Доминика Грасс

Вылезла из номера я только следующим утром. Дириш встретил меня жарким ветром, солнцем и весёлым гомоном. Особых дел не планировалось, поэтому я пошла просто гулять, привыкая к непривычной после Литании атмосфере. Может, стоит задержаться? Всё равно ведь акклиматизация по здоровью двинет кувалдой. Здесь, по сравнению с домом, дикая жара и невыносимая сухость, щедро приправленная пылью. Впрочем, все эти мелочи не внове, поэтому фляга на поясе всегда есть, как и запас витаминок, помогающих более-менее безболезненно приспособиться к экстремальным для организма условиям.

Идя по городу, я наслаждалась всем, что вижу. Ну, кроме туристов. Если меня тут принимают по-свойски, то на остальных ромейцев#, как и на большинство прочих артийцев, смотрят как на неразумных детей.

#Ромеец — общее название для жителей нескольких ромоговорящих стран.

Здесь свои правила поведения. Я не могу быть такой, как моя мама, решая проблемы и выстраивая линию поведения с позиции своей женственности и женской силы. Ни лицом не вышла, ни характером. Поэтому, если дома я могла себе изредка позволить какие-то признаки женского поведения, то здесь это автоматически поставит меня на ступень ниже той, которую я занимаю сейчас. Мне комфортны как отношение окружающих, так и моя линия поведения. Исследователь, юный охотник, юный боец. Если моей матери преподнесут в подарок дорогое ожерелье, как подношение богине, то мне по-братски подарят нож и покажут пару новых боевых приёмов, пожелав удачи.

Дойдя до рынка, я миновала дорогущие магазины и лавки для приезжих. Нашла знакомый закуток с водонапорной колонкой, умылась, полила голову, щедро плеснув за шиворот. Напилась жёсткой, кажущейся пропитанной каменой пылью воды. Остальные пусть покупают воду в магазинах. А мне поможет быстрее приспособиться эта жидкость.

Быстрый, немного шипящий, изобилующий гласными, местный говор ласкал мой слух.

Свернув налево, я зашла в знакомый уже магазин. Кричащая вывеска, яркая витрина, приметные шмотки выставлены напоказ. Хозяин, круглолицый мужик сорока лет, частенько бывал за прилавком вместе с работниками. А то и вместо. Типичный залиец: среднего роста, небольшого по сравнению с ромейцами, ширококостный, широкоскулый, бронзовокожий, черноволосый, темноглазый и улыбчивый. В традиционном плаще-балахоне, под которым прятались вполне обычные штаны и футболка. И сейчас он занимался любимым в туристический сезон делом — обжуливал клиентов.

— Дядька Рыко, ты в своём репертуаре! — поприветствовала я старого знакомца на его родном языке. — Всё пытаешься обмануть наивных приезжих?

— Ше ийа! — всплеснул руками Рыко. Произнесённое им восклицание в данном контексте и с подобной эмоциональной направленностью означало примерно "не покушайся на моё святое". — Почто на честного торговца клевету возводишь?! — грозно свёл чёрные брови к широкой переносице. — Иль тебе уже заплатили мои конкуренты? Признавайся немедля, кто эти злостные пустырные шакалы?!

Я рассмеялась, он улыбнулся, прекратив разыгрывать базарного торгаша. Жестом попросил подождать, быстро разобрался с клиентами, изрядно уступив в цене. Всё равно не прогадал ведь! Кликнув помощника, хозяин оставил его за прилавком, а сам поманил меня во внутрь. Туда, куда обычным клиентам ход закрыт. В маленькой, скудно освещённой комнатке без окон лежали особы запасы.

Залиец открыл ящик в самом углу, достал со дна пять плотно упакованных конвертов. Вскрыл один. Накинул мне на плечи легчайший золотисто-зеленоватый шарф. Тоненькая ткань пропускала воздух, в ней невозможно запариться, при сильной жаре она помогала не получить солнечный и тепловой удар. Но самым главным в этих шарфиках был запах. В ткань вплетены особые травы, и весь он пропитан редкими настоями и эфирами. Дышать этим сухим, пыльным воздухом враз стало легче. Кроме всего прочего, эти шарфики лучше любых других средств отгоняют всякую кровососущую гнусть типа комаров, оводов, мошки и прочих.

