Маленький Саша. Прода. 103

— Идея не плоха, но не слишком ли мелки княжества? — поинтересовался Николай Павлович.

— Если бы была возможность, я бы раздробил ещё мельче. Чем меньше княжество, тем более оно зависимо от крупных стран.

— Полагаю, Англия и Франция, боясь чрезмерно ослабить Турцию, будут возражать против создания новых автономий, — покачал головой Дашков.

— О таком подарке можно было бы только мечтать, — ответил великий князь. — Если бы только они совершили такую ошибку и высказались против автономий. Это был бы подарок. Поскольку позволил бы нам придать огласке их позицию по поддержанию угнетения христиан в османском государстве. Полагаю, что это привело бы к политической смерти тех, кто высказался бы против автономий. Хуже, если они предложат расширить список земель получающих автономию.

— Однако, содержать войско в них будет весьма затратно, — высказался Канкрин.

— Отнюдь, если принять за основу мои предложения по реформам княжеств, то на этих землях вообще не должно быть русских войск. Под видом милиции в каждом княжестве нужно создать полк аналогичный полкам легиона Его Высочества князя Финляндского и служить в них будут на половину российские подданные. Таже наши подданые должны оказаться и в местной администрации. Это позволит содержать фактически русские войска на деньги местных господарей.

— И всё же, чужие подданые в местной администрации, это вызовет сопротивление.

— Возможно ввести двойное подданство для российских подданых, желающих служить в княжествах, если отсутствие соответствующего подданства будет раздражать местных так же, как финляндцев.

— Хм, достаточно, господа, — заключил Николай Павлович, — я всё понял. Теперь прошу высказаться по условиям автономий дунайских княжеств, которые мы должны утвердить в этом мирном договоре.

17 июля 1829, Санкт-Петербург

* * *

В четыре часа государь и наследник престола вышли из Зимнего, сели в коляску и неспешно покатили по Большой Морской навстречу рабочим, укладывающим деревянную мостовую и линию конки. Лошади шли шагом, спешить было некуда.

— Так ты уверен, что в этот раз электромагнитический телеграф будет удачен? — раскланиваясь с прохожими поинтересовался Николай Павлович.

— Абсолютно. Технически профессор Шиллинг собрал аппарат ещё в прошлом году и даже опробовал его на сто сажённом куске провода, оставшегося после испытания электрического минного запала. Основная проблема заключалась в количестве проводов необходимых для передачи сообщений. В двадцать восьмом году это было шесть проводов, сейчас, когда я был в гостях у профессора, он предлагал два. Я-же, выслушав внимательно его доводы, пришёл к выводу о достаточности одного провода. Недостатком моего метода является необходимость отбора и обучения людей. Харитина Герасимовна пока нашла мне трёх человек. А для надлежащей работы надо пять. А если увеличивать число линий, то людей понадобится ещё больше. Придётся использовать для набора объявления в губернских газетах. Первый провод проложим от опытного завода до Зимнего вместе с конно-рельсовой дорогой. К этому времени я обучу людей.

— Это же около восьми вёрст.

— Именно. Это расстояние сразу покажет успешность или нет моей идеи. Если на восьми верстах получится, то с определёнными оговорками получится и на восьмидесяти. А там и с Кавказа можно будет телеграфную линию в столицу протянуть и мгновенно получать сообщение. Я вижу в этом деле большой государственный смысл, почему и попросил Александра Христофоровича взять всех причастных на особый контроль.

— А что провод у тебя уже готов?

— Нет, на этой неделе Грейсон только закончит переоснащение медноплющильного цеха в волочильный. После манёвров в Красном селе, могу пригласить вас в цех, чтобы показать изготовление провода. Ну, а на манёврах покажу вам преображённые полки. Они ещё не всё умеют, но уже видно, что и зачем. Туда и железную дорогу наверное подвели, можно будет ночевать в гатчинском дворце а на манёвры приезжать каждое утро.

