Светлейший лорд Тьмы

Зря, наверное, сказала так Валари, потому как действительно родовое гнездо светлейшего лорда — ой, умора! И где только этакие гнезда вьют? Домик покосившийся на один бок... Забора вокруг участка вообще нема... В огороде давно бурьяном все поросло. — Такое вот родовое гнездо (простите, щас просмеюсь и дальше продолжу), заняла некая нечистая сила.

А что несчастной силе оставалось, коли рядом ни тебе мельницы, ни запруды? Это вы, людишки, жадные до хором, а простым нечистым малехонько надыть.

Так вот, как только вошли Валари с Маргартикой в деревню, высыпал им навстречу народ. Не с пирогами и винищем, а с вилами да топорищами. Конечно, не каждый день огромный орк жалует посещением. Не привычные до таких сюрпризов. Тута, конечно. Маргаритка вперед выбежала, грудью тощей гостью дорогую защищать начала. Жителей местных успокаивает, байку им страшную рассказывает про ведьму черную, про темницу, про братца похищенного и про отважного орка Валари, что спас ее и привел домой. И этак все живописно поднесла. С задором, да с частушками, да с пляской вприсядку, что Валари стояла, рот раскрыв, и про подвиги свои несуществующие слушая. Не, оно приятно завсегда хорошее мнение приобресть, но не среди ж людишек?

Короче, первый этап прохождения в доверие оказался вполне коротким. Засим последовало обнимание и целование, слезы и смех, братание с "добрым" орком и сожаления о бесславной кончине подающего надежды паренька, которого некогда приметил сам Великий Волшебник или иначе ВВ! Значительно... Глупо и смешно, потому что решили люди, что ведьма должна обязательно Арка съесть с друзьями на обед.

Впрочем, Валари такой версии не возражала, она и сама не отказалась бы теперь поесть и поспать. Но домой Маргаритку и орчиху пускать не желали, а направили их прямиком до дома старика-ведуна, которому отродясь то ли сто, то ли двести лет — мол, скажет, что в домишке ейном завелося.

Черт, уходить было как-то неприлично без обеда. Поплелась Валари за девчушкой. С кряхтением несмазанной телеги забралась по лестнице на второй этаж знатного терема — вот ведь отгрохал хоромы ведун! — и заглянула в синь-черниль его обители. Свечки горят, дымок вьется... Антуражу напустил для дорогих гостей. Когда успел? Чё, готовился?

В общем, зашли. Маргаритка с порога-то и заявила:

— Почему добрых соседей в дом родной не пущаете, заставляете к себе идтить?

А из тьмы голос такой жалостливый:

— Проходи, деточка, не стой на пороге после долгой дороги... Разговор долгий будет. И гостя дорогого к столу приглашаю.

Ну, раз приглашают, тогда жрать надо подавать, а не зенками наглыми из угла пялиться, сверкать. Ишь, таракан наглющий, вижу усы твои рыжие. Знаю, кто ты...

Валари в сторону девчонку подвинула, первая на ведунский пол ступила. Колдовство в ее краях — дело привычное. А тут прям знакомец по прежним делам. Играть вздумал.

— Ты тараканище рыжее, тащи угощение, — орчиха кулачищем по дубовому столу так дала, что враз весь колдовской налет в окошко унесло.— Не узнаешь старого друга? Ась?

— Елы-палы, — с табуретки соскочил дохленький такой старичонка, заковылял к Валари, подслеповато щурясь. — Кроха не верит такому неожиданному чуду. Не верит и прям ужо сильно радуется! Валари, ты?

Я, — гордо закивала орчиха. — Нас народ послал узнать, что за напасть на дом вот этой малютки налетела и место себе застолбила незаконно? Го-о-орят, поселился кто-то в ее отсутствие...

— А кто ж наш ведун? — Маргаритка за рукав дергает, за широкую спину орчихи прячется. — Откуда ты его знаешь?

— От верблюда и прочего муда. Известный был гном в наших краях. Приметный такой, рыжеволосый...

Щас, жди и надейся на рассказ. Корешей не выдают. Валари руку дружбану пожимает, тайные знаки делает... Мол, молодец, хорошо укрылся после того грабежа подгорных гномовых кладовых. Унесли, так унесли. Никто не догадается, что здесь воришка-гном ошивается, прикидывается каким-то ведуном. Да уж, пять годков минуло, и денежки утекли... А ведь погуляла! Вот ведь погуляла. Вся столица гудела целую неделю на веселом пиру. Эх!

