Метаморфозы: таракан

— Как звали сержанта -то? И как выглядел, а то я только своего сержанта помню. А у него точно знак был, сам видел.

— Звали его хитро, Хоар уль Фанк, где имена-то такие дают. Но мы его звали Грозный, больно суров был. Я ж и говорю, лично учил. А выглядел. Пониже меня. Скорее жилистый. Нос такой заметный, с горбинкой. Черноволосый. Лысоватый. Постарше тебя лет на десять.

Риск был. Внешние различия велики, да вообще ничего общего. Как говорят, кто не рискует, тот не пьет потом яду. Ну да ладно.

— Помочь, говоришь, хочешь? Значит так, капитан. Бежать я не побегу. Но и ты прав. Знаешь, как Уинстон Черчилль говорил? А, ты не знаешь кто это такой. Знакомый мой один. Старший помощник Высших, большой человек. Так вот сказал он как-то такую мысль. "Трус в каждой возможности видит трудности, а храбрец в каждой трудности ищет возможность". Это я к чему? Сделаем мы, капитан, вот что. Ты помнишь Мора? Ну, новичок, что из дворца прислали? — Я посмотрел в ничего не понимающие глаза собеседника. — Погиб он. Там, возле Высшего, когда мы чудом выжили. Жаль его, клоуна. Ну, да ничего. А меня помнишь, как зовут? Нет? Эко тебя шибануло. Не волнуйся так, бывает друзей, учеников не узнают. Это все война, эмоции. Я же сержант Фанк. Вспомнили, сэр?

Капитан пристально смотрел на меня. Брови нахмурены, не брови — тучи над Эверестом. Если за Эверест принять здоровенный шнобель капитана.

— Уль Фанк. Много просишь. Но ты прав. Хоару уже не пригодится. Только тогда тебе надо многое знать, а еще больше уметь. С этим как?

— Значит, у нас должно быть время, чтобы я узнал и научился...

...

Он стоял перед Владыкой — спокойный, внимательный, надежный. Молодой. Талантливый. Существенно моложе, много талантливее и безмерно надежнее Валлора. Именно такие нужны сейчас. Именно на таких надежда. Куда он смотрел все это время? Почему приблизил только сейчас, когда уже почти поздно? Нет ответа.

— Сколько тебе лет, Ранний ты наш?

Эмоции собеседника было непросто читать, спокойный взгляд необычно темных глаз, вот, пожалуй и вся реакция на вопрос.

— По Вашим меркам мало, по моим — слишком много, милорд.

— Бравин, ты не любишь отвечать на поставленные вопросы? Они тебе безразличны? Или ты хочешь вслед за этим слюнтяем Валлором? У меня еще остались свободные рудники.

Раздражение накатило неожиданно. Все-таки привык он уже к беспрекословному подчинению Валлора.

— Милорд? А себе в помощники Вы кого будете брать? Начальников рудников? Если таковы Ваши планы, можете отправлять хоть сегодня.

Спокойно, даже с легкой иронией. Обидеться что ли?

— Скучно с тобой, Бравин. Вроде и умный, но скучный — невозможно терпеть. Валлор хоть меня веселил.

— Так верните Валлора. Пусть веселит и дальше.

— Ладно. Не кипятись. Надо будет — верну. Докладывай.

Утро не задалось с самого начала. Небо затянуло тучами, и было понятно, что погода начнет скоро портиться. Сезон дождей на пороге. Плохие новости тоже настроения не поднимали. Соседи не спешили слать отряды на выручку, Орден тоже тянул время, а Рорка накапливали силы на южном берегу Аюр.

— Военную сводку, я думаю, Вам уже докладывали...

— Твое мнение мне тоже интересно. И вообще. Как вышло, что ты не вошел в состав моего малого Круга? С сегодняшнего дня я исправлю это недоразумение.

— Как скажете, милорд. Близится час Волка — время испытаний. Берлога стоит, но кольцо осады слишком плотное. Они уже не рискуют отправлять гонцов, только птицы. И из них большинство сбиваются врагом. Гарнизон до предела сократил паек. Алифи перешли на половину дневной нормы, а людям уже давно дают только четверть. Голод. Людям нужно мясо. Всех лошадей уже убили, на очереди собаки. Чем они кормят ловчих леопардов — не представляю.

