Лорд Дармоншир приземлился рядом со своей "Колибри", когда небо уже наливалось голубым, и на далекой трассе мелькали огни автомобилей. Оделся, взял из машины термос, покурил, запивая табак терпким горячим кофе и расслабленно любуясь рассветом.
Ветерок игриво щекотал тело, трепал волосы, бросая в лицо соленую морскую пыль, гнал дым в небо, снова звал поиграть, полетать с ним.
— Извини, — проговорил его светлость, пропуская крошечные завихрения между пальцами. — Не сегодня.
Люк направился к машине и через пару минут уже ехал по трассе к замку Вейн. "Колибри", как и раньше, была послушна и быстра, и легко подчинялась его воле, и мчалась, обгоняя косые полосы дождя из тонких редких облаков.
Но ветер был лучше.
Дворецкий открывал дверь с выражением лица "я готов ко всему". Но хозяин не оправдал его надежд и страхов — смутить мог разве что покрасневший от ожидания выдающийся нос, выглядывающий из-под отделанного мехом капюшона зимней куртки.
— Доброе утро, ваша светлость. Двойной завтрак? — в голосе слуги слышалось облегчение.
— И горячий кофе, — мечтательно простонал Люк, стягивая перчатки и расстегивая куртку. — Много кофе, Ирвинс.
Поднявшись в свои покои, лорд Лукас принял ванну, поигравшись в мини-шторм и чуть не устроив потоп, когда созданный на поверхности воды небольшой вихрь внезапно начал набирать силу. Не иначе как со страху удалось развеять — поднятая вода с плеском обрушилась обратно — и Люк, счастливый и довольный собой, выбрался из ванны.
В таком же расслабленном состоянии он свалился на кровать после завтрака, закинул руку за голову и закурил, глядя в открытое, уже отремонтированное окно, в которое уходил дымок. Скоро нужно подниматься, спускаться в кабинет и браться за дела — скопилось несколько сотен просьб о встречах от жителей герцогства — от директоров школ до волонтеров благотворительных организаций. Да еще и местный историко-географический институт просил возможности студентам и аспирантам в один из дней посещать библиотеку замка Вейн, а так как Люк не жаждал, чтобы по его владениям сновала любопытная молодежь — надо подумать о строительстве корпуса библиотеки вне замка... да и библиотекарь вчера деликатно намекнул, что фонд давно не пополнялся и что надо бы закупиться...
Текучка, унылая текучка. И не переложишь пока ни на кого — а вот в перспективе нужно озаботиться штатом финансистов и управляющих.
Вытянул лорда Дармоншира из расслабленного состояния неугомонный Майки Доулсон — даже по его нервному стуку было слышно, что случилось что-то непредвиденное.
— Ваша светлость!
— Да, Доулсон, — лениво отозвался Люк, и не подумав приподняться. — Обрадуйте меня, скажите, что у вас прошел ревматизм или язва желудка.
— Увы, нет, милорд, — грустно сказал Доулсон-младший, — но, с другой стороны, есть и позитивная сторона — мое сердце все еще бьется.
Люк от смешка подавился дымом, закашлялся.
— Что я слышу, Майки? Вы шутите?
— Извините, ваша светлость, — тут же побледнел секретарь. — Я больше не посмею...
— Только посмейте не посметь! — угрожающе прокашлял лорд Дармоншир, сел и раздраженно сунул сигарету в пепельницу. — Что там у вас?
— Милорд, — торжественно заявил Майки, — только что звонила ассистент ее величества Василины-Иоанны Рудлог. Вас приглашают сегодня к трем дня на встречу с королевой. Что мне ответить?
— А какие варианты? — язвительно поинтересовался Люк. — Поблагодари и скажи, что я счастлив принять приглашение и обязательно буду.
"Даже если тебя там примут под белы рученьки и сопроводят к милому другу Тандаджи как покусившегося на свободу и честь принцессы крови и безопасность страны".
