Для нормального человека — неразбериха жуткая. Да еще расстояние указывалось не в длине, а во времени — в днях пути. Попробовал бы это все кто-нибудь кроме самих аборигенов уразуметь! Посмотрел бы я на него.

Так что я ничего не понял, даже усвоив принцип местной картографии. Но меня и без того быстро убедили, что я не прав. И хотя до нужного нам места по воде дальше, но зато преодолеть это расстояние на лодке можно быстрее.

Так и появился на свет челн. Неплохая, кстати, посудина. Нечто среднее между вельботом и стругом. Узкая, длинная, носовая часть солидно поднята — можно было идти против волны.

В оконечностях и у бортов — как положено, воздушные ящики для непотопляемости. Пока мы плыли, я даже начал присматриваться, не установить ли на эту скорлупу подвесной мотор.

Какой-нибудь "Эвинруд" или "Вихрь". В крайнем случае "Москву" или "Ветерок". Ходкое получилось бы сочетание. Но по размышлению я эту мысль оставил. Шли мы и так неплохо.

А непривычный для местного народа мотор мог бы заранее привлечь к нам излишнее внимание. Да и с обучением местного персонала, опять же, пришлось бы возиться. Так мы и продолжали идти дальше на веслах.

Делать было совершенно нечего. Арх с Ангрестом изредка садились подменить гребцов, я же себе и такого развлечения не мог позволить — грести не умею. Аниз, как пес на привязи, первые дни сторожил Залибу.

Пока не убедился, что плененный колдун спеленат надежно. Что он с ним сделал — судить не возьмусь. Потому как со стороны не видно. Внешне же Залиба шел и двигался сам, не связанный и не закованный.

И даже, похоже, сохраняя полное сознание. На окружающих он старался не смотреть. А меня, похоже, и в самом деле боялся, как чумы. Правда, мне это как-то было все равно.

Даже удивительно. Думал по одно время, доберусь до него — ноги поотрываю. А вот — нет же... В конце концов, я нашел себе занятие: быть впередсмотрящим. Сидеть, то есть, на самом носу челнока. Вплотную к верхней оконечности штевня.

И таращиться вперед по берегам, держа автомат наготове. Никто мне этого не отсоветовал и я так и проводил время. Возможно, остальные считали, что так поступать у меня есть какие-то основания.

Я сидел, пялился на мерно бегущую воду, на меняющиеся в нескончаемом движении берега — и думал.

Об чем, я уже сказал. Обо всем. О своем договоре с Словинецем, о едущем с нами Залибе, о самой нашей операции, скорее бы должной называться авантюрой. И вообще о своем здесь пребывании.

О чем, надо признаться, я как-то последнее время успел здорово подзабыть. Впрочем, объективности ради, следует признать, что мне не очень-то давали на это время — сплошные нападения да переговоры.

Интересно, кстати, как там Брада? Надеюсь, я не очень осложнил жизнь скромному бакалавру. Мы с ним так и не увиделись до самого отъезда. И теперь я чувствовал по этому поводу себя несколько виноватым перед ним.

Вопросы же фундаментальные, как то: откуда я, кто я, куда иду? — хотя и задавались по-прежнему, но по-прежнему же оставались без ответа. Более того, я как-то заметил, что мне уже и не очень хочется этими вопросами задаваться.

Надоело. Вот этот мир. Есть. А вот он я в этом мире. И жить как-то надо, только и всего. Неожиданная судьба снова вывела меня вдруг на дорогу, пересекающуюся с путем той девушки.

Помочь которой я не смог тогда, в лесу. И у моей совести имелись на этот счет какие-то соображения. Или угрызения... Впрочем, кажется, в текущем времени они никакого значения не имели.

Ладно. Лучше уж о своей робинзонаде подумать. А то вот — плыву. И, кажется, неожиданно получил вполне серьезную поддержку местных властей. Что уже как-то греет, по старой, видимо, советской памяти. Что еще?

