Пропавший город

— Надо что-то сделать с твоим нарядом. Слишком чистый.

— Я не буду валяться в грязи, ни за что!

— Ладно, выйдем на свет, поглядим, что можно сделать.

Когда мы вышли из подземки, то Алекс стал осматривать меня со всех сторон. На улице уже был вечер. Муж зачерпнул землю, вытер о мою одежду. Мне прямо жалко было на это смотреть. Я ведь не так давно помылась.

— Послушай, милая. Возможно, нам придётся расстаться.

От этих новостей, сердце ушло в пятки. Я уже так к нему привыкла. Как я без него?

— Император не тронет тебя, пока идут месячные. А там — не знаю. Я постараюсь обстряпать дело побыстрее. Не уверен, но разлука, в принципе, логичной будет. После сегодняшнего нападения, он будет подозревать всех. В том числе и тебя. Постарайся не выдать себя, хорошо? — получив мой кивок, продолжил: — Придерживаемся легенды, что ты из бедной семьи, тебя за долги продали музыкантам. Да, и ещё. Слушай, но не говори.

— Как это?

— Отвечай только по существу, и слушай, на каком наречии к тебе обращаются. Ты бедная, а значит, говорить должна просто, на местном наречии. В общем, не торопись с ответом. Пусть лучше думает, что ты тугодум. Император, так же, как и мы, знает много языков, поскольку прошёл через врата. Твоего грима хватит на пару дней. Он плохо смывается, но всё же смывается. Поэтому постарайся особо не умываться.

Обновив грим, Алекс брызнул коричневой краской на мою одежду.

Я осмотрелась, где мы вышли. Солнышко уже едва лизало лучиками крыши домов. Алекс обратил моё внимание на дом, где он, якобы, остановился. Потом показал огромный особняк с бассейном прямо у входа, в котором отражались лучи светила.

— Это резиденция императора, которой в его отсутствие заведует местный мэр. Тебе придётся крутиться самой, скорее всего.

— Там есть подземные ходы?

— Есть, но они очень хорошо защищены. Император про них знает. Поэтому воспользоваться ими вряд ли удастся.

— Алекс, что мне делать? Я очень боюсь.

Он положил свою руку на мою кисть и слегка сжал.

— Молись! Уверена, Всевышний и твой род тебе помогут.

— Ты же не серьёзно.

— Очень даже.

— Но как же так? Я не думала, что ты верующий.

— Мои предки помогают мне, дают возможность, когда я прошу их об этом. А воспользоваться ею или нет — уже решать мне. Твои, уверен, точно так же, не откажут в помощи. Это не вера, как таковая, это просто знание. Проверенное на себе.

— Алекс, — начала я. Страшно было, до дрожи в коленках. — Я люблю тебя.

Он улыбнулся. Нежно так.

— Пора, милая. Но помни, что здесь мы связаны узами, и верность друг другу обязательна даже в помыслах. Насильственная измена как таковой не считается. Но это принуждение за счёт силы. Если ты пойдёшь сознательно на измену — то умрёшь. Что бы я ни делал, я не предам тебя, и всё для одной цели. Поняла?

Я кивнула.

Мы тихонечко вышли из-за камней. Здесь зелени почти не было. Мне было довольно неуютно. Как они живут в этом каменном мешке? В той бедной части города получше. Здесь же было воды вдосталь, бассейны наполнены, да и влажно, дышалось как-то легче, но при этом совсем нет кустов и деревьев. Странно.

Мы пошли по направлению к дому моего супруга. Нас издали увидели другие воины, поприветствовали. Алекс вёл меня, придерживая за талию. А я, поскольку и без того устала, то шла еле-еле. Одежда, после лазанья по подземелью и дел рук муженька, выглядела довольно грязно. И даже тёмно-коричневые пятна на ней были, словно засохшая кровь.

Когда мы подошли к дому, вышел воин:

— Искандер, тебя искал Император. Велел, если объявишься, к нему явиться, — отрапортовал, точно военный, здоровенный бугай в костюме римского воина — в кожаных доспехах.

