К новой жизни!

Помимо всего прочего, мы должны были разбираться в своей технике, ведь в какие условия попадём — не известно, возможно машине потребуется ремонт, который мы должны будем произвести, а потому нас нагружали ещё и схемами, чертежами, устройством, деталями и сборкой машин. Не всё сразу, но уже в первый день были все основные уроки. После физической подготовки был перерыв на первый ужин. Второй ужин был перед сном, его выдавали прямо в каютах, какие-то лёгкие фрукты.

Сразу же выделили каждому учащемуся моей специальности по боевой машине.

Свою я долго разглядывала, не в силах оторвать взор. Красавица. Напоминает ласточку. Так я её и назвала.

Она была легка, из особо сплава, и легко поднималась даже моими нетренированными мышцами, но нас уверили, что так будет не всегда. Всё зависит от типа вооружения. Всё же пилот — боевая специальность. Пока же учимся управлять пустой "Ласточкой", а вот потом нагрузка будет увеличиваться. Тренировки будут проходить каждый раз с утяжелителями, к которым и будет прибавляться вес. Теперь мы обязаны были носить их круглые сутки. Снимать их разрешалось лишь вечером, принимая душ, дабы смыть пот со всех участков тела. Голову мыть полагалось тоже каждый день, в виду повышенной физической подготовки. Когда общее состояние группы будет достаточным для следующего этапа, добавится ещё боевое искусство.

— А пока наслаждайтесь расслабухой! — заявил наш тренер.

Если это расслабуха, то что же будет дальше? Я уже в ужасе, хотя, бросать пока не собираюсь.

— Скажите, а как вы относитель к тому, что девушка на мужской специальности? — решилась я задать волнующий меня вопрос.

— Мне без разницы, кого тренировать, — спокойно заявил тренер Суй.

Он был коротко острижен, с обычными тёмно-русыми волосами, светло-карими глазами и буграми мышц, проступающих сквозь его спортивную форму.

На то, что девушка пришла на эту специальность, обратили внимание разве что мои одногруппники, которые очень обрадовались женскому обществу в чисто мужском коллективе. Вообще в группе было двадцать человек, но это лишь на нашем курсе.

Единственное, на что обратили внимание, что во время тренировок волосы должны быть распущены, и если мы и дальше хотим сохранить их длину, то должны научиться двигаться так, чтобы они не мешали. Потому что в машине при манёвренности ничего не должно сковывать наши движения, а узел на затылке может это делать.

Физические занятия разбавлялись умственными, поскольку уроки вели молодые специалисты, занятия проходили очень интересно, и группа увлечённо слушала, задавала вопросы по ходу. Обращались друг к другу на ТЫ, даже к преподавателям, и только по имени. Мы все в равных положениях и должны это понимать.

К концу дня я еле переставляла уставшие ноги, ещё не утяжелённые добавочным весом. Что же дальше будет?

Но мне было очень интересно, пока я не жалела о выбранной специальности, и улыбка не сходила с моего лица.

По дороге я встречала только улыбающихся приветливых ребят, а мои одногруппники с радостью предложили меня проводить.

— Благодарю, ребята, — отказываться я не стала.

Большинство из них жило на моём ярусе, но были парни и из элиты. Правда, никто не кичился собственным происхождением, и наоборот, неловко говорили об этом. Ну, да, дети элиты, но отбор был анонимным и повлиять никак нельзя было. Что было, то было.

Только ребята из "простых смертных" не поверили, что условия у них не лучше наших и пошли проверять. Каково же было удивление, когда обнаружились ровно такие же каюты, как и у нас, но пропорциональные владельцу, то есть длины саженей брались у каждого свои.

— Хотите сказать, что каждому строилось отдельное жильё, учитывая наши параметры? — недоуменно спросила я.

— Что за толпа? — спросила нас невысокая молодая женщина в голубой форме, проходящая мимо.

