Ветер и крылья - 2

Паскуале не возражал. Он мотался по острову, закупал одно, продавал другое, кстати, пиратский корабль тоже ушел за хорошие деньги, так что Энцо теперь был вполне состоятельным молодым человеком... по провинциальным меркам, восстановить Феретти этого бы все равно... ладно, на ремонт хватит. А приносить прибыль уже не получится.

Лоренцо он с собой брал, и знал, что парень кое-что усваивает. Не все?

Ну так что же... не получится из него хорошего купца, да и не его это стезя.

Но знать, откуда берутся деньги, он будет, разбираться будет, его не обманут, медяк за золотой не всучат — что еще надо? Практически, ничего.

Так что... сон, еда, тренировки...

И Энцо, неожиданно для себя, начал расти.

Расти быстро, причем не только вверх. Начали появляться мышцы... Сейчас он выглядел ровесником Мии, а то и чуточку постарше.

— Я и сам не ожидал. Мне столько надо рассказать... столько!

Мия кивнула.

Она с удовольствием послушает.

* * *

— И там кровь! И кишки всюду! И трупы валяются...

Энцо рассказывал с явным воодушевлением.

— Пираты, — охнула Мария. — Ужас какой, вас убить могли...

Малышка Кати, которая играла рядом с мамой, да, она так уже вполне уверено называла Марию, подняла голову.

— У-ить?

— Все хорошо, маленькая, — Мария погладила ее по мягким каштановым волосикам. — Все хорошо.

— Нас действительно положили бы там, — кивнул Паскуале. — Если бы не Энцо...

— Энцо? — Мия посмотрела на брата.

Что случилось!?

Неужели... нас двое!? И просыпается кровь?!

Энцо пожал плечами.

— Я так и не понял, что именно произошло. Как звезда вспыхнула... и я в себя пришел только на койке.

— Да уж... звезда, — хмыкнул Паскуале. — Почти два десятка пиратов, пиратский капитан, выпотрошенный, как рыба... оставшиеся бежали вперед своего визга, кое-кто и за борт попрыгал, лишь бы с чудовищем на одном корабле не оставаться.

— Чудовищем?

— Выглядело это именно так, — не смутился Паскуале. — Весь в крови, шипит что-то... не разберешь. И убивает. Я уж испугался, думал, не остановим.

Чезаре и Леоне, которые тоже присутствовали в гостиной, закивали. Они тоже тогда испугались. Поди, останови... такое.

— Только шипел? — уточнил Джакомо. — А чешуей не покрывался? Хвост не отрастил?

Мия оценила. А как еще спросить про метаморфозы? Вот так, шуточно...

— Чешуи не было. И когтей, и клешней, — фыркнул Паскуале. — А вот шипел Энцо знатно. У вас в роду никого такого не было?

Мия так же показательно задумалась.

— Ну... дядя, вы на что намекаете? Что все женщины — змеи?

Дядя посмеялся, но вопрос все же повторил.

— Вирканги, или еще кто? Мия, ты не знаешь? У вас в семейной Библии не записано?

— Вирканги? Но... — Мия еще не поняла, при чем тут это, но нутром чувствовала — соглашайся! — Дядя... о таком не говорят вслух.

— О чем именно? Мия, тут уже поздно что-то скрывать, Энцо половина корабля видела. Мы должны знать... мало ли, что случится?

Мия посмотрела в сторону.

Мама, прости. Так надо.

— Мама рассказывала, что прабабка, земля ей пухом, была достаточно... свободной женщиной. И мужчин любила. Разных. Энцо, ты прости, пожалуйста. Я тебе об этом не говорила, ну так женские сплетни... да и время тогда другое было! Прабабка же! Я и подумать не могла...

— А муж как к этому относился?

Мия развела руками.

— Не уверена. Не знаю. Но если кто и мог погулять на стороне, так это она. И светлые волосы, опять же... у матери тоже такие были. Вроде как и у бабки.

— Вот и сходится все, — кивнул Паскуале. — Берсеркерство это. Если бабка с кем из виркангов погуляла, могла и по наследству передать.

Мия вздохнула.