— Садитесь, гости. Садитесь. Щи у меня сегодня знатные, щавелевые. Полезные. Буду угощать вас.

Гном вокруг Валари прыгает, усищами завитыми шевелит. Кафтанчик на нем зеленый, сапоги сафьяновые. Разбогатый гном.

— Тащи, а то мы ужо нескоко дней в пути. — Валари потянула Маргаритку за стол дубовый, достала табаку из кармана, раскурила трубку.

А девчонка вдруг — зырк. И вся такая странная стала, напряженная. Как вскочит. Как начнет со стола крошки стряхивать да по углам пауков пугать — паутину то бишь разгребать. Валари и гном только рты пооткрывали. Гном у виска покрутил. Чего с этих незамужних девиц возьмешь? Они всегда, когда в дом к гномам попадают, начинают почему-то пироги печь и убираться. Аура у подземных жителей такая что ли? Не успели словом перекинуться, как Маргаритка за хозяина все сделала. Уселась довольная, да еще так ласково сказала:

— Откушайте, дорогие мои, чем бог послал.

Валари щей ожидала, а тут прямо пир на весь мир получился. Ломится стол от яств заморских и местных. Блина, наверняка хитрющий гном из бороды волос дернул... Дернул, точняк! Ну да ладно, будем считать, что девочка за дорогу долгую расплатилась.

— Итак, теперь и о силе черной поговорить можно, — умный гном на скамейку положил кучу подушек да попу свою туда ж примостил. И то славно, что его теперь хоть видно. Валари себе побольше щей начерпала, чашу винища налила. Маргаритке — квасу. А то споится и не выйдет еще замуж.

А гном рассказывает:

— Короче, пришел ко мне ночью... Плачет, значит. Рыдает... А ведь не виноватый ни в чем... АПСОЛЮТНО! Весьма обаятельный, миловидный, слова злого не скажет... А люди сразу — чертовщина да гадость. А оно ведь тоже жить хочет. Вот вы живете? Почему ему места не дають? Ни на этом берегу, ни на том.

Маргаритка не привыкла, что гномы всегда так изъясняются — о самой сути, а потому требовался перевод. Но Валари и так просекала хорошо, что вообще не свойственно для таких "тупых" орков. "Короче" — это когда уже наступает полночь. "Пришел ночью" — сволочь какая! Разбудил. "Плачет" — существо с душой и вовсе не такое уж кровожадное. "Значит" — рассказал гость о своей тяжелой судьбе и бродяжничестве по большим и малым городам, о том, как его отовсюду гнали. Как обижали и измывались. "Рыдает" — а тут вообще охотников на нечисть наняли, и пришлось ноги уносить от людей. И правда, что мелкоголовые могут понимать? Валари с сожалением посмотрела на девчонку, у которой глаза две плошки напоминали. Так вот, продолжим перевод, но уже без комментирования слов. Гость оказался обычным домовым духом, у которого терем родной сгорел и хозяева померли. Бездомному духу грустно было поначалу, а потом он за шалости взялся. Поселялся у кого-нибудь и давай там чудить. А духи домашние — их за реку не пускают, потому как запрещено... В году этак первом от появления царства темного закон этот еще вышел. Вот и получается, что коли умер дом, то и дух не нужен в нем.

— Понятненько, ясненько. — Валари встала. Значится, просто на договор треба бездомного взять. Пошли, Маргаритка, рассиделись мы тут.

-Валари, ты чего так сразу... Не посекретничаешь со мной... — запрыгал гном. — Как же без целований...

Вот ведь прицепился! Настоящий зверюга. Бультерьера бойцовский. Боится, что выдам местоположение родственничкам... Ссудить деньжат хочет?

Маргаритка, выйди, мужской разговор пойдет у нас. — Валари девчонку выставила за порог, смотрит на гнома сверху вниз, глаза сщурила.

— Чего хотел сказать? Не выдам тебя, не бойся. Да и забыли гномы о тебе давно.

— Ты наклонись, я тебе на ухо шепну. Всю правду... — гном хитро так заулыбался. — Ты же знаешь. Я умею, я в корень зрю...

— Нууууууу! — зарычала орчиха, брови свела для пущей грозности. — Говори.

