Хаосит

— Что ты, что твоя сестра абсолютно неуважительно относитесь к моему сну, надо бы вас выпороть, — скорее ради приличия пробурчал я, выбираясь на шумную улицу.

— Как пожелаете, господин, — поклонился кучер.

Карета стояла на охраняемой стоянке, поэтому Захар, заперев ее на ключ и распорядившись подбежавшему мальчишке напоить и накормить лошадей, тенью следовал за мной, готовый оберегать от любых опасностей, в том числе от воришек, которых всегда было пруд пруди на рынках. Живой рынок в столице был вторым по величине на всем континенте, уступая в размерах лишь тому, что находился в вольном графстве Кроденбург, и продавались здесь не только всевозможные виды редких и не очень животных, но и рабы для тех, кто может себе их позволить. Зверушка у меня уже была, в данный момент она притворялась спящей и оттягивала мне левую руку, а вот раба не хватало.

Я спокойно шел сквозь редкий поток людей, основное действо, включая аукцион, развернется поближе к вечеру, когда благородные господы соизволят съехаться на сегодняшние торги. По слухам, на этой неделе на продажу будут выставлены две эльфийки и десяток орков, и если вторые не были диковинкой, то первых купить было почетно и вызывающе. У нас с роду не бывало подобных слуг, первых — потому что они состояли в близком родстве с Порядком, а вторые — с Природой. В отличие от людей, которые в своей серости могли поспорить с крысами, они были столь же легки в управлении и внушении, и служили идеальной жертвой во всевозможных ритуалах.

Поэтому я, как и любой другой уважающий себя маг и дворянин, всячески открещивался от своей принадлежности к людям. Ваш род? Демонолог. Ваша профессия? Демонолог. Ваши увлечения? Демонология. Любимый цвет? Цвета Хаоса, разумеется, отстань от меня, челядь.

Я без эксцессов добрался до палаток с людьми (особо ценный товар жил, разумеется, под крышей, и выводился только на время аукциона, чтобы поддерживать товарный вид) и сейчас задумчиво проходил мимо них, рассматривая людей, попавших в долги либо преступивших закон. Горлопаны-торговцы пытались меня зазвать к себе в палатки, чтобы "обсудить выгодную покупку", но я показательно морщился. Спустя полчаса шатаний, нужный мне кандидат был найден.

— Сколько? — указал я торговцу на высокого северянина, понуро сидевшего в углу клетки.

Северянин, почувствовав мой интерес, поднял голову и вперился в меня немигающим пустым взглядом.

— У вас наметаный глаз, мой господин, ведь вы выбрали лучш...

— Заткнись и назови цену, — я начал раздражаться, ненавижу пустой треп.

— Пятьдесят золотых, мой господин, за этого юного и сильного красавца, — купцу было сложно сдержать поток слов и восхвалений товара, но он постарался.

— Что он умеет?

— Воевать, мой господин, он станет вам отличным охранником, так как был схвачен на северном море на одном из перешедших границу рейдерских драккаров.

Меня, на самом деле, не интересовали его навыки, так как вскоре он их забудет, но это был положенный вопрос, который я, как любой другой покупатель, был обязан задать.

— Если успеет, — я равнодушно пожал плечами, — он болен, пальцы правой руки едва шевелятся, ведь так? — на что намекали характерные черные пятна в ауре.

— Эээ, мой господин, — проблеял купец, почувствовав угрозу.

— Обморозил? — спросил я у северянина.

— Да, — тот был немногословен, но хотя бы язык понимал, что, кстати, тоже меня мало волновало.

— Еще и трус, раз бросил своих товарищей и попытался уплыть, — при этих словах, северянин дернулся, — гнилой у тебя товар, купец... впрочем, имя твое мне неинтересно. Я дам за него десять золотых и не монетой больше. Разумеется, мы можем обратиться к арбитру, — я нехорошо усмехнулся.

— Устраивает, — пробормотал тот и начал отпирать клетку, — пожалуйста, скажите своему охраннику, чтобы внимательнее за ним приглядывал, он буйный.