При теперешнем моем снаряжении никаких проблем ни с чем возникнуть не должно — можно с таким же комфортом прожить, как у себя дома. На Земле, то есть. В отличие от Земли, опять же, никаких таможенных сложностей и ограничений.

При желании можно отправиться в любую сторону. Да не просто отправиться, а опять же, с первоклассным оснащением. Если немного посидеть, да подумать, можно такое из мешка достать — только пальчики оближешь.

Вот именно что: из мешка... А что там, по другую сторону? Или кто там? Сколько вообще времени, с момента появления такого как я должно проходить, покуда его не встретят те, кто вызвал?

Месяц, год, два? Сколько? Или он должен сам их искать? Вот только где?

На третий день плавания берега Крутички разошлись, образовав довольно широкое русло, и течение замедлилось. Мы даже ускорили свое продвижение. Миновали раскинувшуюся на берегу деревню.

По реке стали попадаться другие лодки. В основном обычные плоскодонки и долбленки — но в огромных количествах. Берега украсились многочисленными руслами рукавов и притоков. Было видно, что народ тут живет густо и совсем иначе, чем в Терете или в лесу.

На наш челнок смотрели с любопытством, но в меру. Лодки из Терета были тут не в диковинку. И лишь из-за спешки мы не стали задерживаться в этом гостеприимном месте и заночевали далеко выше по течению.

Под сухим глиняным яром с красной осыпающейся породой и угрожающе нависшими над обрывом густыми елями. Впрочем, кормчий уверил нас, что место это безопасно. И верно: обширное пятно кострища свидетельствовало, что здесь мы не первые и не единственные устраиваем привал.

Тем не менее, у меня возникло какое-то странное ощущение... Не понять даже, какое... Но настолько явственное, что я слегка забеспокоился. С чего бы вдруг? Я на всякий случай заикнулся насчет того, чтобы подежурить. Но меня никто не поддержал.

До сих пор мы ничего такого не предпринимали. Ограничивались какими-то оберегами, выставляемыми Анизом каждый вечер и спали спокойно. И, вроде бы, средство это было вполне надежное. И я в нем не сомневался, но...

Что-то, тем не менее, меня заставило... чего-то ждать. В итоге я все-таки остался бодрствовать, сам толком не зная, почему. И стараясь не обращать внимания на бросаемые на меня спутниками взгляды.

Только Аниз поглядел на меня пару раз, как мне показалось, с любопытством. Но и он лег спать вместе со всеми. Могу их в чем-то понять: они явно считали мою затею блажъю. Да я и сам почти склонен был думать так же.

Вот только — почти. А что, если не так? В конце концов, все уснули. Костерок, разложенный под ужин, прогорел, вечер перешел в ночь, я привычно уже напялил ноктовизор и, подумав, отыскал место в стороне от лагеря.

В подходящей глинистой выемке, образовавшейся у подножия обрыва. Сидеть было достаточно жестко, так что уснуть я не боялся. А подушечка жевательной резинки, которую я догадался употребить, помогала не заботиться о куреве.

Я устроился поудобнее, проверил обзор, приготовил на всякий случай оружие и стал ждать.

Время шло. У челнока все мирно спали. Я бдил. На застывшей поверхности реки изредка играла рыба. Один раз взыграло что-то очень большое. Но беззвучно. Только в прибор я видел, как пошли круги по воде.

Где-то к полуночи поднимался Аниз, проверил свои обереги и Залибу заодно. Поискал меня глазами — не знаю, что увидел — потом снова лег. После этого — опять тишина.

И тут, наконец, я понял. В чем дело! Движения Аниза подтолкнули мою мысль, и я сообразил. Что не давало мне покоя. Я просто упустил это из виду, а подсознательно, тем не менее, помнил. И вот — результат!

Я снова был в лесу! Как и до прихода в Терет. И память у меня сразу настроилась на тогдашнюю же обстановку. Когда меня ловили и выслеживали. И чувствовал я себя, прямо скажем — затравлено.

