Доминика Грасс

— Я бы спросил, — посерьезнел Тау. — Если бы он был жив.

Показалось, будто мне под дых двинули. От души. Бревном.

Заговорить я смогла не сразу. А когда смогла, голос звучал глухо:

— Когда?..

— Да уже больше двух месяцев как... — понял мою недосказанность змей.

Хотелось спросить — как? Но горло сдавило. Молча встав, я ушла на своё место и легла. Уставилась в потолок. Вот значит как, Раа. Последний раз, когда мы с тобой разговаривали, ты сказал, что должен уехать и связь вряд ли будет. Возможно надолго. Прости, малышка, может так случиться, что я не смогу приехать на твой выпускной. Но потом обязательно отметим. Я сказала — подожду, но ты звони и пиши как сможешь. А потом думала — занят.

Ты часто приезжал, подолгу оставаясь. Особенно важным это стало, когда папа пропал. Брал меня с собой в путешествия не раз. Ты поддерживал меня, вопреки всему, дарил надежду и отцовскую любовь, которой мне не хватало. Называл дочерью и растил как свою дочь. Я верила тебе безмерно.

Раньше у меня была хотя бы иллюзия живого Раа. Теперь... ни папы... ни дяди... только мама, которая никогда не разделит моих устремлений...

Глубокий вдох. Закрыть глаза. Тишина. Темнота. Покой. У меня никогда ничего и не было. И не нужно. Выдох.

Машина остановилась. Удивившись, я взглянула на часы. А, ну да, время обеда, детей надо покормить...

Дети о чём-то спросили меня, прежде чем удрать на воздух, я даже что-то ответила. Дождалась, пока останусь одна. Сев на своей лежанке, я посмотрела на оказавшегося рядом Тау. И поняла, что в этот раз мой тренинг не сработал. Я не могу смириться с тем, что чёрного змея больше нет!

Закрыв глаза, я молча ткнулась лбом в плечо Тау. Через миг ощутила его ладонь на своём затылке. Пальцы марилиту перебрали мои волосы.

— Мне кажется, ты знала моего родича куда больше, чем я, — тихо произнёс змей.

Знала? Может быть. Любила — точно.

Через какое-то время я обнаружила себя сидящей среди марилиту за обедом. Нагло используя в качестве табуретки хвост Закатного. Реальность никак не хотела становиться нормальной, всё время норовя отодвинуться куда-нибудь на второй, а то и на третий план. Когда папа пропал, я месяц пыталась вернуться в этот мир. Только умение держать себя в руках спасало. Я подождала, пока дети закончат обедать и умчатся прогуляться в округе. Они всегда так делали, не изменили привычке и в этот раз.

— Майра, — собственный голос тоже звучал из какого-то отдаления. — Ты знаешь, как умер Раа Чёрная Легенда?

Тау дёрнулся, но я ощутимо прижала пяткой к земле кончик его хвоста. Имею право знать, как мой второй отец расстался с жизнью, если уж не знаю, как окончил дни первый.

— Знаю, — кивнула Майра. Что они все Морриши, я уже поняла.

— Расскажи мне, — потребовала я ровным тоном.

Помолчав немного, старшая марилиту медленно заговорила.

— Раа был немолод... И много раз бывал ранен. Иногда очень серьёзно. От многих ранений он так и не смог восстановиться окончательно. Ты наверняка знаешь, что некоторым выродкам закон не писан. Они и за матерью родной охоту вести станут, коль будет выгода, не то что за нами. Раа был в экспедиции. И его очень серьёзно ранили, старый воин чудом остался жив. Он цеплялся за жизнь ещё шесть недель. Но Раа был уже немолод...

Я смотрела в землю, а внутри всё переворачивалось. Не сразу осознала, что именно говорю.

— Что за бред, Майра. Па... Раа кем угодно был, только не стариком слабосильным. Немолод, ха! Он, бывало, упоминал про свои долгие годы, но только ради смеха. Его же танком не остановить, он сам как танк. А ты говоришь — какие-то паскудные охотники за головами. Да он бы схавал их, и не подавился. Это бред, Майра. А я в бред не верю.

