Смерть его игрушка

— Мужчина, который так готовит, да ещё с утра пораньше на рынок? Ради того, чтобы накормить меня завтраком?

Определённо зря.

Улыбка осталась на месте, а вот Роман — нет. Он шагнул ближе, поднял меня за локти с табурета и сказал:

— Значит, готовить завтрак — не мужское дело? Да, милая?

Я даже испугалась. Кажется, всё-таки разозлила его. Надеюсь, не очень сильно. Что теперь?

— Ну ладно, тогда насчёт мужских дел...

Роман жёстко впился мне в губы, опрокидывая назад. Я начала падать, он подхватил меня и опустил на стол, но поцелуй не прервал. Впрочем, мне уже и не хотелось. Я обнимала его, сжимая руки изо всех сил, кажется, потом вырвался стон. Он, как будто ждал этого, раскрыл мой рот, проникая языком внутрь. Прохладный поцелуй, и целая электрическая буря по коже. Вот оно какое — ледяное пламя... И в нём хочется сгореть без остатка. Я прижалась к нему ещё сильнее, если только это было возможно. Вот и вся решимость и стойкость ушла — он сейчас может делать со мной всё, что захочет.

— Даша, — прошептал он мне прямо в губы, — одно короткое 'да' с твоей стороны — и будет ещё интереснее.

Я таяла в его руках, как пластилин, и это 'да' казалось естественным. Но он снова захватил мои губы, давая возможность подумать. Что бы он ни сделал, я не смогу его остановить сейчас... Не захочу.

Вспомнилось, как я раньше теряла волю в его руках...

— Пожалуйста, не надо! — надеясь, что не послушает.

Но Роман медленно отстранился.

— Как скажешь, — глядя прямо в глаза, с привычной улыбкой.

Сдержала, скрыла сожаление. Села за стол:

— Омлет остынет...

— Будет жаль разогревать — он хорош, пока свежий.

— Ром... пожалуйста, не делай так больше.

Он нахмурился. Поджал губы. В глазах мелькнула тень.

— Я не знаю, что ты делаешь и как... — сбивчиво начала я. Проглатывала слоги, торопливо зажёвывала слова, — я говорила вещи, за которые было жутко неудобно. — Но не гипнотизируй меня больше. Ты меня спас, правда, я что угодно могу сделать в благодарность. Правда что угодно, хотя не хотелось бы так... — кажется, краснею. — Только не надо такого...

Он, по мере того как я говорила, всё выше приподнимал бровь. Вдруг в его глазах заплясали смешинки-сумасшедшинки, и наконец он расхохотался.

Смеялся долго и с удовольствием.

— Девочка моя, я не гипнотизировал тебя в этот раз. Только целовал. И, поверь, ты меня сводишь с ума ничуть не в меньшей степени.

— Но я просто потеряла контроль... Я же была готова...

До меня, наконец, дошла вся ситуация. Я замолчала, кровь прилила к лицу. Было жутко стыдно одновременно за своё поведение... И за то, что обидела его.

— Ой, извини... правда?

Кивнул. На лице — донельзя довольная, даже отчасти злорадная улыбка.

— Правда. Но мне нравится то, что с тобой происходит.

Он обиделся? Если так, то заслуженно.

— Извини меня. Я не хочу тебя обидеть.

— Ты не обидела. Наоборот.

Выглядит довольным. Почему?

— Почему ты просишь меня остановиться, если не хочешь этого?

Вот теперь совсем стыдно. Ещё сильнее, чем было только что, если это возможно.

— Я не могу так сразу... Прости.

Вряд ли это объясняет, но я не способна на что-то более умное.

— Даша, меня не волнуют твои заморочки. Но — твоё желание — закон для меня. Я серьёзно. Ешь давай.

Омлет оказался очень вкусным. И кофе.

14.

До шести оставалось несколько часов, и мы просто гуляли. Я не хотела идти ни в какие кино-кафе-выставки. Погода была — чудо. Тем более, всё-таки хотелось получить ответы хотя бы на некоторые вопросы. И — обязательно — на самый главный среди них.

— Роман, что ты от меня хочешь?

Он коротко и насмешливо хмыкнул:

— Странно, что ты ещё не поняла.