— Я рад всё увидеть в одном месте, — улыбнулся Николай Павлович. — Если твои орлы покажут себя надлежаще, позволю тебе атаманский полк переделать под свой вкус. Они теперь не только гвардия, но и один эскадрон я в столицу перевёл, для тебя. Уже на этих манёврах будут.

— О-о, а гусар? — широко улыбнулся Саша.

— Мал ты ещё, до гусар, — улыбнулся Николай Павлович. — по не многу надо. Кстати, Михаил Павлович одобрил твоё предложение о введении особого курса в артиллерийском училище. Семь воспитанников выразили желание иметь дополнительную экзаменацию по нему. Они все будут на манёврах, там и познакомишься.

— Это прекрасно, тогда я прямо в полевом лагере прочитаю им вводную лекцию. А дальше уже они будут учиться у Анкудовича.

— Хорошо, тогда я тебя тоже послушаю.

— Буду рад. А атаманцев можно будет пока в Ракетном разместить. Легион набран. Рекрутская школа закрывается, после манёвров перевожу её в княжество.

— Полагаешь на Балканах вместо армии оставить такой же легион., — внезапно переключился на недавнее обсуждение Николай Павлович.

— Непременно. Я убеждён, что структуры наподобие легиона должны размещаться во всех неспокойных краях вместо войск и казаков. И на Балканах он будет наполовину русский и числится как местная милиция. Это лучше всяких армейских полков. И порядок соблюдём и не будет впечатления оккупации... А в переговорах самое главное настойчивость. Султану деваться не куда. Если государь изволит можно в две недели погрузить легион на корабли к сентябрю они высадятся в Греции и пойдут на помощь Дибичу. Мои свежие шесть тысяч наведут ужаса посильнее армейского корпуса. Главное додавить, и султан на всё согласится. А Европе мы повода не дадим.

— И в Америке тоже по взводным гарнизонам всё войско рассовать? — кивнул Николай Павлович.

— Непременно. Завтра вам передадут административный регламент с приложениями. Одно из них касается войск. Именно легионные структуры должны лечь в основу. Их главное отличие от всех остальных это наличие отделов дознания, размещение в малых самостоятельных гарнизонах и неоднородность состава, подразумевающая набор местных жителей всех племён.

— Надо подумать.

— Хорошо. Но вот что действительно надо... — улыбнулся Саша, — если телеграф и конно-рельсовая дорога себя покажет. Нужно отдельные заводы ставить волочильный и рельсопрокатный. Сейчас пока цеха опытного завода справляются, и Александровский помогает. А связь и дороги по всей России нужны, надо будет отдельные заводы ставить это тысячи вёрст провода и рельс.

— Конно-рельсовая? — Переспросил Николай Павлович. — К паровозам охладел уже?

— Ничуть, за паровозом будущее. Только он сможет полки перевозить из столицы на Кавказ за считанные дни. Но полагаю решение ещё сырое, с ним ещё долго повозиться придётся. Конно-рельсовая дорога проще, дешевле в постройке, понятнее людям, а позволит увеличить провоз в четыре раза относительно шоссейных дорог. Кроме того, заменить лошадей паровозом незначительно переделав путь не сложно. Давно хочу начать строить такую дорогу в Сибирь между Пермью и Ирбитом.

— А что поближе места не нашлось или получше? — Николай Павлович поднял брови.

— Где поближе, поудобней и по прибыльней, там, надеюсь, и без моего участия построят. А протянуть путь от Волги до тихоокеанского берега, запустить по нему товары, тот же чай. Населить путь людьми, чтоб всё справно работало. Это дело государственное. Дело нацеленное вперёд на века. Ни купчишки, ни помещики о таком и не помыслят. Тут без меня ничего не начнётся. Я нужен, — Саша посмотрел на несколько удивлённого отца и добавил, — и воля государя, без коей ни одно дело сладится не может. Вот сейчас в столице конно-рельсовую дорогу построим, наладим, посмотрим как оно...

