!!

Я опередил еще только трогавшую воду Юльку и с разбега плюхнулся в реку. Хорошо!

— Ну, ты даешь! — восхитилась она. — Вода холодная!

— А я морж! — объявил я. — Иди сюда.

Юлька не торопилась, медленно идя по каменистому дну. А я наслаждался водичкой. Может, вооб-ще не вылезать?

Вдруг я что-то почувствовал. Какое-то движение. В воде кто-то был. Вот, еще не хватало!

— Нет, лучше не ходи! — крикнул я. — Действительно, холодно.

— Тогда вылезай, — махнула рукой Юлька.

— Сейчас, нырну пару раз, — я тоже махнул и нырнул в глубину. Родная стихия приняла в объятья, и я угрем заскользил вдоль дна. Никого, кроме пары рыбешек. Что же, показалось? Я вынырнул, по привыч-ке отплевываясь, и увидел, что Юля отправилась загорать. И хорошо.

Вдруг кто-то схватил за ногу, и я мигом ушел под воду. Инстинктивно я попытался всплыть, но дер-жали крепко. Я панически заболтал руками, прежде чем вспомнил, что не способен утонуть. Перестав ба-рахтаться, я спокойно посмотрел, кто меня держит. Это была Анфиса.

— Тебе чего? — разжал губы и спросил я, все еще с трудом преодолевая врожденный рефлекс. Пу-зырьки воздуха вырвались из моего рта и поплыли вверх.

— Заждалась я тебя, — сказала она, подплывая ближе. Ее обнаженное тело зависло передо мной, паря в зеленоватой, взбаламученной купальщиками воде.

— Сейчас мне некогда! — я собрался вынырнуть, но Анфиса обвила ногами и повисла на шее — не всплывешь.

— Я люблю тебя, Андрей! — она прижалась, целуя мое лицо. — Не уходи!

— Да ты что! — я вырывался, но она опутала так, что не пошевелиться. — Люди подумают, что я утонул!

— Пускай!

— Да отпусти же! — я напрягся изо всех сил и сумел оторвать ее руки, но сплетенные за моей спи-ной ноги крепко держали меня.

— Почему не живешь в воде? Почему не приходишь ко мне? — она заглядывала мне в душу огром-ными черными глазами, и я боялся ей лгать. Боялся, чувствуя огромную, неразгаданную силу этого суще-ства.

Отворачивая лицо от поцелуев, я вырвался и всплыл, беспокойно оглядываясь. Кажется, никто не заметил моего отсутствия на поверхности. Голова русалки тотчас оказалась рядом. Мокрые волосы обрам-ляли неестественно-бледное, но все же дьявольски притягательное лицо.

— Я знаю, почему! — взгляд темных глаз русалки стал страшен. — Я видела тебя с ней! Ты — утопленник, и ты — мой! Живым ты не нужен! Не смей любить живую, не то...

Еще никогда мне не было так страшно за Юльку. Ведь она ничего не знает!

— Скажи ей: еще раз сунется в воду — утоплю! — недобро усмехнувшись, сказала Анфиса. Я сжал зубы. Вот ведьма! Знает, что я ничего сказать не смогу — Юлька мне просто не поверит! Но опасность остается реальной. Я уже знал, на что способна Анфиса!

— Только попробуй! — злобно процедил я, в душе понимая, что я ей — не соперник. Анфиса легко и презрительно выдержала мой тренированный взгляд.

— Не забывай, кто ты! — прошипела она и ушла в глубину, словно утащили за ноги.

Я поплыл к берегу и выбрался из воды, с трудом сохраняя невозмутимое лицо. Юлька устремила подозрительный взгляд:

— Ты с кем там плавал?

— Ни с кем.

— Я видела, ты с кем-то разговаривал. Кажется, с девушкой.

Я не знал, что ответить. Чертова Анфиса! Готов спорить, она специально показалась Юльке.

— О чем вы с ней говорили? — ее тон был напряженным. Я понял, что вопрос задан неспроста.

— Да ни о чем. Юля, ну что ты, в самом деле? Просто девушка мимо проплывала, ну, перекинулись парой фраз.

— О чем?

— Ну... — в голову, как на зло, ничего не шло. Мысли взбаламутились, как илистое дно, поднимая изнутри древний, как человечество, страх. Что ей сказать?

— Наверно, о погоде? — предположила Юлька.

— Да! — подхватил я. — И о воде. Она сказала, что вода холодная и лучше не купаться. И далеко не заплывать. Слушай, пойдем домой! Я наплавался уже.

— А я еще нет! — заявила Юлька и, поправив купальник, встала и направилась к воде.

— Стой! — я бросился за ней. — Не надо тебе плавать!

— Это почему? — Юлька удивленно приподняла тонкую бровь. — Ты купался, я тоже хочу.

— Вода очень холодная, ты простудишься! — я ухватил ее за руки, но Юля отстранилась:

— Раз другие девушки плавают, то и мне можно.

