— Дарья! — крикнул он. Я остановился, пропуская даму вперед. Мне в голову полезли совершенно дурацкие мысли: как нежная и кроткая Дарья встретится с любимым абсолютно голой? Дарья проплыла мимо, и я с изумлением увидел, что на ней светящееся во мраке, белое старинное платье.

Они встретились у входа под мост и остановились, глядя друг на друга. Это длилось долго, но мне не было скучно. Я понял, что вижу то, что может видеть и понимать не каждый. Два полупризрачных силу-эта стояли, не произнося ни слова, но я знал, о чем они говорят. Они забыли обо мне, забыли, где они, забы-ли прежний страх и отчаяние — все это я читал на их призрачных, но живых лицах. Я завидовал им и знал, что никакой Упырь не появится и не разрушит эти чудесные мгновения, потому что они заслужили их. За-тем они взялись за руки, и я почувствовал, что явно здесь лишний. Я попятился во тьму и еще долго плыл спиной вперед, провожая глазами Коврова и Дарью, и их призрачные фигуры светились во тьме, как дале-кие, недосягаемые звезды.

Мы сидели в кафе и пили кофе. Вернее, кофе пила Юля, я же, по обыкновению, воду. Причем купил полуторалитровую бутылку. Мне повезло: я сумел дозвониться до Юльки именно в тот момент, когда она ненадолго приехала в город. Соврал, что глючит телефон, и потому не смог ответить на звонки. Я даже уди-вился, с какой легкостью Юля меня простила.

— Все-таки бабушка правду сказала: ты очень изменился, — проговорила Юля.

Я хотел сказать, что думаю о ее бабушке, но сдержался. Это мелочь по сравнению с тем, о чем предстоит сказать. Еще бы я не изменился? И кто бы не изменился?

— Да, я изменился. Ты не представляешь, как я изменился.

— Ты не просто изменился, Энди, ты стал другим человеком.

Не человеком я стал, а мертвецом, подумал я, а вслух сказал:

— Я знаю.

— Я помню: ты всегда был веселым, шутил, прикалывался над всеми... Сейчас ты другой. Что слу-чилось, Андрей?

Вот он, главный вопрос. И что ответить? Правду? Нет, не время. Нельзя ей сейчас сказать! А когда? Не знаю! Как признаться Юле, что я мертв? Она, конечно, не поверит, и что тогда? Снова нож в себя во-ткнуть? У Кости психика покрепче, и то бежал, как угорелый.

— Просто я лучше узнал жизнь.

— Когда ты дрался там, в клубе, мне стало очень страшно. У тебя было такое лицо...

— Это чтобы Темного напугать, — попробовал отшутиться я.

— Нет, Андрюша, ты выглядишь больным!

— Больным?

— Эта твоя постоянная жажда... Кожа темная и сухая...

— Загорел и подсох...

— Это не смешно, Андрей! Может, у тебя диабет? Я слышала, от диабета пить очень хочется! Ты к врачу не ходил?

— Зачем? Никакого диабета у меня нет! Я в порядке.

Ха! Диабет! Лучше бы у меня был диабет, подумал я, да я был бы просто счастлив!

— Ты не в порядке, я же вижу. Даже когда улыбаешься, кажется, что у тебя кто-то умер... У тебя с мамой все в порядке?

— Да в порядке все, жива и здорова. А как твоя бабушка? — попытался я перевести разговор.

— Ничего. Правда, говорит, что меня ждет горе, если с тобой встречаться буду.

Я промолчал. Это бабка всю воду замутила! Экстрасенс чертов. Дай время, доберусь до нее, пока-жу пару фокусов...

— Я, кажется, знаю, почему...

— Ничего ты не знаешь! — грубо проговорил я и испугался. Слова вылетели сами собой. Это пло-хо. Надо себя контролировать. Так ведь Юльку обидеть можно!

— Слушай, я недавно встретил двух людей, — поспешно сказал я более мягким тоном. — Мужчину и женщину. Они давно не видели друг друга, очень давно. Они любили друг друга так, что... не сказать сло-вами. Много, много лет. Они могли простить все, понимаешь... И каждый из них знал, что будет прощен, ве-рил в это...

