Метаморфозы: таракан

Бравин знал, что бессмысленно их расспрашивать, пытаясь понять. Уже была пройдена та черта, до которой появление Алифи могло вселить уверенность в этих бедолаг. Сейчас их помыслы были только о бегстве. Мастер заклинаний категорически не понимал, куда они бегут. Они были не нужны в центральных провинциях, где хватало собственной рабочей силы. Их туда и не пустят, завернут на границах. Да и в родной провинции Куаран сейчас вряд ли кто-то готов тратить время и силы на решение проблем человеческих беженцев. В лучшем случае мужчин заберут в солдаты. Хотя, кому нужны такие солдаты? В худшем случае — рудники, каторжные работы, поскольку все они покинули места расселения без соответствующего разрешения.

Беженцы шли длинным потоком, мешая двигаться вперед. Идти против потока всегда сложно, тем более, когда он настолько разнороден, хаотичен и непредсказуем. Скорость небольшого отряда Алифи замедлилась в разы, и становилось понятно, что перехватить подкрепления до самого Маинваллира, скорее всего, не удастся.

Карающие, пытаясь хоть как-то ускорить продвижение, одели свои знаменитые черные полумаски и набросили характерные капюшоны плащей в надежде, что люди начнут расступаться. Увы, все стало еще хуже, часть людей при виде Карающих бросалось убегать, видимо вспомнив свои прегрешения перед светом. При этом оставляя пожитки прямо на дороге, что стопорило движение. Часть, наоборот, застывала соляными столбами, все-таки Карающие были легендой и легендой страшной. Кто-то бросался под ноги лошадям с причитаниями, просьбами и молитвами. Быстро двигаться в таких условиях стало вообще невозможно. Люди шли даже ночью, хотя казалось, что им уже неоткуда взяться. По эдикту Совета Владык свободное поселение людей не допускалось, а приписанных к этим землям было не так уж и много. Учитывая постоянную угрозу со стороны захваченных Рорка земель Беллора, уже давно запрещалось дальнейшее заселение этих территорий.

К вечеру следующего дня поток беженцев чуть спал, но стали попадаться небольшие группы измотанных, грязных и оборванных солдат. Последние бросались прочь при первом виде Алифи. Объяснить такое поведение можно было только одним. Дезертиры. Самая глупая, бессмысленная и выводящая Бравина из себя черта многих человеческих солдат. Потеряв надежду, деморализованные части людей в любой момент могли обратиться в бегство. И при этом уже не имело значение, что бежать некуда. Что враг не берет пленных, а режет им уши с голов, а головы с плеч. Что наказание трусу в условиях войны по давнему Кодексу Алифи одно — смерть. Страшная, мучительная. Эти солдаты не уйдут к Иллиону, их там ждут только боль и смерть. Вероятнее всего они подадутся в леса и болота, станут бандитами, грабителями и убийцами. Начнут убивать своих, потому что не хватило храбрости убивать чужих. Бравин не понимал этого, как и не понимал, что увидел в этом отребье Владыка.

Карающие отловили нескольких таких удальцов и притащили к Бравину. Никто не сопротивлялся, все взахлеб отвечали на вопросы. Оказалось, что Рорка преодолели Оллис, правый приток Аюр ниже Маинваллира и стремились захватить форт-близнец на этом берегу. Если это действительно так, то Маинваллир рисковал столкнуться с полной блокадой, его положение оказалось бы схоже с позицией Берлоги. Единственным реальным путем пробраться в город было воспользоваться временной неразберихой, всегда следующей за захватом новых территорий. Увы, война всегда остается войной. Рорка, люди и даже многие Алифи теряли голову от обилия трофеев, беззащитных и беспомощных жертв, возможностей порезвиться на славу. Власть дарить жизнь и нести смерть, возможность примерить на себя плащ Бога редко кого оставляет равнодушным. Но сейчас это было на руку Бравину, хоть в голове и роились вопросы. Как вообще стало возможным такое простое форсирование достаточно крупной реки силами Рорка? Как оказалось, что части армии Куарана не смогли удержать стратегически значимых позиций? Ведь с падением Маинваллира откроется путь на северо-запад. И пусть там также сформирована полоса болот, но ведь скоро зима, болота подмерзнут и станут проходимы для конницы Рорка, а значит им откроется путь к центральным провинциям.

