Доминика Грасс

Мы с мамой говорили о гораздо большем количестве вещей сейчас, чем кто-либо был способен услышать. Это тайный язык интонаций и полутонов, недоступный чужакам.

Стало значительно теплее. И легче дышать. Спасибо мам, что ты у меня есть, и что ты у меня такая...

Закончив разговор, я даже выполнила обещание и доела свой ужин. Авось переварю...

Когда стемнело, и практически все разошлись спать, я пошла бродить по округе. Как же мне не хотелось забираться в джип и опять ютиться на откинутом сидении!

Ноги сами вынесли меня к фургону биолога. От созерцания звёздного неба и желания пойти лечь уже, меня отвлёк звук пощёчины и приглушённые ругательства. С удивлением я узнала голос ксенобиолога. В ответ раздался негромкий голос горевика-залийца. А потом я их увидела через окошко. Шипят друг на друга, Мерин голову опустил, Беатрис злится. Отвернулась резко, что-то бросила через плечо. Залиец вздохнул, приблизился и осторожно обнял её за талию...

Я не сдержала тихого, весёлого ржача. Подошедший Виктор был замечен мною заранее и неожиданным его появление не оказалось. Отступив от фургона, я в полголоса произнесла:

— Вить, развей мои сомнения. Фригидная Сука спит с Мерином?

— Да, — хохотнув, ответил геолог. — Согласись, Кобра, отличная пара!

— Да уж, — хмыкнула я. Повернулась, с интересом глянув на учёного: — Слушай, разведка местного порядка, а у тебя какое прозвище?

Я начинаю подозревать, что этот отирающийся во всех местах, куда не звали геолог — не просто учёный. Правая рука Сыча, скорее уж.

— Палево, — весело отозвался ромеец. — Всегда оказываюсь в нужном месте и в нужное время, чтобы кого-то... спалить на горячем.

— Скорее уж тогда Инквизиция, а не Палево! — развеселилась я.

— Круто! — высказался геолог. — Примерю новую кличку на свою великую и неподражаемую персону...

Закончить разговор не дал звонок. Знакомая мелодия заставила меня вздрогнуть и резво запустить руку в карман, в поисках гарнитуры. Нашла, стараясь всё сделать побыстрее, нацепила на ухо. В процессе ещё и не забыла испариться из зоны видимости-слышимости Виктора и вообще всех.

— Здравствуй, пропажа моя, — ответила на звонок я. И сама удивилась тому, сколько нежности прозвучало в моём голосе...

— Здравствуй, солнце моё, — отозвался змей. Как же я соскучилась по твоему голосу. — Почему это я пропажа?

— Потому, что я дурное количество раз набирала твой номер за эти дни, а ты был недоступен, Тау.

— Так вышло, — виновато отозвался марилиту. — Как ты? Уже добралась до цели?

— Завтра уже, — улыбнулась я. — Путь скучный, в основном спать хочется... Ну и поубивать кое-кого, но это моё обычное желание. Зато куратор у меня — мировой дед. Ты до Мирраса уже добрался?

— Добрался, — ответил змей. — Тут тоже скука смертная. Скорее бы обратно...

Приткнувшись у одного из фургонов, я рассказывала кое-какие подробности моего путешествия и выспрашивала сама. Тау охотно делился информацией. Он явно соскучился и наслаждался общением. Как и я.

Я угадала, и он действительно сопровождал братьев в Ардан. Им теперь там предстоит провести от пары месяцев до полугода. Он рассказывал о Рону, Йене. И о Аране, оказавшимся старшим в его команде. Неожиданностью стало для меня признание, что у моего змея есть брат-близнец.

— Только ты нас не спутаешь, — пообещал Тау. — Мы с Рау не близнецы. Двойняшки. Я тебе фото сейчас скину.

Близнецы среди полузмей — огромная редкость. В случае, если мать носит под сердцем двоих змеёнышей, шанс выжить есть только у первого. Ни у второго, ни у самой роженицы этих шансов, как правило, нет. Поэтому, спасая мать, одного из детей вырезают на раннем сроке. Или вовсе прерывают беременность. Мать Тау родила двойню и оба выжили... Интересно, жива ли она сама? Не стоит сейчас спрашивать...

