18. Беркана

-Никогда б не подумал, что вы, мистер, за одним столом с нами есть будете, — впечатленно произнес Пит (пришлось знакомиться заново, я всех уже перезабыл).

-А что тут такого? — удивился я.

-Ну так вы ж богатый и вообще...

-Богатые тоже жрать хотят, — изрек доселе не знакомый мне парень по имени Вилли. — Только стоя, поди, непривычно?

-Мне по-всякому привычно, и стоя, и лежа, — улыбнулся я, с удовольствием допивая чай. Видимо, на сытый желудок меня посетило озарение, и я спросил: — Джек, ты напомнил, как я вас нанимал... Ну, стекла мне побили...

-Ага, было дело, а что?

-Опять то же самое. Вернулся — выбиты стекла в мансарде... на чердаке по-вашему. И цветок украли. Не самый ценный, но мне лично он был дорог... Кто это у вас опять орудует?

-Из наших к вам никто не полезет, — помотал головой Пит. — Вас все знают. Малышня все бегает посмотреть, нету ли знака на флюгере, вдруг чего вам понадобится разузнать, это они завсегда...

-Это приезжие, точно, — сказал Вилли, шумно прихлебывая чай. — Я слышал, пару домов обворовали, и там в форточки лазили. Значит, кто-то мелкий был, а у понаехавших малышни полно, сплошь девчонки, к серьезной работе пока не приставишь, а вот в форточку залезть они точно могут...

-Погодите, — поднял я руки и заказал всей компании по порции капустного пирога и еще по стакану чая. — Какие приезжие? Откуда они взялись? Джек сказал, с шахты, но почему они к нам-то подались?

-А! Вас же долго не было, мистер! — сообразил Пит. — Вы и не знаете... Ну, недалеко тут был шахтерский поселок. Мужчины, ребята покрепче — все под землей работали. А давно говорили, что там опасно, но жить-то на что-то надо, вот и лазили... Крепь треснула — обвалом больше ста человек накрыло. Вроде их не всех еще и достали...

-Угу. Остались одни бабы с детьми, в том поселке что сидеть? Там уже заработать негде, — подхватил Джек. — Подались кто куда, и к нам, и в Джорджтаун, и вообще по округе. Но у нас тут тоже им не рады. Работать и без того есть кому. Правда, одна приезжая мусорщицей устроилась. Здоровенная бабища, одной рукой лошадь держит, второй мешки грузит. Остальные подались кто стирать, кто полы мыть, а дети так, неприсмотренные, не до того. Они в старые дома вселились, где раньше чокнутые маляры жили, — добавил он.

-Чокнутые маляры? — нахмурился я. — Художники, что ли?

-Ну да, наверно, они. Те съехали, дома вроде сломать хотели, а тут такое случилось... вот тех и поселили, пока не решат, что с ними делать.

-Понятно, — сказал я. — Спасибо, я и не знал о происшествии. В газетах не писали, видимо, не сочли важным...

-Время, — напомнил Вилли. — Пошли, парни. Мистер, машину вашу сейчас отполируем в лучшем виде. И заправить надо бы как следует.

-Само собой, — кивнул я.

Автомобиль мне отполировали до солнечного сияния, просто смотреть больно, от царапины и следа не осталось (хотя ума Сирилу я все равно вложу, решил я).

-Джек, — спохватился я, уже усаживаясь за руль, — Пит сказал, что ваши младшие все высматривают условный знак... Можешь попросить их побегать по округе, особенно там, где беженцы поселились? Посмотреть, порасспрашивать, вдруг что-то узнают?

-О вашем цветке? — правильно понял он. — Да, конечно, дело-то ерундовое! Только, мистер, сейчас нам никак не отлучиться. Вечером скажу. Ну, если мимо кто будет пробегать, непременно передам!

-Хорошо, — сказал я, расплачиваясь честь по чести. — Тогда пусть сразу ко мне бегут, я покажу, как растение выглядит.

-Конечно, мистер, живо прибегут! — заверил Джек и помахал мне вслед.

Путь мой лежал в полицейский участок, в котором будто бы ничего не изменилось, даже у двери дежурил тот же самый полицейский. На мое счастье, инспектор Пинкерсон оказался на месте и радостно вскочил мне навстречу.

