К новой жизни!

Потом меня кто-то нёс на руках, но я уже не видела кто и куда. Просто ощущала его удары сердца, слышала ускользающим сознанием приказы, которые он отдавал, словно через подушку, ощутила какой-то не очень приятный запах, и темнота поглотила меня.

Очнулась я резко, словно нажали какую-то кнопку и включили лампочку. Сквозь веки видела яркие красные пятна.

— Очнулась? — голос был мелодичным, знакомым и с неким разочарованием.

— Ния? — я повернула на звук голову и попыталась разлепить довольно тяжёлые веки. Подруга сидела рядом и набирала какие-то лекарства в шприц.

— Что со мной такое?

— Следствие кислородного голодания. Но я сейчас введу сыворотку, и через пятнадцать минут побежишь на занятия. Первые два урока ты уже пропустила.

— Меня спасли. Кто он? Я ведь даже не поблагодарила.

— Успеешь ещё. Наверняка ещё встретитесь.

— Кто он?

— Преподаватель. Он будет вести у вас боевые полёты.

— А зачем нам боевые полёты?

— Ну, а ты не знаешь?

Я помотала головой.

— Мы покидаем свою солнечную систему. Неизвестно, что нас ждёт в той, в которую мы летим. Возможно нас встретят местные жители, и они могут не обрадоваться такому соседству, как знать, может у них тоже перенаселение пригодных к жизни земель. Поэтому мы должны быть готовы ко всему. Нападать мы сами не будем, но защищаться мы должны уметь.

— Понятно. А ты почему здесь?

— Я отчитала первые уроки у вас, и вкратце должна тебе поведать то, о чём говорила. Поэтому теперь сосредоточься! Начинается урок!

И следующие десять минут у меня были перенасыщены данными. Мне дали также список литературы, которую надо просмотреть из того, что пропустила.

Сыворотка подействовала довольно быстро. Я наполнялась силами и даже сама встала. Правда, от физической нагрузки сегодня меня освободили.

В лекарском отсеке сновал народ в белых одеяниях и голубое Нии и моё зелёное очень выделялись из общей массы. Слышались разговоры, какие-то указания, рассказы, кто-то читал лекции. Да, по сравнению с ночью, сейчас уже очень шумно.

Мы ехали на подъёмнике, когда я спросила у Нии про наказание.

— Потом. Сейчас не до того. А вот выходных, думается, у тебя не будет. Постарайся к ним все задания учебные выполнить.

— Хорошо.

— Вот скажи, о чём ты только думала? Неужели думаешь, что после первого теоретического занятия ты уже можешь управлять птичкой?

— Нет. Я просто боялась, что больше никогда не увижу нашу землю. Никогда не смогу встретиться взглядом с родителями.

На это меня Ния просто обняла.

— Ты ещё ребёнок! — с неким огорчение произнесла она. — Мы все тоскуем о своей Родине, и всегда будем помнить её. Но так безрассудно поступать... Ты могла хотя бы сообщить дежурному, что собираешься полетать. Он бы заправил бак.

— Дежурному в ангаре?

— Нет, дежурному на звездолёте. Конечно, дежурному в ангаре. Он отслеживает все системы в ангаре, и, понятное дело, что не мог тебя не заметить. И выпустил тебя, когда система подала запрос на вылет.

— Но почему же тогда выпустил и не бросился за мною? Почему не остановил?

— Полёты ведь не запрещены. Да и откуда он мог знать, что ты собираешься именно летать, а не просто посидеть в птичке. Он отвечает за ангар, и делает то, что должен, когда его просят об этом, и не может без смены покинуть свой пост, чтобы безрассудно броситься за тобою. Ты должна это понимать. Как и то, что если был бы хоть какой-то риск, он бы не пришёл тебе на помощь.

— Но почему он не помешал мне?

— Скорее всего решил, что тебя чему-то это научит.

— Жестокий!

— Нет, просто некоторые учатся только на своих ошибках. И одна из методик нашего обучения, как ты знаешь, позволить вам совершать ошибки.

