| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Расстояние между кораблями начало увеличиваться и пираты перестали напрасно тратить дорогие бомбы. После острова Малый Андаман, преследователи окончательно убедились в бесполезности затеи и повернули назад к проливу Дункан. Фрегаты были видны в течение всего дня, хотя к вечеру они уменьшились до едва заметных точек в северной части безбрежного водного круга. Прошло еще десять томительных дней, корабли миновали укутанные туманами скалистые курильские острова. В этот раз царские власти сумели завоевать расположение местного населения: бородатых айнов, добровольно принявших русское подданство и поставить на островах несколько вооруженных острожков. Крепости и их пушки охладили воинственный пыл южных соседей, японцев, считавших аборигенов законной добычей. Под грохот орудий, паливших из крепости города Владивосток, корабли пристали к причалу. Очередные переселенцы с опаской сходили на берег. В Приморье и вокруг города Албазин проживало уже почти пятьдесят тысяч человек, примерно треть из них привезли морским путем, остальные переселились из Сибири или родились уже здесь, на берегах Тихого океана. Силы накопили немалые, учитывая что каждый переселенец при нужде мог стать в солдатский строй. Затянувшаяся война с империей Цин должна была подойти к концу. Предстояло финальное выяснение отношений с амбициозным южным соседом, чему немало способствовал доставленный с предыдущим конвоем пехотный полк. Ждали только дирижабль из Мастерграда с батареей 105— мм гаубиц и тяжелыми минометами.
Конец августа 1703 года выдался для Китая катастрофическим. Северные лаовай (китайское пренебрежительное название иностранцев) осмелились броском выдвинутся к стенам Пекина, по пути сокрушив в нескольких кровопролитных сражениях надежду и опору империи, набираемую из чистокровных маньчжур и подчиненных им чжурчжэней Восьмизнаменную армию. Над полем боя застыл огромный летучий корабль, непрерывным потоком с него падали на землю сотни маленьких бомб, от которых не было защиты. Жуткий грохот десятков одновременных взрывов совершенно дезорганизовали лучшую армию империи Цин. Несмотря на колоссальное численное превосходство, русских было меньше десяти тысяч, обезумевшие от страха толпы бойцов бежали. 23 августа, армия достигла Тунчжоу, где остановились, готовясь к решающему штурму китайской столицы. Император Шэн-цзу династии Цин, ввел в городе Бэйцзин, буквально: 'Северная столица', которую варвары называли Пекин, военное положение.
Казачьи разъезды провели разведку пригородов в направлении будущего удара. Край горизонта заалел а ночная тьма едва сменилась утренними сумерками, когда следом направились пехотные колонны. Под ногами стрелков плескалась в лужах вода, проваливаясь в ямы, люди безмолвно, словно тени шли в утренней полутьме. Прошли по каменному мосту, от воды исходила вонь отбросов и тины. У казачьего пикета, где уже видно запертые ворота города и длинные, теряющиеся во тьме, стены, остановились.
Казачий урядник Саввушкин, высокий, сухощавый и цепкий, как клещ, бойко доложил, с удовлетворением поглаживая окладистую бороду:
— Господин генерал, спят нехристи, как есть спят! Разлеглись в палатках перед воротами и дрыхнут. Грех не воспользоваться! Дозволь мы их того!
Казак провел рукой под выпирающим кадыком, это получилось у него так легко, словно речь идет не о людях, а о забое куриц.
Иван Иванович Орлов, кивнул:
— Только давайте сабельками, лишний шум не нужен!
— Не изволь сомневаться, все исполню в точности!