Из того же конверта торговец достал маленькую закрытую пробирку. По форме она напоминала пробник для духов, какие мама вечно разбрасывает по всему дому. Внутри — бесцветная жидкость. Открыв пробирку, я отправила одну каплю под язык. Посмотрела на залийца. И в тёмных глазах прочла обречённую грусть. Улыбнулась:

— Качество вне всякой критики, Рыко.

— У меня всегда лучшее! — торгаш сразу же скорчил ужасно напыщенную мину.

Ну ещё бы! С доверенными он ведёт дела честно. Тем более, когда речь идёт о таких дорогих, редких и частично нелегальных вещах. Это заезжим можно продать красивую дешёвку втридорога, я здесь успела стать своей.

Ещё немного поболтав со старым знакомцем (меня с ним ещё папа познакомил лет десять назад), я отправилась дальше, пообещав заглядывать, когда буду в городе.

Дальнейший путь пролегал в восточную сторону. Несколько раз свернуть в неприметные переходы и вот я уже в той небольшой части, куда туристы забредают лишь случайно. Чёрный рынок. Здесь уже народ другой. Отвлекаться нельзя. Поэтому я была собрана, внимательна и сосредоточенна. А старый оборотень приветливо мне улыбнулся. Молча поманил пальцем за собой.

Конечно, я пошла. Осматриваясь, подмечая детали, взглядом выхватывая пути отступления и в готовности дать дёру в любое мгновенье. Здесь нельзя испытывать страх и нервничать, поэтому я спокойна и уверенна. Но это теневая сторона Дириша, здесь нельзя расслабляться. Только хищника здесь принимают за своего. Пусть даже маленькую кошку, вроде меня, лишь бы умную, уверенную в себе, когтистую и сильную духом. Седовласому, светлокожему и светлоглазому оборотню я доверяю, но бдительности не теряю.

Узкий закоулок заканчивался тупиком, но мы свернули в неприметную дверку всего через пару метров. Длинный коридор, спуск в цокольный этаж, поворот направо, стальная дверь, кажущаяся большой из-за освещения комната. Пока оборотень искал мой заказ, я нагло уселась на большой, старинный деревянный стол посреди комнаты.

— Не отступаешь от своих привычек, — бархатистых голос обволакивал, вызывая безотчётное доверие. Сдобренное хорошей порцией страха, подстёгнутого моей паранойей.

— Ага, — кивком подтвердила я. — Всё принёс?

— Смотри, — седовласый хищник развернул на столе тряпку.

Два разных пистолета — один в подмышечной кобуре, крупнокалиберный длинноствольный револьвер. Другой, миниатюрный, в ножной. Патронов двести и сто штук. Два клинка — обоюдоострые, узкие, не слишком длинные. Два ножа кукри на пояс. А карда и хакма, которых я не просила, как видно, в подарок.

Взяв в руки два узких клинка в специальных ножнах, я взвесила их и удивлённо взглянула на оборотня.

— Хоть и крепкая ты девчонка, да уж больно мелкая, — он понял мой вопрос. — Ты как наши дети. А для детей оружие делается иным. Не хуже по качеству, но легче в два раза.

Ну, да, ростом и статью не вышла. Кивнула с благодарностью. Проверила все свои приобретения. Действительно, всё, кроме боеприпасов, весит заметно меньше, чем должно. Достала из небольшой сумки через плечо бутылку дорогого фирменного виски, выставила её на стол, взамен убранному оружию.

— Спасибо, Брэн.

— Пользуйся, пигалица, — обнажил белоснежные клыки в улыбке седой хищник.

Буду, конечно. Куда денусь.

Направляя обратно в гостиницу, я приметила нечто интересное. Пара марилиту скользила по солнечной, пыльной улице, негромко переговариваясь меж собой тихими, чуть звенящими голосами. Полузмеи-полулюди. Вопреки легендам, рук у них две, а не шесть. Но когда они танцуют в бою, то двигаются с такой скоростью, что действительно можно подумать о наличии шести рук. Две медноволосые женщины с прекрасными лицами и красной чешуёй.