— Да мы, это... гадаем, неужели под каждого заготовили каюту? Не проще ли было не морочиться и сделать однообразные?

— Так и сделали, разве нет?

— А зачем же отделили детей элиты?

— А чтобы разборки не устраивали меж собою. Элита обычно кичится своим происхождением, пусть кичится и дальше, считая себя особенной.

— Понятно.

— Да, кстати, если вы столь любознательные, просвещу: весь звездолёт — большой конструктор, он сам строит помещения, из учёта присвоенного каюте человека.

— Как быстро? — вопросы из уст ребят сыпались тут же, показывая их практический интерес.

— За пару часов справится. Ладно, ребятишки, не стоит привлекать внимание, марш по своим каютам!

Кай — один из наших элитных — остановил женщину и стал к ней клеиться. Ну а те, кто не жил на этом ярусе, отправились к подъёмникам.

В первый день домашних заданий не было, да мы всё прорешали на занятиях, и дойдя до своих кают, перекусили яблоком, помылись и завалились спать.

Лёжа в постели я глядела на чёрное звёздное небо, спроектированное моим браслетом на потолок, и наслаждалась лёгкостью, с которой уже завтра придётся расстаться, нацепив утяжелители.

Глава 3

Заснула я довольно быстро. Но и проснулась от жгучей тоски среди ночи. Как скоро нашу землю поглотит солнце? Как же там родители? Сколько им жить осталось?

На душе было паршиво. И я, как лунатик, побрела в ангар, где хранились боевые "птички".

Правила техники безопасности не воспрещали ночные передвижения по звездолёту. В то же время, доступ к своей лётной машине я тоже имела.

Помещения были полутёмные, но роботы-уборщики сновали туда-сюда. Экономят электричество? Только на полу были маленькие светящиеся указатели, освещающие путь к выходам с яруса. Препятствий никто не чинил, ни дежурящий возле подъёмника парень, бросивший мельком на меня взгляд и принявшийся дальше читать что-то на экране своего рабочего стола.

Подъёмник бесшумно скользил по моей команде вверх. За дневным шумом я и не слышала звуков звездолёта, но сейчас то лампа где-то жужжала, то какой-то генератор, то практически бесшумное и в то же время захватывающее дух скольжение подъёмника создавали какие-то необычные ощущения, которых днём не было заметно.

Нашла свою Ласточку я в полутёмном ангаре. В стеклянной полутёмной кабинке сидел человек за экранами. Я кивнула ему в знак приветствия, но он ничего не ответил. То ли не заметил, то ли просто не посчитал нужным мне отвечать.

И пусть нам не запрещали летать на своих "птичках", но я отчего-то чувствовала себя вором, крадущимся бесшумной походкой мимо боевых машин.

Ласточка стояла обособленно, но я безошибочно её узнала. Пришла, поздоровалась с нею, прикоснулась к её боку, словно лаская птичку. Влезла в неё, нацепив защитный костюм. И закрыла за собой люк. Сразу внутри стало темно, а через какое-то время я смогла уже различать светящиеся кнопки приборов. Вроде бы должно работать мозговое управление, как на наших браслетах. Зачем же нужны кнопки?

И вспомнился ответ из вводной лекции, что иногда любое управление может быть потеряно, и тогда остаётся полагаться только на механику и ручное управление.

По телу разливались неведомое нетерпение и азарт. Неужели я смогу запустить свою Ласточку?

Ох, наверняка мне влетит потом за эту проделку! Пусть и не запрещали, но и не разрешали ведь. Правда, в душе теплилась надежда: авось не узнают. Ну не будет же дежурный докладывать начальству? Или он докладывает обо всём. Но ведь он мне не препятствовал. Да и звездолёт спит. Наверняка и члены экипажа тоже, а летим мы на автопилоте.

Но так хотелось увидеть наше космическое судно снаружи, а также хотя бы в последний раз увидеть нашу землю, постоянно удаляющуюся от нас. Пусть родителей я уже не увижу, но они где-то там и я могу надеяться, что тоже глядят куда-то в космос, и наши взгляды могут пересечься.