— Но почему он не сразу ответил на мой зов? Он что, спал на посту?

— Дежурные не спят. Перед заступлением на пост пьют особый напиток, который позволяет быть сосредоточенным на своих обязанностях и быть бодрыми. А не ответил, наверное хотел, чтобы ты испугалась как следует и в следующий раз действовала обдуманно. Надеюсь, что тебя это происшествие чему-то научило.

— Прости, — всхлипнула я.

Но Ния уже оттолкнула меня от себя:

— Хватит уже жалеть себя! Давай, иди! На физической нагрузке ты тоже будешь находиться, слушай всё, о чём говорит тренер. Он не бросает слова на ветер. Удачи!

На этом мы простились, и меня выпроводили из подъёмника. У меня ещё был урок теории, а потом практика и физическая нагрузка. И при моём появлении на меня был брошен лишь укоризненный взгляд. Потом преподаватель говорил то, что я каждый должен был знать наизусть перед первым полётом. Я отчаянно краснела и пыталась спрятать виноватый взгляд, при этом старалась не проворонить ни одного слова.

А на перерыве ребята обступили меня и спрашивали, как прошёл первый полёт. Я им призналась в своей дурости, а также ощущениях. Да, были и приятные, но всё перечёркивалось паникой и отчаянием, которые я в полной мере прочувствовала, готовясь к гибели.

Они были согласны, что летать им ещё рано и не зря придумано обучение и тренера допустят до полётов лишь тогда, когда мы будем к этому готовы. Ну вот, все это поняли, кроме меня.

Но если честно, в душе я не променяла бы эту ночь ни на что другое. Я летала, я видела космос, и видела нашу землю и светило, не на рисунке или экране вычислителя, а вживую, разве что с защитой от палящих лучей нашего солнышка. И эти ощущения с постаралась запереть глубоко в своём сердце, чтобы они согревали меня своим теплом в грустные дни.

Примечания по главе:

земля*(Даль) — планета, один из миров или несамосветлых шаров, коловращающихся вокруг солнца.

Сажень* — древнерусская мера длины, бывает разная. Маховая — равна размаху рук, между средними пальцами, также равен росту человека, косая сажень — расстояние между вытянутой рукой и противоположной ногой. Есть и другие сажени.

Колоземица, мироколица(Даль)* — атмосфера.

Вран* — ворон — здесь используется обозначение числа в великом словенском числе, "коли прилучался великий счет и перечень" — равное 10 в 48-й степени — леодр* леодоров в великом числе.

Леодр* — в малом счёте — миллион (10 в 6-й степени), в большом счёте — легион* легионов — 10 в 24-й степени.

Колода* — число, обозначавшее в древнерусской системе счёта сто миллионов (108) в "малом счёте" и десять воронов (десять квиндециллионов, 1049) в "великом счёте".

Глава 4

К выходным я падала от усталости, тренер меня не жалел, а пропущенное навалилось повышенной нагрузкой. Ещё давило то, что никто не обвинял в моём поступке. Но вывод сделали все из нашей группы. Неужели я такая дура? А ещё приближалось наказание, что давило сильнее всего. Что это будет? Как всё пройдёт, справлюсь ли?

К Ласточке на практических занятиях я боялась подойти. Но никого не волновало, что я чувствую свою вину, задания нужно было выполнять, от этого никуда не деться.

Было сложно себя заставить. Но на это тренер так гаркнул, что ослушаться его я просто не смогла. Так постепенно я приспособилась, но страх по-прежнему был. И когда у нас был первый тренировочный вылет, я не могла себя заставить влезть в Ласточку. Мне дали пять минут, после чего могли поставить незачёт.

Я стояла возле своей машины и просто тупо глядела на неё.

— Грач вызывает станцию! Грач вызывает станцию! — услышала я мужской голос на внутренней панели своей Ласточки.

Странно. Я взглянула на будку с дежурным.

