Рождение патриарха

Орки были бандой.

Даже не так, все оркоиды: гоблины, хобголины, огры и многие другие, на общенародном уровне имели менталитет мелкоуголовной шпаны. Разбойники, налётчики, мародёры — вот их среднестатистический портрет. Эта особенность накладывалась на очень суровую среду обитания, ибо, как не посмотри, а жизнь на голых камнях в сырых пещерах, это не то, что способствует развитию культуры и духовности.

Применительно к нашей ситуации, это значило, что нормальной армии из орков не получается. Нормальная армия, даже на совсем непрофессиональный взгляд любителя, подразумевает дисциплину, чёткое выполнение приказов, пусть и самоубийственных. И вот тут был главный затык.

Война в понимании оркоидов выглядела, как сход двух толп «братков», что, порычав друг на друга и покидав понты для поднятия собственного боевого тонуса, по условному сигналу, вроде очень громкого вопля самого горластого «пацанчика», ломятся навстречу друг дружке. Дальше происходит сшибка лбами, и если сильного перевеса одной из напирающих толп не наблюдается, общий замес помаленьку распадается на отдельные группы противоборствующих, и даже на отдельные поединки. А всё потому, что кучи трупов под ногами банально мешают неорганизованным гражданам держаться вместе. В итоге, результат боя больше зависит от численности противников, а уже потом от их удачи и персонального мастерства отдельных бойцов, так как в такой свалке легко могут задавить и очень опытных рубак.

И как-то изменить данную ситуацию было чертовски сложно, слишком уж въелось эта особенность зеленокожим на подкорку. Они так тысячелетия жили, впитывая подход с молоком матери, а между тем, генетические особенности менталитета — это не пустой звук. Даже среди людей, на Матушке Земле, то есть среди одного биологического вида, разные народы могли кардинально отличаться в области менталитета и никакое воспитание не могло это вытравить полностью. А всё дело в наследственности. Разная среда обитания, разный климат, рацион, условия жизни — на все эти случаи существует свой идеальных набор качеств для достижения наибольшего успеха, а кто этого успеха достигает, тот и оставляет потомство, несущее его наследственность. А теперь вспоминаем про образ жизни орков.

Да, в горах всегда есть подземные реки и озёра, а в них, соответственно, рыба, водоросли и иные водные обитатели. В темноте и сырости можно выращивать грибы, они неприхотливы, быстро растут и дают обильный урожай. Различных видов подземных грибов здесь тоже было много, даже очень, выращивались и такие, которые по вкусу сложно отличить от мяса, их так и называли мясными, и, собственно, они составляли основной рацион подземных жителей. И всё же это было не то, что способно обеспечить народу благостное существование, избавляющее от потребности в борьбе за ресурсы. Вернее, оно могло, но для этого требовалось много труда и организация, а с этим-то как раз имелись проблемы. Любому вождю было куда проще и понятней сходить в набег и пограбить, чем копаться в земле и пытаться что-то решить мирным трудом, а когда все вокруг грабители, с огромным удовольствием готовые отобрать твоё добро, это на корню рубит любые начинания немногих энтузиастов, зачастую вместе с головой. Вот и выходит замкнутый круг, где достигают успеха исключительно наиболее удачливые и наглые «братки», неизменно пролезая наверх и устанавливая для остальных свои правила. Результат: застой, стагнация и практически первобытное общество, предельно далёкое от солидарных принципов.

Так что с ними действительно было очень и очень сложно. Чего уж тут говорить, если даже Равшаи, гордившиеся своей дисциплиной и, не побоюсь этого слова, выучкой, даже на мой крайне дилетантский взгляд тянули, максимум, на расхлябанных мирной жизнью резервистов?

А ведь без духа солидарности в солдатиках, или, на худой конец, железной дисциплины ты строй не создашь. Строй — это самое чистое проявление коллективного действия. Нельзя создать строй только своими силами, для него необходимы солидарные усилия разных личностей. И оружие там используется не индивидуальное, а коллективное, самый яркий пример — это строевой щит. Для одиночного бойца большой щит не нужен и даже вреден, так как снижает мобильность. Щит одиночного бойца, как правило, имеет круглую форму и его диаметр варьируется от десяти до сорока сантиметров. Разумеется, бывают не только круглые щиты, но все они отличаются компактностью, небольшим весом и простотой. Такие щиты необременительны в ношении, дёшевы и могут легко использоваться в качестве дополнительного оружия, особенно если к ним по центру прикреплён умбон в виде острого шипа. Но все эти плюсы для одиночки становятся минусами в сомкнутом строю: малый размер не может прикрыть всё тело от стрел; лёгкость конструкции делает такой щит не слишком прочным, и если в одиночном поединке у тебя есть возможность маневрировать и уклоняться, тем самым избегая попаданий по защите, то в строю это не работает и щит должен быть предназначен для того, чтобы постоянно принимать на себя удары; а уж острым умбоном и вовсе можно запросто задеть своих в схватке. В общем, как не сложно догадаться, обычное снаряжение орков для строя мало пригодно.