Она долго смотрела мне в глаза. Пристально, изучающее. И наконец произнесла:

— Такова официальная версия.

Я расхохоталась, вскинув голову. Нет, ну правда, это очень весело... Кое-как справившись с хохотом, снова посмотрела на прекрасную женщину.

— Ты не смеёшься. Мой папа, опытный и умелый путешественник, известный исследователь, официально съеден хищниками. А дядя, непобедимый воин, убит уличными шавками. Очень забавная ложь.

Спрыгнув с хвоста не сказавшего ни слова Тау, я отвернулась от полузмей и пошла куда глаза глядят. Сжав кулаки и очень злясь. Не замечая, куда иду.

... — Раа, скажи, вот папа мне — он папа. А ты мне кто?

— Ах ты мелюзга! — большие сильные руки отрывают от пола, высоко подбрасывают под мой радостный визг. Ловят, обнимают. — А я тебе дядя, брат твоего папы. Твой второй отец. Поняла?

— Да! Ещё раз меня подкинь и повыше!..

...Удар. Хорошо знакомые руки ловят, закрывают. Раа прижимает меня к себе. Он почти побелел от боли, весь в крови. И частично — в моей. Он отвлекает меня. Задаёт вопросы, ведёт осознанную беседу, улыбается и шутит. Сам полумёртвый, он всё время концентрирует моё внимание на чём-то интересном, не позволяя ощутить ни страха, ни боли...

Он пел мне песни на марилийском. А сказки рассказывал на ромейском и залийском. К десяти годам я свободно владела тремя языками.

В пять лет он подарил мне мой первый серьёзный нож. Когда я его потеряла, получила вполне заслуженный нагоняй и подзатыльник.

Когда мама кричала, чтобы я немедленно слезла с верхушки уличного спортивного комплекса, Раа просто подставил руки и крикнул: "Прыгай!" И когда поймал: "А теперь дуй наверх и прыгай ещё раз!"

Сбежала первый раз на ночь в клуб — отловил, получила, согласилась что да, дурацкая выходка. Надо было выбирать приличный клуб и звать змея с собой сразу, а не заставлять его носиться по всем подворотням города ужом ужаленным. Нет-нет, Чёрная Легенда клана Морриш, этот дебил не мой парень! Я предпочитаю умных, а против тебя только дебил быковать начнёт. Можешь его съесть. Фу, дядя, не тяни в рот эту гадость!

...Не оставляй меня одну в этом аду. Ты лучше всех понимаешь, как это всё невыносимо. Не оставишь? Обещаешь? И я люблю тебя, мой второй отец...

Потеря папы была страшным ударом. Потеря Раа оказалась ударом добивающим. Осталось потерять маму — и у меня не останется больше ничего и никого.

Я пыталась собрать себя обратно в какое-то подобие целостности — и не могла. Из меня снова выдрали огромный кусок. Никто не становится сильнее, получая такие травмы. Раны уродуют, а не закаляют. И эта ещё нескоро перестанет кровоточить. Если вообще перестанет...

Жёлтая тень в саванне двигалась так быстро, что меня спасли одни лишь рефлексы. Мозг едва успел отстранённо отметить мощные лапы, огромные когти, здоровенные клыки в раззявленной болезненно красной пасти, а тело уже прыгало назад, зажимая двумя пальцами курок револьвера.

Сидя на земле, я обалдело смотрела на отощавшего, облезлого льва. Пуля сорок пятого калибра из моего длинноствольного "Магнума" пробила хищнику нёбо и вошла в мозг, в месиво разворотив затылок. Супервезучая законченная идиотка! Раа выдал бы знатных подзатыльников, эпический нагоняй, после которого я б сидеть неделю не смогла, и был бы прав!

Меня затрясло. И горла вырвался то ли всхлип, то ли смех. Ой, мама... Ой, мамочка...

Змей двигался так быстро, что я не успела сообразить, когда и как оказалась у него на руках.

— Ты цела, Доминика?!

— Ты же сказал, что прайд далеко, Тау!

Майра и Ареа тоже здесь. Старшая женщина зло смотрела на воина.