-Давненько вас не было, мистер Кин! — заговорил он, энергично встряхивая мою руку. — Запропали совсем! Кузен ваш только отмечается...

-Что он опять натворил? — нахмурился я.

-Да по мелочи, то столб фонарный сломал, то пьяным шатался, — отмахнулся он.

-Какой столб?!

-Ну в который на машине въехал, — пояснил Пинкерсон, усаживаясь за стол и жестом предлагая мне сесть напротив. Я последовал его приглашению. — Столб упал — и прямо в бакалейную лавку угодил. Стекла вдребезги, лавка загорелась...

Я закрыл лицо рукой и застонал.

-Так фонарь и стекла кузен ваш оплатил, а пожар — это дело другое, под него бакалейщик хотел недостачу на триста фунтов скрыть, — довольно сказал инспектор. — А еще у него в подполе самогонный аппарат нашли. Он во время пожара взорвался, некогда было досмотреть, видимо.

-Пинкерсон, скажите, что вы это придумали, — попросил я.

-Нет, чистая правда. Даже суперинтендант Таусенд не верил, пока я ему все заключения и прочие бумажки не показал, — сказал он и задрал длинный нос, сделавшись похожим на самодовольного грача. — Так это еще не все! Когда разбитую машину оттаскивали, ломовая лошадь угодила ногой в канаву и ногу-то сломала. Полисмен уже хотел ее пристрелить, что ж ей мучиться? Только рядом лорд Блумберри с женой случился...

-Пинкерсон!!! Вам романы надо писать!

-Не надо, я не умею складно сочинять, — произнес инспектор. — Это я вам как из отчета рассказываю. В общем леди заплакала, лорд взбеленился, послал за своим ветеринаром, ну вы его знаете наверняка, O'Ши его фамилия...

Еще бы я не знал!

-Говорит, не смейте лошадь трогать, и хозяину заплатил за нее, сколько положено. Приехал ветеринар, встала кобыла, хоть и хромает, ну так лорд ее нам в участок отдал, мало ли, чего отвезти-привезти без спешки... А в банке, куда лорд ехал...

-Пинкерсон, банк-то тут причем? — возопил я, схватившись за голову.

-Как причем? Ваш кузен его грабить ехал, да спьяну в столб врезался, — с удовольствием заключил он. Посмотрел на меня искоса и добавил: — Очень спьяну. Я поэтому решил, пусть будет просто авария, без попыток ограбления, а вы уж ему там сами горячих пропишете!

-Я его убью, — сказал я совершенно серьезно.

-Тогда я вас арестую. А вот тяжкие телесные... можно списать на несчастный случай, — совершенно серьезно произнес Пинкерсон.

Да что же это такое! На полгода уехать нельзя!

-Он хотя бы к женщинам грязно не приставал? — спросил я.

-Не в курсе, — ответил инспектор, поворошив свои листочки, грудой сваленные на столе. И как он в них ориентируется? — Ну да за это с ним невеста сама расправится, если что. Видал я ее собачек, они ему живо задницу располосуют... гм... Так вот, а счетовод в банке, как оказалось...

У меня начало дергаться веко. В исполнении Пинкерсона все вроде бы мелкие происшествия приобретали ярко окрашенный детективный оттенок и отлично увязывались друг с другом. Нет, верно, ему необходимо написать книгу!

-А вы вроде бы обмолвились, что мистер Таусенд вернулся? — вставил я в его речь. — Он уже суперинтендант?

-Да! Приехал наконец, как хорошо! А то не люблю я с финансами возиться и прочим, я хочу преступления расследовать, — сказал Пинкерсон довольно. — Кстати, вот мы с ним как раз решали, что делать с мистером Кертисом, вас вспоминали, мол, без вас он распустился вконец...

-Надо к Таусенду наведаться, — кивнул я.

-Он рад будет, — заверил инспектор.

-Пинкерсон, — опамятовался я, — у меня тут дом обокрали, почему я и приехал...

-Что сперли? — деловито спросил он, выдрал из блокнота листок и нацелился на него карандашом. Н-да, кое-что не меняется со временем. Если блокнот Пинкерсону и помог, то лишь отчасти, а я-то надеялся...