— Мама об этом говорить не любила. Вообще могла не поделиться, но... так получилось. Зашел разговор.

Мужчины покивали. Мол, понимаем, бабские тайны — они такие. Женщины за них кому хочешь глаза выцарапают. А с подругой или дочерью сами и поделятся.

— Значит, вирканги.

И разговор пошел по новому руслу.

* * *

М-да.

Есть вещи, которые и рада бы забыть, да не получится.

Мия слушала, что рассказывал Энцо. И... и дядя слушал. И скрыть это не удалось бы. Недаром такими взглядами обменивались Чезаре, Леоне и Джакомо. Мия не обольщалась, конечно, они бы все доложили дяде.

Но... что случилось с братом?

Откуда это... берсеркерство? Хотя одно предположение у Мии было, но как же оно ей не нравилось! До безумия...

Ее не радовали даже три нити жемчуга — на руку, на шею и в волосы, редкостного розового оттенка, который ей привез брат. У Серены, кстати, жемчуг был белый, но с зеленоватым отливом, у Джулии золотистый. Нет, не радовали. А вот Джакомо явно обрадовался. И с трудом дождался конца вечера, чтобы потом начать разговор...

С трудом до дома дотерпел. До кабинета.

— Ты мне ничего не хочешь рассказать, Мия?

Мия вздохнула.

— Не хочу, дядя. Но придется.

Она уже продумала, что будет говорить. Она уже догадывалась, что могло произойти с братом. Но...

Но она это одно. Дядя — это совсем другое. У него свои интересы, и знать некоторые вещи он попросту не должен. Ни к чему.

— Итак, племянница?

— Я не знаю, проявится ли это у Энцо еще раз — или нет. Это как обратная сторона моего дара, — пожала плечами Мия. — Я же оборотень. Я превращаю свое лицо в чужие... говорят, раньше и в животных могли.

Джакомо кивнул.

То есть сам он раньше в это не верил. Но ты поди, зайди в деревеньку? В любую... Сколько тебе сказочек про оборотней понарасскажут?

Ой, много... расхлебывать замучаешься! Иногда создается впечатление, что в деревнЯх каждый третий оборотень. А то и каждый второй.

Но Мия-то есть?

То-то и оно... Мия есть. А значит, и оборотни быть могут.

— Вот. Раньше, мама рассказывала, могли и в зверя превращаться. Не во всякого, но... допустим, если волк, то и собака, и шакал...

Шакала Мия в жизни не видела, но кажется, он тоже был похож на волка?

Джакомо кивнул. Может, и так у этих метаморфов было? Кто знает?

— Размеры, правда, оставались примерно теми же. Так и появились истории о гигантских волках, — объяснила Мия.

И про это Джакомо тоже слышал. Хорошо, допустим.

— Энцо не превратился.

— Вот он-то как раз и да. Внешне он остался человеком, но вы же слышали, что рассказывал Чезаре? Что говорил Паскуале? Про шипение...

— Ага, — начал соображать Джакомо. — то есть внешне человек, а внутренне...

— Да. Убивало животное. Которое и завладело человеческим разумом. Хорошо еще, никого зубами не погрыз. Видимо, кинжалом удобнее было, или чем он там орудовал, тело просто не забыло навыки. А то мог и порвать, и даже сожрать...

Джакомо кивнул.

— Понятно...

Мия развела руками.

— У мужчин этот дар может проявляться полноценно. Тогда они о себе все знают и не теряют рассудка. Контролируют своего хищника. Но видимо, Энцо не повезло.

— Это еще как сказать...

— А как тут скажешь? В смертельной опасности? Или в диком испуге? И то, повезло, что своих не перебил. Ей-ей, просто повезло. Видимо, принюхался, или как-то запомнил, с кем на корабле плыл, а то бы лежали там и свои, и чужие двумя ровными рядочками. И Лоренцо помер бы, кто б о нем позаботился?

Джакомо задумчиво кивнул.

Да... если так посмотреть, Энцо был откровенно бесполезен. Даже и вреден.

С Мией все понятно, тут сплошная польза. А с мальчишки что можно получить?