Юля слушала, глядя на меня, а я не мог осмелиться взглянуть ей в глаза. Проклятая русалка! Из-за нее я чувствовал себя испоганенным, недостойным даже Юлиного взгляда.

— И когда один ослабел, другой не стал его осуждать. Он верил, что они не расстанутся никогда. Так и случилось. Это была настоящая любовь, а их вера — настоящая сила.

Юля молчала. Мне казалось, она понимает.

— Я видел, чувствовал эту силу. Хочу, чтобы так было и у нас!

Я взял ее ладони в свои.

— И так ты тоже никогда не говорил, — едва не касаясь губами моих губ, прошептала она. Все-таки Юлька любит меня, это факт! Как же я рад этому! Настоящий влюбленный болван, улыбаясь, подумал я.

Мы посидели еще часок, и Юлька засобиралась.

— Мне надо к бабушке съездить. Мама просила кое-что отвезти. И еще: я с родителями еду в Фин-ляндию на неделю.

— Хорошо, езжай.

— И ты меня так легко отпускаешь? — прищурилась она.

— Попробуй, тебя не отпусти... Еще бабушке пожалуешься.

Юля засмеялась. Но мне было не до смеха. Она уезжает именно тогда, когда нужна! Как же я буду без нее, без ее глаз и улыбки? Одни твари вокруг...

— Ты расстроился? — заметила Юлька. Все замечает. Мюллер в юбке. — Ну, потерпишь недельку?

Что делать, потерплю.

— А что вы там делать будете? — спросил я, переводя разговор.

— Ну, сначала в Финляндию поедем, а потом в Швецию на пароме, представляешь? На пароме!

— Завидую, — сказал я. — Я за границей еще не был. И на пароме не плавал.

— В Швеции говорят, красиво: аквапарки, фонтаны...

— Фонтаны это хорошо, — сказал я. — Фонтаны я люблю.

— Еще там парки и аттракционы хорошие.

Аттракционы! У меня не жизнь, а сплошной аттракцион. Смертельный.

Мы еще поболтали, и я проводил ее до метро.

— Ну, пока, — мы поцеловались.

— Приеду — позвоню! — строго сказала Юля. — Попробуй только не взять трубку!

— Примотаю скотчем к уху! — пообещал я.

Юлька улыбнулась и застучала туфлями по ступенькам. Я слушал, и мне казалось: стучит мое мертвое сердце.

В последнее время я не мог сидеть в одиночестве и вечером пошел к Косте. Мы сидели и слушали 'Мановар'. Сильный, пронзительный голос Эрика Адамса пел об одиноком герое, который не страшится смерти, потому что у него есть то, за что можно умереть...

'Burn the bridge behind you.

Leave no retreat.

There's only one way home...'

Это единственный путь домой, подумал я. Вот и у меня единственный путь, по которому надо прой-ти. И пройти достойно. Легко сказать...

Я подошел к проигрывателю и выключил его. Повисла пронзительная тишина.

— Знаешь, Темный чуть не убил меня, — сказал я. Костик вытаращил глаза:

— Когда?

— Недавно. Еще перед тем, как мы с тобой встречались. Просто я тебе не сказал тогда.

— Подожди. Что-то не понял юмора. Как тебя можно убить? — спросил Костя.

— Не знаю. Но можно. Сказки когда-нибудь читал? Можно и вампира и кого хочешь убить... Даже Кощея Бессмертного, если знаешь, как.

— Ничего себе... Но я все равно не понял: зачем ему тебя убивать?

— Темный и Упырь — одно и то же лицо, — сказал я. — Упырь владеет городом, которого ты не видишь и не знаешь. Мертвым Питером. И ненавидит меня за то, что я, утопленник и слуга Слизня, расхажи-ваю по его территории. Самое смешное, что Упырь может знать, как мне стать живым. Так мне сказали.

— Ничего себе расклад, — сказал Костя. — По логике, надо взять этого парня и прижать, чтобы он все выложил. Но прижать Темного у нас кишка тонка.

— А Упыря тем более.

— А, может, все-таки в милицию пойти? — вопросительно посмотрел Костя. — Скажешь, что тебя преследует Темный, угрожает и все такое...

— И мне предоставят персональную охрану? — подхватил я. — И они со мной в Неву прыгать бу-дут? Не смеши.

— Нет, охрану не предоставят, конечно. Но следить за тобой могут. А как только Темный появится, сцапают.