Муж ничего ему не сказал, просто кивнул и направился со мною в сторону резиденции. Шли мы минут пятнадцать.

Поравнявшись с главным бассейном, что был перед входом в резиденцию, чем-то своей формой напоминавшую бухту, я сглотнула. Ноги стали словно каменные, просто отказывались идти.

— Искандер, где вы были? — спросил один из воинов в бронзовых доспехах.

— Девушка долго приходила в себя.

— Тебе следовало отнести её туда, где вас расположили.

— Да, только дорогу мне никто не показал. Мы долго плутали коридорами подземелий, пока выбрались на поверхность. А обычный вход был закрыт, — сказал Алекс.

— Император уже посылал за нею.

По моей коже пробежался холодок. Ноги подкосились.

Алекс едва успел подхватить меня.

— Боится? — кивнул на меня воин.

— Думаешь зря? Её вначале продали замуж одному старику. А потом повстанцы напали, мужа убили.

— Он знатный был?

— Да.

— А девка что?

— Да ничего. Она в обморок упала, перепачкавшись в крови, видно, это её и спасло. А потом наши музыканты подобрали её.

— А что музыканты делали на месте бойни?

— Мародёрствовали. Увидели девку живую, забрали себе. Переодели в лохмотья, научили петь. Пугали, что сдадут повстанцам. Она и слушалась. А потом вот договорились уже вашим ребятам продать.

— Это она тебе рассказала?

— Нет, музыкант поведал, перед смертью.

Алекс это так рассказывал, смакуя каждое слово, будто ему доставляли удовольствие мои злоключения.

— Ладно, проходи, пусть император удостоверится, что с ней всё в порядке, — и страж кивнул кому-то.

К нам стала приближаться гондола. Ну, по-другому я не знала, как назвать длинную лодку, с навесом посередине и человеком с веслом, который ею управлял.

Вскоре гондола причалила к берегу возле нас. Алекс сам спустился первым и после этого подал мне руку и держал, пока я перешагивала. Боже, да земля уходит из-под ног. Вернее земли тут и нет. Голова закружилась. Благо, муж был рядом и удерживал меня от падения. Мы присели на скамейку под навесом.

— Никогда не плавала? — удивился Алекс. — Не думай о воде, лучше смотри по сторонам. Глянь, как здесь красиво!

Перевозчик не был военным, во всяком случае одет в простую рубаху, правда, гладко выбрит, чем отличался от застенных горожан.

Я подняла взгляд на здание.

Интересно, какой смысл строить здание буквой "П"? Стены украшены красивыми окнами на втором этаже, а вот на первом была внутренняя галерея, держащаяся на колоннах. Причём последние были высоченные. Я казалась бабочкой в проёме, который мы проплывали. Он аркой соединял левый и правый флигель этого величественного здания со множеством украшений-барельефов. Проплыв первую арку, открылся первый причал в виде широченных ступеней, которые плавно переходили в галерею. Были и украшения в виде статуй обнажённых, я бы сказала, богов, тот с копьём стоит, а тут женщина... Статуи были соразмерны первому этажу. Словно человек, идущий в дверной проём. При этом постаментов почти не было. И воины, стоящие по периметру галереи, хоть и не выбивались из общего представления, но казались слишком мелкими, достающими где-то до пояса каменным богам.

Возможно, всё это великолепие построили эти самые боги? Ну а для чего ещё строить такие высоченные этажи, дверные проёмы? А ведь храм, в котором я была, тоже поражал своей громадностью. Точнее не так. Внешние стены храма и два этажа были высоченными, метра четыре в высоте в галерее и ещё выше за счёт второго этажа и свода посередине. А вот подземные помещения были пониже, как у нас дома потолки не более трёх метров. Вот простые дома — те действительно были людские, простые, без украшений и изысков. Казалось, что они лишены индивидуальности — клетки для скота. Никаких украшений, даже самых простых в виде вышитой скатерти или полотенец. Но судила я лишь по тому дому, в котором была. Но получается, что римляне верят в других богов. Словно две разные культуры.

