Метаморфозы: таракан

...

— Милорд. я хотел бы попросить назначение на должность коменданта форта Капысь. Север, льды, как это, наверное, прекрасно.

— Ты решил сбежать от меня, Валлор? От меня и от своих обязанностей? К тому же причем тут Капысь? Туда ты мог попасть, только если бы я был тобой доволен. А я недоволен. Ты слышишь, Валлор? Ты вымаливал себе жизнь, обещал мне результат и где же он? Вместо этого ты приходишь ко мне и просишь забиться в самую дальнюю дыру лишь бы не нести ответственность за свои просчеты. Нет уж, ты будешь здесь и именно ты ответишь за неудачу. И тогда я тебе найду такое занятие, что ты будешь сожалеть об упущенных шансах вечно. Как вообще могло случиться, что ты отдал им моих людей? Урок был недостаточен? Ты посчитал, что я шучу? На каком основании вы вообще провели Круг в мое отсутствие, если не было никакой срочности в решении его судьбы? Ты решил спрятаться за Толариэля? Дурак. Он тебе не поможет, у него теперь будут свои проблемы. Но он, по крайней мере, лорд и мастер ритуалов, его защищает Орден. Кто защитит тебя?

— Я ничего не мог сделать, милорд. Вообще ничего. Мне не оставили выбора, кроме как дать согласие. Я заклинатель, а не дипломат, милорд. К тому же он попытался убить мастера Эллинора.

— Да, как хорошо, что ты напомнил. Этот напыщенный индюк Эллинор, которого чуть не разделали прямо на площадке. Это позор. Он потерял форму и со следующим подкреплением уйдет к Иллиону. Что касается тебя. Трогательный рассказ и я удовлетворю твою просьбу. Частично. Тебя действительно ждет перевод. Только Капысь не для тебя. Я давно хотел поправить дисциплину в исправительных учреждениях. К тому же добыча железной руды снизилась, а потребность в ней слишком высока, чтобы оставлять это без внимания. Ты назначаешься комендантом на дальние рудники. Бессрочно. Все предписания и документы получишь завтра. Дела передашь Бравину. И еще. Я не люблю говорить такие вещи. Лучше бы я тебя убил в прошлый раз. Иди.

— Теперь ты, Бравин. Я знаю, что ты единственный голосовал против этого безумного решения. Я ценю. Примешь дела и займешься программой вплотную. И еще. Срочно пошли гонцов к переправам Аюр. Мора — вернуть. И возьми под контроль ситуацию с женщиной, я хочу все же понять, что с ней происходит.

...

— Отец! Я устал ходить под юбкой твоих служанок. Я — воин. Я хочу как ты рубить шеи врагов и видеть, как их кровь льется на мои сапоги.

— Ты мой младший сын, но ты еще и воин в моей сотне телохранителей, Шин То Карраш-да. За это место кое-кто убивал, а кое-кто и умирал. С каких пор быть тафуром Вождя не почетно?

— Почетно, отец. Но мне уже шестнадцать зим, а у меня на шее только уши селян и оборванцев. Дай мне сотню — и я сожгу все городки и заставы ничтожных на твоем пути. Дай мне пять сотен и я возьму для тебя переправу раньше Теней, и тогда ты сможешь сравнять Куаран с землей.

— Рано сын. И это последнее мое слово. Но уже скоро.

Глава 14. День сорок четвертый. Неделя погони за удачей. Продолжение.

В жизни много дорог к смерти.

Мор. Избранные цитаты. Глава "Парадоксы".

Мы сидели под деревом. Я и бравый капитан Глыба. Метрах в тридцати от нас на лужайке торчал обломок шеста с драным вымпелом "псов гнева". Сборочный пункт. Вокруг нашего штандарта лежало вповалку три пехотинца и десяток лучников. Все кто остался. Двоих тяжело раненых стрелков уже унесли, будут ли они жить — неизвестно, остальные были здесь. Я мысленно прикинул. Три роты по сто восемь человек. Да девять сержантов. Да еще три офицера. Минус четверо, спасенных мной лично в казарме, получивших травмы и не попавших на эту бойню. Из общего состава в триста тридцать два человека в живых осталось полтора десятка. Девяносто пять процентов безвозвратных потерь. Славная битва. Первая и последняя для подавляющего большинства. Из моей казармы остался один я. Вспомнил тех, с кем успел перекинуться хотя бы словом. Таких было немного. Было пусто на душе — бой унес эмоции, страсти, даже страх переплавился в безразличие.