— Нет, поняла, но хотелось бы конкретнее. Просто постель — или нечто совсем другое?

— Не совсем другое.

Роман повернулся ко мне, взял двумя пальцами за подбородок и приподнял моё лицо, так чтобы наши взгляды встретились:

— Мне нужна твоя жизнь. Вся, целиком. Я сохранил её для себя.

В свете всего, что я уже знала, это звучало угрожающе. Но, кажется, он не имеет в виду ничего страшного.

— Боишься, — улыбается. — Ничего плохого в этом нет. Всё очень естественно.

Внезапное смущение — и я отворачиваюсь. А он смеётся.

Красивый. И голос красивый.

Я специально брала его за руки, чтобы снова почувствовать лёгкое прохладное покалывание. Теперь я была почти уверена: это не кажется, под кожей, внутри, у него бурлят какие-то странные энергии.

— Почему ты такой особенный? — спрашивала я. — Специально учился, или сам это не контролируешь?

— Контролирую. Я много могу. Со временем ты узнаешь.

Это был самый подробный ответ, который удалось получить. Но я продолжала расспросы — было мучительно любопытно, кто он такой.

— Даша, — наконец сказал он. — Давай ты будешь постепенно узнавать меня. Сразу это может быть слишком. Я сам скажу тебе всё, что надо.

Любопытство пришлось унять.

15.

Я не только не успела зайти домой после прогулки, я ещё и опоздала к Андрею. Они ждали уже полчаса почти в полном составе — кроме Ланы. По тому, что её не позвали, я поняла, что говорить предстоит именно о ней.

Поэтому с порога, разуваясь, спросила:

— Что там с Ланкой?

— Хороший вопрос, — отозвался из кухни Андрей. — Проходи.

Помыла руки и вошла к ним. Андрей раскладывал по тарелкам овощи в кляре и грибы под белым соусом. Он был вегетарианец, но блюда готовил всегда сытные и вкусные. Я вспомнила омлет Романа и подумала, что ошибается тот, кто считает готовку женским делом. Впрочем — вот Ланка тоже готовит — пальчики оближешь. Она как-то давала мне пару уроков. У меня пока получаются лишь простые блюда. И то — не так вкусно, как у подруги.

— С ней что-то происходит, — сказала Алёна серьёзно. — И она не говорит, что.

— Мы думали, что раз не говорит — развёл руками Егор, — значит, так надо и ничего серьёзного нет. Но после случая с тобой уже так не думаем.

Так. Кажется, я переполошила друзей основательно. Теперь они не доверяют не только мне.

— Но, может, Ланку просто кто-то бросил?

— Ланку? — хором спросили Алёна и Егор, оба со сдерживаемым смехом.

— Ну, её очередной не купил ей платиновую брошку, и она решила, что не интересует его...

— Даша, — укорил Андрей, — как так можно!

— Может, и так, — поддержал меня Егор. — Но ведь может и нет? Раньше она так себя не вела из-за мужчин.

— Да, точно.

Они таки заставили меня обеспокоиться. В самом деле, подруга не очень часто переживала. Она теряла деньги и недвижимость, ломала части тела, вылетала с многочисленных работ с завидной лёгкостью. 'У меня есть моя жизнь, и всё ещё будет', — говорила она.

Жизнь. Жизнь?

Что могло случиться со Светланой, чтобы заставить её нервничать, расстраиваться, переживать?

— А вы с ней говорили? — поинтересовалась я, скрывая беспокойство.

— Нет.

Андрей опустил глаза.

— Даш, я понимаю, что стоит прежде всего поговорить с ней. Но она и отшить может. Поэтому я решил сначала обсудить это — может ты или Алёна что-то знаете. Вы же подруги.

Женщина женщину лучше поймёт, так он считает?

— Андрей, ты был бы прав, но...

Я замялась. Всё-таки неприличную вещь хочу сказать.

— Я не совсем обращала внимание на неё в последнее время. Я... была поглощена своими проблемами.

Я такая эгоистка. Лане может быть не лучше, чем мне.