Лодка резко остановилась, ударившись о ступень.

Род, прошу, пусть всё будет хорошо. И мы вернёмся домой целые и невредимые.

Такое спокойствие накатило. Я справлюсь. Всё будет в порядке.

Нас словно ждала стража. Они кивали Алексу и пропускали нас дальше.

Направление, куда идти, было ясно по тому, как стража, стоящая вдалеке коридора, открывала очередные двери или кивала. Довольно много воинов. Каждые метров двадцать по два человека. И обзор такой, что напав на одного, другие тут же будут готовы.

Шли мы медленно. Быстрее я была не в состоянии, а на руки Алекс не предложил взять. Да я и возразила бы, чай, не принцесса. Вспомнился Баян и его произношение этого прозвища. Жаль мужика, голос он имел такой необыкновенный, я нигде такого не слыхала. Прямо цепляет за душу сам голос. И если б не его поступок в конце, когда он напился и пришёл ко мне... И потом разговор музыканта с заказчиком... И почему не может быть хорошего человека во всём? Почему злодеи имеют таланты? Или жизнь заставила? Но что тебе стоит, ходи да пой. Такой голос, что заслушаешься. Я отогнала грустные мысли о музыканте и стала разглядывать окружение.

Внутри убранство было роскошным. Занавесочки и те золотом вышиты. Я уж не говорю о золочёных шпингалетах на окнах, вазах с искусственными злато-серебряными цветами. Интересно, отчего всё искусственное? Природы здесь нет нигде, разве что вода... и камень. Неужели её так ненавидят?

На стенах были картины, в основном каких-то вакхов и голых дев. Как в эпоху Возрождения. На полу выстелен мозаичный пол. Жаль. Помнится, даже наши цари деревянный пол делали, красиво выкладывали рисунок. И помнится, что в некоторых музеях даже тапочки велят надевать, чтобы эту красоту не повредить и не поцарапать.

Так мы и шли. Пока не достигли одних дверей. Красоты примелькались. Да и какая тут может быть красота, когда каждый шаг приближает тебя к чудовищу. Отчего-то уверенность в этом крепла каждое мгновение. А ещё вспоминался Костя и Зим.

Стоило нам войти в тронный зал, по-другому назвать это помещение было нельзя, слёзы выступили на глаза.

Просторный зал, изысканно украшенный, чем-то напоминал наш Эрмитаж. Колонны венчал золотой коринфский ордер*. Только всё было расписано яркими красками, от чего казалось, что попала в сказку. На стенах вышиты зелёные растения с цветами, птички сидят на деревьях. Мозаика пола выложена какими-то надписями, охотой, словно огромный такой холст. Красиво. А ещё был диванный уголок. На распахнутых окнах красивая, вышитая золотыми нитками тюль.

Всё это великолепие портил блондин, восседавший на троне, что стоял на возвышении. Император одет в военное обмундирование — бронзовые с чёрными вставками доспехи, белый плащ и золотой венок на голове. К поясу прикреплены ножны с мечом.

По мере приближения к тирану я всё больше его ненавидела. Это чувство затмевало страх. Глаза опустила долу. И едва держалась, чтобы не моргнуть. Не хотела показывать свои слёзы.

Окна были распахнуты настежь, впуская яркое солнышко и слабый, чуть влажный ветерок.

Алекс упал на колени, но я осталась стоять. Супруг потянул меня за руку, но я просто не смогла.

Не буду преклонять колени, я не раба и пусть считает так лишь один человек.

В воздухе повисло напряжение.

Род, прошу, защити меня и моего супруга.

Меня сверлили любопытным взглядом.

Послышался тихий звук трения металла об металл. Неужели оружие? Словно мечи вытаскивают из ножен.

Чувство самосохранение кричало, что не вовремя проснулась гордость. Что меня никто теперь не защитит.