— Но у вас уже назначена встреча с главой гильдии рыбаков, — затараторил помощник. — Тогда предлагаю перенести ее на понедельник. Сейчас же сообщу магу-телепортисту, что он понадобится. И пришлю к вам камердинера — он выберет и подготовит костюм.
— Вы прямо как моя вторая мама, Майки, — насмешливо проговорил Люк. — Спасибо. Под вашим чутким руководством я сначала разучусь выбирать, во что одеться, а лет так через пять забуду, как есть.
Секретарь обиженно закрыл ежедневник и удалился.
Королева выглядела печальной и немного сердитой. Кивнула в ответ на учтивый поклон Люка, о чем-то на мгновение задумалась, поправила строгий светлый воротничок темного платья, распрямила плечи.
Справа на столе стопкой лежали бумаги — а рядом, под изящной ладонью — странный, будто самодельный конверт, скрепленный сургучом.
— Садитесь, лорд Дармоншир. Рада, что вы смогли освободить время для срочной встречи.
Тон ее тоже был сердитым, и Василина-Иоанна сцепила пальцы рук — а плечи стали еще ровнее — и тут его осенило — да она же страшно нервничает!
— Моя госпожа, — сказал Люк как можно деликатнее, — благодарю за оказанную честь. Для вас у меня всегда есть время.
Королева едва заметно двинула ладонью, будто хотела сделать знак, чтобы он замолчал, но сдержалась. Любопытство, тлеющее с момента получения известия от Майки, заполыхало с новой силой. И ее величество неслышно вздохнула, словно решившись, и продолжила уже чуть мягче:
— Вы очень много сделали для моей страны. Не думайте, что я не помню этого, лорд Лукас. Помню и то, что вы встали рядом с моим мужем на коронации, знаю, что в том числе благодаря вам раскрыт заговор против короны. Рудлоги умеют ценить тех, кто верно служит нам. Но, — голос ее стал строгим, — я не могу закрывать глаза на другие поступки, ваши возмутительные поступки, лорд Дармоншир. Вы очень меня расстроили.
— Простите, ваше величество, — покаянно опустил глаза Люк. Королева слабо улыбнулась.
— Вы действительно очень похожи с Мариной. Извиняетесь — но продолжаете поступать вопреки обязательствам, договоренностям, элементарным приличиям. Для вас извинения ничего не стоят, лорд Лукас. Вы легко разбрасываетесь ими, но чувствуете ли вы вину?
— Мне жаль, — ответил он честно, — что я послужил причиной ваших тревог. Эту вину я признаю.
Василина грустно покачала головой. Из аккуратной прически выскользнул локон, и она заправила его за ухо совсем домашним и невеличественным жестом.
— Так я и думала. Перейдем к делу, лорд Дармоншир. Сейчас дом Рудлог вынужден просить вас о содействии. Информация строго секретная, и не дай боги вы передадите кому-то содержание этого разговора.
— Я умею не болтать лишнего, ваше величество, — отозвался он, стараясь не улыбаться. О, как же он любит секреты! Что на этот раз? Просьба о шпионаже в пользу Рудлога? Помощь Тандаджи? Мозг его лихорадочно выстраивал десятки теорий, и ему так хорошо было от привычной работы ума, что он едва не полез за пачкой в карман.
— Это письмо от Ангелины, — решилась королева и подвинула конверт к Люку. — Прочитайте, герцог.
Люк, почти слыша, как со звоном рушатся и разлетаются на осколки все его теории, протянул руку, развернул конверт.
Ангелина Рудлог была верна себе даже в эпистолярном формате, и почерк у нее оказался уверенный, идеальный, безо всяких украшательств. Буквы наклонно бежали к краю листа, как солдаты, поднятые волей генерала.
"Лукас,
срок нашей помолвки еще не закончился, однако не думаю, что вы сильно расстроитесь, узнав, что я разрываю ее досрочно. Поздравляю вас — я вышла замуж..."
Ему стоило больших усилий не выругаться от удивления. Даже непонятно, что поразило больше — известие или нескрываемая ирония последних слов.