— Он же не в розыске, Костя! Как его сцапают? На каком основании? Менты наверняка все про не-го знают, только доказательств нет. Да и вырвется он. Менты — козявки по сравнению с ним! Он настоящий монстр, ты бы видел! Да я поверить не могу, что хотел набить ему морду! — нервно рассмеялся я. — Он мо-жет убить кого угодно, Костик, легко, даже мертвеца, как я! И не перед чем не остановится, потому что он не человек, понимаешь? Он — черт знает что такое!

Мы помолчали. Я немного успокоился, подумал и сказал:

— Если со мной что-нибудь случится, вот тебе адрес, — я быстро набросал на клочке бумаги не-сколько слов и отдал Косте. — Пойдешь туда, и расскажешь то, что знаешь. Наверно, только он сможет по-мочь мне.

— Что это за адрес: 'от ворот по аллее прямо, третий поворот налево, с правой стороны у старой березы?' — спросил Костя, посмотрев в листок. — Кому там рассказывать?

— Это кладбище за Лаврой, знаешь?

— Знаю, — неуверенно произнес приятель. — И к кому там подойти?

— Вот: Ковров Павел Иванович, — дописал я. — Ему расскажешь. Станешь перед могилой и рас-скажешь.

— Что?!

— Он всегда там сидит. На могиле. Ты его не увидишь, но он все услышит и поможет. Понял? Это очень важно.

— Понял, — произнес Костик. Видок у него был — 'дай боже'. — А что с тобой случиться может?

— Все, что угодно, — ответил я. — В этом мире возможно все.

И как в воду глядел.

Утром я отправился к Архипу и застал его в дурном настроении.

— Ты где столько пропадал? Анфиса тебя искала! — буркнул старик вместо приветствия. — Сказа-ла, будет ждать на старом месте.

— Спасибо, — ответил я. Эта тварь еще на что-то рассчитывает, после того, что сделала! Ладно, встретимся, давно пора выяснить, кто есть ху.

— Эй, парень! — окликнул Архип, когда я собрался плыть. — Погоди! Не торопись.

— А что?

— Послушай, что я скажу!

Я замер, пораженный тоном старика. Еще никогда он так не разговаривал.

— Ты, дурень, думаешь, Анфиса любит тебя? — усмехнулся Архип. — Не может она никого лю-бить! Она чародейка, а ты молодой, вот и попался. Если Слизень узнает, что она с кем безобразничает — убьет обоих, а тебя первого! Все русалки — жены водяного, а Анфиса — первая!

Я вспомнил ее объятья, заигрыванья и взгляды. Признаться, думал, что Анфиса действительно влюблена. Но она — жена Слизня?! Меня чуть не стошнило, когда я представил, как Слизень сладостраст-но лапает ее щупальцами...

— Смотри, Андрей, я тебе добра желаю, и потому остерегаю. Или не сносить тебе головы...

С чего это он мне помогает? — подумал я.

— Смотрю, ты не очень-то ее любишь.

— Я? — злобно захохотал Архип. — Не очень люблю? Да, я ее ненавижу! Это она меня в воду ута-щила! Из-за нее я стал утопленником! И вот что скажу: не верь ей, никакому слову ее не верь!

Я опешил. Выходит, Анфиса старше Архипа! Сколько же ей лет? А выглядит, как молодая женщи-на! Вот тебе и чары...

— Я ведь раньше рядом со Слизнем сидел, правой рукой был. А теперь здесь мое место, и в Неве не показываюсь, покуда не позовут... Это Анфиса так сделала. Когда я был молод, она со мной жила, всю силу мою высосала. Думаешь, почему я такой, а она молода да гладка?

Вот оно что!

— Она не блудница. Она хуже! Она выпивает и силу и жизнь...

Я вспомнил, как мне было плохо после близости с русалкой. Меня действительно опустошили, опо-рожнили, высосали, как паук высасывает свою жертву. Еле приплыл тогда к Архипу. Думал, это из-за сек-са... Какой же я идиот!

— И что же мне делать? — спросил я старика. — Заклятье новое учить? Против чар?

— Против русалкиных чар никто не устоит, — печально сказал Архип. — Если бы она захотела, я бы до сих пор за ней бегал...