Бравин не озвучивал такие вопросы, для этого еще будет время. Сейчас у него была простая и при этом очень сложная задача — проникнуть в осажденный город. Задание Владыки должно было быть выполнено. Мастер заклинаний даже самому себе не мог признаться, что была еще одна причина. Красивая, умная, дерзкая, неприступная и недосягаемая. Итлана, командир крепости, единственная в Куаране дева битвы, дочь Владыки Энгелара...

Нужно было двигаться дальше, но сначала короткий суд над захваченными дезертирами. Алифи не видели смысла оставлять таким людям жизнь. Но они были полезны, поэтому и смерть оказалась быстрой. Хоронить тела некогда, да и незачем. Каков смысл облегчать последний путь трусам?

Бравин посмотрел на укрытое тучами небо и скептически обратился к старшему Карающих.

— Придется пробираться в Маинваллир. Это может быть опасно, если верить этим, — легкий кивок в сторону трупов на обочине дороги. — То и на этом берегу мы можем встретить Рорка.

— Барр Бравин, если мастер битвы не ошибся, мы должны были догнать посланное в Маинваллир пополнение еще вчера. Дороги развезло, и они со своими телегами должны были застрять тут надолго. Но их нет, и это меня беспокоит. Думаю, мы ищем мышь не в той мышеловке.

Бравин смахнул каплю вновь начинавшегося дождя с лица и набросил капюшон плаща. Пусть он был и не таким глубоким, как у его сопровождающих, но специально обработанная ткань неплохо отталкивала воду. Старший же продолжил:

— Чтобы пройти здесь пять дней назад, отряд должен был выйти из Иллиона за несколько дней до битвы у переправ. И это при условии, что они шли без отдыха. При хорошей погоде и по хорошим дорогам.

Бравин удрученно покачал головой. Он устал таскаться по осенним дорогам, мокнуть под бесконечными дождями и трястись в седле. И все это вместо любой мало-мальски полезной работы, ради какого-то человека. Если бы было известно точно, что он жив, а то его прах уже давно могли развеять похоронные команды. Даже для него это было уже слишком. Когда семь Алифи тратят шестидневку за шестидневкой на поиск одного человека.

— Ты хочешь сказать, что нас обманули? Но кто посмел? Оллиолан? Этот дутый пузырь, которым вертит собственная жена? Ллакур, он — посмешище всего Куарана, и он же единственный, кто этого не замечает. Может он и неплохой мастер битвы, вполне допускаю, хотя происходящее здесь заставляет усомниться и в этом. Но представить Олли интриганом? Нереально. Ты хочешь меня убедить, что мышь пытается перехитрить лису? Да и зачем?

— Завтра мы увидим стены Маинваллира, и узнаем все точно, но я уверен, что в этом отряде Мора нет. Сознательно нас обманули, или произошла ошибка, я не могу знать, а гадать не буду.

— Ладно, Старший. Я тебе верю. Завтра мы должны попасть в крепость, там командует дочь Владыки, и не встретиться с ней, находясь так рядом, я не могу, Владыка Энгелар не простит. Так что завтра и узнаем, что произошло. Люди отрастили крылья, или мы с тобой утратили хватку. Что-то странное происходит вокруг. Идет чья-то игра, а мы не видим и не понимаем большую часть ходов. Такое ощущение, что значение этого эксперимента или мы недооцениваем, или переоценивают другие.

Старший дал знак остальным Карающим, и Второй с Четвертым умчались дальше по дороге.

— Будет очень трудно пробраться в город, барр Бравин. Но еще труднее будет оттуда вырваться. Мы рискуем остаться там надолго вне зависимости, найдем ли мы нужного человека или нет.