— Даш, мы понимаем, — с успокаивающей улыбкой сказала Алёна. — Тебе действительно было не до того. Это нормально. Но, теперь, когда всё хорошо, мы вместе подумаем о Лане.

У меня самые лучшие в мире друзья.

И я подумала.

А что, если правда подруга наткнулась на что-то, что не вписалось в её жизненную философию — 'У меня есть моя жизнь, и всё ещё будет'?

Что, если ей грозит что-то, не менее страшное, чем было у меня.

— Андрей, а если с ней тоже случилось что-то... смертельное? — Так, сейчас я всех перепугаю такими ужасами, и вообще вероятно на пустом месте. — Маловероятно, но...

Я пожала плечами.

— Вряд ли. Но если так, она бы нам сказала.

Да, экстраверт, эмоциональный вихрь и широкая душа, Лана не стала бы держать всё в себе как я. Она бы просто не смогла.

— Но если что... мы хотя бы попросить могли бы... А вдруг Роман согласился бы помочь? Он сказал, что не хочет никому помогать, но ещё сказал, что сделает всё, что я хочу. Или он только рак может?

— Он всё может, — мрачно протянул Андрей.

— Вы же не знаете про Романа? — спохватилась я. Но Алёна и Егор хором сказали:

— Нам Андрей рассказал.

— Так может его попросить?

— Нет. Не надо.

— Почему? Почему нет, если это сможет помочь Лане? Мы же сначала выясним, что случилось?

— Вообще ничего не говорите Лане про Романа. Просто поверьте мне, без вопросов, ладно? — печально сказал Андрей.

— Ты его знаешь? — спросила я.

— Слышал. Может быть.

— Ты просишь поверить, а сам нам не веришь, — упрекнула его Алёна.

Мужчина вздохнул.

— Да.

Посидел молча, потом снова заговорил:

— Я вам верю. Просто не знаю, что говорить и как. Не знаю, что нужно, а что нет. Знаю только, что не доверяю ему, и не хочу, чтобы он был с Дашей.

Я, кажется, выхожу из себя. Тот человек спас мне жизнь, оберегает меня, заботится. И я должна его отшить только потому, что моему другу он не нравится? Сам же сказал, то не уверен, знает ли его.

— Андрей! Либо ты оставляешь в покое меня и Романа, либо говоришь всё.

— Ладно, Даш, — Андрей собрал тарелки и стал разливать чай. На сладкое были цукаты, и, я уверена, он тоже делал их сам. — Давай ты поговоришь с ней?

— Я?! — но почему? Из-за того, что со мной случилось недавно? Может, они думают, что поэтому Лана мне быстрее всё расскажет?

— Ну... Алёна смущённо улыбнулась. — Мы это решили ещё до того, как ты пришла. Так что всё продумано.

— Во-от... Без меня меня женили. Ну ладно, я поговорю с ней.

— Ты же почувствуешь, если она тебе будет врать, — рассудительно сказал Егор. — Ты всегда чувствуешь.

Я улыбнулась. Это всяко не было лестью, они правда так считали, я знала.

— Хорошо. Только потом говорим все вместе! Ясно?

— Само собой! — ответили Егор с Алёной почти хором.

16.

Я знала, чего хочу.

Сначала помыла посуду. Андрей пытался не позволить, но я напомнила, что меня это успокаивает. Потом предложила поиграть в карты. Тянула время, выбирала момент.

Мы давно не играли. Обычный дурак, пара на пару, — я знаю, это захватывает. Мы были с Андреем, против Алёны и Егора. Вообще-то я никогда не смогла бы обыграть мужчин. Разве что Алёну, и то с трудом. Поэтому пришлось проигрывать.

Очень аккуратно продула одну партию. Грубо — вторую, третью собиралась для порядка тянуть, или хотя бы вничью, но карты пришли ужасные. Четвёртую. Андрей возмущённо сверкнул на меня глазами — но явно считал, что я нечаянно.

На пятой партии я стала играть в полную силу. Андрей тоже. Я правильно рассчитала, что его тронет моя грустная мордашка, и он начнёт меня вытягивать.

Закончила я первая. У партнёра был на руках огромный веер, а я уже встала из-за стола.

— Я проверю 'Контакт' от тебя, а?