— Нельзя и тебе обратно. Нельзя. Я сегодня кости кидал — и знаешь, никак не ожидал, что у тебя царь-то родится нашенский. Да, вот такая белеберда. Опять же — события развиваются не по плану государств темных. Но ведь учудила ты... А тепереча — прям и осанка у тебя — другая, и даже нравишься ты мне — ну очень. Даже больше скажу — красавица ты.

Гном говорил так льстиво и так нежно, что Валари чуть тошнить розовой мутью не стало. Какой царь?

— Ты белены объелся что ли? Или обкурился? — орчиха шапку гному на нос натянула, вышла гордо на крыльцо, солнцем залитое, Маргаритку по лестнице вниз повела — подальше от сумасшедшего подхалима. Рыжина в бороду, а чего доброго пристанет.

А гном высунулся наружу из окошка, улыбается так глупо:

— Ты — это, всегда на меня рассчитывай. Я для тебя теперь все сделаю, только свистни.

— Учту, — не поворачиваясь, буркнула орчиха. Навязались на мою голову идиоты всякие. — Пошли дом твой в порядок приводить.

Вообще, конечно, дом не ожидал, что хозяева надумают возвращаться. Ни на то они сгинули на той стороне реки, чтобы вот так — по-наглому — обратно напрашиваться. Да еще с собой армию брать в виде толстозадого орка. Доски недовольно заскрипели, учуяв приближение нежданных гостей. Ишь ты, идут. Наобедались, наотдыхались — а теперь вообще издеваются: хорош супец был и плюшки. И салат...

Лестница приготовилась к подножке, окна — к громкому хлопанью, половицы задергались. Сейчас-сейчас прольется чья-то кровь. Без боя не отнимете обитель последнюю. С крыши посыпалась от напряжения земля (поросла уже деревцами молодыми).

Валари остановилась у того места, где должен быть забор, перед извилистой узенькой дорожкой к дому и издалека поклонилась в пояс:

— Здравствуй!

— И тебе не болеть, — заскрипел в ответ дом, потому как надо бы вежливым быть и этикет соблюдать.

— Мы к тебе с великой милостью, о добропорядочный и добросовестный хранитель этой обители земной, — продолжала орчиха с великим почтением.

— Милостью? А чего просить будете? — дом подбоченился, грудь колесом выгнул. — Ходют всякие тут, в огороде яблоки воруют. Не дам яблок.

— Да мы вроде как в гости к тебе. Нужно совета испросить, а ты ведь дух древний. Ты все знаешь. — Валари честно-честно так сказала, что сама себе поверила.

— Совета можно, только осторожно. Вы вот ужо и пообедали, и отдохнули, смотрю, а я в холодном мокром доме живу... И чем отплатите мне хорошим? Небось, обманщики...

— Нет, великий дух! Так дозволишь нам зайти?

— В гости? Вам? — дом задумался. — А не боитесь? Пуще смелые вы. Не по размерам... И по мощи, и, так сказать, по колориту.

Валари в ответ плечами только пожала.

— Ладно. Только пусть девчонка пообещает, что на жилплощадь прежнюю свою не претендует...

— Это что же за безобразие и самоуправство! — Маргаритка хотела закричать громко, но орчиха рукой ей рот зажала, и получилось что-то среднее между "НУ" и "МУ".

— Она согласна.

— А мне послышалось, однако, другое... — дом еще больше округлился в сторону непрошенных гостей. — Но вы сами будете виноваты, коли обманете. И я за себя не отвечаю. Заходите.

Вот пошли они в дом, вот дверь захлопнулась. Маргаритка смотрит и диву дается, как здесь все запущено. А мебеля-то! А посуда-то! Все пропало. То ли соседушки утащили, то ли дух изничтожил.

— Чего встали на пороге? В горницу идите, а то мое время тратите на бесполезные "милости", — донеслось сверху. — Тама и послушаю ваше вранье.

Валари к губам палец приложила, чтобы Маргаритка до поры молчала, а сама первая отправилась туда, куда дух указывал.

— Дождик вчера был, половички намочил. — посетовал дух. — Дыра-то какая в потолке. А в подполе мышей выводок. И крыса живет. Спать не дает... А вы откуда пожаловали?

— Мы-то, — Валари грустно ссутулилась. — Да с той стороны реки.

— То-то чувствую, пахнет пылью черных дорог. Мертвечатиной болотной и, энтим, драконьим пометом... Ну да! И щами — гномьими. Коли бы не его помощь, не пустил бы вас сюда. И угощать мне вас нечем, гости недорогие.