Бравин устало расправил плечи и похлопал свою лошадь по шее.

— Я знаю. Я знаю...

...

— Это была глупость, Шин То. Нельзя атаковать ничего не зная о противнике.

— Кого ты назвал противником? Пригоршню ничтожных? И как ты разговариваешь с сыном Вождя, старая развалина. Если бы не твоя трусость мы бы их дожали.

— Если бы я не протрубил отход у нас больше бы не было воинов, Шин То. Вообще.

— Плевать на воинов. Воины живут, чтобы умирать. Теперь воины живы, но мне придется возвращаться к отцу с позором.

— Не стоит никуда возвращаться. Мы уничтожим их всех, только не надо торопиться, нужно подумать. Это ташхи воюют одной силой. Мы — шарги. А шарги воюют умом.

— Хорошо, только в следующий раз я поведу воинов сам. Лично.

— Я не могу на это пойти, Шин То.

— Не можешь? Старик, у тебя голова может быть или на твоих плечах или в моем мешке. Я поведу атаку сам. А теперь так и быть, иди думай.

Глава 18. День шестьдесят третий. Неделя приятных неожиданностей.

Одна голова хорошо, а две — шутка патологоанатома.

Мор. Избранные цитаты. Глава "Отражения".

К холмам вышли, когда начало смеркаться. Свернули к первому же из них и на его вершине стали обустраивать лагерь. Шарги остановились в степи, но все также в пределах видимости. Развели костры и затянули заунывные песни.

На эту ночевку лагерь организовывали особенно тщательно. Лошадей распрягли и стреножили в центре. Телеги растащили по краям — какие-никакие, а препятствия для противника. В проходах между телегами вкопали копья наконечниками наружу. Выставили дальние секреты. Логор распорядился учетверить караулы. Пока размещались, пока ели на скорую руку приготовленную еду, стало совсем темно. Песни в лагере шаргов стихли. Костры потушили и они, и мы. Зачем упрощать противнику работу? Ночь была безлунная, темно, хоть глаз выколи. Как собирались искать лагерь и сменять друг друга секреты — ума не приложу.

Горячка боя и марш-бросок выжали все силы. Добавить к этому последующую организацию лагеря, которая была возложена на мои широкие плечи. Да проверку караулов, должность обязывала, благо секреты выставлял сержант наших разведчиков. В общем, должен был упасть замертво и проснуться дня через три. Это при хорошем раскладе. Но сон как обычно не шел. Трудно заснуть, если знаешь, что там, в ночи бродят вокруг лагеря несколько сотен желающих нанизать твои части тела на бусы. Вообще, спать, зная, что твои уши уже давно посчитаны и поделены, а может уже и в карты проиграны — не лучшая перспектива. Постоял в ночи. Послушал шорохи. Напредставлял страстей. Опять пошел в палатку. И так несколько раз. Прикорнул под утро, и тут же разбудили. Поднимались еще затемно. Стараясь не шуметь, хотя проку в этом я не видел. Даже если враг и не заметит, скрыть продвижение такого отряда невозможно, а от лошадей, опять-таки не убежишь. И пару лишних часов здесь роли не играли. Но Логору виднее.

Собрались. Посчитались. Одного секрета на месте не было. Небольшое пятно крови, вот и все свидетельства чего-то, что произошло ночью. Положили на телеги раненых, которые умудрились в полном составе пережить ночь, и двинулись дальше.

Шарги подтянулись через несколько часов. Сначала группа показалась справа, потом обнаружились всадники слева и сзади отряда. Рорка взяли нас в полукольцо и сопровождали — неспешно, целеустремленно, настойчиво. Ветер доносил ржание лошадей, обрывки брошенных на незнакомом лающем языке приказов. Сначала идти было неуютно. Потом идти было странно, потом страшно. О том, чтобы снять железо с тела не могло идти речи. Шли в полной выкладке, с оружием в руках, завязав скарб в баулы за плечами или погрузив на телеги. Идти было тяжело. Железо тянуло к земле, поддерживать скорость стало все сложнее. Пот застилал глаза, одежда промокла насквозь, и до того не лучшее настроение стало отвратительным. Люди поминутно оглядывались, ломали шаг, наталкивались друг на друга.