— Ты у меня во всех отношениях уникальный! — сообщила марилиту я, принимая на планше два входящих файла. — А кто из вас старший?

— Я, — веселье в голосе Тау. — Я родился на два месяца раньше брата. Сначала меня вытащили, думали, что умру, а я выжил. Потом мама брата донашивала.

Такое... теоретически возможно. Подобное я где-то читала — что так могли спасти женщину, если близнецов обнаружили на позднем сроке. Значит, его мать жива. Хорошо!

На первом фото мой змей и его двойняшка были вместе. Вскинув руки друг другу на плечи, улыбаясь. Совсем разные и неуловимо похожие. Рау оказался темнее, заметно крупнее брата. Кудри его, вьющиеся такими же крупными кольцами, цветом оказались ближе к переспелой вишне, чем к меди. Черты их лиц оказались очень похожими, но Тау тоньше, изящней брата. Как два меча. Один — узкое, светлое лезвие, лёгкий и смертоносный, второй — большой, тёмный двуручный меч.

Второе фото... Тоже братья рядом. Только Рау оказался весь перебинтованный, с ожогом на лице, сильно исхудавший и... остриженный. Хотя улыбался всё так же нагло и весело, как первой фотографии.

Внутри будто холодок разлился. И где-то чуть ниже сердца свело от жалости и какого-то непонятного страха. Как же жутко. Я понимаю, почему Тау не смог их одних сейчас оставить.

Когда-то дядя Раа получил серьёзную травму головы и ему, откачивая гематому, выбрили часть волос. Небольшую, почти на затылке, даже и не видно, если не приглядываться. Я прекрасно помню, каким испытанием для него это было. Он как пришибленный ходил всё время, пока волосы не отросли.

В наушнике предупреждающе пискнуло, обещая проблемы со связью.

— Скоро я пропаду из эфира, — вздохнула.

— Я позвоню тебе завтра вечером, — пообещал Закатный. — Раньше не смогу.

— Я сама тебя наберу. Только будь доступен. Пожалуйста.

— Попытаюсь.

— Тау, родной, — вкрадчиво произнесла я. — Ты помнишь, как на меня напал лев? Ты помнишь, какой страх тогда пережил?

— Да как тут забудешь, — мрачно ответил змей.

— Так вот, Тау. Не доводи меня до седых волос. Будь на связи. Я просто боюсь... С тобой что-то случиться, как с дядей Раа, а я только через полгода, да и то случайно узнаю...

Змей помолчал, потом негромко ответил:

— Понимаю. Если что — скину сообщение.

— Хорошо, — улыбнулась я. — До завтра, Тау...

— До завтра, Доминика, — столько тепла было в его голосе, что меня укутало им, как одеялом.

Отключив наушник, я откинула голову, опираясь спиной о стенку фургона. Посмотрела на звёзды. Какой же он... слова нужного не подберу. Достойный — не то слово. Хоть и близко.

Хм. Я ведь могу лечь на крышу. И оттуда меня точно никто не сдёрнет.

Заглянув в джип Сыча, я вытащила с заднего сидения толстое одеяло и взяла своё тоненькое. Оглядевшись, нашла самую удобную крышу. Свернув покомпактней свою поклажу, примерилась и быстро забралась наверх. Расстелилась, кинув под спину сложенное вдвое толстое одеяло. Стащила с себя ботинки и куртку.

Вспомнив данное маме обещание, достала планшет и скинула фотографию Тау и Рау вместе, подписав: "Угадаешь, который из них мой?". Ответ от мамы пришёл буквально через минуту. "Чёрненький?" — с весёлым смайликом в конце сообщения поинтересовалась она. Близнец Тау был не чёрненький, но достаточно тёмный. "Фуфуфу, мама, ты стереотипна! Мой — самый красивый". Мать ответила мне смеющейся картинкой и ласковым пожеланием спокойной ночи. Ответит ей тем же, я вырубила планш и сунула его под голову.