Только сейчас был я не один, и возникшая эта тревожность не могла проявиться с первого же дня. Да и кого нам было бояться посреди реки? Хотя бы чисто психологически.

А вот сегодняшняя ночевка — вдали от жилья, на открытом берегу. Да еще обрыв этот с елками, что, кажется вот-вот упадут! Оттого и вылезла эмоция из подсознания в сознание. Трансформировавшись по дороге.

А я и всполошился! Сижу, и понять не могу, чего же заставляет меня устраивать засаду. На потеху всем моим спутникам. В округе явно же нет ни одной живой души крупнее обыкновенного лесного зайца!...

И вдруг я услышал. Слабенький тихий звук враз заставил меня замереть и забыть все свои психоаналитические построения. Издалека. Потом еще. Ближе, ближе... Кто-то шел, приближаясь, вдоль берега по лесу, направляясь сюда — к яру.

Шел спокойно, не таясь. Хотя и не выдавая нарочито свое приближение. Так ходят у себя дома. Я озадаченно прислушался. Походка вовсе не напоминала тяжелые шаги вооруженного человека.

Стараясь не производить излишнего шума, я осторожно повернулся в своей щели. Потом, немного подумав, снова сменил магазин в автомате на снаряженый серебряными пулями. Кто его там знает; а так вроде надежней.

Я ждал. В зеленоватых сумерках зрительного поля прибора река плавно, хотя и круто, делала перед яром изгиб. Прибрежные заросли скрывали перспективу. Пожалуй, не очень я тут удачно в щели сижу, подумалось мне.

И в следующую секунду я увидел... Что-то. В окулярах ярко засияло. Я даже машинально зажмурился. Но сработало электронное гашение бликов. Когда я снова взглянул вперед, то увидел приближающийся человеческий силуэт.

И второй — рядом — собачий или волчий... На полшага впереди. Огромный. Я от изумления вытаращил глаза. Оба — и человек и волк — или собака — светились так, как я никогда еще не видел в ноктовизоре.

Просто как электрические лампочки. У меня даже прибор зашкаливало, если так можно выразиться. Выйдя из-за прибрежных зарослей, странная пара остановилась на миг, достаточный, чтобы окинуть взглядом заснувший бивуак.

А потом, как ни в чем ни бывало, двинулись прямо к спящим. Я уже приноровился к ослепляющему их сиянию и мог теперь рассмотреть, что это молодая девушка, сопровождаемая похожей на волка собакой. Волкодавом — что ли? Или все же — волк?

Я, не таясь, поднялся из своего укрытия в полный рост. Держа наготове "аксушку" и не забывая прислушаться к происходящему по сторонам. Но ничего подозрительного не доносилось.

Правда, в кого стрелять сначала, я пока не решил. Но если визит этих нежданных гостей меня озадачил, то мое появление их просто застало врасплох. Девушка стремительно обернулась, пес же просто крутнулся на месте.

Мгновенно оказавшись ко мне мордой, пригнулся и зарычал. Нет, все-таки собака, решил я почему-то. Хозяйка схватила его за ошейник, и мы замерли, глядя друг на друга.

Впрочем, это я предполагаю. Поскольку прибор мой все время отключал излишнюю яркость, то видеть я мог лишь отдельными частями изображения. Гостья, видимо, не знала, что сказать. А я не представлял как-то, что спросить.

Стой — как известно, стрелять буду! — Стою... — Стреляю... Тьфу!

Медленно, медленно, бочком. Девушка подалась мимо меня назад. Туда, откуда пришла. Пса она, не отпуская, вела за широкий ошейник. Хороший ошейник, крепкий, с острыми шипами. Такие надевают специально на бойцовых собак.

Пес, напружинясь, все это время держался ко мне мордой. И недвусмысленно давал мне понять: если я только позволю себе хоть малейший намек... Вид у него был при этом достаточно грозный.

