Они приблизились к набережной Мотлавы. Уже отсюда были видны мачты строящихся шхун. Старик спустился к реке переговорил с каким-то мужиком и позвал великого князя.

— Сейчас Милита Быстро перевезёт нас на своей лодке прямо на верфь. Спускайтесь.

Пан Быстро, а в том, что он поляк великий князь не сомневался, владел весьма вместительным десяти вёсельным корытом и зарабатывал очевидно тем, что перевозил пассажиров по реке. На его шлюпе были специальные места для гостей одно на носу, другое в корме. Великий князь решил устроится на передней площадке. Спустившись вниз по реке, лодка повернула против течения в Мартва-Вислу и почти сразу стала прижиматься к пологому берегу, на котором на трёх стапелях строились шхуны размером около двадцати метров в длину. Одна была на вид совсем готова, другую обшивали доской, а третья представляла собой незаконченный каркас. Великий князь вступил на берег и ему сразу представили хозяина верфи молодого лет тридцати высокого человека. Иоганн Вильгельм походил на отца только был ещё шире в плечах и мускулист.

— Вы специально берётесь за корабли разной готовности?

— Вы правильно догадались, это позволяет использовать всех рабочих большинство времени, особенно это важно для мастеров своего дела. Обидно, когда им нет работы из-за того, что корабль ещё не достроился до должного состояния.

— Разумно, — великий князь замер, наблюдая за работой мастеров, кладущих обшивку.

Четверо молодцов снимали специально согнутую струбцинами доску к кораблю. Поднимали на верх. Там два мужичка с проседью укладывали доску на борт потом с одного конца доску начинали выравнивать киянкой и закреплять специальными струбцинами на шпангоутах. закрепив её целиком и проверив правильность, доску засверливали и крепили нагелями.

— Я слышал, вы намереваетесь делать корпуса шхун из железа?

— Да, но до этого ещё далеко.

— Вот как, у вас есть уже мысли по этому поводу?

— Я пока увеличил кузню, разместил там большой молот. Поставил паровую машину к нему и к мехам горна. Теперь железную болванку я могу разогреть до бела и молотом либо расплющить его в лист обшивки, либо придать форму шпангоута. Разумеется, корабль с железным корпусом должен быть оснащён паровой машиной. Пока мы лишь изучаем купленную в Англии машину, чтобы сделать подобную самим.

— А вам не кажется, что железный корпус может быть полезен и парусному судну. Он может оказаться легче и прочнее деревянного, — великий князь, прищурившись посмотрел на кораблестроителя.

— Не уверен, но это можно посчитать.

— А как вы собираетесь защитить железо от ржавчины?

— А вот, — Клавиттер махнул рукой в сторону дымящей трубы и кузни, там приставленные к стенки стояло несколько кругляшей, — Мы пробуем. Масляная краска если нанести её на железо она защищает.

— Возможно. А как вы собираетесь соединять детали?

— На заклёпках.

— Что ж, надеюсь сегодня увидеть работу вашего молота и окраску железа. Пойдём?

9 июня 1829, Пиллау

* * *

Позавчера великий князь с корректировал свои планы. Разговаривая с Клавиттером, внезапно выяснилось, что его приятель владелец торговой шхуны Die Weichsel, капитан Домански ищет работу для своего корабля. По итогу непродолжительных переговоров он согласился за небольшую сумму взять семерых пассажиров до Ревеля, с заходом в Кёнигсберг и Ригу. Вчера весь день готовились к выходу, а сегодня в восемь утра наследник престола вместе с неотлучным прусским переводчиком стоял на баке шхуны и наблюдал вход в Кёнигсбергский залив.

— Отлично, — сказал он подошедшему капитану, — пока вы подгрузите необходимое, я осмотрю порт, и мы двинемся дальше.

Главное великий князь увидел сразу: зёв пушечных портов цитадели Пиллау и огромное количество судов, причаливших как к морскому, так и к внутреннему молу. Торговая жизнь кипела. Грузы, разгружаемые на морском моле, перетаскивались к внутреннему и грузились на лихтерные суда, чтобы отправиться дальше в Кёнигсберг. Множество мелких судёнышек и простых лодок шныряло по акватории. У пролива Пиллау стали на якорях несколько относительно крупных кораблей.

— Ждут своей очереди на проход, — без слов понял пассажира стоящий рядом капитан. Он указал пальцем вперёд. — Видите ялик с красно-белым флажком, таким же как поднят на гроте у большинства стоящих кораблей. Обычно лоцманы доводят корабли до входа в реку, а там подсоединяются буксиры. Хотя многое зависит от размеров корабля. Наша шхуна никому не интересна, и мы сами вышлем лодку до таможенного поста.

