К новой жизни!

— Могла б и у меня на коленях посидеть.

— Вит, я не планировала сидеть ни у кого на коленях. Меня Юн сам посадил на руки.

— Ну да, а ты была не против.

— Вит! Прекрати устраивать сцену ревности! Может, ты тогда меня к каждому столбу ревновать будешь?

— Рия... — начал он, но я не дала ему договорить.

— Вит, я жутко устала и хочу спать. Ты тут прохлаждаешься, а я веду бои, если ты не заметил. А в свободное время хочу отдохнуть, а ещё желаю тепла, дружеского хотя бы. Мне скандалы не нужны. Если ты не можешь совладать со своими чувствами, давай расстанемся. Прежде всего важно доверие. Если его нет, то говорить не о чем. Понимаешь?

— Прости, любимая, — он притянул меня к себе. — Я и правда, переборщил.

Незаметно для себя я уже обвила его шею руками и целовалась, стоя с ним в подъёмнике. Его объятия были мне необходимы, как воздух, а его страстные поцелуи внушали мне, что я любима и желанна.

— Рия, скажи, а если бы я предложил тебе замужество, ты бы согласилась?

— Не знаю, Вит, — я грустно вздохнула, жалея, что поцелуй прекратился. — У меня сейчас голова совсем другим забита. Надеюсь, с прилётом ребят, станет полегче. Потому что я конца и края не вижу в этой войне. Они что, как мухи плодятся? — в моём голосе, как мне показалось, промелькнули нотки отчаяния.

На что парень приподнял меня в воздухе, прижимая к себе. И сейчас я ему была благодарна за эти мгновения. Как же я устала. От всего. Положила голову ему на плечо.

— Эй, только не вздумай засыпать у меня на руках.

— Ага, я постараюсь... — пробормотала я, уплывая в сон.

Он меня тормошил.

— Рия... — а сознание не хотело возвращаться в жестокую реальность, где есть всякие иноземцы со своим оружием.

Вит бежал, что было сил, а меня трясло, словно я на древней повозке еду по колдобинам. Точнее я и ехала, во сне, точнее мчалась во весь дух. Похоже, после такой поездки у меня всё тело будет в синяках.

— Рия, давай, открывай дверь, — услышала я голос Вита как бы во сне.

Карета остановилась. Я и отдала приказ ей открыться, впрочем, не совсем понимая, сработает ли моя команда. Вит вытащил меня из кареты и положил на постель, после чего пулей выскочил из комнаты, отчего-то вновь ставшей каретой, как мне показалось, и я отдала приказ двери закрыться.

Примечания по главе:

иноземцы* — инопланетяне. земля — используется в значении планеты, соответственно иноземцы — это инопланетяне.

Глава 14

Следующая девятица, и правда, выдалась немного полегче, нас реже снимали на боевые задания. Но если честно, у меня уже не было сил воевать. Упадок был скорее душевный, чем физический, ведь я сама просыпалась, без всяких будильников, вот только встать было сложно, если не было тревоги, а потому не было стимула подниматься с постели.

В один из таких дней, я вообще провалялась до обеда, не в силах себя заставить что-либо делать. Ничего не хотелось. Всё было безразлично.

Вит встревожился, пришёл, стоял под дверью, но я не впустила, сказав, что мне надо подумать. Попросила не принимать это на его счёт, но всё как-то разом навалилось, в общем, я просто устала.

Сама не понимала, что со мной такое. Мысли вообще не сгребались в кучку. Просто тупо глядела в тёмный потолок, так и не включая свет, и не засыпая. Вечером, когда я и тогда не встала, ведь тревоги так и не было, пришла Ния. Ей дали доступ к моей каюте. И она вошла довольно неожиданно, выдернув меня из оцепенения.

— Что с тобой? Ты заболела? — её голос раздался неожиданно, словно гром среди ясного неба, напугав меня и заставив вздрогнуть.

— Привет! — грустно сказала я, понимая, что это всего лишь подруга.