Я, впрочем, тоже с них ствола не спускал. Хотя уже чувствовалось, что никакого продолжения инцидент иметь не будет. Так и оказалось. Девчонка с собакой переместились за поворот, оттуда донеслись торопливые шаги, шорох ветвей — и все стихло.

Не меньше десяти минут после этого я стоял, замерев в занятой позе. Не двигаясь, и вслушиваясь в каждый звук. Пока не понял, что больше ничего уже не произойдет.

Тогда с облегчением я позволили себе отпустить себя же, повесил автомат на плече, выплюнул изо рта забытую там жвачку и с наслаждением закурил. Признаться надо, что чувствовал я себя в тот момент совершенно непредставимо.

* * *

До утра больше ничего не произошло. Ночь закончилась обычным в эту пору года способом: темнота словно посерела, звуки притихли в холодном воздухе. Потом от замершей реки неторопливо поднялся густой и сырой до пронзительности туман...

Как эти корабельщики могли в нем спать? Я лично продрог до печенок, вычурно выражаясь. И всеобщий подъем застал меня за приготовлением завтрака. Чтоб хоть как-то согреться.

Не вдаваясь в подробности, я вытащил на всю команду полуфабрикатов и засыпал в котел. Для меня же вожделенной добычей представлялось кофе, воду для которого я нагрел рядом с первым котлом. Благо, что места над огнем хватало.

Минут двадцать присутствующие смаковали и обсуждали угощение. Временами, косясь на меня, но с расспросами не приставали. За что я им был даже не очень-то благодарен: я не мог решить, рассказывать ли о ночном визите или нет.

Но никто так и не спросил ни о чем. Только Аниз, может, глянул пару раз изучающе. Но и он ничего не сказал. А сам я не знал, как быть. На рассвете я осмотрел берег и не обнаружил никаких следов.

По крайней мере, явных. Удивительного, впрочем, в этом ничего не было: высушенная ветрами и солнцем глина отвердела до прочности камня. И ничего на ней невозможно было рассмотреть.

Лишь дальше, за поворотом, удалось найти несколько свежих вмятин — больше ничего.

В конце концов, я не выдержал и показал эти "следы" Анизу и Арху. Против моего ожидания, вояки отнеслись к известию вовсе не так, как я мог представить. Как-то уж излишне спокойно. Меня это слегка озадачило.

— Ну, а что вы хотите, Гар? — объяснил мне Арх. — Следы есть — но непонятно чьи. Вполне могут быть, например, вашими собственными. Не волнуйтесь, это я к примеру! — он остановил меня жестом руки. — Кто приходил — неясно. Вот если бы вы их задержали... Или просто позволили дойти туда, где начали бы действовать обереги... А так, судя по вашему рассказу, им просто было любопытно, вот и все. Вы же их и напугали. Магии тут, по мнению Аниза, никакой не чувствуется. По крайней мере, следов ее применения. Значит — ничего страшного.

— А то, что они светились? — спросил я.

— А почему нет? — неожиданно пожал плечами Аниз. — Хотя тогда, пожалуй, мог бы быть какой-нибудь заметный след... А вам не могло показаться, Гар?

— Нет, — сказал я, вспомнив, как полыхало изображение.

— А ваш э-э... инструмент?

Я подумал. Вообще-то интересно — чего там такое он мог улавливать? Я ведь даже не знаю толком, на каком принципе у меня прибор. ИК или электронное светоусиление?

Что он такое мог ловить от них? Но все равно, пусть даже так: работал-то он исправно!

— Нет, — твердо ответил я. И до и после ноктовизор сбоев не давал. Да и фон во время встречи ничуть не искажало.

— Ну-у, не знаю, — сообщил Аниз. — Может быть, ты просто с его помощью увидел что-то, обычно невидимое? Единственное, по моему, объяснение.

Я уже рот раскрыл было, чтобы возразить. Но тут вспомнил фильм "Исповедь невидимки". Как там невидимку как раз чем-то похожим и высматривали... Бред какой-то. Вот уж этого-то точно быть не может!