-Да в том-то и дело... Кактус. Нет-нет, — взмахнул я руками, видя его выражение лица, — для вас, возможно, это чепуха, а мне он был душевно дорог!

-А подробнее?

-Влезли в оранжерею в мансарде, разбив форточку. Вроде бы ничего больше не пропало, кабинет заперт, как обычно, сейф тоже... серебряные ложки, может, украли, но я не проверял, не до того было. Да и черт с ними, с ложками!

-Мистер Кин, — вздохнул Пинкерсон и опустил подбородок на руки. — Тут дела не заведешь. Ну, разве что это заказная кража! Слушайте, а ведь и правда! — инспектор нехорошо оживился, подскочил и схватил какую-то папку с полки. — Может, это кто-то из ваших? Ну, кактусоведов? Нанял мелюзгу какую-нибудь, чтоб из вашей коллекции самое ценное украсть! Кто это мог быть?

— Вряд ли, — подумав, покачал головой я. Сигрид, конечно, мне безмерно дорога, однако скорее по сентиментальным соображениям. В остальном же — вполне заурядный кактус, хоть и красивый. Так я и объяснил инспектору: — Самые ценные экземпляры остались нетронуты. Discocactus horstii — красивое растение, однако не столь уж редкое.

— Диско... кактус? — повторил Пинкерсон с трудом. — Это что?

— Похищенная, — сказал я скорбно. — Ах, моя красавица Сигрид!

— Сигрид? — не понял он. — Девушка, что ли? Ваша, да? И когда вы успели? Только вернулись же! А говорите, ничего такого не украли!

Глаза инспектора сверкали: еще бы, похищение людей в нашем тихом Блумтауне! На этом и карьеру сделать можно.

— Постойте, — поднял ладони я. — Инспектор, Сигрид — это не девушка, а кактус. Просто, хм, я даю своим питомцам имена.

— Понятно, — услышав, что его грандиозная идея не подтвердилась, инспектор мигом остыл. — Ладно, мистер Кин. Простите уж, мне сейчас не до того — у нас тут творится кое-что нехорошее, все заняты именно тем делом. Представляете, как в книжке какой — дама дает брачные объявления, затевает переписку... а потом о помощи просит. Денежной, само собой. И так ловко все обставляет, что мужчины ей сами деньги привозят. Ну понятно, выбирает одиноких и в годах. А потом ищи ее свищи! И хитрая какая — ни домовладельцы, ни почтальоны ее так и не вспомнили. Вроде бы они дело имели с совсем другими людьми: то детьми, то старушками. А дама от безнаказанности совсем берегов не чует... Недели две назад ее жертву отравленной нашли, а на днях еще один джентльмен в собственном кабинете умер. Правда, с последним делом непонятное что-то — может, сердце, а может и яд...

Я вздрогнул от ужасного предчувствия. Нет, нет, неужели Ларример мог купиться на такое объявление?! Уехал неведомо куда, обвенчается с незнакомкой, а она его... Ужасно!

— Ну, — продолжил инспектор, несколько смутившись, — это я так думаю, что там дело в объявлениях. У жертвы дома письма нашли, подписано некой мисс Блэк. А суперинтендат со мной не согласен. Совпадения, говорит!

Подумав, я изложил Пинкерсону историю странного исчезновения Ларримера.

-Интересно, — сказал он, постучав пальцами по столу. — Очень интересно! И что, ваш дворецкий даже не оставил адреса? Где искать его, куда писать?

-Признаюсь, не в курсе, — вздохнул я. — Я приехал, а на пороге кузен весь в крови...

Пинкерсон схватился за карандаш и уставился на меня, а я поспешил сказать:

-Нет! Никаких преступлений! Просто кухарка рожать начала... Ей, может, Ларример оставил координаты, но, как вы понимаете, всем нам было чуточку не до того.

-А вы "Джеральдтаун Геральд" выписываете? — спросил вдруг инспектор.

-Да, — кивнул я. Эту газету издавали в соседнем городке, и почему-то именно там всегда оказывались самые интересные спортивные новости.