Как мы попали на эту лужайку наверху склона, помнилось отрывками. Лицо капитана, куда-то меня волокущего. Хищный крик сотен глоток Рорка, когда волна всадников все-таки захлестнула последних защитников склона и полилась через край. Слитный рев сотен рыцарей света, успевших в последние мгновения и обрушившихся на уже поверивших в победу врагов. Тяжелые, закованные в броню единороги, разогнавшись вниз по склону, буквально втоптали шаргов в песок, а приплывшие по реке суда не оставили шансов стрелкам на уцелевших плотах. Берег остался за силами Алифи и людей. Наверное, все было не напрасно. Может быть, но мне и это было безразлично.

Капитан помог доковылять до этого дерева, аккуратно посадил, помог снять все железо с тела. Исчез. Вернулся с этим штандартом, как смог-то отыскать в песке и среди трупов? Установил посреди лужайки и стал собирать выживших. Неподалеку сидело несколько человек и из четырнадцатого отряда. У них потери были еще больше. Щитоносцев видно не было, да и остались ли они вообще? Две недели шли на войну, как бараны на бойню.

Капитан повернулся ко мне:

— Ну что, оклемался? Тогда давай поговорим. Повод есть.

— Ну, давай, — упоминать непонятный мне титул "сэр" я не стал, а капитан скосил глаз и тоже плюнул на иерархию.

— Рассказывай. Кто ты такой?

Опять. Все-таки выделяюсь я в этом мире, раз каждый меня спросить об этом хочет, а некоторые, как капитан, так и по два раза.

— Если ты только об этом хочешь поговорить, то давай лучше помолчим, капитан.

Капитан нахмурился, но кипятиться опять не стал. Посидели, помолчали. Глыба несколько раз порывался что-то сказать, но в последний момент останавливался. Вокруг было хорошо. Наконец-то не жарко. Тихо. Легкий ветерок трепал волосы и выдувал влагу из промокшей от пота одежды. Раненых уже погрузили на повозки и вывезли к форту Иллион, где временно разместились и командование, и полевой лазарет. Убитых Алифи вывезли первыми. Убитых людей сейчас осматривали, сверяли метки и готовили к кремации. Вечером здесь заполыхают костры. Но все это происходило на месте основного боя, наша же лужайка находилась наверху и несколько на отшибе. Мы ждали вердикта, куда нам направляться. В форт, для решения нашей дальнейшей судьбы, к центральной переправе, где сосредоточились основные части или уходить на переформирование. От отряда даже одной полной шестерки не осталось. Велика была вероятность, что отряд вообще расформируют, а нас перераспределят по другим подразделениям. Оставшиеся в живых солдаты негромко переговаривались, но тема их беседы мне была неинтересна, да и слышно было плохо. Думать они, в отличие от капитана, не мешали.

— Ну, хорошо, — наконец не выдержал он. — Спасибо.

Неожиданно.

— А-а, глубокомысленно протянул я. — И за что?

— Я не знаю, кто ты такой и из какого цирка ты сбежал, но вынужден признать, что случилось это крайне вовремя.

— Ты ошибаешься, капитан. Очень не вовремя и совершенно не к месту.

Разговор не клеился, но бравый офицер, похоже, принципиально решил высказать мне всю степень своей благодарности.

— И все-таки, ты спас мне жизнь, причем дважды, а это недопустимо. Отвратительно.

У капитана прорезался юмор? Я с легким интересом взглянул на собеседника. Нет, похоже, что всерьез. Но тогда логика такого заявления мне была непонятна.

— Почему два раза? И почему это отвратительно? Что-то я перестал тебя понимать, капитан. Да и говори тише, не хочется мне свои заслуги перед всем миром обсуждать.

Глыба поморщился, задевало его такое обращение что ли? Но когда продолжил, делал это почти шепотом. Забавное ощущение. Словно, горную реку заточили в бетонную трубу, вроде и не гремит перекатами, но гул все равно слышен.

— Первый раз, когда мастера Эллендира убили. Похоже, шаман расстарался. Может на плоту был, а если сильный, то мог и с того берега ударить. Эллендир слабым магом был. Он же и не атаковал до последнего, чтобы не раскрываться. Так-то шаман поостерегся бы силу тратить, а вот увидев мага, ударил. Там же всех в блин раскатало. Я в том блине крошками должен был быть, а не с тобой сейчас разговаривать. Все равно, конечно приложило, но вскользь. Тебя и то сильнее откатом достало. Что я откатов не видел? Не первый день же в армии.