— Прайд далеко, — вместо Закатного ответила я. — Посмотри на льва, Майра. Это же одиночка, да к тому же не очень здоровый.

Извернувшись в руках змея, я бросила взгляд на своего несостоявшегося убийцу. Тощий, облезлый, больной. Сдурел видать от голода, потому и кинулся. Львы ведь на людей не охотятся просто так. Они как кошки, те же тигры куда опасней.

— Ну а ты-то цела, Доминика? — уже спокойней, чем вначале, повторил свой вопрос Тау. Уже без паники и страха.

Он смотрел, чуть склонив голову, внимательно, обеспокоенно. Только глубоко в глазах прятался пережитый ужас. Такой, от которого некоторые люди могли и преждевременной сединой обзавестись.

— Нет, — с самым горестным видом ответила я. — Я в шоке и меня ноги не держат!

Закатный очень выразительно посмотрел на женщин. Ареа кивнула, Майра вздохнула, отсылая нас прочь взмахом руки.

— Ну, тогда я тебя больше не отпущу, — сказал Тау, направляясь прочь от трупа хищника.

— Что, совсем никогда? — спросила я, поудобнее положив голову ему на плечо.

— Понадобится, и совсем никогда, — уверенно отозвался марилиту.

Надо успокоиться. Меня ж колотит так, что только зубы не стучат! Было бы чего бояться, Доминика! Ох и устроил бы тебе Раа разнос за невнимательность в потенциально опасной зоне...

— Как же ты его не заметила? — немного отстранённо, явно думая совсем о другом, спросил Тау.

— Идиотка, потому что, — проворчала я.

Внутри всё скрутило жгутом. Второй отец так же меня на руках уносил, когда я во что-нибудь вляпывалась. Как и папа...

Обняв змея за шею, я попыталась спрятаться. И мне это удалось, уткнувшись лицом в его длинную рубашку цвета тусклой меди. Так отдышусь быстрее. Так будет легче прийти в себя. А предрассудки, ложную гордость и беспросветную дурость я оставлю романтичным кретинкам.

Даже по прибытию на место стоянки, отцепилась от змея я далеко не сразу. И он ещё долго отпаивал меня холодным чаем с какой-то алкогольной добавкой. При этом вместо табуретки у меня по-прежнему был хвост Закатного. Ну а вместо куртки — его же рука.

Этот лев оказался такой встряской для психики, что моя разбитая личность, пусть пребывая в шоке, оказалась целее, чем была. Глупый хищник нехилым пинком привёл меня в себя. Если б не это нападение, кто знает, где б я себе шею свернула? Только уже наверняка.

Из-за происшествия с отправлением в путь вышла заминка, продлившаяся добрых часа три. В это время я даже не пыталась справиться с шоком, оставаясь не слишком способной к конструктивному диалогу. Проще потом будет выцарапаться, чем сейчас это замыкание чинить.

То, что мысли в моей пустой голове якобы связные — иллюзия. Потому что адекватное восприятие реальности отсутствовало, а сознание завернулось в кокон.

Когда мы всё же двинулись в путь, я едва осознала отсутствие рядом чего-то жизненно важного. Сомнамбулой пробрела в поисках этого важного, нашла, вцепилась мёртвой хваткой и затихла. Теперь мне нужно немного покоя. Более того — я точно знаю, что этот необходимый покой мне обеспечат. А значит, можно не трепыхаться.

Тау осторожно погладил по голове замершую девушку.

— Почему она не пытается справиться с этим кошмаром, Майра? — спросил Закатный, не отрывая взгляда от Доминики. Застывшая, с остановившемся взглядом.

Старшая змея едва коснулась кончиками пальцев руки их маленькой спутницы. Такая хрупкая, с виду совсем не способная на самозащиту. Хворостиной такую малявку запросто перешибёшь! Ох, как Майра перепугалась, увидев льва! Но эта козявка двуногая опять выкинула интересный фортель, четвёртый с момента недавней встречи. У безобидной крохи оказались ядовитые коготки. Можно выдохнуть спокойно, этот змеёныш даже без хвоста сумеет выжить.