Ее было не остановить, и я суетливо забегал вокруг, бросая на воду тревожные взгляды. Анфиса могла прятаться где угодно, и даже могла не прятаться: кто обратит внимание на торчащую из воды голо-ву? Юлька героически зашла в реку по бедра. Я знал, что она не любит холода, и надеялся, что отступит. Не отступила и окунулась, поплыв от берега. Я держался рядом. Она заплыла довольно далеко, и я с ужа-сом ожидал нападения Анфисы. Я даже нырнул, пытаясь разглядеть под водой силуэт русалки, но ничего не увидел. К моему облегчению, Юлька повернула к берегу и вышла из воды.

А потом увидел приближавшиеся со стороны залива синюшные облака. Будет гроза, подумал я. Юлька тоже их заметила.

— Надо собираться, — сказала она. — А то вымокнем.

— Не сахарная, не рассыплешься, — усмехнулся я. Мое настроение улучшалось с каждой минутой. С Юлькой ничего не случилось — это раз. Скоро дождик пойдет — это два! Люблю дождик!

Видя стремительно подступавшие тучи, народ спешно засобирался. Мы влились в людской поток и потекли к метро. За спиной загрохотало. Ну, давай же, думал я, ливани скорей! Первые капли упали на пыльный асфальт.

— Побежали! — схватила за руку Юлька. — У меня зонтика нет, промокнем!

— Спокойствие, — я нарочно не торопился. — Успеем.

Кто-то трусливо спасался бегством, я чинно и не торопясь шествовал к метро, сдерживая рвущуюся под укрытие Юльку.

Капли застучали чаще. Небо пронзила молния, и прогремел гром.

— Ну, что ты? — непонимающе вскрикнула Юлька, рванувшись в сторону метро. Но я схватил ее за руку. — Ты что? Отпусти!

Дождь хлынул резко и мощно, устилая землю брызжущими фонтанчиками воды. Юлька завизжала, но я крепко держал ее, прижимая к себе. Мои руки обняли ее, и никакая сила не смогла бы их разжать. Я целовал ее, чувствуя стекающие по ее и моим щекам струи. Мы стояли на опустевшей улице, сотни глаз глядели на нас из-под зонтиков и остановочных козырьков, но мне было все равно. Я любил Юльку и любил воду, и два чувства удивительным образом слились в одно. Юлька вертела головой, уворачиваясь от поце-луев. Она сердилась. И все же прочувствовала страсть и прониклась ею, отвечая поцелуями. Дымчатые оч-ки упали на асфальт.

— Ой! — сказала она, нагибаясь за ними. — Не разбились! Из-за тебя я вся мокрая! — пожалова-лась она, безуспешно поправляя липнущее к телу платье. Выглядела она в нем просто великолепно!

— Ну, как я пойду в таком виде?

Ну, женщины! Разве не понятно, что в мокром платье ты выглядишь в сто раз лучше, чем в норковом манто? Красятся, брови выщипывают, а достаточно платье промочить — сногсшибательный эффект гаран-тирован! Ну, и типа приличия соблюдены.

Я страстно целовал Юльку, но перед глазами проплывало искаженное зеленоватой водой, мрамор-но-белое тело Анфисы.

На следующий день мы снова встретились, и я был счастлив. Мы были вместе, и смерть не разлучи-ла нас. Мы гуляли по городу, разговаривали и целовались. Прошлое забыто, о будущем я старался не ду-мать. Только она и я. Конечно, Юлька замечала мою странную жажду, стремление меньше бывать на солн-це, ставшую ужасно сухой кожу и прочие мелочи — но почти не придавала этому значения, я же удачно отшучивался. В этом, не скрою, я — мастер.

Когда шли по Литейному, из подворотни едва ли не под ноги выскочила кошка. Выгнув спину и за-мерев со вздыбленной шерстью, она мяукнула и пустилась бежать. Я даже не удивился.

— Что это с ней? — засмеялась Юлька.

— Нечистой силы боится.

Юлька взглянула на меня. Она не поняла.

— Ну, бабушка твоя меня иконой прогоняла? Значит, я нечистая сила! — пояснил я. Опасно, конеч-но, так шутить, но мне нравились подобные моменты. Когда балансируешь над пропастью, и каждый сле-дующий шаг может вызвать совершенно непредсказуемые последствия. Как и тогда, на мосту с Темным...

— А ты ангел, — добавил я, касаясь ее щекой. Юлька порозовела.

— Кино, кажется, такое есть, — сказала она. — Там демон влюбляется в ангела...

Я почти не слушал ее веселое щебетанье, вдруг задумавшись о том, что живи я хотя бы сто лет, увижу старение и смерть любимой девушки. И ничего не смогу поделать. Как в 'Горце'. Хороший фильм и отличная песня... 'Who want to live forever?' Кто? Неожиданная фантазия приводит к не менее неожидан-ным реалиям.