Казаки исчезли в утренней полутьме. Стрекот кузнечиков, смешивался шелестом волнуемой ветром травы да отрывистыми всхлипываниями неведомых птиц. Утреннее солнце наконец приподнялось над горизонтом, осветив могучие стены города. Орлов в окружении казачьих полковников в молчании ожидал результата. Через десяток минут довольный урядник вернуться. Все шестьдесят часовых, без единого выстрела зарезаны спящими в палатках и под открытым небом. Орлов хмыкнул, разгильдяйство поражало. За такое царь Петр, пожалуй, заставит повисеть на пеньковой веревке, но для Циньской державы ничего удивительного. Слабоорганизованные, плохо вооруженные части, состоящие из этнических китайцев имели сомнительную боеспособность. 'Наконец то закончим надоевшую войну, а неплохо бы поймать самого китайского императора, хотя это вряд ли получится...'
— Молодец! — довольным голосом произнес Орлов. Утренние лучи осветили солидный синяк на скуле казака. Генерал сейчас же шагнул вперед, всматриваясь, — А это откуда? Это кто тебя так приголубил?
Казак смущенно отвел взгляд.
— Один китаец не спал, прыгнул откуда-то сбоку, ну чисто кузнечик, да так ловко ногами давай махать, как та цапля, кинжал выбил и вот, — казак осторожно потрогал наливающийся цветом синяк.
— Ну а ты что?
— Озлился я, в нашей станице никто меня не бил, а я всех гонял. Изловчился и ударил в ухо. Так упал и помер нехристь, не рассчитал я удара... — повинился урядник. Орлов и окружающие его полковники залились смехом. Казак так никогда и не узнал, что человек которого он убил был монахом из знаменитого шаолиньского монастыря.
Орлова предупреждали о мастерах драки в Китае, он сделал паузу и веско произнес:
— Куда китайцам против казачьих ухваток! — он многозначительно посмотрел на собственный, смахивающий размерами на небольшую дыньку кулак. В драке он по молодости был мастак. С одного удара сбивал противника в кулачной забаве стенка на стенку. Полковники ответили одобрительным гулом.
На безмолвные стены полетели кошки, тихий звон металла о камни, еще через несколько минут ловко вскарабкавшиеся вверх смельчаки распахнули древние ворота. Путь в Пекин открыт. Полурота заняла надвратную башню с прилегающим участком крепостной стены. Колонна казаков и стрелков в сопровождении орудий прошла под многоярусной крышей башни над воротами и углубилась в переплетение узких городских улиц.
Русские войска в молчании осторожно двинулись вдоль стены города. Впереди пехота. Рослые по сравнению с китайцами, усатые, сытые, на ружьях грозно сверкают граненые штыки. Солнце поднялось над городом неся зной и духоту.
С высокой башни в глубине улицы раздался выстрел и послышался крик ярости на мандаринском диалекте. Генерал Орлов, шедший сразу за арьергардом, повел плечами и, вздохнув, перекрестился:
— Началось, Господи благослови! — он отошел назад. Главнокомандующему не место в передовых частях.
'Бах! Бах!' — эхо загуляло от ответных выстрелов русских, но и плотность огня циньских стрелков нарастала.
Услышав звуки боя, к юго-восточному углу города начали стягиваться остатки элитных маньчжурских отрядов военноначальника Аньчжуху. Колонна свернула с дороги, развернувшись в боевой порядок. Маньчжурская ярость и русская стойкость столкнулись. Большие свинцовые пули китайских ружей с резким треском вонзались в стены зданий, стрелы дождем сыпались с яростных небес. Если бы не добрые мастерградские брони, пришлось бы туго. С пронзительными, непонятными русскому уху криками раз за разом густые толпы одетых в длинные маньчжурские халаты воинов с мечами и копьями в руках остервенело накатывались на затерявшиеся среди улочек отряды. По гребню крепостной стены атаковали полуроту владивостокского казачьего полка в надвратной башне. Лишь одиночки добегали до русского строя чтобы с отчаянным воплями пасть, пронзенные граненым штыком. За крепостную стену понесли первых убитых и раненых. Солдаты и казаки изнемогали от жажды и утомления, но стойко исполняли долг. Завалы из окровавленных мертвых и взывающих о помощи раненых образовались перед фронтом русских сил.