Не раздумывая больше ни мгновения, я запустила мысленно двигатель, отдав короткую команду начала движения.

Ласточка едва заметно задрожала, передавая сигнал о том, что готова к полёту.

Ну что ж, была, не была!

Птичка тронулась с места, сразу же набирая скорость. А у меня словно вышибло из-под ног пол. Летела-то я по взлётной шахте головой вперёд, и перед глазами у меня разворачивалось трёхмерное изображение окружающей Ласточку действительности. Вначале от этого ощущения закружилась голова, всё же мы привыкли глядеть лишь перед собой, не воспринимая картинку вокруг нас целиком. Но я довольно быстро совладала с этим чувством. И только потом вспомнила, что просто начать движение — мало, надо ведь чтобы люк наружу был открыт. Вот, ведь! И чего я вначале делаю, а потом думаю.

До столкновения оставались считанные мгновения и не успевала запросить разрешение на взлёт и открытие люка. Зажмурила глаза, представляя, что сейчас будет удар. Правда, это не помогло, картинка поступала прямо в мозг и мои глаза были не нужны.

Но у меня над головой люк открылся сам собою, облегчив мне задачу. Я выдохнула с облегчением, и узрела тысячи, нет, леодры*, нет, даже больше, враны* и колоды* звёзд вокруг. А ещё яркое солнышко, ласкающее и манящее своим светом. Хорошо, что щит на Ласточке защищает и от слишком яркого света и от слишком высокой температуры.

От такой свободы я растерялась, и не сразу сообразила, с какой целью тут нахожусь. Воля пьянила, голова просто кружилась, как впрочем и я, пока смогла выровнять свою боевую машину, чуть не врезавшись в наш звездолёт, лишь в последнее мгновение среагировав телом.

В следствие чего нахлынул страх, руки дрожали, а машина реагировала на это такой же дрожью.

"Успокоиться, дышать ровнее!" — дала себе приказ.

А потом я увидела ЕЁ! Манящую землю-Матушку. Голубо-жёлтую и прекрасную. Жаль, что зелени почти не видно. Люди настолько заполонили её своими домами, что мест для выращивания лесов почти не осталось, а то, что осталось, загнали в купола, дабы сохранить нашу колоземицу*. Она была далеко от нас и казалась размером с мою голову. Это так далеко мы улетели за один день?

Где-то там, вдалеке, остались мои родители. Сердце стиснули тиски. Как же мне их не хватает. Представились мамочка, вышедшая на крышу, в объятиях папочки, глядящие в небеса. Люблю вас, мои родные. По щекам текли слёзы. Перед глазами заморгал красный огонёк, но он был где-то далеко на грани сознания, а мои родные так близко, что казалось, протяни руки и сможешь прикоснуться к ним, ощутить их тепло, запах, ласку и почувствовать себя в безопасности, словно я маленькая девочка, которой не надо думать о завтрашнем дне, а можно наслаждаться здесь и сейчас, каждым мгновением.

Тревожный сигнал усилился, добавив звуковое сопровождение. И только тут я заметила, что у меня топливо на исходе. Ощутила растерянность, а потом ужас. Ведь уверенности в том, что дежурный меня видел, у меня нет. Может, никто не знает, что я здесь. Когда меня ещё хватятся? У меня наверняка воздух к тому времени закончится. Да и звездолёт удаляется от меня, за мной не вернутся. Ради одного человека рисковать жизнями десяти тысяч никто не будет. Нас сразу предупредили, что сохранность большинства превыше всего. Ради одного человека, рисковать другим никто не будет. Мы должны думать о каждом и приходить на помощь, но только в случае, если жизнь не подвергается риску. Как и об имуществе звездолёта. Я ведь не думала, что так всё выйдет. Я вообще ни о чём не думала!