— Э, нет, — жестом остановил сына Николай Павлович. — городская дорога, она всё же другая, чем волок длинной в пятьсот вёрст. Не стоит спешить. Изучи волоки попроще и покороче. Выбери. И сначала там наладь конно-рельсовую дорогу. Чтоб с перегрузкой в барки всё продумать, с заменой лошадей на длинном пути. Ведь здесь в столице ты лошадей менять собираешься только на вокзале. А на сколь-нибудь волоке глядишь одна или две почтовые станции понадобятся. Да ещё обдумать расчистку от снега надо. В городе-то дворники убирают. А уж после задумывайся как в Сибирь такую дорогу поведёшь. А с самого начала браться за такую тяжёлую задачу запрещаю. Шишек набьёшь, а дела не сделаешь. С Двинским волоком ты опоздал, возьми на заметку, например, Нижний волок, а ещё лучше Волго-Донской... Вот именно, Волго-Донской переволок, там меньше ста вёрст. Как раз, опробуешь силы, а потом уже можно и о Сибири думать.

— Там и без меня желающих найдётся. Ведь дело ожидается прибыльным, с Волги в Чёрное море.

— Я пока о таких проектах не слышал. А найдутся, компанию тебе составят. А ты зато опробуешь свои силы. Вот что, я прикажу Дестрему заняться этим делом, он поможет тебе. Правда на сто вёрст рельс, это же сколько железа потребуется.

— Нужен целый завод или два, под это.

— Заводы это слишком, — кивнул Николай Павлович. — Найду тебе в Перми завод, при нём поставишь отдельный цех. Чугун будешь брать с главного завода, и делать рельс. Там же тебе и медеплавильный завод для провода найду.

— Для этого сначала надо убедиться в работе выжигателя на Кончезёрским опытном заводе, — задумавшись начал загибать пальцы Саша. — Достроить паровую машину и прокатный стан на Санкт-Петербургском опытном. И уже на этой основе ставить новые цеха. А это не раньше, чем через год.

— И хорошо, — улыбнулся Николай Павлович. — Весь следующий год у тебя будет время, чтобы продумать строительство. Вот и поглядим как Матвей Егорович справляется. Это будет твоей экзаменацией. Так чтоб в тридцать первом году достроить цех, а в тридцать втором дорогу.

— Буду стараться, — отрапортовал наследник престола. — А ещё просьба есть.

— Слушаю.

— Был в Кончезёрске, заезжал в Дворцы. Хорошее место, но заброшено. Мне бы его. Я бы там место для лечения раненых легиона сделал и для отдыха после похода. Скоро война закончится. Вернётся Семён Алексеевич и вся команда. Я бы их туда на отдых определил, чтоб не сразу с войны, да на службу. А чтоб отдохнули..., но подальше от столичных соблазнов. Чтоб больше о здоровье пеклись, а не о вине и веселье.

— Я слышал тамошние воды не очень и целебны, — пожал плечами Николай Павлович.

— То мнение дураков от медицины. Да и не в водах дело. Людям просто нужно место дабы от службы отдохнуть, а я не хочу, чтобы они при этом по кабакам шлялись.

— Ну попробуй, может и выйдет толк. Ты веришь, что на Кончезёрском в этом году будет первая плавка?

— Уверен, что будет, и будет она ни на что не годна. Не бывает так, чтобы сразу всё получилось. Не должно быть.

— И что ты предлагаешь мне сделать с докладом Семёна Алексеевича? — снова перевёл разговор Николай Павлович.

— Ничего значимого, — пожал плечами Саша. — Расследование проведено. Причины выявлены. Особого злого умысла и головотяпства нет. Запомнить надо фамилии всех. Вдруг ещё раз проявятся. А так, прости их государь. Тут учить надо, а не наказывать.

— Я подумаю. А что про Псков молчишь?

— Жду случая и благорасположения, — усмехнулся Саша.

— Думаешь надо?

— Необходимо. Попробуем. Не выйдет, пострадает губерния. Отмолим. А выйдет, можно будет на всю Россию развернуть.

— Ну хорошо, а куда людей девать?

— Ещё вчера я думал о двух местах, селить вдоль строящейся в Сибирь дороги и в Мексику отселять. Теперь, волго-донской переволок и так заселён. В Америку поселять надо, на Дальний Восток.