Собрать всех врагов в одном месте, потом разозлить или напугать Энцо и кинуть к ним? Причем, без гарантии, что это состояние вернется, что он сможет его проконтролировать, что не убьет кого не надо...

Нет. Это ни о чем. Использовать это попросту не получится. Глупо и бессмысленно.

Это правда, как берсеркерство. Враги боятся, друзья опасаются, а толку — чуть. В битве, если будешь кидаться то вправо, то влево, не глядя на своих и не думая о защите, быстро и погибнешь. Слышал Джакомо о берсеркерах... их на прорыв пускали, или чтобы напугать врага. И гибли они очень быстро.

Нет, бессмысленно.

— А что-то другое у него может быть? Слух, нюх...

— Не знаю, дядя. Вряд ли. Если только в том состоянии, но я проверять не полезу.

Джакомо хмыкнул.

Он не полезет тоже. Ему еще жизнь дорога. Да, очень жалко... но ведь не может все быть идеально? Надо то, что имеешь пристраивать! И к Комару зайти, вдруг еще какие интересные заказы есть?

* * *

На следующий день Мия едва дождалась, пока дядя уйдет. И отловила брата. Благо, Энцо так соскучился по сестрам, что напросился ночевать к дяде. Джакомо не возражал.

— Пошли, прогуляемся.

— Мия?

— Энцо. Пошли. Гулять, — надавила голосом Мия.

И первая вышла в маленький садик. У него одно преимущество было, Мия уже убедилась. Подслушать их не получится. Никак...

— Энцо, нам надо серьезно поговорить.

— О чем? Ты замуж выходишь?

— Тьфу на тебя, дурак!

— Мия!

— Энцо, ты мне подробно расскажи, что было ДО того, как ты... преобразился.

— Я уж сто раз рассказывал.

— В сто первый расскажешь. Тогда и я тебе кое-что расскажу, — пообещала Мия.

— Ты что-то знаешь? — напрягся мальчишка.

Его эта ситуация тоже волновала. И чего удивительного? Он — и вдруг сам себе не хозяин... страшновато! Врагу бы такого пожелать, но и врага жалко!

— Я тебя слушаю, — надавила голосом Мия.

А поскольку она знала, что именно надо спрашивать, она и узнала то, о чем не догадались ни Чезаре, ни Леоне, ни сам Энцо.

— Ты попробовал человеческую кровь.

— Н-не знаю... наверное. Я весь в крови был. Может, и слизнул... но там и моя была. Точно.

Мия вздохнула, мысленно поминая Фьору не теми словами, что надо бы. Мама, ну что тебе стоило узнать больше!?

Рассказать МНЕ больше!

Я словно слепая, в темноте... и Энцо тоже. Впрочем, хорошую подсказку мне и так дали.

— Меня мама предупреждала, — не солгала девочка. — Нам нельзя пробовать человеческую кровь.

Энцо аж головой помотал.

— Не понял!? Почему она тебя предупреждала?

Мия вздохнула.

— Когда ньора Катарина болела, я поехала к лекарю... по дороге на нас напали грабители. Помнишь?

— Помню, — кивнул Энцо. Как же он корил тогда себя, что сестру отпустил! Надо было самому...

— Вот. Я тоже тогда была вся в крови. И мама очень испугалась.

— Почему?

— Вы насчет виркангов догадались правильно. Были они у нас в роду. И берсеркеры были, — вздохнула Мия. — Только у женщин это меньше проявляется, а вот у мужчин...

— У мужчин?

— Попробовав чужую кровь, ты потеряешь разум.

Мать говорила — или закрепишься в той форме, в которой была, или приобретешь жажду крови, словно волк-людоед. Но грозило ли это Энцо?

Мия не знала, но на всякий случай решила его напугать и пострашнее. Кажется, получилось.

Энцо передернулся.

— Я не помню, что тогда было. Но говорят...

— Это было страшно. Безмозглое чудовище в твоем обличии. Кровожадное и плотоядное, кстати.

— Брррр...

— А откуда, по-твоему, идут сказки про оборотней? Ты шипел, а кто-то рычит, воет, на четвереньки падает, вот и...

— Оххх...

Энцо впечатлился. Мия вздохнула, и погладила брата по голове.