— А нам есть чем, — Валари развязала узелок, достала золотую монетку.

— Нам этого добра не надобно, оно нам ни к чему. — гордо заявил дом. — И ваще, щас как поддам. Полетите далеко и больно за подкуп.

— Мы не подкупаем, мы утверждаем, что в этом предмете есть твоя радость.

— Не смешите. Этот предмет мне не нужен. Меня другие проблемы мирового масштаба волнуют.

— А я знаю какие, — улыбнулась Валари. Между пальцами стала монетку перекидывать. Блестит та, глаз завораживает.

— Ну, — не выдержал дом, — еще минута по доброй памяти к рыжеволосику или сделаю головоломку из вас.

— Жить нам негде, — вздохнула орчиха горестно, а Маргаритка тоже руки сложила этак просительно и побледнела.

— Ну, наглые! Ну, вообще — до чего докатилось! Кому скажешь, не поверит. Приперлись, на житье напрашиваются, денег предлагают.

— Не просто предлагаем, а на дело пустим, — возразила спокойно Валари. — Починить, построить, приделать, привести в порядок. Убираться, жрачку готовить и вообще вести себя так, как дух великий пожелает. Ты будешь хозяином, а мы твоими верными сотоварищами.

Дом замолчал. Надолго. То ли от наглости обалдел, то ли обдумывал... Ну и что вы думаете он ответил на такой заманчивое предложение? А иначе и быть не могло. Вота.

Но мы-то знаем, что все только начиналось, а потому пойдем к следующей главе.

3

У черной ведьмы был самый что ни наесть волшебный каменный амулет. Достался он ведьме от прапрабабки в те времена, когда ведьма еще босая по лужайке дворцовой бегала — простите за откровенность — в чем мать родила. Вроде — обыкновенная такая игрушка: на плоской поверхности звери да птицы нарисованы, а посередине — дырочка, чтобы шнурок привязывать. Повесил на шею и забыл. Не чувствуется силы великой. Не ощущается магии древней. Только потом, когда подросла девчушка, поняла она, что гневом да бедами подпитывается злой подарочек. И умеет он мысли всякие навевать да во снах образами разноликими приходить.

А хоть ведьма и была черной, но все же от природы, разумом своим, а не волосами длинными, темными — прирожденной блондинкой. Капризной такой! То захочет, чтобы папочка воли больше дал и подарок дорогущий с войны принес, то воли для шабаша на Лысой Горке затребуется — без страховки вниз на ступе носится с другими ведьмочками. А как созрела да отрастила во всех местах достоинства и округлости, то потянуло нашу ведьму на кавалеров завлекательных и во всех смыслах необыкновенных.

Тут уж заработал амулетик во всю силушку. Придал он девице вид такой, что глаз от нее не отвесть, а челюсть так сама у противоположного полу отвисала. Высокая, статная, глаза, как у оленицы, коса ниже пояса, бедра широкие, талия узкая, груди, какие художники любят богиням всяким рисовать. Ну и, конечно, антураж полагающийся — шелка, парча, а во лбу вот такущая звезда с алмазом горит-сверкает, внимание отвлекает.

Сами понимаете, при папке — злом Черноморе с состоянием в неизвестное количество нулей — иного и не полагается. Сам Черномор дочку свою — Забаву — в забавах не урезал. У него свои дела — подземный город от врагов охранять да доклады слушать. В общем, развел штат чиновников-колдунишек всем на зависть. Эти колдунишки по все малым деревням и по большим городам темного королевства заправляли, доклады строчили, что у кого есть, какие налоги платятся, как законы, Черномором придуманные, исполняются. Кажный день во дворце толпа мужиков в черных камзолах перед золотыми дверьми приемной толкётся с красными папочками — докладают поочередно. Новые проекты приносят, чтобы имущество и благосостояние Черномора умножить и порядок по всей стране навести. Запридумали колдунишки и новые проекты — инновации. Модное слово, заморское. За дело взялись. Начали со строительства домов по нарисованному каким-то заумным бородатым ведьмаком и закрепленному печатями образцу. Образец состоял из нескольких типов домиков — чисто по ранговому состоянию. Вот идешь ты по улице и точно определяешь, тут ремесленник живет, тут — богатый горожанин, тута — ваще дворец, у коего должен быть определенный прорисованный внутренний план.