— В этом нет необходимости, снимите рабский ошейник, — я накарябал на листочке из чековой книжки цифру десять и поставил свою роспись, — обналичить в Имперском банке.

Купец аккуратно вытянул из моих пальцев листочек, спрятав его себе во внутренний карман, и ключом открыл замок клетки.

— Выходи давай... И наклонись! — разогнувшийся варвар был на две головы выше толстого и низенького купца.

Кряхтя, тот вставил ключ в рабский ошейник и провернул его в замочной скважине.

— Оставь себе, — я отказался от протянутого мне сомнительного предмета, — как тебя зовут?

— Ингвар, — голос северянина дрогнул, когда он отказался говорить "Ингвар, хозяин", что было крайне дерзко с его стороны.

— Спокойно, Захар, — я сдержал выдвинувшегося вперед слугу, — перевоспитаем. Посмотри сюда, Ингвар, — Аркх, повинуясь моему желанию, открыл глаза и приподнял голову, заставив обоих купца и варвара чуть побледнеть, — она догонит тебя, так что будь хорошим мальчиком и следуй за мной.

Меня чуть повело от силы толчка и скорости, с которой фамилиар распутал одно из колец и выстрелил вперед. Небольшое волнение Силы и удар, а вслед за ним и болезненный крик мальчишки, заставили меня обернуться. Аркх пробил головой ладонь неудачливого воришки, и оплелся вокруг его кисти, прикинувшись чем-то вроде цепи. Я усмехнулся и опустил голову, скрывая радостный блеск в глазах — какое же умное создание, отец правильно поступил, что заключил в камень дух демона из ветви Знаний, обычный демон-воин просто дохнул бы на воришку магией Хаоса, а этот предоставил мне право выбора, как распоряжаться судьбой поверженного врага.

— Позовите стражу, скажите, что герцог Сальваторе изволил распорядиться, чтобы мальчишке отрубили левую ладонь, — уже равнодушно приказал я торговцу.

Воришку я понимал — всем хочется кушать, вот только цели в этой жизни у нас были разные, и лишаться своего кошеля с чековой книжкой я не хотел. А так — будет наука остальным, что к парню со змеей на руке лучше не приставать.

— Прошу вас, не надо, — мальчишка скорчился от боли в ладони, но бухнулся на землю, усердно заливая щеки слезами, — господин, прошу вас.

Слезы воришек редко помогали им, но ведь попытка — не пытка, не правда ли? Впрочем, он натолкнул меня на интересную мысль.

— Окупишь содержимое моего кошелька трудом, — змейка вытерлась о простую и чистую (оборванца на рынок не пустили бы) одежду воришки и вернулась на законное место, — Захар, замотай его руку, вылечим дома. Он едет с нами. Ты меня понял?

— Дда-да, господин, — мальчишка яростно закивал.

Лучше пойти в слуги и сбежать, чем лишиться ладони, и он это прекрасно понимал.

— Оформите на него бумаги на мое имя в магистрате, — я протянул купцу еще один чек на три золотых, — как там тебя?

— Олаф, господин! — мальчишка зашипел от боли, когда Захар потуже затянул повязку на кисти.

— Всенепременно, молодой господин, — купец поклонился, благодаря за щедрое вознаграждение.

— Пойдем, Захар, пока стража не подоспела, не хочу тратить на них время.

Ингвар сел на козлы рядом с Захаром, а неучтенный фактор — мальчишку, пришлось сажать на пол кареты, и он надоедал мне своими умоляющими взглядами до самого конца поездки.

— Вот мы и на месте, — я выбрался из кареты и с наслаждением потянулся, — пойдемте в дом!

Новенькие опасливо переглянулись и пошли вслед за мной, Заласта и Аласка, худощавая блондинка, работавшая у нас поваром, поджидали у дверей, синхронно поклонившись при моем приближении.

— Девочки, принимайте новеньких, — коротко распорядился я.

— Как прикажете, господин.

— Где мама?

— Госпожа отдыхает в гостиной, — ответила Заласта.

— Хорошо.