— Станция слушает, — послышался ответ. Я вздохнула с облегчением, что есть те, кто могут ответить, а не так, как тогда я одна в космосе осталась. Всё же никому не пожелаю того, что довелось испытать мне, даже тому, кто так со мной поступил.

— Мне нужна бухта с тросом. Если ли кто, кто сможет её доставить?

Дверь из будки дежурного отворилась.

— Эй, Ласточка, нужна твоя помощь!

Моего мнения никто не спрашивал, да и не время было препираться. Мне дали задание, настоящее. Если я хочу летать и дальше, то должна принять вызов!

Две штуковины закрепили под крыльями Ласточки, и разрешили мне запуск. Выбора просто не осталось. Выполнить задание! Вперёд!

Ощутила приятную дрожь Ласточки и мягкий взлёт, не смотря на груз. На этот раз я проверила топливо, всё было в порядке.

Мне выдали координаты и целиком переключили на связь с Грачом. Он и подсказал, как настроиться правильно на положение в пространстве, определить расстояние между нами и проложить курс. Было немного волнительно, особенно когда я увидела Грача. Это была та самая машина, что спасла меня. Значит, внутри тот, кто меня нёс! Очень хотелось узнать, кто это. Но мне казалось бестактным вот так в лоб спросить. Меж тем мне дали новое задание: закрепить конец троса на звездолёте с помощью манипуляторов, которыми обладала и моя Ласточка. А вот это оказалось затруднительным. Я глядела на манёвры Грача и диву давалась, как он всё это выполняет. Раза с десятого мне удалось задуманное.

— Хорошо. Теперь медленно отводи машину назад.

— Назад? Но я не умею! — я ведь до этого двигалась только вперёд.

— Это нужно почувствовать. Представь, что ты находишься в воде. Ты когда-нибудь плавала?

Я помогатала головой, а потом поняла, что моего лица сквозь щит Ласточки не видно. Тогда озвучила свой ответ.

— Хорошо, тогда с чем сравнить? — на несколько мгновений в эфире повисла гнетущая тишина. — В детстве прыгала с ребятами? Вперёд, назад?

— Да.

— Вот, попробуй прыгнуть сейчас назад, двумя ногами.

И я попробовала, ощутила рывок машины, только боялась куда-то упасть. Никак не привыкну, что тут как таковой гравитации нет. Я никуда не упала, и осознала — у меня удалось! Радость захлёстнула мою душу и наполнила тело энергией. Маленькая победа! Как же здорово!

Вдалеке я увидела маленькие боевые пташки. Они возвращались на звездолёт, завершив первый тренировочный полёт.

— Грач, скажи, мне влетит за то, что я пропустила урок, выполняя твоё поручение?

— Я поговорю с твоим тренером.

— Благодарю.

— Не стоит.

— Благодарю, что спас меня тогда.

— Забыли!

— Я буду помнить.

— Помни! Вот про это забывать не стоит. А теперь давай завершим моё задание. А потом возвращаемся.

Грач давал указания, как вызвать то или иное свойство Ласточки, выполнить тот или иной трюк, как запрашивать посадку, куда подлетать и прочее. Он меня и сопроводил на звездолёт. Я первая села, а вот Грач совершил ещё небольшой полёт внутри ангара. При этом он ведь больше Ласточки, но ничего не зацепил, и очень ловко маневрировал. Здорово! Хочу тоже так летать!

— Давай, иди на следующий урок! — сказал мне Грач.

И я поняла, что опаздываю. Быстро вылетела из своей Ласточки и побежала в учебный корпус. Жаль, не увидела того, кто сидел в Граче. Но хоть поблагодарила, и то радость!

А вот по завершении дня меня вызвал капитан звездолёта. И такую взбучку мне устроил, что мама не горюй! Нет, на меня не орали, но этот холодный тон, леденящий душу заставил бы меня и пол вылизать. Сам мужчина был среднего роста и крупного телосложения, с толстой бычьей шеей, усами и бородой. Я бы не дала ему двадцати пяти лет, а все тридцать-тридцать пять. Опыт за его спиной чувствовался, а его голос привык отдавать приказы. При этом у него были холодные голубые глаза, которые очень контрастировали с его тёмно-русыми волосами.