"Думай, Рия, думай! Не время сдаваться!" — подбадривал меня внутренний голос.

Точно, не время сдаваться. Что можно сделать? Есть слабая надежда, что услышат тревожный сигнал. Я правда, пока не знаю, что именно надо сообщить. Но у меня ведь есть связь со звездолётом. Пока есть!

— Приём! Есть кто живой? Помогите!

Я повторила своё обращение к звездолёту несколько раз. Они не слышат! Я ведь даже не проверила исправность своей птички, топливо, наличие связи с командным центром. А вдруг связь не работает. Тогда я тут одна, и моё существование скоро закончится. Я, мало того, что пожертвовала собой просто так, ведь жизнь каждого была тоже важна для звездолёта, и мы должны были её беречь, так и боевую машину загубила.

Отчаяние уже готово было захватить меня, когда я решила в последний раз обратиться к командному центру.

— Помогите! Ласточка просит помощи!

— Приём! — услышала я в ответ низкий мужской голос, отдающий хрипотцой, словно дежурный спал. — Повторите свои позывные.

Первый порыв ответить мне просто перехватил дыхание! Хотелось ликовать, ведь меня услышали. С трудом успокоилась и поняла, что ещё рано радоваться. Проглотила ком, постаралась унять бешено стучащее сердце и утихомирить частое дыхание.

— Помогите! Ласточка просит помощи. Боевая птичка просит помощи.

— Где вы?

— За бортом звездолёта. У меня кончилось топливо. И судно от меня всё дальше удаляется.

— Выдайте свои координаты, — какой холодный голос. Ни капельки тепла, словно отвечает робот. Хотя, я ведь нарушила многие правила, как ко мне по-другому относиться?

— Где их смотреть? — признала свою неосведомлённость, но не время быть гордой.

Мне давали чёткие указания, где смотреть, как запрашивать, и прочее. После чего связь замолчала. И стало по настоящему страшно от этой пугающей тишины, давящий мне на мозг.

И у меня кончилось топливо, и теперь я просто замерла в необъятном космосе. Я повернулась к солнышку, затем земле, стараясь сосредоточиться лишь на этом виде, отринув круговой обзор, насладиться зрелищем. На здоровенный звездолёт, который я успела рассмотрела со всех сторон и зрелище меня пугало тем, что он всё больше удалялся, я старалась не глядеть. Ждать? Вглядываясь в ночную даль, в надежде что появится кто-то ещё?

В душе нарастала паника, вдруг дежурный не расслышал, неправильно понял координаты, я ведь не успела повторить, или посчитает ненужным спасать дурёху. Я в принципе, поняла бы и приняла любой вариант, а потому затеплившуюся надежду запихнула подальше. Но и панике поддаваться не хотелось. Теперь уж ничего не поделаешь, остаётся только ждать. Поэтому я переключилась целиком и полностью на окружающий меня вид. Наверняка, ещё не скоро увижу подобные россыпи звёзд, планеты и близко-близко наше светило. Хотя, наше светило и землю-Матушку я вряд ли ещё когда-либо увижу. А в виду скорой гибели нашей солнечной системы, вообще это не представляется возможным. Да и меня наверняка накажут, если спасут, лишат полётов. И я это заслужила. И считала это самым мягким наказанием, хотя, наверное для меня это будет самое сложное испытание.

Из умиротворённости и отрешённости меня вырвал странный звук-скрежет. А когда я позволила круговому зрению взять верх, заметила ещё одну боевую ласточку. Она была чуть больше, к тому же утяжелённая оружием. Меня ловко зацепили управляемым тросом, и включили реактивные двигатели, на буксире таща меня за собою.

— Благодарю, — прошептала я. Но ответа не последовало, и я поняла, что моя Ласточка осталась лишь сосудом с оставшимся кислородом, который довольно быстро заканчивался.

— Дыши часто, короткими вдохами, — сказала я себе.

Голова уже начинала кружиться, когда я почувствовала несильный удар.