Я пошел в гостиную, а мне в спину раздался вскрик и звук двух падающих тел.

Мама сидела над кипой отчетов, разгребая дела семейного бизнеса, а то дай волю управляющему, и останешься в долгах, а его ищи в странах неближних да теплых.

— Помочь? — разумеется, в бумагах я понимал мало, все свободное время посвящая магии, но роль мальчика на побегушках мог исполнить.

— Я справлюсь, — мама улыбнулась и отложила сменное перо, — дела идут неплохо, и открытие новой Сияющей в Нортоне обернулось успехом, что не может не радовать. Как у тебя дела? Вернулся с покупками?

— Ага, одна досталась как бесплатный бонус — меня попытались обворовать, за одну пришлось заплатить, правда, купил по дешевке больного, — я присел рядом, позвонив в колокольчик, — попьем чаю?

— Перекуси, — мама нахмурилась, — куда ты так торопишься? Три ритуала за два дня...

— Все будет в порядке, — мама всегда видела меня насквозь, — меня подстрахуют, — я щелкнул по голове змейки.

— Как знаешь, — мама вздохнула, — Матильда, подавайте обед.

Когда я спустился в лабораторию уровень лаборатории, Ингвар был заботливо прикован служанками цепями к стене в малой призывательной, а воришка, чье имя я даже не запомнил, аналогичным образом был прикован к алтарю во втором кабинете реагентной, созданном как раз для таких случаев. Оба уже очнулись и что-то кричали, пытаясь вырваться, но я предпочел не обращать на это внимания, и вколол Ингвару шприц успокоительного, которое отрубило его на пару часов, а воришку усыпил Аркх.

— Ты знаешь ритуал Перенесение Духа?

"Да, хозяин"

— Сможешь подготовить для него инструмент? Я открыл тебе доступ к первому сейфу и кладовке с реагентами.

"Да, хозяин"

— Приступай, — змейка послушно соскользнула с руки и поползла в кладовку.

Я же задумчиво смотрел на мальчишку, оценивая, сколько энергии из него можно получить. Остановившись на трех накопителях (если образуется излишек, то пусть его стационарные защитные накопители высосут), я пошел на второй ярус за инструментом. Из первого шкафа я достал три пустых драгоценных камня, которые должен был наполнить ритуал. Ах, да, я же забыл сказать фамилиару, чтобы под жертвоприношение инструмент заготовил. Телепатировав приказ (не самому же теперь со всем возиться, когда у меня появился столь одаренный помощник), я открыл второй сейф и вскрыл вторую полку, принадлежавшую мне.

Вот они, три мои главные драгоценности. Я с любовью провел кончиками пальцев по тубусам, в которых хранились артефакты, но для двух из них время пока не наступило. Из третьего чехла на свет появился короткий нож с чуть изогнутым, тонким на острие как игла лезвием черного цвета. Круглое кольцо на рукоятке было уже настроено на стандартный мастерский накопитель, так как других тот бес, с которым я торговался, не имел, как не имел их я, поэтому я спокойно вставил первый рубин и закрепил его в пазе, сдвинув язычок на кольце. Два оставшихся накопителя отправились в карман, и я, насвистывая веселенький мотивчик, побрел наверх. Настроение было великолепным.

Змеюка копошилась в реагентной, и я не стал ей мешать, пройдя сразу во вторую комнату и плотно заперев за собой дверь. Я взял со столика ключ и открыл оковы спавшего воришки, после чего перевалил тело явно не голодавшего парня на черную поверхность огромного камня. Собственно, если алтаря под рукой не было, его роль мог исполнить и обычная доска или стол — главное, чтобы поверхность ровная была, на ней работать удобнее. Алтарь же содержал развитую систему кровостоков (четыре луча, исходящих от центра алтаря, в виде серии дыр, в которые вколачивались стальные штыри), которые либо облегчали сбор крови, либо ее уборку, пару кармашков и чаш для инструмента (в одну из них отправились кинжал и камни), чтобы не отвлекаться во время ритуала, и замки для рук и ног, которые можно было регулировать по диаметру и перемещать по алтарю (для разных размеров жертв). Еще он был красив с эстетической точки зрения, но на этом его преимущества заканчивались — то есть, никакими мифическими силами он не обладал.