Дальше — хуже. Правая группа шаргов, нарушив хрупкое спокойствие, атаковала центр нашей колонны, где размещались телеги, стрелки и несколько полных шестерок копейщиков для прикрытия. Колонна моментально встала, в центр побежали подразделения из головной части — медленно, слишком медленно. Лучники дали навесной залп, практически весь ушедший в молоко — слишком рано. Остановить нападавших не удалось, и рой стрел ушел в нашу сторону. Редкие крики боли и глухие звуки падающих в грязь под ногами тел сплелись со звенящим цоканием столкнувшихся с преградой наконечников. Продолжать схватку шарги не стали, ушли на резвых лошадях из зоны поражения, и на миг показалось — все. Нет. Атаковала группа Рорка с левой стороны колонны. Снова нестройный залп, возможно, удачнее первого, но все равно практически бесполезный. В этот раз враги прорвались к самой колонне, зарубили нескольких растерявшихся копейщиков, нанесли прицельный залп в лица бегущих на помощь людей и умчались обратно. Единственной причиной, помешавшей шаргам разорвать нашу колонну на две неравные части, стали плотно расположенные телеги, блокирующие дорогу. Да и численность группы всадников была недостаточно велика для того, чтобы надеяться на успех атаки.

Дальнейшее наше продвижение оказалось невозможным. Трупы людей на земле, стоны раненых, суматоха и паника, растянутая колонна, брошенные телеги. Возникло стойкое ощущение, что мы только что в очередной раз вытянули счастливый билет в лотерею, но провалили экзамен. Что будь шарги настроены чуть серьезнее и все, финита ля комедия. Отбегались бы славные сыны cвета. Понимая это, Логор скомандовал привал.

Вернули телеги, подняли убитых, оказали помощь раненым, развернулись в квадрат. Треть несла вахту, две трети отдыхали. Смена — десять минут. Шарги не приближались, но барражировали вокруг. Изредка какой-нибудь отчаянный сорвиголова вылетал на бешеном скаку, пускал стрелу в сторону лагеря и уходил по дуге.

На совещании Круга все были раздражены и подавлены. Поддерживать хоть сколько-нибудь приемлемую скорость в таких условиях становилось невозможно. Непонятным оставалось даже то, как просто продолжать движение.

— Что будем делать? — Логор был предельно краток, опустив всю вступительную часть, и сразу же перейдя к главному вопросу.

— Идти, как шли. Не обращать на этих выродков внимания, — это капитан Варин со второй роты. Полный, усатый, задиристый. Гонору в нем будет даже побольше, чем веса, — Полезут — прибьем.

Командир первой роты, капитан Нориан хмуро покачал головой.

— Это шарги, Варин. Это рыжие бестии — клан Заката. Они не только сильны, они упрямы, коварны, беспощадны. Даже будь их в десять раз меньше, они оставались бы опасны. Сколько сейчас ушло к Свету? Не знаешь? Так я тебе скажу. Это мои люди, Варин — двенадцать человек. Еще вчера они скакали от радости, также как и ты. Все, отскакали свое. Шарги опасны всегда.

— Опасны? А мы, значит, не опасны? — Варин заводил себя. — Этой ночью их трупами набивали желудки стервятники. И так будет еще. Мы это знаем. И они это знают.

Капитан стрелков, имени которого я не знал, но которого все называли Меченый, вмешался.

— Лапотник, ты Варин, хоть и дослужился до капитана. Одна пурга и бестолковость в голове. Вчера было недоразумение, а не битва. Этих сизомордых осталось еще сотни четыре. А может и пять. Сечешь, что это значит? Если они прорвутся еще раз, нам их не сдержать.