-Ага... Объявления дают именно в нее, — пояснил Пинкерсон. — Но кто, мы выяснить не можем, по телеграфу присылают. А на телеграф кто угодно прийти может... Думаете, ваш Ларример тоже пал жертвой?..

-Не дай боже, — искренне произнес я. — Будем надеяться, что нет, он все же рассудительный пожилой мужчина!

Пинкерсон вдруг пошевелил носом.

-Селедка... — мечтательно произнес он. — Пища моей юности...

Где он научился так выражаться, хотел бы я знать!

-Пинкерсон, — сказал я, чтобы сменить тему, — а правда, что к нам переселились жены погибших шахтеров?

-Угу, — ответил он. — Пока в домах под снос живут, куда их денешь? Девушек в услужение разобрали, тетеньки постарше кто готовит, кто полы драит... Ваша тетушка, кстати, дамский комитет по этому делу возглавляет, в смысле, кумекают, куда их пристроить-то. А мелюзга у них не при деле. Хулиганят, очень даже, особенно по приезду повадились — голодные, воровали здорово, да и сейчас шалят. Местные их приструнили, да всех уму-разуму не научишь... А вам зачем?

-Мне мои старые знакомцы сказали, что дети приезжих шалят, — пояснил я. — Может, они окна и побили. Ладно, Пинкерсон, с Сирилом я поговорю... и очень серьезно поговорю, спасибо, что рассказали мне, а не его матушке.

-Ну так я что, не мужчина, — философски ответил он, и я чуть не уронил стул. — Пошалил, вы его накажете, да и все, а миссис Стивенсон с миссис Вашингтон ему плешь проедят.

-Еще раз спасибо, Пинкерсон, — выговорил я. — Всего доброго. Наведаюсь-ка я к Таусенду, пожалуй...

Он помахал мне вслед, я выскочил из участка и перевел дух, потом сел в машину и завел мотор. Пришлось еще подождать, пока протащится груженная всякой всячиной телега, запряженная прихрамывающей лошадью.

Но Сирила я если и не убью, так побью точно!

Суперинтендант встретил меня с распростертыми объятиями, схватил за плечи и радостно потряс.

-Эк вы загорели! — сказал он. — Далеко ездили, поди?

-Только не начинайте домысливать дедуктивным методом, как Пинкерсон, — взмолился я. — Да, был в Мексике по делам, загорел! Кстати, поздравляю с назначением.

-Так вы у него уж побывали? Сочувствую, он меня скоро с ума сведет! И да, спасибо. Идемте в гостиную, сейчас чаю подадут...

-Мне Пинкерсон нравится, — честно сказал я, присаживаясь к столу, но тут же снова вскочил. — Миссис Таусенд! Рад видеть! Только отчего у вас такой расстроенный вид?

-Я дала этой чертовой Джилл расчет, — ответила она, так швырнув поднос, что булочки раскатились по всему столу, я едва успел спасти парочку от падения на пол. Такое выражение из ее уст повергло меня в шок, а уж продолжение...

— Проклятая девка воровала все подряд, даже мое нижнее белье! На кой оно ей, она же втрое меньше! Про деньги и продукты я уж молчу... Вечно все забывала, чай заварить толком не умела... А самое ужасное — она залила мои герани! Вы же помните, мистер Кин, как я их люблю, а тут приехали... господи боже! Половина сгнила, другие засыхают! Ах!..

-Ужасно, — согласился я, переведя дух. За время моего отсутствия многое переменилось.

Хорошо, что в деле полива кактусов я мог положиться на Ларримера и Мэри... до недавнего времени.

После чаепития у Таусендов я направился домой: нужно было привести оранжерею и Сирила в порядок.

Правда, по приезду я передумал: кузен храпел так, что я понял — если разбудить его сейчас, толку все равно не жди. Словом, я отправился в оранжерею — прибираться и оценивать ущерб, — и едва услышал стук в заднюю дверь.

Оказалось, это явился Сэм, муж Мэри. Он являл собой зрелище одновременно забавное и трогательное: старший сынишка сбегал к нему на работу сказать, что у него родились близняшки, по такому поводу хозяин расщедрился и отпустил Сэма почти сразу после обеда, а он, проведав жену и детишек, поспешил ко мне.