Веки сомкнулись, слёзы сорвались, сделала глубокий вдох, а на выдохе запела. Это был просто звук, одна высокая нота, которую я умудрилась тянуть и тянуть. Стёкла на окнах лопнули. Те, что были распахнуты наружу, посыпались в воду. Ну, а остальные — вовнутрь. И мой голос словно отразился от других зданий, многократно усиливаясь.

Снаружи послышались ответные крики, звук скрещённых мечей.

— Значит, это ты руководишь восстанием? — как гром среди ясного неба раздался голос императора.

Воздух в лёгких кончился.

— А ведь я подозревал тебя. Но не подумал, что именно ты всем заправляешь.

Боже, что я наделала? И ведь влипла не одна, подставила под удар супруга. Но теперь поздно сожалеть.

— Ты убил моего брата! — прошипела я, беря ответственность на себя. Константина я воспринимала исключительно как своего брата Костю, оставленного в моём времени. А собака — друг человека. Этот ящер был мне предан до самого конца. Добавила: — И друга.

Примечания по главе:

коринфский ордер* — оформление колонн сверху красивыми листьями.

Глава 13

Странно, но страшно не было. Уж лучше погибнуть тут, чем остаться наедине с этим чудовищем. Даже тогда, когда ложилась в постель к Батьке, так не боялась. Может, чувствовала, что это Алекс и ничего плохого не сделает, а может Предки внушили спокойствие. И хоть сейчас я тоже взывала к ним, но боялась до дрожи в коленках остаться с НИМ. И да, я блефовала. И раз меня приняли за главаря бунта, пусть так и будет.

Слёзы высохли, я перестала петь и, осмелев, подняла взгляд. На диво, император выглядел заинтересованно. Воины обступили меня и держали меч наготове. Алекс всё так же стоял на коленях, но поклоны не был, и вообще сидел как айкидока, на своих пятках, чуть склонив голову и даже опустив глаза долу. Или закрыл глаза?

— Хороший ход конём. Значит, музыканты были поддельные? — нарушил затянувшееся молчание император.

— Отчего же?

— Тогда, выходит, продались тебе.

Неужели он не может принять тот факт, что я могла втёмную их использовать?

— Нет, они всего лишь пешки.

Что-то мы шахматными фигурами заговорили. Или военными должностями? Но мой противник, похоже, не заметил этого или не придал значение. А я была напряжена и не обратила внимания, на каком языке мы говорили. Но теперь поздно. Стоит ли открывать, что я из другого времени? Остальных "друзей по несчастью" пытали из-за этого. А здесь лишь я и Алекс. Если не учитывать императора, то восемь человек римлян в одном помещении. Один против восьми. Плохо. Сомневаюсь, что супруг справится. Не то, чтобы я в него не верила, просто реально оценивала наши шансы.

— А где ты петь научилась?

— Не поверишь, если скажу, что тот певец занимался со мною? И музыканты ничего не знали о моём плане.

Что-то я на ТЫ перешла. А зачем церемониться? Пусть он и старше, может, даже в отцы годится, но уважения к нему ни капельки не испытывала. Скорее презрение.

— Отчего же, верю, — как-то подозрительно просто он согласился. И мне это не нравилось. — Сыграем в шахматы?

Значит, заметил терминологию.

Страх сковал тело. Играть умела, у нас в школе обязательный урок был — шахматы, но боюсь, что мою бдительность хотят притупить.

Император повёл взглядом, и один воин отделился от меня и удалился. Это плохо. Как бы за подмогой не пошёл! На Алекса принципиально не смотрела, дабы не скомпрометировать.

— С чего бы мне играть? — вскинула я бровь.

— Ты ведь хочешь отсюда выйти живой, — ответил император.

И нисколько не усомнился в том, что мне это может быть не интересно. Ладно.

— Ты считаешь, что это честно — девять против одной меня.

— Девять? — не понял повелитель. — Неужто ты думаешь, я поверю, что Искандер предан мне? Хороший был ход, одобряю.