Финская Руна

— Выдан Санкт-Петербургским отделом полиции Красногвардейского района, — далее нашел он строки. — Родился...

Дед сильно закашлялся. Славка его даже легонько ударил по спине, чтоб тот не задохнулся. Наконец, хозяин собрался с мыслями, восстановил дыхание и выдал гостю:

— Вот что, милейший Ярослав Владимирович, кончайте шутить. Сожгите эту бумагу, лучше сейчас. В таком виде вам никак нельзя. На вашу работу. Первый же патруль вас заметет. Как финского шпиона. Белофинского — так принято у красных называть?

Славка, непринужденно засмеявшись, отметил первоклассное чувство юмора у своего хозяина. Когда он был студентом, то подрабатывая агитатором, не раз сталкивался с неординарным ироническим остроумием у пожилых людей. Без черной сатиры в нашей стране выжить и не сойти с ума довольно сложно, особенно выведенным за черту бедности родным государством обычным пенсионерам.

Славка схватил хлеб с ломтиком сыра и жадно откусил здоровенный кусок. "Надо будет потом вернуться и возместить деду съеденное. Деньги этот гордый старик не возьмет — привезу пайком", — пронеслась мысль в голове у Викторова, который не любил быть кому-либо должным.

— Давайте я вам фотки покажу! — с энтузиазмом воскликнул он, быстро прожевав и проглотив бутерброд, запив его чаем, и полез в рюкзак, который, присаживаясь за стол, поставил у ноги. Достав мобильный, мимоходом отметив отсутствие сети, гость включил его и нашел раздел своих фото, которые затем начал показывать по одному проявившему недюжинное любопытство деду.

— Вот это я с семьей брата около его дома. Красивый древний город, — сопроводил он показ первой фотографии, где за семейной композицией рельефно устремилась в свинцовые небеса башня Выборгского замка, в обрамлении деревьев парка Монрепо.

— А где сейчас твой брат? Чем занимается? — задал вопрос старик, сверкнув надетыми очками.

— Брат в Мурманске сейчас, — обрадовавшись интересу хозяина, стал рассказывать Викторов. — В командировке. У него СП — совместное русско-финское предприятие. Картографирует местность. Сегодня только с ним говорил, сказал — все в порядке. Он в ресторане напротив гавани обедал — говорит, потрясающий вид на море и корабли...

— Ага, — только и сказал дед. — А как это сегодня говорил? Каким образом? У меня вот, хоть и нужен всем, а провода нет.

Викторов отметил некоторое хвастовство дедушки. А может, дед решил подстраховаться, подумал тут же он, ночные гости — они разные бывают.

Славка тем временем притянул к себе сотовый девайс, простую ракушку, и с видом знающего человека пощелкал меню, с неудовлетворением отметил, что сеть так и не появилась, а затем вновь предъявил переливающийся экран отставшему от вала прогресса старику.

— Сотовый, вроде рации, только в высокочастотном диапазоне. Провод не нужен, нужны лишь вышки, чтоб в зону покрытия телефоны попадали. Есть еще круче — работают через спутник. Мой вот американской фирмы, у него, правда, мощное излучение, зато прием нормальный...

— Ладно, ладно, — неожиданно поднял ладонь старик. — Я все понял. Это самая большая для всех остальных стран военная тайна, что наша радиослужба лучшая в мире. Давай следующую карточку. Меньше знаешь — лучше спишь.

Славка, улыбнувшись техническому невежеству деда, который, видимо, посчитал это просто стопкой фотографий в хитрой коробке, забрал сотовый из рук хозяина и переключил следующую фотку. Явное особое нежелание деда узнать чуть больше про новый для него вид связи, будто боясь услышать лишнего, ему было непонятно. Но что возьмешь со старого человека?

— А вот Петропавловская крепость — это вид из окна с моей предыдущей работы.

Дед, буквально вцепившись в корпус сотового, неожиданно очень цепко и внимательно стал разглядывать предложенное фото с Петропавловкой.

— Пиетари! — выдохнул он. — Крепость!