"... за Владыку драконов, Нории Валлерудиана. Понимаю, что для вас это неожиданно, и мне жаль, что я не смогла обговорить с вами все заранее. Очень рассчитываю на ваши артистизм и ум. Надеюсь, они не подведут тогда, когда это действительно нужно".
— Все, что захотите, ваше высочество, — хрипло пробормотал Люк, осознавая, что это не шутка и он действительно свободен.
"Запоминайте. Пресс-служба Рудлога соберет журналистов и моя сестра, Василина, сделает заявление — что после долгих тайных консультаций и переговоров Рудлог и Пески пришли к устроившему обе страны соглашению. В истории государств был очень тяжелый конфликт, и дом Рудлог признал свою ответственность и, руководствуясь понятиями долга и чести, согласился на династический брак. Так как вопрос очень деликатный и важный, консультации и переговоры велись тайно, чтобы им не навредило излишнее внимание прессы. Тайным был и сам обряд бракосочетания. Вас, Лукас, поблагодарят за то, что вы без сомнений согласились помочь сохранить тайну и взяли на себя нелегкую ношу называться моим женихом до конца переговоров. Вы, конечно, были в курсе текущей ситуации и безумно за меня рады, так как считаете своим другом..."
Его светлость еще раз перечитал этот кусок, ощущая что-то, очень похожее на благоговение. Эта женщина ухитрялась заставлять всех делать так, как нужно ей, даже на расстоянии.
"... Я прошу вас подтвердить журналистам эту версию и придерживаться ее. Конечно, они попытаются вас растерзать, но уверена, вы справитесь и даже получите удовольствие. Только не увлекайтесь ..."
Люк усмехнулся.
"... после неизбежно начнется охлаждение отношений между Рудлогом и Инляндией. Король Луциус очень рассчитывал на этот брак и, думаю, будет крайне недоволен, что его не случится. Но есть возможность смягчить его. Поступите правильно в отношении Марины, Лукас, и я не останусь в долгу..."
Люк дочитал письмо, немного ошарашенно сложил его и поднял глаза на королеву.
— Я приношу извинения от дома Рудлог за разрыв договоренностей и присоединяюсь к просьбе Ангелины, — церемонно проговорила ее величество и открыла ящик стола. — Она попросила меня отдать вам помолвочное кольцо, лорд Лукас.
Фамильная ценность легла перед ним на стол — и он улыбнулся, глядя на тонкий ободок и золотистый крупный бриллиант.
— Вы поможете нам, лорд Дармоншир?
— Конечно, ваше величество, — почти весело сказал он.
— Пресс-конференция начнется через час. Я сделаю заявление, вам выдадут текст вашего комментария. На встрече будет присутствовать представитель Владыки, свою роль он знает. Дальнейшее общение с журналистами — задача пресс-секретаря. Что вы попросите за ваше содействие?
Ей очевидно стоило немалых сил это озвучить.
О, он многое мог бы попросить. Но это было бы действительно недостойно.
— Ничего, ваше величество.
— Действительно ничего? — с легким удивлением поинтересовалась она.
— Решение по тому вопросу, который важен для меня, — пояснил Люк, — не должно приниматься вами из чувства долга.
Она едва заметно улыбнулась, кивнула почти ласково — и его светлость размяк, очарованный ее улыбкой и переменой настроения. Опасны женщины семьи Рудлог, ой, опасны. То, чего добивалась старшая с помощью стальной воли, королева могла достичь одним обаянием. Понятно, почему Байдек за ее право не тревожиться готов всех на ленточки порвать.
— Я запомню это, герцог, — мягко сказала Василина. — Тогда поговорим без отягощения долгами. Каковы ваши намерения относительно Марины?
Люк взял со стола кольцо, покрутил его в пальцах.
— Я надеюсь, что она окажет мне честь и согласится стать герцогиней Дармоншир, ваше величество.