— Там был лучший на Востоке питомник.

— Вам виднее, милорд. Началась эпидемия среди людей. Скорее всего на фоне истощения. Активных боев там сейчас нет, силы Рорка сменились, шарги ушли на север, а позиции заняли племена Кура и Ташхи. Не худший вариант.

— Не худший. У тьмы много ликов, но не все из них одинаково страшны. Твое мнение — удержим Берлогу?

— Милорд, для ответа на этот вопрос у Вас есть другие. Мастер битвы, например. Или мастер памяти. Мне же кажется, что Берлогу не удержать. Дожидаться полного истощения защитников бессмысленно. Ситуация такова, что можно попробовать прорываться на север, но пока рано. Шарги близко, а против них в поле у гарнизона не будет шансов.

Да, Берлогу придется сдавать и это невосполнимая потеря. Отбить ее обратно будет почти невозможно, по крайней мере у Куарана для этого не хватит сил.

— У нас схожее видение ситуации. Только отступать лучше или к Маинваллиру, или к Валенхарру. Продолжай.

— Бои у переправ все ожесточенней. На одном из направлений Рорка удалось форсировать Аюр и закрепиться на нашем берегу.

— Мне сегодня доложили, что берег снова взят под контроль.

Легкое движение бровью.

— Вы осведомленнее мене. Что ж. На мой взгляд, единственной причиной, почему это стало возможным, это наше превосходство на воде. Скоро у нас уже не будет хватать сил, чтобы своевременно латать все дыры в обороне.

— Хорошо, твое беспокойство я услышал. Расскажи, что с нашим проектом?

— Были три щуки у нашего проекта, только кажется мне, что все они давно протухли. Не обессудьте, Владыка. Например, Ник. Он единственный, с кем продолжают заниматься. О, занимается-то он усердно, этого не отнимешь. Но первое впечатление о нем у меня не лучшее. Рад буду ошибаться, но он мне показался ненадежным. Все в нем слишком. Слушает — такое ощущение, что сейчас в рот залезет. Говорит — слюной пол и стены заливает. Смотрит — уткой под соусом себя чувствуешь. Жаждет славы, власти. Может и еще чего жаждет. Толариэль его еще и вторым заместителем начальника стражи в Ваше отсутствие назначил. Бессмысленная, в общем-то, должность, функций никаких, а возможности спрашивать с других много. И человек уже почувствовал запах власти. А власть может быть слишком тяжелой ношей...

— Опять ты за свое, Бравин. Вот слушаю тебя и недоумеваю. Вот и говоришь вроде правильно, а все равно такое чувство, что сам с собой разговариваешь. Ладно, с Ником понятно, исправлять все равно поздно. Пусть покомандует, но нужно следить за ним. Что остальные?

— Женщина — словно лист, сорванный с дерева и брошенный под ноги. Ей кажется, что она здесь никому не нужна. Она одинока, подавлена, растеряна, и с каждым днем становится хуже. Если бы она что-то помнила, то жила бы воспоминаниями. Но память не возвращается, и она живет смутными образами. Барр Валлор распорядился полностью сменить обстановку и окружение, и я с ним в этом согласен, но в то, что все изменится не верю. У сброшенного листа есть только одно будущее, милорд.

— Что с Мором?

— Гонец сообщил, что он вероятнее всего погиб. Вторая битва за переправы. Безумная битва на безумной войне. Отряд Мора перестал существовать, как и все подкрепление, что отправлял Орден. Осталось в живых несколько десятков человек. Мора среди них нет.

— Скоро, слышишь, скоро в долине голосов появятся первые могилы Алифи. И Толариэлю я подберу там самое жуткое место. Ты понимаешь, что это значит? Все напрасно! Годы расчетов, двадцать лет экспериментов, силы, ресурсы. Но главное меня выставили посмешищем!!

Бравин покачал головой, спокойно, рассудительно.