Тут он поднял взгляд на Славку, пристально взглянул на его смущенную улыбку и неожиданно очень даже тепло тоже улыбнулся в ответ. В этот момент за стеной раздалось шуршание и кто-то тихонько приглушенно чихнул.

— Анна! Анна! — заорал с места дед, повернув голову в сторону одной из двух дверей, ведущей, по-видимому, в боковую комнату. — Иди сюда, у нас тут добрый гость. Хватит подслушивать, а то вырастут ушки, как у альва.

Когда Славка посмотрел на Анну, дыхание его перехватило. Такой красивой девушки он тут никак не ожидал встретить. Викторов спохватился, что нельзя думать с таким восхищением о совершенно незнакомой женщине, увиденной им в первый и, может, последний раз. И тут он вдруг понял, что его сильное чувство к Татьяне куда-то ушло, как будто его развеяло ветром и остатки унесло водой. Любовь превратилась в эфемерный туман, словно их разделили годы и миры. "Очень интересно", — подумал Викторов. — "Какое-то нереальное ощущение невозможности происходящего. И дед этот странный. Может, я все еще сплю?"

Белые локоны, игриво выбивающиеся из-под чепчика, выгодно обрамляющие красивое, обладающее практически идеальными правильными чертами лицо, падали на светло-голубое, не слишком вычурного фасона, платье девушки, охваченное темно-синим широким поясом. Карминовые, с притягательной формой скифского лука, губы вошедшей красавицы играли загадочной улыбкой. Правильный прямой нос напоминал о предках-викингах, бравших себе силой меча в жены лучших красавиц Европы. Но самыми выразительными были глаза. Славка просто утонул в этих по-карельски огромных глазах, цвета искрящегося на солнце неиспорченного от благ цивилизации лесного озера. Чем-то она напоминала Татьяну, последнее увлечение Славки, будучи очень похожа на нее, но при этом выгодно отличаясь какой-то внутренней силой, несгибаемым волевым стержнем, угадываемыми во взгляде этих огромных и прекрасных глаз, а также мимикой и жестами, подчеркивающими грацию и красоту вошедшей в свет комнаты этой истинно северной красавицы.

Дед, хоть и поджавший губы, явно недовольный появлением подслушивающей разговор девушки, по всем старорежимным правилам представил их друг другу. "Интересно", — вновь стал размышлять Славка. — "Хозяин ведет себя так, будто уверен, что я его хорошо знаю. И его правнучка посреди ночи разряжена, как на званый вечер. Как ждали меня".

— Как вам Маннергейм? Со всем ли вы согласны, что он сделал для Финляндии? — мелодичным, хорошо поставленным голосом Анна неожиданно задала в лоб очень странный вопрос.

— Правнучка у меня излишне увлекается политикой, — с извиняющейся интонацией перебил ее дед. — Не дело женщине интересоваться, и уж тем более участвовать в политике. Даром что вы теперь все "Лотты".

— Маршал Маннергейм — великий человек! — растерявшийся было от такого странного вопроса Славик, благодаря реплике деда, имел несколько секунд на просчет ситуации. Бодро прикинув свои шансы, он, совершенно забыв о своей зазнобе Татьяне, решил распустить перед появившейся хозяйкой вечера свой павлиний хвост. Первый же вопрос прекрасной панночки на этом хуторе, материализовавшегося в ночном лесу, перенесшись как будто бы из какого-то третьесортного мистическо-вампирского треша, вызывал определенный встречный вопрос, да причем и не один. Высшее образование и легкое, буквально поверхностное увлечение историей родного края все же позволяли ему, при необходимости, весьма плотно, несколько часов, поездить по ушам любого заинтересованного в этом слушателя. По теме русско-финских отношений, надо сказать, он, изучая историю, ухитрился остаться максимально непредвзятым, с его, конечно, точки зрения. То есть при полемике на эту тему не фанатично, как демагогствующий демократ, втаптывающий в грязь достоинства и тем более недостатки только русской армии, превознося финскую, а сохранял определенную объективность и при случае мог качественно проехаться по каждой из стран. Соответственно, про любую из сторон он мог дать и благоприятный отзыв — буде такая необходимость назреет, хотя подобное на практике ему пока и не встречалось. Но, как говорится, все бывает в первый раз. Викторов не был психологом, но явно сейчас увидел перспективное направление ответа, для завоевания дополнительной пары очков в глазах красавицы с хутора. Он, по личному общению с населением Карельского перешейка, знал не понаслышке о существовании определенной прослойки общества, желающей отойти под финский протекторат. Вместе со своей недвижимостью, конечно. Эти люди постоянно озвучивали очередной вариант: "За бугром все есть, за бугром всегда все хорошо. Давайте станем забугорьем". Все сложности подобного перехода, а также претензии бывших владельцев, бежавших и эвакуированных отсюда, они бездумно оставляли за скобками. Никто близоруко не хотел задумываться над тем, что каждый километр границы, каждая миля — это несколько тонн пролитой крови и штабеля до горизонта переломанных судеб.