Она включила свет со своего браслета, получив полный доступ к моей каюте, уже присела рядом, всунула мне в ухо градусник. После чего сняла пробы во рту, заставив открыть рот. Я не сопротивлялась. Хочется ей лекарем побыть, пусть побалуется.

— Сегодня тревоги не было, странно, — меж тем сказала я.

— Была тревога, — спокойно сказала девушка.

Я села, в панике просматривая события на браслете. Вызовов не было.

— Ты не спустилась к завтраку, тебе решили дать выходной.

— Надеюсь, обошлось без жертв! — я умоляюще посмотрела на неё, желая услышать лишь утвердительный ответ.

— Рия, ты не пуп земли, чтобы без тебя не могли справиться.

Рука, которую я несла, чтобы откинуть расстрепавшиеся волосы, безвольно упала на кровать, так и не дойдя до цели.

Ния усадила меня полубоком к себе, взяла гребень и стала расчёсывать мои волосы, прямо как мама.

— Что с тобой происходит, милая? По анализам ты совершенно здорова, — её голос сейчас походил на мамин. Из глаз брызнули непрошенные слёзы. Неужели всё это время я тосковала по Родине? По родным? Как они? Раз мы уж больше года бороздим безбрежный океан звёзд, то получается, их уже нет среди живых.

— Скажи, Ния, как тебя звать на самом деле? — отчего-то спросила я, не решаясь задать самый тревожащий душу вопрос вот так сразу.

— Летония.

— Красивое имя.

— А мне не нравится.

— Почему?

— Меня в школе дразнили Леткой, потому и не нравится.

— Так лето — это ж отлично? Разве нет? — я повернула голову к подруге, пытаясь заглянуть ей в глаза. Так раньше год назывался. А потом река забвения, затем переименованная в Смородину.

Она просто грустно пожала плечами.

И я решилась задать вопрос, который возник с приходом подруги.

— Скажи, а наши родные... Их уже нет?

— Звездолёт поймал мощный выброс энергии, и даже через систему, которую мы пересекли, нас толкнуло так, что мы вылетели в следующую и не рискнули возвращаться в предыдущую.

Я опустила взгляд. Значит, все уже мертвы. Грудь сдавили отчаяние и грусть.

— Эй, ты чего? — она потормошила меня за плечи и обняла. — Их ждёт новая жизнь. Как знать, может, они воплотятся в наших потомках. Не всё ведь потеряно, они живы в нас, в нашей памяти.

Точно, мы ведь верим в перерождение.

— А ты считаешь, что дух может перевоплотиться даже в другой солнечной системе?

— Думаю, что для них вообще не существует этот материальный мир, они просто находят подходящую, соответствующую своему развитию оболочку.

Ну да, наверное, так и есть. Мы ведь считаем, что смерть — это начало чего-то нового, новой жизни в новом, соответствующем развитию телу. Ведь даже рождение дитятка — это смерть в его предыдущем мире, он умирает как зародыш во чреве матери и рождается в другом мире, который воспринимает по-новому, через глаза, ощущения, запахи, чувства.

— К тебе гости пришли, примешь?

— Кто?

— Вит, Юн...

— Не хочу никого видеть.

— Они переживают.

— Я НЕ ХОЧУ НИКОГО ВИДЕТЬ, — повторила с нажимом слова. Вспомнила, что Вит ревновал к Юну, поэтому решила уточнить: — Они не подрались?

— Нет. Юн сказал Виту, что услышал, что его названная сестрёнка заболела, так что они болтают о тебе.

Мы на какое-то время замолчали. Ния переплела мне волосы в косу, уложив на голове в виде корзинки.

— Он вернулся... — начала она, намеренно не договаривая.

— Кто?

— Руй.

— И что? Я знаю.

— Ты с ним говорила?

— Нет. И не желаю.

— Он тоже спрашивал о тебе.

Он? Спрашивал? Я рассмеялась своим мыслям. Мне всё равно. Для него я пустое место.

— Хочешь, я его позову? — девушка заглянула мне в глаза своими жёлтыми, такими же, как у меня, напомнив о папе. И что она прицепилась? Я не желаю никого видеть.

— Нет!

— Скажи, что не любишь его! — не отставала подруга.