Вроде бы уже и привыкла давно к виду этого змеиного народа, а каждый раз не могу глаз отвести. Чудесные создания.

Они так бы и проскользили мимо, провожаемые моим восхищённым взглядом, если бы я не услышала о чём они говорят.

— Постойте! — позвала я на их звеняще-шипящем языке.

Марилиту остановились, удивлённо взглянули на меня. С небольшими паузами произнося фразы, я заговорила:

— Простите, что беспокою. Я случайно услышала, что вы направляетесь в Зурин...

Одна из женщин, с жёлтыми глазами и карминовыми губами, кивнула.

— Да, направляемся. Это важно?

— Можно мне с вами?! — решила обнаглеть я. — Мне тоже в ту сторону...

— А ты не боишься нашего общества? — тонко улыбнулась вторая, темноглазая.

Поняв, что мне тяжеловато говорить на их языке, она перешла на самый распространённый в мире — ромейский, родной для меня.

— С чего бы? — удивилась я. — Меня зовут Доминика Грасс.

Женщины снова переглянулись. С улыбкой кивнули мне. Известность отцовского имени сыграла свою роль.

— Меня зовут Майра, мою сестру — Ареа, — произнесла желтоглазая. — Мы будем рады если ты присоединишься к нам в пути.

— В путь отправляемся к восьми вечера, — уточнила вторая марилиту, Ареа. — От восточного разъезда.

Так мне повезло обрести крайне интересных спутниц. И я не полечу на кукурузнике, у меня есть отговорка, против которой не попреёшь! Ура-ура-ура!..

Настроение взлетело до небывалых высот. Чуть не вприпрыжку я помчалась обратно в гостиницу. Нужно успеть собраться, зайти в пару мест, оставить сообщение, позвонить маме и не забыть отказаться от заранее заказанного самолёта.

Змей

Вольготно расположившись на скамье в автобусе для сафари, приспособленном специально под перевозку змееподобных, я рисовала. Карандашами по бумаге, то и дело поглядывая на моих спутников. Всего их было пять — две женщины, мужчина и два подростка.

Ареа и Майра, уже знакомые мне. Тау, змей с оттенком чешуи, который я никак не могла идентифицировать. Не красный, ближе к меди, но всё же что-то не то... Текучий, носивший волосы в длинных, причудливо скреплённых меж собой и забранных за спину косах. За спиной — два меча. В подмышечной кобуре — пистолет. Ну и ружьё под рукой.

И подростки. Золотая девочка лет двенадцати, Йера, стеснительная, робкая. И чуть постарше весь золотисто-рыже-зеленоватый, любопытный и забавный паренёк по имени Аери. По лёгким жестам, вскользь брошенным фразам, скоро стало ясно, что медно-красная Ареа — мать многоцветного Аери.

Кожа у красных марилиту заметно светлее чешуи но всё же с красноватым оттенком. Но кожа подростков по цвету напоминала мою собственную. Только не такую бледную.

Одевались полузмеи обычно в туники, длинные рубашки, жилеты. Йера носила расклешенную юбочку, но старшие женщины предпочитали обычные длинные туники и что-то вроде кожаной штанины на верхнюю часть хвоста. Ареа носила одежду, закрывающую её почти до кончика длинного хвоста. Я даже не знаю, как описать их облачения поточнее. Ну, посмотрите на свою руку и представьте, что на ней от запястья до локтя через равные промежутки застёгнуты ремешки от часов, по внутренней стороне соединённые полосой. Вот примерно такие же конструкции были у марилиту в ходу. Только Тау предпочитал пару-тройку широких ремней, когда у Ареи было штук двадцать узких. Аери вообще не парился, носился везде в укороченной штанине (типа шорты) и в майке.

Сами марилиту передвигались быстрее своим ходом, чем на колёсах. Но они везли какой-то груз. Какой — уточнять я не стала. Мне хорошо в их обществе, я изучаю, спрашиваю, общаюсь... Они не отталкивают меня, так важно ли всё остальное?

