18. Беркана

— Выпьете со мной? — спросил он, приподнимая бутылку. — Ну, не чета тому, которым вы меня угощали, конечно...

— Ничего, — вздохнул я. — И не такое пили.

— Ностальгируете? — слабо улыбнулся он. Точнее, дернул уголками губ, силясь изобразить улыбку.

— Немного, — согласился я, жестом велев ему идти следом.

Поразмыслив, я прихватил из столовой остатки обеда, бокалы и направился в оранжерею.

Конечно, в кабинете удобнее, зато кактусы могут унять любую тоску — в этом я был твердо уверен.

— Ух ты, — Пинкерсон при виде моего колючего царства даже слегка оживился и принялся крутить головой. — Красота-а-а!

Звучало это весьма уважительно.

— Благодарю, — откликнулся я, как бы невзначай отбирая у него бутылку.

М-да, и правда, не лучшего качества пойло. Хотя потом можно и подменить выпивку, вряд ли в таком состоянии он заметит.

Пока я на скорую руку готовил застолье, Пинкерсон бродил по дорожкам, то и дело замирая перед каким-нибудь особенно впечатляющим экземпляром.

— Слушайте, мистер Кин, — нерешительно проговорил инспектор, вернувшись "к столу". Потер кончик длинного носа и спросил, словно в воду с обрыва кинулся: — А сложно их выращивать? Я бы купил у вас парочку. Только я же все время на работе...

— Ничего, — я щедро плеснул ему коньяка и пододвинул ближе блюдо с сэндвичами. — Некоторые виды совсем неприхотливы. И в полицейском управлении они приживутся. Хотите, подберу парочку?

— Конечно! — он улыбнулся, на сей раз непритворно, и одним глотком опрокинул в себя коньяк.

Хм, ну это пойло только так и можно потреблять, так что я последовал его примеру...

Пинкерсона отпустило не сразу. Он сидел, сгорбившись и поникнув орлиным носом, и пил коньяк как воду.

— Как я мог не заметить?! — наконец не выдержал он. — Опытный полицейский и так попасться!

— Не расстраивайтесь, — вздохнул я и почесал стеклянный глаз. — Со всеми бывает.

— Но вы-то на удочку не попались! — он горестно вздохнул и одним глотком допил коньяк.

В действительности Пинкерсон не виноват. Не мог же он предположить, что мисс Гейт... хм, обладает некоторыми необычными способностями! Ей попросту не повезло — я не вижу иллюзий и не чувствителен к внушению.

Только едва ли стоит объяснять это все инспектору. О моих специфических возможностях он не осведомлен, и я бы предпочел, чтобы это осталось тайной.

Другой вопрос, что Таусенду стоит намекнуть подчиненному, что не все проблемы решаются в лоб и не все загадки можно объяснить простым... хм, париком. Хотя, разумеется, на суде будет фигурировать именно такая версия.

Жаль, что показания призраков к делу не приобщишь. Впрочем, полицейские и так справятся. Найдут того фотографа — не мог же он не заметить, что клиентка в парике! У них на это глаз наметан. Расспросят соседей, знакомых, да и Энн в крайнем случае тоже опознает нанимательницу. Все это уже дело техники.

Поколебавшись, я встал (Пинкерсон даже не обратил на это внимания, зачем-то пристально разглядывая дно опустевшего бокала) и медленно пошел вдоль рядов.

Наконец остановился у горшочка с небольшим кактусом, обладающим слегка вогнутыми шипами. Пожалуй, подойдет.

— Возьмите, — велел я, протягивая инспектору горшок. — Это Gymnocalycium valnicekianum, ее зовут Кейтлин.

— Кейтлин, — повторил он чуточку заторможено. — А... Вы уверены, мистер Кин?

— Конечно, — кивнул я. — Этот вид кактусов неприхотлив. К тому же, уверен, вы станете хорошо о ней заботиться.

— Спасибо! — выдохнул Пинкерсон и прижал новую питомицу к груди, едва не уколов об нее кончик своего выдающегося носа. — Ну что, Кейт, мы с тобой любого преступника расколем, да? Исколем и расколем, вот!

— Удачи, — хмыкнул я, в красках вообразив себе эту сцену. Допрос с применением кактусов, спешите видеть!

Инспектор тем временем осторожно погладил колючки и перехватил горшок поудобнее.

— Ну... Мне пора, наверное.

Возражать я не стал.

Только тихо улыбнулся, наблюдая, сколь заботливо обращается нетрезвый инспектор со своей новой "помощницей"...

Я уже приготовился ко сну и протянул руку, чтобы погасить свет, когда снизу раздался грохот. Судя по звуку, кто-то колотил во входную дверь, притом, похоже, ногами!

"Сирил!" — мелькнула мысль и я чуть ли не кубарем скатился по лестнице.

Рванул засов, дернул ручку... и уставился на замершего на пороге Ларримера.

— Живой, — выдохнул я с невероятным облегчением.

— Да, сэр, — откликнулся он без особой радости. — Разрешите войти, сэр?

В одной руке он сжимал вместительный саквояж, а второй с трудом удерживал аквариум.

— Конечно, — я посторонился. — Где вы были, Ларример? Мы с ног сбились, вас разыскивая!

— Это долгая история, сэр, — вздохнул мой верный дворецкий, перешагивая наконец порог дома. — С вашего разрешения, я сначала поставлю вещи.

— Конечно, — повторил я и, подумав, уже привычно отправился на кухню.

После коньяка в голове слегка шумело, а рассказ Ларримера стоило воспринять со всей серьезностью и внимательностью.