— Тогда что проку в твоих предупреждениях? — сказал я. — Если она меня околдовать может?

Русалка соблазняла меня, это факт, но после того, что она сделала, мне хотелось ее убить! Но уве-ренности у меня уже не было. Подводный мир живет по своим законам и, не зная этих правил, многое не объяснишь никакой логикой.

— Я ведь хотел ее убить! — признался Архип. — Но не вышло. Ее чары питаются нашей же любо-вью, и их не одолеть... Но ты можешь!

— Я? Могу?

— Я не слепой, — сказал мертвец, — вижу, как ты каждый день на сушу бегаешь. Думаешь, не до-гадаться, зачем? Любишь ты кого-то, я вижу. И Анфиса наверняка догадывается. Только соперниц она не терпит, учти, парень! И знай: никакие чары не одолевают любовь. Понял?

Я понял. Пусть Юлька ушла, я должен верить в ее любовь, иначе русалка вновь очарует меня. Как там говорил Ковров? Если есть надежда, то и вера есть. Оставался последний вопрос:

— Зачем ты мне все это рассказал?

Глаза утопленника блеснули:

— Я хочу, чтобы она испытала то же, что и я! Пусть узнает, что значит быть отверженной! Это для нее страшней всего! А чтобы ты мне поверил, скажи, что хочешь с ней к Слизню пойти, чтобы он отдал ее тебе. Так все и узнаешь...

Не откладывая, я приплыл на то место, где встречался с Анфисой: во впадину за мостом Алек-сандра Невского. Жутковатое место. Хотя раньше казалось вполне романтичным. Видимо, тот же морок.

— Анфиса! — крикнул я. Я уже не боюсь, и спазмы не душат, когда открываешь рот под водой. Все это прошло. Я привык. Ассимилировался.

— Анфиса! — еще раз позвал я.

— Я здесь.

Русалка взялась, словно из ниоткуда, и вот она близко. Чувственные губы кривятся в соблазнитель-ной улыбке, белое, совершенное тело манит, паря в черной ночной воде.

— Ты позвал, и я пришла, — сказала она, останавливаясь почти вплотную. Ее шея, плечи и грудь были так близко... Я смутно помнил, что еще недавно хотел ее убить, но сейчас я хотел иного... Тело русал-ки притягивало взгляд, и я не мог смотреть ни на что больше. Юлька не такая красивая. Она ни в какое срав-нение не идет. Зато... Юлька любит меня по-настоящему, без всяких чар!

Я помотал головой, стряхивая наваждение.

— Я люблю тебя, Андрей! — Анфиса протянула ко мне гладкие бледные руки. Она улыбалась, но ее выдавали глаза. Ни капли тепла в них, ни лучика света...

— Ты не можешь любить, тварь! — я оттолкнул ее.

Русалка вздрогнула.

— Я ждала, я терпела, когда ты уходил к ней! — негодующе произнесла Анфиса. — А она не вы-терпит и мига, если увидит меня с тобой! Так кто из нас любит сильней? Она не простит, а я прощу! Все прощу! Только будь со мной и люби меня!

Я не отвечал. Со мной была вера — она не нуждалась в словах.

— Посмотри на меня! Никто из земных девушек не сравнится со мной в красоте! — русалка парила вокруг, бесстыдно извиваясь и оглаживая себя так, что я чувствовал себя столбом в стриптиз-баре.

— Я буду любить, как никто другой!

— Ты это и Архипу говорила?

Анфиса остановилась:

— Архип — старый дурак! Он выжил из ума. Не слушай его! Он завидует тебе, молодому! У него нет мужской силы! — засмеялась русалка. — Кому он нужен, такой? Все русалки над ним смеются.

— Ты говорила, что будешь всегда его любить!

— Он лжет, я никогда этого не говорю!

Что-то неуловимо изменилось в облике русалки. Я еще не понял, что, но уже знал, что сказать дальше. То, о чем говорил Архип:

— Значит, ты любишь меня, Анфиса?

— Люблю! — жарко призналась русалка.

— Тогда идем к водяному! Пусть он отдаст тебя мне! Ведь ты же его жена?

Она опешила:

— Слизень убьет за такие слова! И меня вместе с тобой! Зачем тебе это? Мы и так сможем любить друг друга! Иди ко мне, любимый!