— Ничего. Один раз повезло, главное на второй судьбу не испытывать. Дай мне слово не пробовать человеческой крови?

— Обещаю, — с чистой совестью сказал Энцо. — Только если будет... вот, как там, с пиратами.

— Принято.

Против второй оговорки Мия не возражала. Если все равно, как погибать, так может, оно и лучше будет. Чудовище — оно ведь не соображает ничего! Мало ли, что там происходит? Оно ни о чем не думает... это просто безмозглый монстр. А такой и смерти не боится — ему нечем бояться. У него разума нет...

— А давно у нас в роду были вирканги? А кто?

— Мама не уточняла. Сам понимаешь, мы уже давно живем здесь... это вроде как еще до Эрвлинов было. И ничего не проявлялось, только цвет волос... — Мия демонстративно покрутила золотой локон перед глазами брата.

— Но мать все равно рассказала.

— Как сказку. Она в это не верила.

— С-сказочка, — скрипнул зубами Энцо. — Спасибо...

— Не говори никому, ладно?

— Даже...

— Энцо, вообще никому. Знают двое — знает и свинья. Представляешь, если тебе ради забавы крови подольют? Пары капель в кубок с вином тебе с лихвой хватит. А если кто-то из родных рядом окажется?

Энцо представил и поежился.

— И я тогда...

— И меня. И девочек. И даже малышку Кати. Хочешь это проверить? Или хочешь на виселицу? Как одержимый? Прости, на костер.

Вот теперь мальчика и правда пробрало.

— Я буду молчать, Мия. Клянусь.

— Я принимаю клятву.

Мия подумала, что иногда и вранье не во вред. Может, потом брат на нее и обидится, если узнает правду. А может, и нет. Другой возможности защитить и его, и сестричек, у Мии все равно не было. И насчет малышек надо тоже предупредить.

Мало ли что...

Ей все чаще казалось, что урод (или наоборот — совершенство) в семье только она. Остальные это не унаследовали. Энцо?

Это другое, и контролировать он свое состояние не может. А девочки... в девочках кровь спит. И это хорошо.

Мия все равно рассказывала им сказки про оборотней, все равно вплетала в них то, что узнала от матери, что замечала за собой... может, когда-нибудь им это пригодится.

Но дай Бог, чтобы никогда не пригодилось.

Дай-то Бог...

Адриенна

Кто-то сказал, что летом можно скучать?

Немедленно плюньте наглецу в его глупые лживые глаза! Или... или он просто лентяй. Вне зависимости от времени года. Вот у Адриенны было столько дел, что она с ног сбивалась. Лето — это пора, когда день год кормит.

Запасли сено или нет, что там с рыбными прудами, которые надо чистить и расширять, требуется ли починка каким-нибудь домам в деревне, что с урожаем, какую часть скота можно прирезать, а какую оставить на расплод, вычесывается ли пух и шерсть...

Вопросы, вопросы...

Адриенна носилась по поместью, словно ураган. Из одного конца в другой, из третьего в четвертый.

Помощи, увы, не было.

Дан Рокко уехал к дану Каттанео. Джас и Анжело он взял с собой.

Дан Марк сначала помогал, конечно. И тянул половину всех дел поместья, но эданна Сусанна его допилила. Несчастная так мучилась от кожной болезни, ТАК мучилась, что смотреть было страшно. Скосило ее по весне...

Вроде и не чихала, и не кашляла, а начала покрываться красными противными пятнами, потом пятна зазудели, а потом зуд стал и вовсе невыносим.

Чесалась эданна, прерываясь разве что на мужа. А потом, наверное, и во время общения с мужем чесаться начала. Дан Марк точно почесывался. Нервно так...

Не помогало ничего. Ни притирания, ни мази, ни компрессы. С трудом удавалось замаскировать противные расчесы, но вылечить их? Даже чудотворное снадобье, мазь из жабьего камня, не сработала. То есть это был не яд.

Адриенна и Марко наблюдали за этими почесываниями с плохо скрытым удовольствием.

А что такого? Человек делом занят, человеку хорошо... наверное! Вот вы видели, какое лицо у эданны, когда та чешется? Нет? А зря!