Пожалуй, сегодняшняя ночь будет уютной. Хороший, всё-таки, был день!

Утро началось рано. Проснулась я в на редкость хорошем настроении. Даже обычная боль в суставах и непослушность тела не очень его испортили. Разминочный комплекс я начала делать лёжа. Со вкусом, чувством, тактом и расстановкой. Потянувшись от души не вставая, неторопливо поднялась, обулась, спрыгнула с крыши и пошла умываться. Ох, как же мне в душ хочется. А из возможностей помыться только одна доступна сейчас — набрать воды, отойти подальше, обмыться из фляги, вот и весь душ.

Поскольку мне удалось стырить трёхлитровую бутыль, воды хватило даже на то, чтобы вымыть голову и сполоснуть камуфляж. Пропитка и покрытие у всех комплектов качественное. Что грязь, что вода не задерживаются на верхней одежде, а бельё за пять минут сохнет. Остаётся только проблема пыли, но и та не слишком большая.

Вернулась я к моменту, когда просыпающийся лагерь медленно вставал на запах завтрака. Делать в ожидании еды ничего не хотелось, и я позволила себе расслабиться, разлёгшись всё на той же крыше. Ещё с час они будут вставать. А я в это время успею побездельничать.

Запустив руку в карман, выудила маленький бутылёк и отправила под язык прозрачную капельку. Два дня перерыв — и так слишком долго в моём положении.

Закрыв глаза, я отпустила постоянную настороженность, оставив только внутреннюю "сигналку" на случай непредвиденной опасности.

Крыша. Самое безопасное место в мире. Забираешься куда повыше, и остаёшься наедине с небом. Кажется, моё увлечение паркуром началось ещё года в три, когда я прыгала с верхушки спортивного комплекса в руки Раа. Именно тогда страх высоты оказался отшиблен напрочь. С тех самых пор внутри поселилась уверенность, что если я упаду — то только в заботливые и сильные руки отца.

Когда прошло отмеренное на ничегонеделанье время, я пребывала в хорошем настроении. Час был долгим, но не казался затянутым. Каждая минута этого времени посвящена калибровке моей не самой стойкой психики. И калибровка прошла не столько успешно, сколько хорошо. Некоторое время теперь я продержусь, не ощущая каждую секунду внутри себя до предела натянутую струну.

За завтраком я как обычно уселась рядом с Сычом. А вот Беатрис за столиком с утра сегодня не оказалось. Как и Виктора.

Утренние сборы много времени не заняли — всем хотелось побыстрее доехать до постоянного лагеря.

Подходя вместе с начальником к машине, я решила пойти на поводу у своего авантюризма.

— Дед Саныч! А можно сегодня я поведу?

Куратор притормозил и удивлённо на меня посмотрел:

— А ты водить-то такую технику умеешь, малыш?

— Я всё умею, — заверила. — Тут же с ума сойти со скуки можно! И всего полдня до конца пути. Я же изведусь! Ну можно мне за руль, пожалуйста-пожалуйста? — сделав умоляющее лицо, сложила руки на груди, как ребёнок, выпрашивающий шоколадку.

— Да садись уж, дитё, — по-доброму улыбнулся в седые усы старик.

Ура-ура! Пока куратор не передумал, я забрала у него ключи и пулей метнулась к машине, мгновенно заняв водительское место.

Вообще, я не люблю водить машины, хоть и умею. Надо себя занять, а то ведь изведусь.

Через час пути Сыч вовсю похрапывал на пассажирском сидении, а я мои руки приросли к слишком большому и высокому рулю. Дорога не самая лучшая, да ещё и пыль столбом, но всё же вести машину оказалось куда занимательней, чем просто ждать конца пути.

Счёт времени куда-то потерялся. Поэтому, я не поняла, куда делось полдня. Издалека сквозь пылищу разглядев холмы... скорее уж курганы, и невысокие скалы, я почуяла, что это — оно. Так и оказалось.

Миновав заграждение, я аккуратно остановила джип там, где указал куратор. Заглушила мотор. Отпустила руль. И неожиданно поняла, что я так измотана, будто пешком всё это время бежала.