— Милорд, не спешите. Тело было невозможно идентифицировать. У него не было знака, а на том берегу осталось лежать около тысячи ушедших к свету. И еще около семи сотен Рорка. Он мог бежать, его могли с кем-нибудь перепутать, он может находиться среди раненых. Есть варианты.

— Ты думаешь? Хорошо. Выезжай туда лично. Эксперимент провален, это уже можно утверждать. Как и в прошлый раз, кто-то сделал все для такого исхода. И это еще не все. Бравин, Надежда наша, до следующего окна я уже не доживу. Не спорь. Я уже слишком стар, да и чересчур суровые времена для такой развалины. Я же сказал, не спорь. Прошли времена, когда я вместе с друзьями топтал головы Рорка копытами своих скакунов. Прошло время, когда я рассказывал внукам своих друзей об этом. Время, когда я приходил к своим друзьям на могилы, тоже уже прошло. Сейчас все изменилось и самое страшное, что изменились мы. Неузнаваемо. То, что произошло с призванными — измена. Но сейчас для многих измена не преступление, а только способ сделать еще шаг по дороге к власти. И такой шаг для них не хуже прочих, а может и лучше. Я чужой на своей земле, и мне некому больше доверять. И ты мне не поможешь. И никто не поможет. Лучше поезжай, изучи на месте и найди его мне, если он жив. И найди виновных, если он мертв. Возьми с собой звено Карающих. Получишь полномочия выше, чем у самого мастера битвы. Но сделай невозможное — дай мне ответы.

— Разве мое место не здесь, Владыка?

— Сомневаешься во мне? И ты тоже? Дело уже не в самом проекте. Я чувствую, что что-то происходит вокруг, и не знаю что. Мне нужен заяц, на которого я буду ловить волка. Даже если это и будет последняя охота.

Владыке показалось, что мастер заклинаний все-таки задаст ему вопрос. Спокойно. Рассудительно. "Что, если это ты, Энгелар Хрустальный родник, заяц?". Нет, ушел молча.

...

— Вождь, прибыл еще один гонец из клана Теней. Ты был прав. Они не смогли перейти на другой берег. Ты не поверишь, их разбили ничтожные. Теперь Косорукий предлагает объединить усилия.

— Не радуйся, Тун Хар. Тени — тоже шарги. Их позор — это и наш позор. Но у нас своя цель, а у них своя, так и передай гонцу. И еще. Подготовь обряд, хочу развеять прах новой жертвы для духа моего старшего сына, Шин То. Он был бы доволен. Отбери трех крепких людей для приношения. Только воинов.

— Мер То, да какие же из ничтожных воины? А Врагов у нас среди пленных нет. Что-то они сейчас редко встречаются.

— Ничего, возьми людей. И дай пять сотен Шин То Караш-да. Пусть младший выжжет все к восходу и возвращается. Пора ему уже становиться мужчиной. Только надежного помощника дай.

— Да, он у тебя молодой лев, Вождь. И без помощника справится.

— Еще нет, Тун Хар. Еще нет, но уже скоро.

...

ЧАСТЬ 2. Поход.

Есть другой путь.

Это путь — твой.

Это в нем холод,

А не холод — зной.

Это в нем ветер,

А не ветер — шквал.

Это в нем беды,

Которых не ждал.

Это в нем, если нельзя — то нельзя.

Это в нем, если невмочь — то невмочь.

Это в нем, если помочь — то помочь,

Если будет просто, иначе — невмочь.

Мор. Избранные цитаты. Глава "Alter ego".

Глава 15. День сорок восьмой. Неделя погони за удачей.

Если тебя догоняет слава — беги быстрее. Еще быстрее.

Мор. Избранные цитаты. Глава "Диалоги".

— Знаешь, капитан, я безумно рад за тебя. Я счастлив, что знал такого великого воина и полководца. Я обещаю прийти на твою могилу, если она будет, в чем я, увы, сомневаюсь.

— Клоун.