— И какое наказание? — выслушав часовую промывку мозгов, спросила я.

— Ах, наказание! — капитан не привык, что ему перечат и взревел от ярости.

— Вы запретите мне летать? — вновь нарушила его гнев.

Я получила оценивающий прищур, от которого захотелось спрятаться под стол, стоящий в приёмной капитана.

— Тогда тебя можно смело отчислять с твоей специальности. Что это за пилот, который не летает?

— Нет-нет... Тогда... — поспешила добавить я, пока приговор не прозвучал.

— Ты будешь дежурить в выходные. Вот тебе инструкции. До завтра чтобы успела прочитать и запомнить. Утром явишься в лекарский отсек, тебе сделают укол сыворотки бодрости, и заступишь на свой двухдневный пост. Уходить с поста нельзя! Еда тебе будет поступать прямо в дежурную будку. Ну и наденешь специальный костюм, чтобы не пришлось отлучаться по нужде. Его найдёшь в шкафчике в дежурной будке. Думаю, что больше такую дурь не совершишь и дежурить больше не захочешь!

Я была в таком шоке и от того объёма инструкций, которые нужно было изучить к завтрашнему утру и от всего остального. Неужели Грач в чём-то провинился и его заставили дежурить в ту ночь? Слабо в это верилось, впрочем, всё может быть.

Но я и представить в мыслях не могла, каким кошмаром обернутся следующие два дня. Без отдыха следить неотрывно за всем, что происходит, докладывать обо всём начальству, принимать решения, разрешать взлёт и посадку, открывать люки, заполнять топливом боевые машины, контролируя одновременно до двадцати единиц техники. Это было слишком для такой неопытной меня. Самое странное, что я справлялась, ни разу не напортачив, правда, каждую свою команду просчитывала, стараясь не допустить ошибки, за счёт этого выходило очень медленно и порою в эфире раздавался мат, от которого у меня краснели уши.

Грача я тоже видела, но только в боевой машине, потому что в голове у меня сновали не люди, а летательные аппараты, которые, словно рой пчёл, жужжали, чего-то требовали и прочее. А у меня в мыслях была картинка всего, что происходило в ангаре, и следить за тем, что происходит во вне я просто не могла. Хотя у меня выстраивались цепочки тех, кто покинул ангар, кто просит посадки, а кто молчит. Но это были скорее данные, а не люди.

И лишь под конец девятицы* меня заменили, отправив в лекарский отсек за дозой снотворной сыворотки. Потому что без неё не могла прекратить действовать сыворотка бодрости. Её действия хватало на девять дней.

Я как зомби проследовала куда было велено, в голове по прежнему роились пчёлы. Как добралась до своей каюты, я уже не помнила.

В понедельник собрали в учебном корпусе все потоки первого курса училища. Там я наконец-то встретила Олию, которую не видела уже больше трёх суток. Девушка была под ручку с Колей. Спелись, голубчики?

— Привет! Ты куда запропала? — накинулась она на меня, обнимая, словно соскучилась.

— Отбывала наказание, — грустно сказала я.

— За то, что без разрешения боевую машину взяла?

— Нет, за то, что подвергла риску свою жизнь и технику. Летать нам разрешают, но вот рисковать этими вещами никак нельзя. И тебя это тоже касается.

— И как наказание? — спросила она так же игриво, словно и не слышала моей последней фразы.

— Лучше не спрашивай, — с досадой выдохнула я.

Коля прислушивался к нашему разговору. Он ведь учился со мною, и мы даже сидели рядом. Вот только я целиком и полностью поглощала знания на теории, а на друга внимания почти не обращала. Но на перерыве мы частенько обсуждали пройденный материал, а порою и выясняли то, что не поняли. Вообще наша группа очень сдружилась, а ведь учимся всего девятицу.