— Не люблю! — сказала я, слишком поспешно, на мой взгляд.

— А теперь уверенно, не так, словно боишься передумать.

— Не... люблю... — и я осознала ту боль, что грызла меня всё время. Боги, за что мне это? У меня ведь есть Вит! А Руй... он просто исчез из моей жизни. Он сам этого хотел, не так ли? Так зачем он вернулся, зачем мучит меня? Да даже просто б поговорил, как друг, и я б поняла, что между нами всё кончено и ничего не может быть. А он... он... он меня не замечает, словно я пустое место.

Я не поняла, когда стала говорить вслух, всхлипывая. Подруга гладила меня по голове, стараясь утешить.

— Ты всё ещё любишь его, — сделала она вывод.

— У меня есть Вит!

— Но любишь ты другого!

— Он занят, Ния, он занят! — обречённо сказала осипшим голосом.

Подруга утешала меня. А ведь она единственная знает, кому я отдала своё сердце. Олие я так и не рассказывала, не желая бередить свои раны. И самым близким другом мне была Ния — старшая сестра Летония.

Когда я выплакалась, на душе стало легче. И к ночи, когда Ния уходила, я смогла встать с постели и проводить её. Она забрала Вита, так и сидевшего целый день под дверью. Жаль парня. Я его просто использую. Пожалуй, придётся с ним поговорить по душам, но не сейчас.

Живот недовольно заурчал. Голодный. Надо бы покушать. С нашими неожиданными вызовами столовая работала и днём и ночью. Можно было прийти в любое мгновение и заказать желаемое, роботы тут же выдавали нужную еду.

Вот и сейчас я, одевшись, поплелась на выход со своего яруса, шатаясь от бессилия и радуясь, что помимо роботов-уборщиков и дежурных никого нет.

Столовая встретила меня выключенным светом. Пришлось самой включать его, чтобы не спотыкаться. Заказала еду и пошла за свой стол. Еда не приносила желаемого удовольствия, и я просто ковырялась в тарелке, думая о всяком разном.

Дверь в столовую открылась и закрылась. Шагов слышно не было. Странно. Может, всё же кто-то пришёл? Я заинтересованно наблюдала за тёмным помещением. Услышала, как движутся роботы, словно поступил заказ. Пока я пыталась разглядеть, есть ли кто впереди и кому робот что-то выдал, на столе появился так же бесшумно поднос, и кто-то сел напротив меня.

Я подняла взгляд. Это был Руй. По-прежнему небритый и, как мне показалось, не чёсаный.

Он молчал. И я тоже. Сглотнула, подступивший ком.

— Зачем ты прилетел? — ой, глупость сморозила. Куда ж ему ещё возвращаться?

— Я улечу, — ответил он, словно не желая меня больше видеть. В душе всколыхнула обида с новой силой.

— Лучше бы я никогда не была с тобой знакома! — слова против воли вырвались изо рта.

— И я! — не остался он в долгу.

А мне захотелось сделать гадость, выплеснуть свои эмоции не только словами, но и действиями. Я так давно этого не делала, сдерживая себя, думая о последствиях, о его одобрении во взгляде, и об обещании, данном себе. Но ведь это чревато лишь тем, что я останусь без еды. Ну и ладно. И я взяла и вылила на него свой уже подостывший суп.

Он в долгу не остался, и теперь уже по мне стекала какая-то липкая субстанция. Мерзопакость какая. Я отряхнула руки.

В ход пошли остатки еды, да только я забыла, с кем сражаюсь. С опытным военным. Правда, преимущество было ни на чьей стороне. И еда кончилась.

Мы — грязные, скользкие и потешающиеся над видом друг друга отправились в душ. Ничего лучше не придумалось, как вернуться в ангар, дабы не светиться, и там помыться. Вот только за нами оставались мокрые следы, которые подтирал робот-уборщик, ворча под нос, что таких нерях он ещё не видел. По коридорам мы шли молча, и пришли в одно место, не согласуя этого.