Капитан покачал головой и взял небольшую паузу. Может, ждал, что я отвечу. Но у меня дико болела голова, ныло избитое тело и говорить совершенно не хотелось. Так и не дождавшись, Глыба продолжил.

— А второй раз. Я-то думал, что все, вот она смерть. Сил уже не было. И никого больше не было, весь отряд положили. У меня же лучший друг второй ротой командовал...

Опять помолчали. Капитан, видимо, вспоминал друзей, я же просто отдыхал и смиренно ждал продолжения. Мои воспоминания всегда со мной. Капитан прочистил горло и снова заговорил.

— Проклятое место... Тебе, салаге, не понять. Понимаешь, счет я им веду, еще с того времени, как сам первый раз на границу попал. Мне двоих Рорка до круглого числа не хватало. Девяносто восемь Рорка за двадцать семь лет службы. Не густо, конечно. Но в последнее время тихо было, да и держали часто возле столицы. А тут двоих не хватает, двое передо мной, а сил уже нет. Вот никогда бы не поверил, что мне и не хватит сил, а поди ж ты, вымотали, твари сизые. А тут смотрю, ты шкандыбаешь, как будто ноги тебе к земле резинкой привязали. И рукой так махал странно. Чистый клоун. Я б даже засмеялся, только не до смеха было. Я только надеялся, что хоть один на тебя отвлечется. Пока он тебя рубить будет, я со вторым уж как-нибудь справлюсь — всяко больше шансов. А тут ты раз, рукой махнул, и вконец скочегарился. Ну, отмахался, значит. Только с тобой вместе и один шарг в землю ушел. Я сразу-то не сообразил ничего, да и не соображать надо было, а второго гада рубить. А вот когда оставшегося упокоил, да пошел на второго глянуть... У него целых костей не осталось. Да и у коня тоже. Две кучи хорошо перемолотого фарша. Вот тогда меня и проняло. Понимаешь? Не бывает людей-магов. И не было. Никогда.

Капитан опять замолчал.

— Тебе конец, Клоун. Живым в землю зароют, — капитан вряд ли представлял, насколько он прав.— Ведь даже среди них магов не так много. И то, что они сильнее, не важно. Это как во всеуслышание объявить себя равным создателям. Невозможно. Недопустимо, — и через секундную паузу. — Высшим дел-то до нас, ничтожных и нет. Живите, умирайте, главное, чтоб свету не мешали. Но тут другое дело.

Капитан склонился ко мне и еще тише сказал.

— Высшие нужных людей берегут, так просто не разбрасываются, а тебя сюда отправили. Вот и сделал я вывод, что ты, Клоун, им не нужен. Но это раньше, а вот после сегодняшних фокусов... Думается мне, исчезнуть тебе надо.

Капитан мне положительно импонировал. Логика хоть с изъянами, но в целом направление мыслей верное. Да и отношение к Высшим мне понравилось. Не кровавые тираны, конечно, но уже и не бесконечно справедливые Высшие существа. Вот только... конспирологи мы, или нет?

— Не понимаю о чем ты. Я обычный крестьянин. Или не крестьянин, но то, что обычный — точно. И не пугай ты меня, после сегодняшнего дня меня непросто напугать. За спасибо — спасибо. И забудь.

— Крестьянин, говоришь. Точно, клоун. Ты со мной говоришь, как с равным. Может даже себя и повыше ставишь. А крестьянин на меня молился бы. Для него боевой офицер, как небожитель, из той страны, куда Высшие уходят и только лучших воинов с собой забирают. Ладно, не доверяешь — твое дело. Но долги надо отдавать. А долг жизни тем более. Иначе — нельзя. И золотом их не отдашь. Я перед тобой долгов набрал как сорока побрякушек. И ладно б ты был старый друг — боевой товарищ. А то так, птах неоперенный. Не дергайся. Короче думаю я, уходить тебе надо. Пока неразбериха, мертвецом больше, мертвецом меньше. Сейчас считаться никто не будет. Многих не найдут или не поймут кого нашли. Самое время. Я тебе помогу выбраться. Придумаю что-нибудь.