— Устала? — понимающе поинтересовался начальник.

— Угу, — кивнула я. — Это с непривычки. Давно не водила.

— Да ещё и сразу четыре часа в пути, — понимающе кивнул Сыч. — Надо было тебя сменить.

— Не, — мотнула головой я, испытывая дикое нежелание отлипать от сидения и куда-то выходить. — Ожидание бы не меньше измотало. А так хоть польза. Можно, пока разгрузка будет и основная суета, я тут посижу?

Смерив меня внимательным взглядом, Сыч сочувствующе кивнул и ответил:

— Сиди, сколько сидится. Никто тебя не гонит, да и обязанностей у тебя нет.

— Спасибо, — поблагодарила.

Только немного отойду и пойду осматривать окрестности.

Двадцать минут у меня ушло на то чтобы, откинув до предела спинку сидения и вытянув, насколько возможно, ноги, наблюдать за суетой прибытия со своего места. Лежачая зарядка позволила привести в норму перенапряжённые мышцы. Доминика ловкая, сильная и быстрая. А если это не так — вам показалось.

Уже вполне пришедшая в себя, я всё-таки вышла из машины. И пока меня никто не припряг к делу — пошла бродить в округе.

Лагерь располагался на возвышении. К югу раскопки и тропический лес, к северу — саванна. Приехали мы с северо-запада. Над частью территории раскопок оказался натянут здоровенный серебристый тент. Археологи копошились немного ниже стоянки, дальше было скалистое возвышение метров десять в высоту и вход в пещеру.

Сразу туда сунуться, или подождать куратора?

Завидев внизу Сыча, я, уже не раздумывая, направилась к нему.

— Малышка! — приметил меня куратор. — Пойдём тебя на жительство определим.

Кивнув, я отложила планы разведки местности, быстро сбегала к джипу за рюкзаком, и пошла следом за начальством.

В стороне от лагеря, если стоять лицом к раскопкам, то вправо, располагались сборные блочные домики. Временные постройки, типа палаток, только с толстыми стенами, хорошим полом и не текущей крышей.

— Я живу здесь, — Сыч ткнул пальцем в самый большой домик, туда и направился. — А ты будешь тут, — и куратор толкнул дверь блока, буквально на болты прикрученного к его жилью.

Зайдя, я бросила рюкзак в угол и осмотрелась. Столик, табуретка, шкаф, кровать, окошко. Как предмет роскоши — копеечный одноразовый палас на полу. Четыре на пять метров. Можно сказать — роскошно!

— Там душевая для учёных, — Сыч указал за окно. — Подвод воды сюда есть. Располагайся!

— Спасибо, — улыбнулась старику я.

Он быстро обрисовал мне примерный план лагеря, отдал ключ от двери и убежал по делам.

Кровать! Она приковала к себе всё моё внимание. Даже с подушкой и одеялом! Обнять как родную и не вставать до завтра. Конечно, матрац всего лишь толстый кусок эластичного пенопластика. Да и подушка с одеялом — одноразовая дрянь, через неделю останется только выбросить. Но главное, что сейчас я могу лечь. Мне этого хочется больше, чем всего остального.

Только глубоким вечером, когда уже давно фонари светили вместо солнца, я проснулась. Вроде бы даже более-менее выспавшаяся. И первым же делом направилась в душ. Благо, душевые кабинки оказались раздельными. Вода — чуть тёплая, нагретая солнцем. Но и то прекрасно.

Как следует себя отдраив и выстирав одежду, я вернулась в домик и залегла обратно. Хотелось спать, но что-то не давало покоя. Что-то... Признайся уже себе, Доминика, что тебе не хватает твоего змея.

Сев на кровати, я достала планшет и едва успела нацепить гарнитуру, как заиграла знакомая мелодия. Улыбнувшись счастливо, я не выдержала и, в приступе какой-то безотчётной нежности, поцеловала высветившуюся при звонке фотографию. Ответила и тут же услышала:

— Ты слишком долго не звонила и я не выдержал.