Поэтому, просчитав все выгоды от соглашательской профинской тактики по этой тематике, пропустив слова деда мимо ушей, Славик стал мощно задвигать про условно хорошего, в этот конкретный вечер, Маннергейма. Глаза цвета голубой стали, до этого на него скромно изредка и изучающе посматривающие, широко раскрылись, а сама красавица еле заметно кивала, не сводя взор с разглагольствующего оратора. Славка, отследив реакцию и просто благоразумно не упоминая и обойдя стороной события Зимней и Отечественной войн, сделав упор на русской карьере и малоизвестной Тибетской экспедиции маршала, решил развить успех, перейдя к доводам откровенной пропаганды:

— Это величайший политик всех времен и народов. Он ухитрился вывернуться и из-под русских, и из-под немцев и, несмотря на все трудности, сумел свою страну спасти и помог отстоять ее независимость. Гениальнейший политик, и пусть сейчас его многие поливают грязью — сделанное им никем еще не превзойдено. Недаром скульпторы планируют в честь него, когда придет время, воздвигнуть "Меч в ножнах".

Дед с правнучкой переглянулись. Дед сделал гримаску из ряда: "Эвон как, а мужики-то не знают!"

Из настенных часов выскочила кукушка и под бой стала синхронно с ударами открывать клюв.

Пока Славка отвлекся на никогда им раньше в живую не виденный "спектакль с кукушкой", Анна вскочила, чтобы заварить свежий чай в заварном чайнике. Викторов с удовольствием смотрел, как хозяйка дома грациозно, как кошка, двигается по комнате.

— Маршал Маннергейм... Ярослав Владимирович, — промурлыкала явно находящаяся под впечатлением от его слов и знаний Анна, протянув ему новую чашечку с ароматным чаем. — А какое у вас звание, и есть ли оно?

Славка неожиданно снова оказался сбит с толку таким перескакиванием с темы на тему. Причем тут его звание?

— Лейтенант войск ПВО. Система Эс-триста. Сам не летаю и другим не даю, — тем не менее, абсолютно правдиво ответил он.

Анна засмеялась и захлопала в ладоши. Славка, для большего эффекта, решил еще пошутить:

— Три солдата из стройбата вам заменят экскаватор, а солдат из ПВО вам заменит хоть кого!

Анна залилась переливчатым смехом, и из глаз у нее показались слезинки.

— Какой вы, право, смешной!

Славка сидел совершенно счастливый. Он явно добился определенного успеха. По молодости Славка не знал, да и задумываться не хотел, что способность развеселить любую собеседницу — это не всегда правильный путь.

— А вы с парашютом уже прыгали? — вновь задала странный вопрос проявляющая непонятное любопытство Анна.

Славка вспомнил, как прошлой зимой с бывшими одноклассниками два месяца ходил на курсы, затем сам прыжок и полученные фантастические ощущения от свободного полета. Как ему сказали — страх, настоящий ужас, приходит к спортсмену-парашютисту ко второму прыжку. Первый прыгать не страшно — проявиться страху очень мешает любопытство. А вот во второй раз человека приходится буквально выталкивать ногой под зад из самолета.