— Что вы делаете, сэр? — с таким негодованием вопросил дворецкий, что я поднял взгляд от плиты.

— Варю кофе, — ответил я исчерпывающе.

— Сэр, позвольте мне! — он ловко отодвинул меня в сторону и принялся колдовать над напитком.

Я лишь улыбнулся, присел на ближайший табурет и вытянул ноги.

— Я ужасно соскучился, Ларример, представляете?

— Я тоже, сэр! — с запинкой признался он, не оборачиваясь.

— Так что у вас стряслось? — поинтересовался я, получив наконец чашку с ароматным напитком.

Дворецкий неодобрительно покосился на меня (не подобает хозяину сидеть на кухне!), однако нотации читать не стал.

— Это очень грустная история, сэр, — скорбно сообщил он, вытянувшись напротив. — Моя милая Атенаис умерла!

— Я знаю, — кивнул я и пригубил кофе. — Сирил рассказывал. Примите мои соболезнования.

— Спасибо, сэр, — он моргнул, пытаясь избавиться от набежавшей на глаза влаги. — И мистер Кертис купил мне взамен... самца!

В голосе его прозвучало такое возмущение, что я торопливо глотнул кофе, пряча улыбку. Для Ларримера это действительно было проблемой, как бы подобное не выглядело со стороны.

— Только не говорите, что вы лично отправились в Лондон, чтобы обменять рыбку!

— Нет, сэр, — вздохнул Ларример, отвел взгляд и сгорбил плечи. — Понимаете, сэр, мне очень тяжело об этом говорить...

Я едва не подавился: никогда не видел его в таком состоянии!

— Вы здоровы, Ларример? — встревожился я. — Что-то стряслось?

— Позвольте, я объясню, сэр, — он шагнул в сторону и вдруг тяжело опустился на табурет, отчего я едва не запаниковал.

Мой чопорный дворецкий позволил себе сесть в присутствии хозяина, да еще и без разрешения?! Да скорее небо упадет на землю!

Однако небо падать не спешило, а Ларример неподвижно замер на стуле.

— Знаете, сэр, Атенаис Первую мне подарила дама, — вдруг признался он. — Мисс Деррик, моя... моя первая и единственная любовь.

Голос его дрогнул, а я от неожиданности едва не облился кофе. Вообразить влюбленного Ларримера не получалось никак.

— Кхм, — я прочистил горло и выдавил с трудом: — Продолжайте, прошу вас.

— Аделаида... то есть, прошу прощения, мисс Деррик подарила мне рыбку на память.

— Вы давно расстались? — спросил я осторожно.

— О, очень давно, сэр, — Ларример поджал губы. — Сорок пять лет назад.

Смотрел он упорно в стену.

— Кхм. Похвальная преданность, — выдавил я. — Значит, вы держали рыбок в память о мисс Деррик?

— Да, сэр, — он кивнул седовласой головой. — А месяц назад она вдруг мне написала. Сказала, что разыскала меня через старых знакомых. Что она вышла на пенсию и... и подумывает, как теперь жить. Она ведь так и не вышла замуж и... и у нее осталась только рыбка — тоже совсем одинокая...

Говорил он с трудом, запинаясь, а я смотрел на него во все глаза.

Воистину, чужая душа — потемки!

— И вы решили... кхм, составить ее счастье? — поинтересовался я старомодно. Исповедь Ларримера что-то такое навевала.

— Да, сэр! — он горько вздохнул. — Я помчался к ней, как на крыльях, но...

— Но это была уже совсем не та мисс Деррик, которую вы помнили, верно? — спросил я мягко. — Память оказалась лучше действительности, ведь так?

— Да, сэр! — повторил Ларример и вдруг вскинул на меня выцветшие голубые глаза. — Но это ничего, я ведь тоже не молодею. Только понимаете... у нее тоже оказался самец!

— И что? — не понял трагедии я. — Купили бы еще двух самочек.

— Но, сэр! — он даже привстал от возмущения. — Как вы не понимаете?! Она даже не разбиралась, самец это или самка! Просто купила рыбку. Как предлог, понимаете, сэр? А я... ради нее...

Голос его сорвался, и Ларример шмыгнул носом, как мальчишка.

— Я оставил вас, сэр! Бросил на произвол судьбы ваших питомцев! И ради чего?! Я так виноват перед вами, сэр!

— Ничего, Ларример, — ответил я и, встав, успокаивающе похлопал его по плечу. — Все ведь в порядке.

— Правда, сэр?

Он смотрел на меня с такой надеждой, что я, не колеблясь, солгал:

— Правда!

— Уф, — Ларример перевел дух и на мгновение прикрыл глаза, после чего поднялся и расправил плечи, вновь превращаясь в идеального дворецкого. — Значит, вы не сердитесь на меня, сэр?

— Не сержусь, — я искренне улыбнулся и протянул ему руку, которую он, поколебавшись, осторожно пожал. — Не расстраивайтесь, Ларример. Кое в чем мы с вами похожи.

— В чем же, сэр?

Я усмехнулся и похлопал верного слугу по плечу.

— Мы — старые холостяки, Ларример!

Руна беркана — символ роста и развития, ассоциируется с пробивающимся ростком. Женская руна, в прямом положении означает здоровье, материнство.

Применяется для образования и защиты домашнего очага, а также как оберег для детей. Символизирует семью и родственников.

Имеет мощное магическое и целительное действие, применяется для снятия воспаления, а также при родах. Также считается, что она защищает от обмана и иллюзий в отношении себя и окружающих.