Мы свернули с Литейного на Кирочную и вошли во двор. Я хотел увидеть кинотеатр 'Спартак', в который часто ходил, когда был маленьким. Здание бывшей церкви ничуть не изменилось, только еще больше постарело. Окна под когда-то усеченным куполом покрывал толстый слой пыли, даже снизу было видно, насколько они грязные. Штукатурка осыпалась, и краска свисала со стен засохшими голубенькими стружками. Юлька отвлеклась, изучая кинорепертуар, и в это время меня кто-то позвал:

— Эй, ты! — сказал кто-то довольно грубо. Я оглянулся, собираясь поучить человека хорошим ма-нерам, и удивился. Передо мной стояла весьма колоритная личность. Как его только менты не загребли! Одетый в невообразимые лохмотья, подпоясанные весьма красивым поясом с блестящими бляшками, чело-век смотрел нагло и вызывающе. Так не смотрят нищие и бомжи. Еще он был бос, и его худые ноги покры-вал толстый слой грязи. — Ты чего здесь делаешь?

Я повел глазами: кажется, он был один. Никого, хоть отдаленно похожего на этого оборванца или на гопника, готового поддержать наезжавшего на жертву товарища. То, что это грубый наезд с целью сру-бить на пиво, я ничуть не сомневался.

— Свалил отсюда, быстро, пока по рогам не получил! — негромко и скороговоркой выпалил я, опа-саясь, чтобы не услышала Юлька.

— Чего? — он униматься не хотел. Его вытянутое, неопределенного возраста, лицо с длинными, ужасно постриженными волосами пересекла злорадная ухмылка. — Чья это земля, знаешь?

Совсем обнаглела шпана, посреди дня пристает, подумал я и ответил:

— Если не свалишь, в нее тебя и закопаю!

— Погоди, вот Упырь узнает! — пригрозил шпаненок.

— А мне плевать на твоего Упыря...

— С кем ты здесь разговариваешь? — спросила Юлька. Я невольно вздрогнул: она его не видит?!

— А... здесь... такой парень был... убежал уже, — пролепетал я, догадываясь, с кем я только что го-ворил.

— Когда? Я никого не видела, — удивилась Юля.

— В парадную забежал, — выкрутился я. Мертвец нагло стоял прямо перед Юлькой и ухмылялся. Зубы у него были неприятные, узкие и длинные, как у лошади.

— А чего он хотел?

— С тепленькой гуляешь? — осведомился гопник. — Ну, гуляй, недолго осталось!

Стиснув зубы, я промолчал. Разговаривая с невидимкой, я мог напугать Юльку. Мне этого не хоте-лось. Зная это, лохматый не унимался:

— Пихаешься с ней, а? Как оно, с тепленькой?

— Ты куда смотришь, Энди? — спросила Юля, заглядывая мне в лицо. — Что с тобой?

Я лихорадочно соображал. Она его не видит и не слышит — это факт. И не почувствует, если до-тронется. Так говорил Архип. Я тогда еще спросил: почему я вполне осязаем? Утопленник пробурчал что-то о времени, которое все изменяет... Да дело не в этом! Я-то Архипа мог пощупать и потрогать, и Анфису очень даже хорошо... осязал. Значит...

Мертвый гопник скакал вокруг, кривляясь и паясничая.

— Я говорил, что боксом занимался? — спросил я Юлю.

— Говорил, конечно. А что?

— Сейчас покажу тебе кое-что, — не дожидаясь, пока Юля что-то скажет, я развернулся и от души зарядил голодранцу. Он кубарем полетел в сторону афиши и грянулся так, что та зашаталась. Прохожий, читавший рекламу с другой стороны, отшатнулся.

— Ты что? — произнесла Юля. Она с изумлением смотрела на качавшуюся тумбу, возле которой дергался оглушенный ударом мертвец.

— Это особенный удар, из школы кунг-фу, — радостно похвастался я. — Видела? На расстоянии бьет. Не каждый раз, правда, получается, отрабатывать надо... Так что со мной можешь никого не бояться!

— Я и так это знаю, — ласково сказала Юлька.

Упырь, подумал я, где я мог о нем слышать?

Проводив Юлю до метро (ей надо было зайти к подруге), я вспомнил об Упыре. Архип предупре-ждал о тех, кто может причинить мне вред и даже убить 'наверху', на суше. Я хорошо помнил: Лешак и Упырь. Значит, тот голодранец был 'шестеркой' Упыря. Понятно. Не слишком сильный противник, если у него такие слуги. У того же Темного быки посолидней.

Напрягало, что с этого момента по городу следовало ходить с еще большей осторожностью. Я не сомневаюсь, что 'гопник' пожалуется этому Упырю, а встречаться с ним Архип очень не советовал. Да я и не собираюсь. Рисковать даже такой жизнью мне уже не хотелось. Тем более что так здорово у нас все складывалось с Юлькой! Даже лучше, чем когда я был жив...

До Костика не дозвониться, к Архипу не хочется. Забодал со своей учебой. Я подумал: спущусь под воду — там и Анфиса появится. После случая на пляже я понял, что русалка не просто вожделеет меня, она готова на все. И угрозы в адрес Юльки не казались бахвальством. Еще тогда, при встрече с Дарьей, мне от-крылось истинное лицо Анфисы. Сейчас я лишний раз убедился в этом. Русалка непредсказуема и опасна для тех, кто встает на ее пути...