Особенно много зла причиняли циньские стрелки на башне. Стоило кому-нибудь неосторожно высунуться, его встречал град пуль и стрел. Генерал приказал выкатить орудия на прямую наводку, артиллеристов от ответного огня укрыли стальными щитами. Башню окутали пыль и дым. Барабанными палочками забили в стены ядра и гранаты, валились башенные зубцы, задымила, заполыхала кровля, подожженные бомбами начали гореть фанзы вокруг. Не прошло и получаса как противник покинул ненавистную башню. Лучшие, преданные части Восьмизнаменной армии исчезли в сражении с русскими еще на подступах к столице а гарнизон Пекина в основном составляли ненадежные части из насильно мобилизованных китайцев. Русские отряды двинулись вперед.
Руководство города попыталось организовать уличные бои, но было поздно. Войска, методично подавляя при помощи артиллерии маньчжур и не разбежавшихся китайцев, двинулись к сердцу города: Императорскому дворцу. Впереди, спасаясь от ужасов войны, бежали густые толпы простых горожан. Пугливо оглядывающиеся женщины, несли на руках детей, мужчины тащили тележки с добром. 'Спасайтесь!' — громко кричали китайцы.
Обороняющееся прекратили контратаковать, но засели на крепостных стенах и в фанзах, откуда вели ожесточенный обстрел атакующих. В ярости от потерь, солдаты и казаки кололи, рубили, стреляли и гнали неприятеля по узким уличкам Пекина. Вражеский огнь стих и на стенах показались многочисленные белые флаги. Русские отряды немедленно начали двигаться вперед, но сигналы о сдаче упали а противник вероломно открыл огонь. Осколочные снаряды и гранаты русских орудий, огонь штуцеров и штыковой натиск заставил коварных маньчжур снова бежать. Так продолжалось несколько раз.
Дело окончательно решилось когда около часа дня вторая колонна под руководством полковника Репнина обошла город с юга по руслу высохшей реки и без боя вошла в Китайский город. Сопротивление рухнуло. К вечеру большая часть древнего Пекина оказалась в русских руках лишь кое-где в укрепленных местах маньчжуры и китайцы продолжали сопротивляться. Воцарилась паника и безвластие, преступники грабили, безнаказанно убивали, интеллигенты-патриоты массово совершали самоубийства, предпочитая смерть позору иностранной оккупации. С собой покончили более 1000 китайцев. Из боеспособных подразделений в Пекине остались не принимавшие участия в боях с русскими высшие, набранные из маньчжур три гвардейских корпуса: желтого, желтого с каймой и белого знамени. Отойдя к императорскому дворцу, они заняли позиции на его стенах. Сам владыка Китая: Шэн-цзу, четвертый представитель циньской династии, воспользовался не блокированными выходами из Пекина и вместе с придворными укрылся в летней резиденции Ихэюань.
У украшенных белыми флагами стен дворца только моливший о сдаче трубач, и то не сразу, сумел остановить русскую ярость. При штурме Пекина казаки и стрелки потеряли 95 человек убитыми и 255 ранеными.
Из комнаты открывался вид на ворота Тяньаньмынь (Ворота небесного спокойствия): основной вход в императорскую резиденцию, последнее рубеж обороны циньских войск в Пекине. Безлюдно, часть горожан сбежала а остатки прятались в фанзах. Массивные темно-красные стены вокруг Запретного города напоминали о величии и мощи древней империи. Из-за начала переговоров русские не стали их штурмовать. Над надвратной башней с двухкарнизной, покрытой глазурованной черепицей крышей плещутся на ветру желтые флаги с грозно скалящимися драконами. Углы карнизов украшены миниатюрными изваяниями зверей и изогнуты, чтобы злые духи, двигающиеся только по прямой, не проникли во дворец. Памятником ужасам войны перед воротами застыли два изрядно посеченных картечью и пулями огромных каменных льва. За сверкающем в лучах полуденного солнца лаком изящным круглом столике расположились четверо. Русских представляли генерал Орлов и мастерградский чиновник, назвавшийся Семеном Семеновичем Кравцовым. Китайцы прислали делегацию в составе двух послов: наследника императорского престола Иньжэн и военноначальника Аньчжуху. Позади кресел переговорщиков статуями застыли переводчики. В первый день Орлов показал верительную грамоту от царя Петра, а цинские послы — нефритовую императорскую печать...