— Скажу откровенно — я пребываю в сомнениях относительно этого брака, герцог.
— Я понимаю, ваше величество, — кротко откликнулся Люк и улыбнулся ей.
— Но я поддержу любое решение Марины. И давить на нее я не буду, несмотря на... обстоятельства.
— Спасибо, ваше величество.
— Вы способны сейчас действовать разумно и не афишировать ваши отношения?
— Я постараюсь, ваше величество.
Королева кивнула, замолчала — снова задумалась. Встала, подошла к окну — Люк осторожно скользнул взглядом по ее сладкой фигуре, задержавшись на самой аппетитной части, и приказал себе отвести глаза. Не хватало еще, чтобы она увидела и рассердилась. И так его положение очень зыбко.
— Моя семья постоянно под угрозой, герцог, — Василина так и не повернулась, сложила руки на груди, отчего изгиб спины стал еще привлекательнее. — Здесь, во дворце, наиболее безопасное место. И я спрашиваю себя — способны ли вы защитить Марину?
— Да, — коротко ответил он. Королева чуть повернула голову, вздохнула.
— Я даю согласие на ваши встречи, — проговорила она с трудом. — Марине я сообщу вечером.
— Вы удивительно благосклонны, ваше величество, — проговорил он осторожно. — Почему?
Она грустно пожала плечами.
— Когда вы планировали встретиться, герцог?
— Сегодня, — честно ответил он.
— Вас бы остановило отсутствие моего согласия?
— Простите, моя госпожа. Нет.
— И Марину бы не остановило, — с горечью заметила Василина. — Запирать ее в камере у меня нет никакого желания, хотя с ее безрассудством и в текущей ситуации это было бы лучшим выходом. Да и мне будет куда спокойнее, если вы не будете рисковать ею в очередной попытке встретиться. Я еще сердита на вас за безумный полет на листолете над городом, лорд Лукас. Вы могли навредить ей.
Он усмехнулся.
— Я кругом виноват перед вами, ваше величество.
— Именно, — проворчала она беззлобно. Она совсем не умела долго сердиться, эта маленькая королева. — С этой минуты вы головой отвечаете за ее безопасность, лорд Лукас. Согласуйте с Марианом этот вопрос. И постарайтесь не обмануть моего доверия, герцог. Я даю вам один шанс. Всегда помните, что за ее спиной стоит семья Рудлог.
— Спасибо, моя госпожа, — сказал он вполне искренне.
— Идите, лорд Лукас. Моя помощница проводит вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть перед пресс-конференцией и изучить все материалы. До встречи.
— До встречи, ваше величество.
Он поклонился, вышел. А королева осталась у окна. Разговор отнял у нее все силы, а нужно было еще позвонить Луциусу, чтобы он узнал новость не от прессы. И переодеться ко встрече с журналистами.
Она совсем по-детски всхлипнула, закусила губу и быстро, пока не передумала, направилась к телефону.
К ее удивлению, Луциус выслушал новость спокойно. Будто бы даже не удивился. Поздравил Рудлог с удачным браком, выразил готовность принять драконье посольство и надежду, что телепорт в столице Песков будет установлен так быстро, как это возможно.
— К сожалению, из-за траура я не могу присутствовать на официальной церемонии в Песках, — сказал он чуть суховато, — как и Гюнтер. Но я пришлю представителей. Спасибо, что сообщила, Василина.
— Я могу, — она запнулась, но быстро совладала с собой, — могу как-то компенсировать тебе неудобство, Луциус?
— Да, — проговорил он так же сдержанно. — Я в любом случае хотел просить тебя о помощи, Василина.
— Слушаю тебя.
— Это очень трудный для меня вопрос. Прошу держать его в тайне.
— Конечно, — мягко и внимательно ответила она.
— Мой сын, Леннард... Я прошу тебя дать ему свою кровь. Объяснений дать не могу — это внутреннее дело страны.
— Конечно, — повторила королева, откидываясь в кресле от облегчения. — Когда, Луциус?