— Потому, что она куда умнее чем ты, — резко ответила женщина. — У неё двойной шок. И лучше сейчас закопаться поглубже в кокон, чем пытаться устроить лечебную психотерапию, от которой будет только хуже! Проследи, чтобы девочка выспалась как следует.

— Так ведь она не спит... — ответил Тау малость растерянно. — Просто замерла.

— Не будь глупцом, мальчик! — раздражённо зашипела Майра.

И больше ничего не стала говорить, направившись в сторону водительского места. Тау, по понятым причинам отстранённый от вождения до вечера, посмотрел в след старшей марилиту. Тяжко вздохнул.

Хорошо, что его место достаточно далеко от детей и те, получившие серьёзное внушение от Майры, сидят в своём углу тихо-тихо. Закатный снова опустил взгляд. Отпускать его руку Доминика никак не хотела. Осторожно высвободил свой локоть из захвата, Тау обнял её такие хрупкие плечи. Она тут же прилипла с боку, обхватив его руками за пояс. Прикрыла глаза, полулёжа. Может, так и уснёт.

Ну что ж, пока выдалось спокойное время, надо хоть дочитать отложенную книгу.

Пусть этот лев и напугал её до шока, а возможно и Тау следовало воздержаться от известия о смерти родича, но... Но как же хорошо от того, что она здесь. Отгородившись от всего мира, всё же допустила в свой крохотный кокон Закатного. Теперь он точно знал, что не любопытство заставило её ответить взаимностью, и не прогнала змея она не из жалости.

Такое доверие не бывает ненастоящим. И о многом говорит.

Первичные проблески осознания окружающей реальности ко мне вернулись когда солнце клонилось к закату.

— Что?.. Куда это мы?.. — я попыталась оглядеться, не слезая с рук Тау.

— Переночуем сегодня под крышей, — успокоил марилиту. — Как ты? Полегче?

— Не-е... — отозвалась я, снова ткнувшись в его плечо.

Полегче, полегче, только не заставляйте меня думать. Мозг из отпуска ещё не вернулся. И вообще, так куда проще, чем тащиться куда-то своими ногами, и что-то сейчас решать.

Прикрыв глаза, я потихоньку соображала. По времени и маршруту мы должны быть где-то в пограничном районе у Зурина. Зурин городок небольшой и захолустный, но не настолько же. Одна деревенька на пути в эту Тмутаракань есть. Туль её название, если мне память не изменила. Значит, мы в Тули. И тут даже есть где остановиться. Ночлежка, а не гостиница, но всё ж крыша, кровать и горячий (надеюсь) душ.

Душ оказался холодным. Первые несколько минут, пока не протекла вода. Потом — еле тёплым, и никак не хотел становиться горячим. Помёрзнув приличное количество времени, я вытерлась, переоделась в чистое. Автоматически прополоскала в воде вещи, на автопилоте развесила. Ни о чём не думалось.

Оказавшись в номере, я оглядела эту каморку два на два метра. Чисто, аскетично и пусто. В груди неприятно защемило. Когда дядя был рядом, я частенько предпочитала использовать кольца хвоста девятисоткилограммового змея вместо кровати. Образы Раа и папы встали как живые. Я криво улыбнулась им. Да, чем дальше от Дириша, тем паршивей ночлег. Эту науку я давненько усвоила.

И где мой Тау? Спустившись вниз, я обнаружила всех пятерых марилиту за столиком в зале. Улыбнулась уже по-настоящему, когда тициановый змей стремительно и беспокойно обернулся, заслышав мои шаги. Я взвалила на тебя тяжёлую ношу. Даже не спросив, готов ли ты её нести. Однако же попытка внутренне воспротивиться нынешнему положению дел с треском провалилась.

Всей душой потянувшись к тициановому змею, в следующую минуту я уже оказалась у него на руках.

— Что, ноги всё ещё не держат? — улыбнулся уголком губ Тау.

— Только ради того, чтобы меня носил ты, — ответила я с самым невинным видом.

Тау засиял как самое настоящее закатное солнце. Впрочем, меня всё равно скоро усадили на высокий с прочной основой стул на одной толстой ножке, отлично приспособленный для марилиту. Эдакая колонна с широким основанием. Ну а мне удобно, я привычная.