— Прыгал. С двух. Километров, — веско нацедил Славка. В глазах у Анны появилось ничем не прикрытое восхищение.

— Было страшно? Я тоже хочу научиться прыгать с парашютом, — смело заявила она.

— Так в чем проблема? — нашелся Славка. — Созвонимся, попрыгаем. У меня все на мази, нужные контакты знаю. Парни-инструкторы из "Валькирии" — очень грамотный народ.

Анна так согласно закивала головой, что Славке показалось, та сейчас просто отвалится с шеи.

— Я тебе попрыгаю, — заворчал явно недовольный дед, отследив жестикуляцию правнучки. — По Парижам и Берлинам не пойми с кем прыгать собралась!

— А где службу проходил? — неожиданно задал вопрос дед, переключившись с Анны вновь на гостя. Славка, уже окончательно принявший версию, что имеет дело с какими-то финско-ориентированными гражданами, решил не терять темп и продолжил подыгрывать своим собеседникам.

— В Териоках проходил, — выдал с ходу абсолютную правду Славик, просто поименовав Зеленогорск модным ныне его старым названием. Ведь в современном Зеленогорске, куда ни плюнь, всюду увидишь старое название в вывесках — от охранного агентства до аптеки.

— Знаете, где это?

— Как не знать, уж получше тебя знаем, — кивнул, продолжая улыбаться, дед. — Вот что, Анна, иди-ка ты спать, наконец, а нам с офицером еще посидеть надо, о деле поговорить. Хватит его так рассматривать — дыру просмотришь.

Анна, для форсу перед гостем немного поманерничав и поджав недовольно губки, показав этим жестом несомненное родство с хозяином дома, шурша по полу ниспадающим подолом платья, неспешно и с ярко выраженным чувством собственного достоинства удалилась в соседнюю комнату.

— Странный ты. Рация, фото эти, никогда подобного раньше не видел, но с юмором, вижу, полный порядок. Чувствуется, уже был ТАМ. Или вообще ты пришел ОТТУДА.

Дед при этих словах делал странные волнообразные жесты, показывая то вбок, то себе за спину. Славка не понял ни черта из того, что хотел сказать, но явно не желал открыто озвучить вслух этот странный хуторянин.

— Вырядился ты, конечно, для леса странно, но недаром, видно, я уже с ружьем от правнучки женихов отгоняю. Эвон пуговицы начистил, глазам больно. Знаю я вас, молодежь. Все вам любовь крутить.

— Дед, да я и не знал, что у вас тут такой цветок, благоухающая роза, растет посреди чащи леса, — заявил Славка. В результате этого полуночного чаепития голова у него пусть и немного закружилась, зато мысли стали необычайно легкими, а эмоции искренними.

-Вот не ври, — погрозил пальцем дед. — Зато, надо признать, знатно врешь — что ни скажешь, как правду кладешь. Я, человек опытный, и то твой прикуп взял, поверил. Ты ни разу не сказал лжи!

За стенкой раздалось довольное девичье хихиканье.

-Ладно, пошутковали, давай еще чутка посидим и спать. Кушай, давай, заболтался, лесной разведчик. Завтра рано вставать.

— Нам, татарам, все равно, что пулемет, что водка, лишь бы с ног валило! — бодро заявил Славик.

Дед, хмыкнув, налил еще по целому стакану белесой жидкости. К такому первачу Славка оказался полностью не готов. Что-что, а у дедушки в арсенале наличествовали бесспорно две убойных вещи, валящие с ног — красавица-правнучка и ядреный самогон. Дед начал что-то рассказывать про какого-то ученого-этнографа по фамилии Лённрот, тоже, как и Славка, неожиданно вышедшего на хутор из леса. Но после второго стакана, несмотря на обильную закусь, сознание гостя перестало фиксировать происходящее. Славка куда-то провалился.