Светлейший лорд Тьмы

— Ты не стесняйся, Лейзирет, ты сразу признайся, что тоже на Гору Горыныча раньше работал, — выдал крыса рыжий гном.

— Правда что ли? О, как же интересно! Значит, эти двое вам знакомы. А ты, Кроха, тоже у этого страшного-ужасного Горы мастерству учился? — Бэн совершенно не вникал в суть разговора и всему радовался.

Даже тому, что про подарочек феи, розочку пахучую, скрыл. Ведь помогает от боли в сердце. Ведь не кровит осколок второй и гнев от предательства вроде затянулся. А скажешь, вдруг потребую показать или отнимут да себе присвоят.

— Знакомы, — вздохнул Ленивый Крыс и рассказал он ученику про повелителя тьмы, что жил очень давно, во времена, когда люди еще только появились и обитали на небольшом острове посреди океана. Про то, как чуть не поглотил этот мир хаос, которому повелитель тьмы благоволил. И про то, что украл тогда Лейзирет один из заветных камней, что давали великую мощь их обладателю, тем самым жизнь сохранив. Приукрасил, конечно, свою роль немножечко. Но ведь можно? Или нет? Или и про великанов рассказывать? И про гномичью революцию? Или про то, что главный-то камень сам Гора припрятал?

Бэн слушал внимательно, а потом внезапно прервал:

— Видать, решили вы меня байками своими до прихода мамки удержать! — мяукнул он возмущенно. — Нетушки! Не боюсь я вашей нечисти... Все равно в город пойду... Вота!

И быстро шмыгнул к двери. Как его удержать? Ведь повелитель... Рыжий, глупый и отчаянный.

Бэн на метро в столицу не поехал. Там такие тети Дуси, что только уши прижимай и к выходу ползи от страха. Народ весь построили, правил поведения напридумывали. А еще часы пик. Не, только представь широкую грудь Дуси и окрик командирский, так всякое желание отпадет по метро ездить.

Бэн на великане в путь-дороженьку отправился. И просторы поглядеть, и пролетающие косяки птиц посчитать. А еще можно семечки щелкать... Лепо вокруг... День к вечеру клонится, солнышко припекает — не хоронится. Вона, ребятня в запруде купается, вона мужички от работы на полях отдыхают, вона всадники лихие скачут. А вона — столица бурлит.

— Ты меня тута подожди. Тепереча самостоятельно, — попросил мальчишка великана, который голову шапочкой прикрыл да из котомки шашлычка и молока бутыль достал. Были в том шашлычке три коровы и пять баранов. А молока хватило бы на миллион котов.

— Ступай уже, — прогремел. — Если что, зови... Услышу! — и йотун на ладони спустил Бэна прямо перед воротами города под разинутые рты новоприбывших неЛюдей с тюками.

Мальчишка на купцов из государств темных особого внимания не оборачивал, а сразу по мосточку перебежал да в ворота нырнул, чтобы поглядеть на изменения и преображения самостоятельно.

Город, прямо скажем, сильно изменился. Открылись на улочках десятки лавочек и мастерских. Кругом торговля шла бойкая. Народ стал такой нарядный и разнообразный. Одни эльфы чего стоили! Высоченные, тощие, прически у них такие, словно всю ночь накручивались и укладывались. А еще плащи — может, они ими ветер ловят и летают?

Не меньше эльфов интересовали мальчонку орки: все же мамкины родственники. А тут их столько, что до ночи не пересчитаешь. Долго-долго глазел на огроменных этих вояк, выпивающих у окошка пивнушки под названием "шестая кружка бесплатно". Потом увязался за гномами, что шли небольшой группой и что-то бурно обсуждали. Тыкнулся в дверь незнакомую. Глядь в витрину, а там Маргаритка в платье белом, кружевном, перед зеркалом крутится. Ничего себе так — располнела от житья хорошего, румяная вся и взволнованная. Прижался ладошками к стеклу, задышал. И чего так разряжается? Сестрица Арка внезапно обернулась, увидала Бэна, на улицу выскочила:

— Кто разрешал из дому уходить? — спросила. — А то как Валари узнает! Как рассердится!