А что нужно для строя? А для строя нужна широкая «столешница», изготовленная из массивных досок, а лучше вообще металла, способная полностью скрыть тело носителя и в какой-то мере прикрыть его товарищей с правого и левого боку. В правильном строю, щиты заходят друг за друга подобно рыбьим чешуйкам, создавая надёжную защитную плоскость слабопроницаемую для всех средневековых видов стрелкового оружия. Меньше десяти килограмм весить такая радость не может и постоянно носить её с собой, не говоря уже об эквилибристике с попрыгушками вокруг противника — удовольствие весьма сомнительное.

С копьём — неотъемлемым атрибутом нормального строевого боя, ситуация аналогичная. Между коротким фехтовальным копьём-дротиком и строевой жердиной отличий даже больше, а это всего-лишь два элемента вооружения, чего уж говорить про тактику применения и прочие тонкости, без которых воевать в строю невозможно.

Для того, чтобы всё это появилось нужно общество способное к солидарности, общество, в котором разумные готовы защищать товарища в бою, в том числе и жертвуя собой. А какая может быть солидарность и самопожертвование в банде головорезов, которые и спиной-то к товарищу по собственной воле не повернутся, и которая держится вместе только на авторитете вожака? Вот то-то и оно.

Мне же предстояло самым откровенным образом идти бодаться против всех этих железобетонных и объективных фактов, в надежде, что зуботычинами и криками я смогу что-то изменить. Ну и как тут не кривиться? Надежда-то, будем честны с собой, весьма глупая...

— Уф, — с шипением выдохнул из могучей груди Гар, возвращаясь ко мне после двадцати минут показательного разноса новобранцев. — Ну? Понял? Сам справишься?

Ну вот и что тут ответить? Скулёж про генетику и менталитет тут не прокатит: Гар — дядька простой, или делаешь или не делаешь, а третьего он не понимает и понимать не хочет. Энтузиаст... И не важно что сам недавно расписывал мне бесполезность попыток, на самом-то деле он верит, что может сделать настоящую армию и всем показать. Хочет верить...

— Справлюсь.

— Вот и хорошо, — орк довольно хлопнул в ладоши. — Ну тогда бывай. Мой тебе совет: гоняй их пока с ног падать не начнут, только так в их пустые черепушки что-то втолкать можно. И пинками проверять не забывай! Если врезал под ребро, а он не дёргается, значит и правда устал, а если визжит, то продолжать может. С этим надо строго!

— Буду иметь в виду, — кивнул я и, мысленно вздохнув, направился к толпе...

Тело танар’ри упало на пол пещеры. Капля крови, стекая из уголка рта, впиталась в кожу. Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как я провёл первый эксперимент с диаблери демона и это было уже восьмое повторение с того момента. Пожалуй, можно было действовать и чаще, но я не хотел рисковать и дожидался более полного восстановления. Первые несколько раз это было особенно актуально, но, к счастью, с каждым последующим демоном переносить негативные последствия становилось всё проще.

— Ну, как самочувствие? — осведомился Рунг, едва круг призыва стал гаснуть.

— Премерзко, — с трудом давя головокружение, я прикрыл глаза пальцами до боли сжав переносицу. — Голова раскалывается, мышцы горят и привкус гнили во рту, при этом шатает от дурманящей эйфории...

Откровенно говоря, чувствовал я себя первостатейным обдолбанным наркоманом, которого во время прихода кто-то хорошенько отделал, пройдясь шиповаными ботинками по всей поверхности тела. Привычки на то, чтобы не валиться на пол безвольным мешком, уже хватало, но это являлось слабым утешением в том букете ощущений, что радостно обрушились на моё сознание. Пусть все они были на порядок слабее чем в первый раз, но один зуд в энергоканалах стоил больше, чем любой физический аналог, а для прочего и названий-то толком было не подобрать.

— Регнаг! Слизень ты навозный! Куда полез, недоносок?! Испортишь пентаграмму — руки оторву! — окрик Рунга, или даже скорее рёв мог бы заставить обделаться и опытного воина, но юный орчонок был уже привычен и лишь сменил место дислокации, отскочив как можно дальше от объекта беспокойства шамана.

— Её же нельзя испортить, она в камень вплавлена, — попытался возразить бывший ночной сторож племенного идола, даже не стремясь скрыть в голосе обиду. Он-то надеялся, что пока учитель занят, сможет поближе рассмотреть таинственный рисунок и тело демона, а тут такой облом.

— Цыц! — старик на полемику был не настроен и, не мудрствуя лукаво, заехал нерадивому подростку пяткой посоха по груди. — Тебе только волю дай, и ты адамантовый молот умудришься сломать. Сказано было — сидеть в углу! Или сам захотел этому вурдалаку на завтрак попасть? Так это мне не долго устроить!