В раздевалке свет мы не включали, посчитав это излишним. Пришлось долго отмываться, но я никак не могла вымыть слипшиеся и никак не хотевшие расплетаться волосы. Что за дрянь он на меня вылил?

— Тебе помочь? — заглянул он в мою кабинку.

— Зараза, как мне теперь их вымыть.

— Могу сделать стрижку.

— Убью!

Но он уже был в моей кабинке, осветив её включённым лазером.

— Ты что творишь! — попыталась возмутиться я, стараясь вырваться из загородки.

— Не дёргайся, если хочешь остаться с волосами. Я настроил его на кашу, всё остальное он не будет трогать, но если собьёшь настройки... — он намекал, что тогда придётся распрощаться с косой.

Я молча затаилась, рассматривая боковым зрением его тело, покрытое татуировкой. А ведь я впервые вижу его полностью раздетым. Любопытно. Казалось, он весь был сплошным рисунком. И, внимательно присмотревшись, я поняла, что это была чёрная кошка, глядящая прямо с его груди, со светящимися жёлтыми глазами.

Татуировки носили лишь военные, да не все, и я никогда не слышала, чтобы татуировка покрывала всё тело. А ещё шаманы. Те, кто имели связь с ушедшими. Любопытно. Шаманы жили на юге. Неужели Руй один из них? Так может его темнеющие время от времени серые глаза как-то с этим связаны?

Он усадил меня на скамейку, перебирал пряди и орудовал своим устройством. А я находилась в такой близости от него, что от его мимолётных прикосновений тело покрывалось мурашками. Лицо небось было уже красным, но темнота скрывала его. Мы вообще свет не включали, не желая привлекать внимание, разве что лазер отбрасывал лучи и тени вокруг.

— Ну всё, я закончил. Домывай волосы и пора спать.

Я встала, провела по голове, ощущая совершенно сухие волосы, но уже без клейкой массы.

— Значит, ты скучала, — спросил он, заглядывая в кабинку, пока я мылась. Я повернулась к нему, хотя во вновь возникшей темноте и не видела его, поняв, что волосы сейчас у меня в мыле подобраны наверх и я абсолютно голая, смутилась.

— Брысь отсюда! — я попыталась руками загородить грудь и ниже... Мало ли, может у него глаза видят в темноте.

Но его это не остановило. Он провёл по моим мыльным волосам, а потом мыльной рукой по шее, плечу, скользнул по груди.

— Уходи, — прошептала я, пока не растеряла остатки самообладания.

Но я вовсе не хотела, чтобы он уходил. Боги, как я скучала. По его ласкам. И каких трудов мне стоило не думать о нём всё это время.

— Тс... иначе мне придётся закрыть тебе рот.

Его угроза пугала и манила одновременно. А он продолжал ласкать моё тело скользящими движениями.

— Капитан обещал подавить желание любому парню...

Но договорить мне не дали, накрыв губы поцелуем.

Боги, да у меня сносит крышу от него. Все мысли куда-то разбежались и, незаметно для себя, я его уже сама мылила и ласкала.

— Руй... — нужно оторваться — нельзя, чтобы это зашло дальше.

— Стрия... — он шепчет своим чуть охрипшим голосом. В его устах моё полное имя звучит так возбуждающе.

Я упираюсь ему в грудь руками, стараюсь из последних сил оттолкнуть.

— Уходи, пока не поздно.

— Нет, я слишком долго мечтал об этом.

— Руйчик... прошу.

И он отрывается от меня, целует напоследок очень нежно и уходит. А у меня в душе поднимается волна разочарования. Хочется его остановить, вернуть. Но я понимаю, что это будет ошибкой. Почему нельзя поддаться своим желаниям? И просто жить, наслаждаясь мгновением?

И осознаю горькую правду, у моего любимого есть жена. А у меня... у меня есть Вит.

Я не могу так с ним поступить. Даже если у нас нет будущего, а того, что может быть, я не хочу, надо всё решить до того, как будет слишком поздно. Он не заслужил предательства. Он поддерживал меня в трудную минуту. Был рядом, когда мне была необходима поддержка. И я люблю его. Пусть не так, как Руя, но он по-своему мне дорог.