Я посмотрел в его большое скуластое лицо, в темно-карие, почти черные глаза, черные слегка вьющиеся волосы, короткую бороду. Окладистой ее назвать было трудно, но солидности владельцу прибавляла. Старый шрам на правой стороне лица, начинавшийся от скулы и терявшийся где-то в бороде. Кустистые черные брови, почти сросшиеся над переносицей. Южанин. Большой, сильный, харизматичный. Мне бы он пригодился. Таиться дальше? Открыться? Рискнуть? Дорога длинная, а шаги короткие. Чтобы пройти путь до конца, надо сделать много шагов. И каждый такой шаг — лотерея. Но когда-то надо начинать. Почему не сейчас? Ведь и вправду, самое время. Только вот бежать некуда. И прятаться всю жизнь? Не так уж она и ценна для такой жертвы.

— Хорошо. Допустим, только допустим, что где-то в твоих словах кроются крупинки правды. Только незачем мне убегать. Да и некуда. И не хочу я этого делать. А вот помочь мне... Помочь можно. Ответь мне на вопрос, капитан. Был ли у тебя в отряде человек без татуировки? Без метки? Не понимаешь? — Я показал на плечо капитана.

— Зачем тебе? — удивился тот. — Было несколько. Один рядовой сам свел. Что-то он натворил, что его искали. Неместный, откуда-то с западных территорий к нам пришел. Только тут его патруль взял, и осталось ему или-или. Или на рудники, или в армию.

— Так чего он потом не сбежал?

— А зачем? Кормят хорошо, в увольнительные отпускают, работа не пыльная. Когда служил, когда кутил. А если сбежишь, да поймают — плаха, а то и Долина голосов. Сержант еще был. Тот из беглых рабов. Не все Рорка людей режут, некоторые вместо скотины держат. Работа за еду, всю жизнь. И не только работа. Жуткие он вещи рассказывал... Года три назад ко мне прибился, но на знак так и не наработал. Сейчас уже и не наработает. Хороший воин был, умный, умелый. Шаман его вместе с Высшим и уделал. Пожалуй и все, других и не припомню.

— Подожди, дай я подумаю, — крутилась у меня одна мысль, требовала осмысления.

Итак, что мы с козла имеем? Молока, очевидно, не допросишься. Но это как посмотреть. Итак, сегодня всю казарму к Свету отправили. На торжественную встречу. Плохо? Еще как плохо. Для тех, кого отправили. Братская могила, погребальный костер и все, пепел по ветру. Только то, что для них плохо, для меня хорошо. Ведь действительно, чтобы теперь мою судьбу определить, надо всех идентифицировать. Была б у меня татуировка, другое дело. Не нашли, значит скорее жив, чем мертв. А так как у меня ее нет... Сколько здесь неопознанных кусков тел? Для того, чтобы сказать, что я жив, надо всех опознать и доказать, что это не я. Нереально? Категорически. Учитывая же процент погибших, я скорее мертв, чем жив. Хорошо это? Отлично. Только вот бежать сейчас — все выгоды ситуации испоганить. Уже все зафиксировано. И даже если Глыба не отчитался, все равно. Видели счастливчики, сидящие возле вымпела? Видели. Видели оставшиеся в живых из 14 отряда? Видели. А что они собственно видели? А видели они, что был солдат в форме "псов" — черные штаны, рыжая стеганая рубаха. Солдат, с которым Глыба сидел, беседы задушевные вел. Знают они меня? Меня-то точно нет. А вот тех двоих? Кого более вероятно знают? Отряд сформировали недавно. Роты разные. Казармы разные. Сержант с капитаном три года, отряд собирать стали пару месяцев как, то есть тот с момента создания отряда. Рядового поймали и в армию определили. Вероятно, в отряде позже. Значит, сержант здесь дольше. Кто больше подходит? Если так, то вроде получается, что кутила. Но это если так смотреть. Там возле вымпела нашего одни рядовые. С кем они больше якшаются? С коллегой из соседней роты или с сержантом? Плюс тот рядовой, бывало, пил и кутил, то есть внимание привлекал. Но главное не это. Стал бы Глыба с обычным рядовым запанибрата сидеть? Получается, сержант больше подходит. Вот только кольчуга у сержантов с медными вставками, и шлем иной. Ну, шлема нет, и то благо. А кольчуга, — я оглянулся на груду железа рядом. Риск, конечно есть. С моего ракурса было видно, что медными кольцами в ней и не пахнет. Но это с моей позиции. И какова вероятность, что чудом выжившие люди сейчас чужие кольчуги разглядывают. А, была — не была.