— Ничего, — махнул рукой гулёна. — Я уже уроки все сделал, все книжки перечитал. — И заметил с иронией. — В деревне нашей гусей пасти что ли собралась?

— Я тебе дам — гусей! — замахнулась тетка прозрачной занавеской, что в руках держала. — Замуж я выхожу. Мал еще, не понимаешь счастья... Ты меня тут жди, переоденусь, провожу тебя обратно... А то ишь, взялся самостоятельным быть!

Но Бэн Маргаритку слушать не собирался и сразу же вверх по улочке побежал, прямо в торговые ряды да мимо лавочек, чтобы среди неЛюдей затеряться и своими делами позаниматься. А уж потом можно и к Лексею — мириться.

Нечисть мальчишку сластями заморскими угощала, приветствовала с симпатией, один странный господин пищалку подарил — дунешь в нее, оттуда охи и вздохи страшные. Ха, напужать что ли Кроху среди ночи? Это только представить, как он с лавки упадет и ножками замахает махонькими!

Бэн в каждую лавку заглядывал, глазел... И вновь и вновь отвечал на приветствия. Странно, словно все его вокруг давно знают...

— Негоже молодому господину в старых ботинках ходить, — это толстый гоблин из-за очередного прилавка вырулил. — Примеряй, не боись... Для гостя дорогого все бесплатно. — и давай Бэну ботинки предлагать всяких форм и цветов. Мальчишка не будь дураком, выбрал под себя, на прежние похожие, но из кожи свиной, чтоб подольше носить. Потом у дракона молодого с фиолетовыми глазюками в дар — стеклышки, через которые можно далеко глядеть, потом мороженого наелся у заезжего вампира, потом забрел к гадалке, что ему камни бросила да так и покраснела, да так и зарделась, и голос от чего-то потеряла.

А все почему? Потому что кажная собака знает, что, коли приедет мальчик на великане древнем, то это кто? Правильно, это САМ!

В общем, настроение у нашего котенка поднялось выше крыш и башен высоких. Хотелось что-нибудь этакое напевать, но слуха у Бэна совсем не было, и потому он просто шел и мурлыкал.

А тут и площадь знакомая показалась, за ней рынок человеков, тама — мамка теперь за главную работает и порядок наводит. Ведь стеночки нету больше, надо ж чем-то заниматься. На площади гномы красные шустрят, красные кирпичи таскают, терем до небес поднимают. Горох в новом зеленом кафтане, огурцами золотыми вышитом, руководит процессом, торопит, кричит, что до свадебки неделя осталась. Что требуется срочно отделку производить, а они еще как следует стены не возвели. Ругается, что вон уже драконы лес прожгли и песку насыпали, проект дорожный завершив, а тута — полное безобразие. За Горохом советники вьются с документами. За советниками — писари всякие, за писарями — бабушки с чернильницами. Ну и народу — целый полк.

Чуть Бэна случайно не задавили. Он даже на балку дома ближайшего забрался. Сидит, ножки свесив, обалдевает. А тут внизу девчонка какая-то объявилась в платье ромашковом. Сахарную вату с удовольствием кушает, на мысочки встает, словно кого выглядывает. Потом наверх, на мальчишку посмотрела... Заморгала ресницами длинными, руки вверх протянула:

— Киса, киса, иди сюда!

Чего это? Опять, значит, человеческой сущности не видит? — озадачился Бэн. А сам от девчонки глаз отвесть не может. И на душе неспокойствие странное появилось, словно жжет что-то прямо под розочкой. Неужто опять больно будет? Лапку к груди прижал. Сердце стучит гулко, ход ускоряя и мальчишку пугая.

Девочка внизу тоже не уходит, ласково так зовет:

— Котя, иди сюда! Я тебя поглажу... Не бойся! Хочешь ко мне в гости? У меня рыбка в озере водится... И сметанка свеженькая...

Бэн по балке назад отступил. Странная девчонка! На плече у нее огонек горит. Синий... Непростой огонек... Словно живой, словно за мальчишкой наблюдает. Бежать хотел уже, но среди народу на площади Лексей показался. Рукой машет приветственно... Хотел Бэн ему ответить, но тут же узрел, что девочка тоже на жестикуляции со рвением отвечает.