И у меня целых четыре дня в обществе чешуйчатого чуда. Потом — Зурин. Который тоже отнюдь не является моим конечным пунктом назначения.

Красный опять сточился и пришлось отложить рисунок. Достав перочинный нож, я принялась за аккуратную заточку карандашей. Надо меньше тратить цветных, а то не хватит до конца практики. Но как же удержаться-то?!

Гибкое тело скользнуло поближе, Йера робко спросила, указав взглядом на рисунок:

— Можно?..

— Бери, — кивнула я, сама протянув девочке блокнот.

Она свернулась рядом, уложив своё тело кольцами, и принялась рассматривать рисунки. Маленькая, хрупкая девчонка. Осторожно трогала бумагу, листая страницы, прикасалась кончиками пальцев к краям рисунков и улыбалась. Ну разве не чудо? Как такую вообще можно бояться?! При определённых обстоятельствах можно было испугаться Тау, или ту же Майру. А уж дядюшку Раа, когда он в ярости...

Ну, да, есть у меня змеехвостый дядя, побратим моего папы. Мама его моим крёстным называет. Я люблю второго отца всей душой, но справедливо могу заметить — в гневе чёрный Раа Морриш действительно страшен. Я не видела его уже месяцев пять и очень соскучилась. Поэтому общество марилиту для меня сейчас — как глоток свежего воздуха.

Глупые люди пусть продолжают бояться. Тоже мне, страшные чудовища марилиту! Вон одно такое кучу времени стеснялось ко мне подойти, второе опять только что получило нагоняй от Тау и сидит надутое в углу...

Обижаться долго Аери не умел и уже через минуту оказался рядышком, любопытно заглядывая Йере через плечо. Попытался протянуть свои шаловливые ручонки и отобрать у девчонки блокнот, но был вовремя остановлен метким подзатыльником. Майра приподнялась на хвосте, нависая над подростком и глядя на него как удав на глупую добычу.

— Доминика, дорогая, у меня к тебе личная просьба! — произнесла женщина. — Если этот наглый мальчишка будет мешать или проказничать — выдай ему подзатыльник и покрепче!

— Договорились, — с самым серьёзным видом кивнула я.

Змеи знали о моей небольшой проблеме с их диалектом, поэтому старались говорить на ромейском. К слову, моим родным языком они владели свободно все пятеро. Ну а мне надо практиковаться в марилийском. Я хорошо владею змеиным, и даже думаю на нём примерно треть мыслей. Но давно не было нужды разговаривать, дядя Раа предпочитает изъясняться на ромейском, говорит, слов больше, ругательств в частности, и интересные речевые конструкции. В итоге общение представляло собой гремучую, но интересную и понятную всем участникам смесь двух диалектов.

Стоило Майре уйти, как серьёзность я задвинула подальше, потрепала понурившегося подростка по такой же цветастой, как хвост, голове, разлохматив длинные волосы.

— Не грусти, мелкий! Я никому не скажу. Смотри лучше вот сюда, — и я перелистнула блокнот не забирая из рук Йеры.

Через полчаса мелкие единогласно признали меня "своей змеёй", по-детски посочувствовали отсутствию такой важной и красивой части тела, как хвост. Сделали это так искренне, что я сама себя пожалела и посочувствовала такому ужасно неудобному недостатку, как ноги вместо чудесного хвоста. Нагло отжали у меня несколько рисунков и смылись заниматься своими делами. Крутились они неподалёку, то и дело оказываясь рядом, задавая вопросы, рассказывая или показывая что-нибудь интересное.

Ну и позировали мне. Йера — стесняясь, Аери — красуясь. Воспользовавшись случаем, я их не только рисовала, но и фотографировала. Древний плёночный фотоаппарат в моём рюкзаке занимал место рядом с новейшим цифровым. Пользовалась я обоими. Если убью планшет, на который скидываю фотки с цифры, то хоть плёнки останутся. Даже если сервер с хранилищем, на который я стараюсь грузить фотки при первой же возможности, помрёт, что-то у меня да останется. Папа приучил меня к паранойе в таких вещах.