Испуганно зыркнув в мою сторону, шипящий от боли орчонок покорно опустил взгляд, хотя я мог поклясться, что раскаяния в нём не было ни на грош. Впрочем, затаённой злости там тоже не было — такое отношение к воспитанию молодого поколения для орков было делом обычным и ничего другого он в жизни не знал. К тому же, Рунг был не только в своём праве, но и вполне мягок — пожелай шаман того и он бы этим ударом мог и взрослого орка жизни лишить.

— Ладно, — вновь привлекаю внимание учителя, — я пойду к себе, если что-то случится — зови.

— А то я сам не догадаюсь, — сварливо буркнул орк и изобразил на морщинистом лице выражение, кое, с некоторой долей фантазии, можно было перевести как: «пшёл-пшёл отсюда, нафиг ты мне сдался.»

Уже выходя из помещения я услышал новый виток распекания Регнага, впрочем, в этот раз суть сводилась к стимуляции трудотерапии — старик успел припахать новое поколение к переносу того, что осталось от тела дретча и теперь активно руководил процессом. Тот факт, что буквально минуту назад он сам шуганул парня от этого самого тела, Рунга ни коем образом не смущал. И нет, дело не в крепчающем маразме, шаман просто воспитывал в новом ученике привычку к беспрекословному подчинению.

Вяло размышляя на эту тему, я добрёл до своих апартаментов и с блаженством растянулся на кровати. Голова уже трещала поменьше, но ломота во всём теле никуда не делась, так что прилечь и расслабиться было сейчас лучшим решением.

Увы, блаженная тишина и покой продлились недолго. Не успел я сконцентрироваться на текущей внутри магической энергии и отрешиться от мира, как в дверь бесцеремонно вломился тот, с кем я наивно ожидал более не видеться. Как минимум, до завтрашнего утра.

— Ты слышал? — Рунг даже не делал вид, что пытается говорить тише, понимая состояние больного. — Из глубин поднялся отряд орогов, у них даже была стычка с Харушаками. Пока сам Гарыг с гвардией не подошёл, сумели многих положить.

— Ороги — это кто? — я тоже не стал делать вид, что испытываю к явлению большого начальства хоть малейшее почтение, иначе говоря, даже не пошевелился чтобы встать.

— А, ну да, ты их ещё не видел, да и я не рассказывал... — протянул Рунг, вдумчиво поскребя подбородок. — В общем, ороги — это глубинные орки, живущие в Подземье. Сильные ребята.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве проходы в Подземье не охраняются наиболее тщательно?

— Охраняются, но ты обычных орков с орогами не ровняй; у орогов каждый боец доспехи и оружие имеет такие, какие не у каждого нашего вождя найдутся и выучка у них не хуже, чем у корманторской гвардии.

— А укрепления? — припомнил я подробности о самых нижних ярусах Териамара. — Там же они ещё со времен дворфов остались.

— Ха! — шаман пинком подвинул стул от стены и, взгромоздившись на него, весело продолжил: — Если бы не укрепления, ороги полгорода порешили бы, а так Гарыг успел подойти.

— И что было дальше?

— Да ничего. Как огры из охраны Гарыга показались, ушастые сразу и отошли, сейчас небось переговоры ведут, а может, и нет.

— Ушастые? — признаться, ожидал всего, но чтобы орков называть ушастыми...

— А что? У них действительно уши, как у летучей мыши — большие и вогнутые. В Подземье-то темень — хоть глаз выколи, а сами по себе ороги слепошарые не меньше нашего, волшебными зеньками не облагорожены, вот и приспособились, — а, ну тогда все понятно: следствие среды обитания. Слух в кромешной тьме Подземья — вещь очень важная.

— И как думаешь, что теперь будет? И, что куда важнее, какую из данной ситуации можно извлечь выгоду?

— Да ничего не будет, — старик весело пристукнул посохом, косвенно подтвердив, что пришёл ко мне чисто поиздеваться под благовидным предлогом. — Обычно ороги, появляясь, захватывают власть в крупнейшем племени, после чего жёстко подчиняют все остальные, которые есть поблизости. Но с Гарыгом этот фокус не пройдёт. Будь он обычным орком, тогда ещё может быть, а так он сам любого орога в бараний рог скрутит и не вспотеет. Хоть он и выглядит больше как орк, но крови огров в нём больше половины, да и в гвардию у него, как ты знаешь, не гоблины входят. Так что покрутятся ороги вокруг и обратно уйдут, сил у них с Харушаками тягаться нет; сюда же не племя пришло, а всего лишь небольшой отряд, десятка три клинков. В Териамар же Гарыг их не пустит, понимает, чем это может для него кончиться.

Все вроде логично и правильно, какими бы агрессивными и повернутыми на войне не были орки, но своё положение и власть просто так никому не отдадут. Однако ороги... Как можно использовать их появление? Под шумок напасть на Харушаков? Нет, ничего не получится, вот если бы глубинных орков было не три десятка, а, скажем, сотня-две, тогда да, тогда можно и весь Териамар попытаться захватить, шансы были бы неплохие. Но, увы, орогов только тридцать, а значит, график реализации наполеоновских планов остается прежним.