Я разулся и разделся до трусов — лишаться рубашки по такой глупости как капельки крови, мне не хотелось. Придирчиво осмотрел себя со всех сторон, но лишнего жира не заметил, хотя возобновить физические упражнения стоило, как говорил прадед — "в здоровом теле здоровый дух".

— Ну-с, начнем, — я взял со столика четыре стальных штыря со шляпками, делавших их похожими на гвозди-переростки, и молоток.

Это было мое второе жертвоприношение, если не считать тренировки на животных, но я не волновался — запороть подобный ритуал можно было бы только не получив энергию, а это не смертельно в данной ситуации. Три гвоздя отправились в чашу над головой парня, а начать я решил с его правой руки, где дырка была услужливо подготовлена фамилиаром еще на рынке — как раз посреди ладони, что и требовалось.

— Хм, — я остановился и задумался, — тогда лучше начать со второй руки.

Действительно, риск, что паренек вырвется, ничтожен, но мне же потом будет удобнее. Зафиксировав с помощью стального наруча ладонь парня над одним из кровостоком, я приладил штырь так, чтобы он вошел ровно в дырку в алтаре, и занес молоток.

— Ну-с, с богом, — и резко опустил молоток.

Штырь с легкостью прошил ладонь, выйдя с обратной стороны ровно в кровосток, но убирать молоток я не спешил. Воришка дернулся всем телом, пробуждаясь от сонных чар фамилиара, и дико заорал от боли и ужаса, завидев, где и в каком положении находится. Я бы на его месте тоже кричал, наверное.

— Тише, дурак, — я шикнул на воришку, — ты мешаешь мне работать. Не дергайся ты так!

Парень ужом завертелся на алтаре, но наручи держали крепко, и если правая ладонь периодически сжималась в кулак, то от боли в левой он начинал орать по новой, когда пытался пошевелить пальцами. Штыри-то тоже были не простые.

— Потерпи с часок, и спокойно отправишься к праотцам, — попробовал я уговорить парня, дубася молотком для фарша по сжатым в кулак пальцам правой руки, когда тот вздумал сопротивляться и не раскрыл ладонь.

С третьего раза, когда оторвались два пальца, а остальные были похожи на кашу, парень перестал сопротивляться, и сейчас только выл и стонал, захлебываясь слезами. Перестарался я немного. Вбив второй штырь, я открыл дверь и позвал Аркха.

— Останови кровотечение, не хватало еще, чтобы он умер раньше, чем я хочу, — приказал я змеюке, — сможешь?

"Огнем, повелитель" — телепатировал фамилиар.

— Прижигай, — я поморщился от запаха горящей плотке.

Парень стона задергался и заорал так, что я вознес хвалу деду за звуконепроницаемые стены. Согнув ноги в колене, я зафиксировал стопы так, чтобы они полностью лежали на алтаре, и вбил по штырю в кровосток. Все, первая часть дела сделана.

Я ностальгически улыбнулся, вспомнив, как первый раз присутствовал при жертвоприношении. Помнится, тогда я не понимал, зачем мы вбиваем стальные гвозди в конечности, когда жертва прикована к алтарю наручами. Ответ оказался прост — чтобы жертва меньше дергалась и извивалась, что куда сложнее испытывая дикую боль в ладонях и стопах, и чтобы подготовить душу и тело жертвы к дальнейшей пытке, заставить ее к моменту начала почуять страх безысходности и боль.

Разрезая кинжалом сухожилия, делая глубокие и точные надрезы, вырезая куски мяса из тела, я заставлял его душу захлебываться в крике, выбрасывая в пространство кучу энергии, которую аккуратно собирал и передавал в накопитель ритуальный кинжал. Мальчишка порадовал меня. Прежде, чем я оборвал его жизнь и загнал остатки души в накопитель, он заполнил три из подготовленных, так что пришлось вынимать один из печатки.