— Лексей! Лексей! — закричала. — Смотри, какой котя рыжий тут сидит! Смешной... Глазастый...

Что за дела? Она его знает... Князь молодой, подойдя, голову поднял, и брови его к верху поползли — сидит на балке Бэн изумленный, красный, не шевелится.

— Так это друг мой, — пробормотал Лексей и закричал громко: — Бэн, ты чего это наверху сидишь? Слезай! Я так по тебе соскучился!

— У тебя котик — друг? — удивилась девочка.

— Да нет же, Рысюнь! Бээээн! — друг вновь голову задрал, но испуганный накатившими непонятными эмоциями котенок внезапно помчался вверх и через секунду скрылся на крыше. Он еще слышал отголоски разговора. Тяжело дышал и нервно перебирал лапами, а через секунду, обратившись мальчишкой, утирал испарину, выступившую на лбу.

Значит, подружка! Значит, забыл друга... Ну, ничего, я тоже найду себе подружек — хоть десять! Хоть... Бэн нервически усмехнулся и внезапно вспомнил огромные, прямо-таки бездонные серые глаза незнакомки по имени ... РЫСЮНЯ!

"Рысюня, Рысюня, Рысюня", — повторял, как заколдованный. Посмотрел вниз... Нету! Глянул в стеклышки дальноцельные. Вота, идут по улочке, за ручки держатся. Кудрявая макушка Лексея и две косички у девочки... Вздохнул... Достал из кармашка розочку... Красивый цветочек, но незнакомка куда лучше.

35

Проживал Гора Горыныч на небе высоком во дворце золотом, алмазами украшенном. Это вам не палаты богатые у Черномора и не терем Гороха. Это суперэлитное жилье в самом тишайшем районе, до которого простому смертному не доехать, не добраться. Даже Рублевка не сравнится... Даже сады Семирамиды, даже Версаль... Даже... А, все равно никогда не увидите! Сто башенок украшены камнями драгоценными, сто лестниц, сто садов, сто комнат на каждом этаже, а этажей — забудешь считать и уснешь, пока на лифте самолетном доберешься, куда требуется. А уж какие там фонтаны, а какие дива-дивные! Животные мифические вокруг гуляют, жар-птицы с ветки на ветку порхают.

Первозданность ничто не нарушает, разве что иногда опуститься ночь звездная, укроет дворец своим плащом синим да лирики напустит. И выплывут из тьмы тени прошлого, и станут хороводы водить. Песни петь, давнее вспоминать и о настоящем сожалеть, потому что человек ныне думает, что время вперед движется, а время на самом деле на месте стоит, только человек все куда-то бежит. Вот так-то!

Очнулся Арк от сна во дворце Горыныча, потянулся сладко. И понял, что лежит на кровати огромной, шелками застеленной, на подушечках пуховых. И такое во всем теле расслабление, что прямо даже не встать. Глянул вниз и ахнул — лапы-то какие! Зеленые, чешуйчатые... Ой! Вскочил, сломя голову побежал неизвестно куда, да так от огроменного зеркала и шарахнулся. Глаза закрыл, закрутился волчком по залу белокаменному с воплем испуганным. Превратился в дракона! Ёпрст! Это же безобразие форменное... Завыл от ужаса, а вышел такой страшный рык, что за окошком вроде макушка одной из гор задрожала. Хотел шагнуть, в лапах-то запутался, громыхнулся знатно, полчаса себя поднимал, пыхтел и ругался... А тут еще огромные двери распахнулись, вбежали человечки махонькие, начали помогать. Смеялись и приговаривали, что совсем хозяин пить не умеет и что нужно одеваться поскорее, потому что прибыли к Горе Горынычу гости. Арк в обличии новом сперва отпирался, утверждал, что никакой он не Гора, что горы такие снежные, лесами поросшие, а он человек. Но человечки в шапочках золотых не слушали, резво трудились над имиджем, натянули на Арка кафтан синий, обвязали живот толстый поясом серебряным. Достали из коробки сапожищи огроменные. Тут мальчишку вообще смех разобрал. Вот ведь как бывает — родишься человеком, умрешь волком, а станешь... О, лапти новенькие! Кем же он теперь стал?