Орлов медленно закипал. Трудные переговоры безуспешно шли второй день а время работало на маньчжур. Русская армия стояла на месте а китайцы лихорадочно стягивали, откуда только могли, войска к Пекину. Иньжэн в желтом шелковом халате с длинными рукавами с вышитым на груди драконом. Такой в Китае мог носить лишь член императорской семьи. Выпрямившись на большом кресле (баоцзо), словно проглотил кол, наследник престола говорил громким наставительным тоном. В узких глазах светился огонек презрения к северным лаовай. Орлов вслушивался в чирикующие слова мандаринского диалекта и хотя не понимал о чем вещает маньчжур, но тон, с каким он говорил не только раздражал, но и вызывал подозрение что происходит нечто неправильное. Стоящий позади кресла Иньжэна переводчик-иезуит склонил голову и с непроницаемым лицом повернулся к русским. Показалось, нет? В глазах иезуита мелькнула насмешка, он начал переводить:
Лаовай — иностранец, человек из другой страны чаще европейской внешности, который не понимает или плохо понимает по-китайски и с трудом ориентируется в обычаях и порядках повседневной жизни Китая.
— Для того, чтобы все люди на земле мирно радовались, Сын небо им покровительствует, не различая внешних и внутренних. Девиз его царствования: 'процветающее и лучезарное'. Тех кто ведет праведную жизнь, пребывает в принципах и законах Будды, он уважает, хранит и дает почетные титулы и звания. Тех кто ведет себя неправильно, он наказывает! В нарушение подписанного между Срединным государством и Русским царством договора, вы бесчестно напали на империю. Вы вели себя с подданными Сына Неба как предатели и насильники. Погибли тысячи маньчжур и китайцев, множество их угнано в рабство. Государство вплоть до гор Малого Хингана разорено. Ваши претензии на Даурию, Приморье и северную Маньчжурию смехотворны. Эти земли принадлежит императору Цин со времен Александра Македонского и Чингисхана. Я наследник престола Срединного государства и уполномочен говорить от имени Сына Неба царствующей династии Да Цин. Да будет десять тысяч лет его жизни! Силой вечного неба всеобщего владыки я повелеваю вам удалится в пределы, отведенные нерчинским договором и отпустить пленных. Позднее вы получите распоряжение, как загладить свои преступления.
Чем дольше Орлов слушал чушь, которую нес маньчжур, тем сильнее округлялись его глаза, лицо заметно багровело. Кто кого победил? Русские войска стоят в Пекине или китайские в Москве? Предупреждая неизбежный взрыв, мастерградец торопливо положил генералу на плечо руку.
— Боюсь что уважаемый наследник престола неправильно оценивает ситуацию, — торопливо произнес он, — Даурия давно платит нам ясак а Приморье и северная Маньчжурия принадлежат нам по праву силы. Если мы не заключим мирный договор, то Пекин будет разорен а армия отправится к новой императорской резиденции.
— Ваши успехи — это временно, — выслушав перевод пренебрежительно процедил Иньжэн, — Срединное государство побеждало варваров всегда.
— Уважаемые послы, — бледно усмехнувшись, произнес мастерградец, — Чтобы переговоры шли конструктивно, я вам кое-что покажу.
Мастерградцы считали по праву русскими территорию Даурии, откуда совсем недавно китайские войска силой выгнали казаков, а также Приморья, в известно им истории принадлежавшего России. А для устойчивости русского Дальнего Востока необходимо присоединение Желтороссии, территории Северной Маньчжурии.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