— А без лоцмана большим кораблям невозможно пройти в залив?

— Это не просто. Глубина пролива обычно обколи трёх метров, но при штормах его сильно заносит песком. Некоторые морские суда вынуждены перегружаться в Пиллау. И дальше фарватер около четырёх метров глубиной идёт вдоль берега залива извиваясь меж мелей. Впрочем, фарватер давно не углублялся, и я бы не рискнул идти им с осадкой более трёх метров. В само же заливе обычны глубины в два метра и сесть на мель можно даже на нашей шхуне. Впрочем, я знаю эти места и мы, на нашем мелком судёнышке, без затруднений пройдём чуть правее основного фарватера.

В это время матросы подтянули болтающуюся за кормой шлюпку. В неё спустился капитан и переводчик с королевскими документами. Четверо матросов сели на вёсла, и шлюпка бодро побежала к берегу. Пока они отсутствовали на шхуне, великий князь мог наблюдать как из устья Преголя, пыхтя высокой и узкой чёрной трубой и шлёпая колёсами по воде, вывалился пароходик. Он за час добрался до пролива и пришвартовался на внутреннем моле Пиллау. Тем временем формальности были улажены, и шлюпка с капитаном отвалила от берега и направилась к шхуне.

Когда капитан поднялся на борт великий князь поинтересовался у него:

— Я видел здесь паровой бот, и много ли тут таких?

-А, — капитан улыбнулся, — Это Copernicus. Он ежедневно перевозит между Кёнигсбергом, Пиллау и Эльбингом людей, почту и небольшие грузы. Это единственный паровой бот в округе.

— И сколько людей он может перевести?

— Не более двух десятков.

— Очевидно эта техническая новинка пользуется популярностью у молодых щёголей.

— Мы снимаемся с якоря, — предупредил капитан. — Сейчас пройдём через пролив и дальше большим фарватером в устье Преголя. Вы можете определять фарватер по бочкам, установленным по его границам.

Шхуна выбрала якорь, подняла один косой парус и плавно двинулась через имевший ширину около двадцати метров пролив. Пройдя им подняли остальные паруса и лавируя между установленными на якорях бакенами понеслись к Кёнигсбергу. В устье реки паруса снова пришлось убавить не столько из-за боязни мели, для шхуны река была достаточно широка и глубока, но большое количество мелких лодочек, шхун и яхт, снующих по реке, создавало опасность столкновения. Хороший ветер быстро привёл их к городу и вот впереди показалась цитадель Фредериксберг.

— Ваше Высочество, — переводчик привлёк внимание великого князя. Сразу за цитаделью будет портовый мост. Справа на берегу торговая площадь. Капитан попробует найти место именно там. Мы оставим шхуну, и я проведу вас к бургомистру, после чего можем осмотреть мореходную школу, цитадель или ещё что-нибудь, по желанию вашего высочества. В пять часов вечера шхуна будет готова направиться в Ригу. Я же сойду в Пиллау и дальше вы отправитесь без меня.

— Благодарю вас. Сейчас я хочу погулять по торговой площади. Полагаю бургомистр может подождать, а к вечеру торговля совсем спадёт, и я не получу должного впечатления если отложу прогулку на потом. Полагаю часа мне хватит понаблюдать за торговлей.

Тем временем шхуна миновала цитадель и по обоим берегам протирался город. Набережные были облеплены лодками, плотами и шхунами. На обеих сторонах реки бойко шла торговля. Река являлась для города действующей транспортной артерией нагруженные шлюпки отваливали от причалов и устремлялись по своим делам. Их места занимали другие. В Петербурге реки и каналы тоже не пустовали, но здешнее движение интенсивностью напоминало петербургский тележный трафик. Очевидно, лодки в Северной Венеции не смогли обрести такого бытового смысла.

— А насколько далеко судоходна Преголя? — спросил великий князь.

— Сложно однозначно сказать, — пожал плечами капитан. — На своей шхуне я бы дальше Биржевого моста не пошёл бы. Но поляки приплывают на своих плотах издалека. Каждую весну после схода льда они приплывают сюда продать свой товар и остаться на летнюю подработку в здешнем порту и в Пиллау.

— И много здесь поляков?

— Видите людей, таскающих мешки, — капитан широким жестом показал на пристань, — не будет ошибкой считать их всех поляками. Весной в город приезжают тысячи людей. Многие с семьями, которые остаются жить на плотах выше по течению реки за городом.

123

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