Мы сидели в коморке капитана, выделенной ему, как офицерскому чину в форте Иллион. Увы, все лучшие помещения этой немаленькой крепости занимали Алифи, которых здесь оказалось на удивление много. Оставшиеся коморки, кутузки, подвалы и незанятые углы отдали людям. Тем, кто чином вышел. Остальные, вроде меня, ночевали в палатках за пределами крепостных стен.

— Нет уж, дослушай. Ты можешь доверить мне свои самые страшные тайны, я точно их не разболтаю. Ни за что. Ну, разве что за мешок золота. Хотя, за полмешка тоже разболтаю. В любом случае, тайны — давай. А вот эту дурную идею меня с собой брать — забирай обратно.

— Нет, — капитан был немногословен. — И вообще, не я это решаю.

Сегодня Логор был непривычно тих и задумчив. Вот так, жил себе капитан, радовался службе, командовал своей ротой, горя не знал, а тут на тебе. Карьерный рост он такой, то его не дождешься, не допросишься, то так попрет, что и спрятаться не успеешь.

— Слушай, а что это я тебя капитаном зову? Хотя... называть тебя командующим отрядом язык сломаешь. Слышишь, как называть-то тебя сейчас?

— Логором зови. В личной беседе. А если услышу такое обращение при людях — лично зарою.

Я максимально серьезно спросил:

— Угрожаешь?

— Мне незачем угрожать. Мне от тебя немногое надо. Вопрос твоего назначения уже решен. Все. Других вариантов нет.

Мы сидели в крохотном помещении, пропахшем сыростью и прелой ветошью, и вяло переругивались. Судьба оказалась довольно безнравственной дамой и продолжала множить несправедливости. Кажется, сколько в живых то нас осталось, дай уже людям отдохнуть, здоровье поправить — нет. Все кто на ногах — подъем и в путь. Мне не хотелось бы топать в местное захолустье даже, если бы там было безопасно. А там, как назло, было совсем небезопасно.

— Все, Клоун. Хватит придуриваться, остаться не получится. Приказ мастера битвы. Тем более, ты мне будешь нужен, нравится тебе это или нет.

Странные у нас были отношения. Он пытался держать меня при себе из-за какого-то одному ему понятного кодекса чести. Где долг должен быть обязательно выплачен. И иначе нельзя. Я пробовал доказать, что жить в долг — нормально. Что, одолжив один раз нужно просто найти того, кто одолжит в следующий. Что кое-где вообще отдавать долг — признак дурного тона. Что я сам знаю такие места и таких людей. Тщетно.

Я старался держать его в поле зрения, поскольку мне он был полезен. Он мог пригодиться и в будущем. Да и просто потому, что достойной альтернативы не было.

Он был силен, харизматичен, опытен, напорист и одинок. Немногочисленные друзья остались или далеко на севере или неподалеку в песке на переправах.

Я ничего толком не знал об этом мире, не обладал ни одним из его достоинств, пожалуй, кроме одиночества. Мои друзья и родные остались еще дальше. Ни ему, ни мне не к кому было возвращаться. Возможно, это было единственная схожая черта.

— Хватит, говоришь? Может и хватит. Только знаешь что, Логор? — я попробовал новое обращение, и это имя мне однозначно не понравилось. — Звать я тебя буду как все Глыбой. Нравится тебе это или нет.

Логор все так же хмуро осмотрел меня с головы до ног, потом с ног до головы, и остановившись где-то на уровне подбородка задумчиво спросил.

— У тебя что, зубы вновь отрастают?

Странная сентенция для моего лишенного юмора товарища.

— Да. Отрастают. И челюсти обратно собираются, так что не трать попусту время. Лучше расскажи мне, что нас ждет.

Говорят, у некоторых людей бывают бездонные глаза. Врут. Такие глаза только у Высших, и то не у всех. Глаза Высших как старый колодец, где дно очень, очень глубоко. Когда смотришь в глаза человека, чаще всего видна его суть. Тот трус, тот подлец, тот облапошит тебя, того облапошишь ты. Глаза этого человека были глазами усталого хищника. Не льва, это было бы чересчур. Волка, сильного, опасного, умного, но знающего, что рядом есть хищники и сильнее, и опаснее, и умнее.