Андрей кивнул, разглядывая карты.

Компьютер у него всегда включен. Интернет тоже. Открываю 'В контакте'. Сворачиваю. Проверяю недавние документы. Открываю поиск.

Искать буду просто картинки. Так как больше ничего про этот файл не знаю.

Из зала слышен смех Алёны.

Быстрее, пожалуйста.

Начинаю проверять найденные файлы.

Хлопнула дверь в туалет. Быстрее, Даша.

Нужную картинку нахожу уже на втором десятке.

Портрет, явно средневековый или стилизованный. Мужчина, молодой, в явно богатых одеждах. Я не разбираюсь в старинной одежде, но эта вся расшита золотым и алым, с кружевами.

Человек на картине отличается от Романа. Чуть полнее, я бы даже сказала, что он немного слишком полный. Самую малость. Длинные волосы, достают до плеч. У Романа короткая стрижка. Выражение лица злое, надменное... и простое. Такое бывает у многих. Никакого весёлого безумия.

Похож, очень похож на него.

Файл картинки называется 034tenebroso. Пытаюсь запомнить: tene — как тень и тенёта. B — есть б. Оно само по себе. Roso — как розовый цвет. И почти как Martini rosso.

Закрываю и разворачиваю 'В контакте' в момент, когда заходит Алина.

Замести следы. Подряд начинаю сохранять фотоальбом подруги с похода в горы. Двадцать одна фотография.

Теперь мы их просмотрим.

— Ой, Даша, какая красота!

Вместе с Алёной смотрим картинки. К нам присоединяются мужчины. Теперь я не смогу проверить, не осталось ли ярлыка в меню недавних документов.

Но, даже если Андрей узнает про то, что я искала портрет — пусть, он виноват в том, что врёт мне.

Ещё одно помню. Папка называлась: 'Сведения'.

Зачем это Андрею? Для чего нужен этот портрет, как и остальные картинки папки: другие портреты, рисунки домов, улиц, предметов?

Жаль, что у меня не больше времени.

17.

Сначала я собиралась в Интернет, но потом решила идти напролом.

— Ром, что такое "tenebroso"? — спросила спокойно и непринуждённо, когда следующим утром снова обнаружила его сидящим на моей постели.

— 'Тёмный'. А зачем тебе? — ответил он, тоже спокойно и непринуждённо.

— А какой это язык?

— Испанский. Где ты встретила это?

— В Интернете.

— И чего там сразу не посмотрела? — насмешливо спросил он.

— Не подумала, — покаялась я, скрывая лёгкое разочарование. Разочарование? Откуда? Не думала же я, что он занервничает или как ещё себя выдаст?

Нет, но была небольшая надежда, что его реакция хоть что-то прояснит.

В самом деле, его самообладание партизанской стойкости сто очков вперёд даст. Интересно, можно ли его вообще вывести из себя? Вчера утром, на кухне... Ерунда. Он всего лишь дал мне то, на что я нарывалась. Разыграл возмущение.

Что кроется под маской весёлого, эмоционального, вспыльчивого человека? Я никак не могу догадаться, но знаю одно — внутри не то, что снаружи.

— Снова будешь сидеть, пока я не встану? — спросила я. Интересно, он чувствует моё напряжение? Вспомнила поцелуй вчера на кухне — и пришлось прятать целую бурю внутри себя. Скрывать эмоции у меня получалось довольно хорошо — но почему-то я была уверена, что этот человек видит меня насквозь.

Роман слегка улыбнулся. Улыбка осталась на лице, словно забытая, когда он разглядывал меня, поднимаясь взглядом от ног выше — до тяжёлого, липкого взгляда в глаза.

— Я не буду против, если ты снова уберёшь это одеяло, — вкрадчиво сказал он.

— Слушай, давай не сейчас, — как могла твёрдо сказала я. — Давай немного подождём с этим. Я не могу так сразу.

Почти получилось унять пламя внутри, вспыхивающее каждый раз, когда я слышала его голос. Чуть хриплый, густой. С проскальзывающими бархатистыми нотками.

Почти получилось успокоиться.

— Даша, иди ко мне, — попросил он просто, всё с той же лёгкой улыбкой.