— Куды идти? — Арк осторожно поднялся с кровати, на которую был затащен налетевшими помощниками.

Человечки стали перед драконом в несколько рядов. Честь отдали.

— Пожалуйте, о великий Хаос, в залу тронную. Там вас фея Виктория и Шкаф Шкафыч дожидаются. С докладом. Неужто запамятовали? — заявили человечки хором. — Надо ведь ежедневник просматривать. Мы вам специально на столике оставили, — и они поочередно поклонились.

— Неужто? — Арк пытался вспомнить, о чем же беседовал с Горой, но из обрывочных последних видений мозг сохранил лишь информацию о каком-то обмене и ожидании. Вообще, и что теперь делать? Исполнять обязанности смывшегося правителя? Ни инструкций, ни тебе требований поведения... Вот попал так попал! Прямо в центр управления вселенной. — А вы кто такие? — спросил мальчишка у ожидающих дальнейших распоряжение человечков.

— Мы? — удивились те и заплясали вокруг, пока мальчишка пытался балансировать между полом и потолком, ища точку равновесия. — Секунды, минуты, часы и года, столетья, была бы рука, чтоб временем этим всегда управлять... и тайну у времени надо бы знать!

— Время?

— Да, время, — это открылась дверь на противоположной стороне зала. И оттуда, принося тьму и холод, выплыла полупрозрачная Морена, на голове которой горел венец из черепов. Следом за богиней летела черная тень, похожая на многорукое и многоголовое чудовище. Тень бежала по белым мраморным стенам, тень касалась цветов и убивала их, тень крутилась вьюнами, хватая все живое... пока не остановилась перед маленькими человечками, за которыми дрожал от ужаса дракон, вновь увидевший синие-пресиние глаза...

— Вот решила навестить дорогого брата, — тягуче проговорила Морена, плавным жестом приказывая человечкам удалиться. — Как твое здоровьечко, Гора Горыныч?

— Неплохо, — Арк наблюдал за тем, как богиня начинает опять расти на глазах, сглатывал страх внутрь и ждал, что сейчас опять начнется какая-нибудь метаморфоза.

— Удачи тебе! — Морена как и в прошлый раз потрепала мальчишке макушку. — Ничего не бойся... — сказала она и начала таять, словно утренняя дымка. — Коли загадку Горыныча разгадаешь, то выиграешь, а не проиграешь...

Мальчишка закивал понимающе. Конечно, это испытание. Все связано с магическим предначертанием. Нужно только подумать... осмыслить. Человечки, смерть царица, Хаос, повелитель Тьмы, Валари, маг... Арк кончиком драконьего когтя коснулся одного из водяных пузырьков, оставшихся после появления Морены. Неужто сама богиня решила дать неразумному неудачливому дурачку совет? Конечно же, подумать! А о чем и как? Вроде не дурак, но и не умник... Просто человек...

— Постой, Морена Мореновна, — крикнул. — Какую загадку разгадать?

В ответ стены засмеялись весело.

— Так-ть все на поверхности, дружочек! Коли сможешь сына своего от участи черной отвесть, то выиграешь. А так — пиши "пропало"! Не маленький уже...

— Да как же я его уберегу? Посмотри, что со мной стало?

— Ах, Арк, глупенький, Гора Горыныч тебе тело свое отдал. Ты с высоты руководить могёшь, а никак выгоды не поймешь... Но я тебе помогать не нанималась. Так, из любопытства решила палочки в колеса нашему Хаосу повставлять да похулиганить. Только видать, выиграет он, а не ты... Прощай! — и эхо, бегущее волнами, по залу белокаменному стихло.

Тут уж пришлось к гостям отправиться. Крепко опечалившись. Коли сам Гора Горыныч, о котором столько легенд страшных сложено, интерес имеет, это тебе не братки из королевств темных, что крышей работать собрались и сливки снимать. Это не рэкет детский, а правительственный интерес. Подобрал кафтан длиннющий, попытался рожу поумнее сделать и к гостям выйти соответствующим образом, но до трона высокого алмазного так и не добрался, обомлел, когда феечку темную со шкафом знакомым со свадебки давней узрел. Даже глаз у псевдоГоры задергался. Опять? Что же это за едрёна-матрена творится, люди добрые?