— А поближе мест не придумать? -усмехнулся Николай Павлович.

— От чего ж, и поближе можно, да только надо подальше. Нужно русский флаг на американской земле крепить. А со здешними окраинами, даст бог, разберёмся.

— Так ведь, помрут все по дороге.

— Значит нужно сделать так чтоб не померли. Голова на что дана? Вы, Ваше Величество, благоволение выскажите. А наше дело придумать как сделать так чтоб и без потерь и польза и не в большие затраты. А уж сколько золота казне наши люди там принесут. От платится всё, каждый вложенный рубль.

— Ну что ж, пиши эссе.

19 июля 1829, Горелово

* * *

Около семи утра великий князь верхом направился на манёвры. Миновав Сосновку, затем Горелово двигаясь по дороге к Красному селу, он заметил слева высокие остроконечные палатки, которые однозначно обозначали временные лагеря, связанные с его персоной. Он не мог не свернуть к лагерю, взяв с собой трёх конвойных и неотлучных Мердера и Евагренкову. Остальные с обозом отправились дальше, чтобы своевременно разместиться в военном полевом лагере.

— Стой, кто идёт! — окликнул его часовой на въезде в лагерь.

— Ты слепой? — усмехнувшись спросил великий князь, не останавливая коня.

— Стой, — повторил часовой и засвистел в сторожевую дудку, изготовляя винтовку. — Стрелять буду.

Великий князь послушно остановился. Вскоре показался начальник караула в сопровождении двух стрелков. Он подошёл и представился:

— Начальник караула первого лагеря строителей старшина третьей статьи Маркон, к услугам Вашего Императорского Высочества.

— Благодарю за службу, — похвалил великий князь, доставая деньги, — на вот рубль, отдашь своему молодцу после смены. Как его завут?

— Рядовой третьей статьи Трошо.

— Маркон... Трошо... это ж из каких вы будете?

— Из ижоры мы, Ваше Императорское Высочество, — ответил старшина.

— Понятно, хочу лагерь посмотреть, вызовите коменданта лагеря.

— А вот он, — старшина указал на высокого человека, уже давно наблюдавшего за происходящим с шагов двадцати.

Поняв, что речь зашла о нём комендант поспешил подойти и представиться.

— Комендант первого лагеря строителей, Лискин Макар Фролович, к вашим услугам, Ваше Императорское Высочество.

— Отлично, покажите мне лагерь. Начнём с кухни. А пока идём вы расскажете мне о здешнем распорядке дня и ходе работ.

— Как прикажете, Ваше Императорское Высочество, извольте туда, — простёр руку налево Лискин.

Великий князь спешился и пошёл в указанном направлении, на ходу бросив: "Рассказывай".

— Кх-м, — поспешил поравняться с гостем комендант, — рабочие команды проходят в день чуть больше половины версты. За двенадцать дней получается шесть. Поэтому каждое первое воскресенье мы подготавливаем место, а каждое второе переносим лагерь в середину следующего шести верстового отрезка. В воскресенье, кухня начинает трудиться в шесть, одновременно просыпается остальной лагерь. В семь проходит завтрак, после чего лагерь направляется на воскресную литургию. После проводятся танцы и празднования. В час дня обед и в два лагерь начинает либо работы по подготовке будущего места, либо непосредственно переезд. К семи вечера мы уже устраиваемся на новом месте. В восемь ужин. после продолжение обустройства. В десять рабочие команды ложатся спать, а работники лагеря продолжают обустройство. В понедельник и другие рабочие дни порядок следующий. Кухня и лагерь встаёт в шесть. Завтрак в семь. Затем команды направляются на работы. Сегодня до места начала работ пришлось пройти две версты. К часу кухня привозит на место работы обед. К восьми вечера рабочие команды возвращаются и начинается ужин. В десять команды ложатся спать. Лагерные работники весь день занимаются уборкой в шатрах, стиркой белья. За каждым шатром закреплена работница. Отдельно работает кухня, золотари...