Метаморфозы: таракан

— И?

Как можно передать столько иронии одним огрызком слова?

— Миледи. Наши солдаты всего лишь люди. У них тоже есть жены и дети.

Итлана откинулась на спинку стула и жестом остановила говорящего.

— Лорд Виллис. Я бесконечно рада, что Вы соизволили отметить такие важные детали происходящего. После войны Вы сможете написать мемуары, где в цветах и красках опишите все мерзости Рорка. Там Вы можете смаковать лужи крови и ворох кишок, только сейчас увольте нас от этих излишеств. Да, Рорка жестоки. Да люди гибнут — это война, было бы странно, если бы происходило иначе. Да, смерть этих детей и женщин страшна и несправедлива. Дальше то что? Мне сходить к Рорка и попросить заменить людей на куски навоза? Вам навоз, падающий на голову, понравится больше? Или самой стать на стену и ловить пролетающие тела, чтобы не "марались" стены?

— Вы меня не так поняли, миледи.

— Я поняла так, как Вы соизволили говорить. Наши солдаты достаточно живут на свете, чтобы перестать остро реагировать на такие ... бесчинства. Только злее будут. В конце концов их семьи были отправлены на тот берег еще восемь дней назад.

— Простите мою бестактность, миледи, — вмешиваться Бравину не хотелось, его роль, видимо, ограничивалась ролью безмолвного зрителя и столичного обожателя, приближенного к трону самого Владыки. Молчать и еще раз молчать — вот и вся доверенная функция. Ответственная, надо сказать. — Мне кажется, что не все так просто...

Вброшенная фраза, легкая затравка, даже не мысль, так намек на нее. Мастер глубокомысленно замолчал, давая возможность кому-либо задать уточняющий вопрос. Вроде как не он влез со своим сторонним мнением, а его попросили высказаться. Кажется мелкое различие, но важное. Не получилось.

— Ты не прав, мой Брави. Все очень просто. Сотня трупов на моих стенах. Сотня тел, которые упали на мою голову. Сотня фонтанов крови, вылитых мне за воротник. Всего лишь, что может быть сложнее?

— Моя госпожа, — если входить в роль, так с головой и не откладывая надолго. — Я настаиваю, все не так просто, как может показаться. Рорка взяли форт на том берегу еще моего приезда. От него к нашим позициям на реке Аюр только одна хорошая дорога. И по ней ехали мы. Да, беженцев было много, но все это крестьяне — оборванные, замученные жизнью люди с трусливыми бегающими глазами. Малые, неорганизованные группы. Боявшиеся нас чуть ли не больше, чем самих Рорка. Не так я представлял жителей гарнизона.

— Там женщины и дети, барр, они тоже могут устать и бояться.

— Да, но у каждого из них отец, или брат, или сын — солдат. Они знают, что такое война. А это значит...

— И что же это значит, мой милый мастер заклинаний? Тебе нравится, когда я называю твою новую должность? Или может быть мне назвать тебя мастером сплетен? Или мастером домыслов? Ну, домысливай, милый, до конца.

— Я допускаю, что женщины и дети ваших солдат были захвачены хува на том берегу. Я допускаю, что именно они сейчас падают на наши головы. По крайней мере, я бы не удивился.

Тишина, воцарившаяся в зале, была красноречивее слов. И отдаленный женский крик, оборвавшийся в ночи.

— Да закройте же плотнее дверь, — Итлана развернулась к помощнику. — Таннис, если я еще раз услышу крик, то заряжу твоей головой катапульту и отправлю ее на свидание к Рорка. Делай что хочешь, но чтобы была тишина.

Потом она повернулась к гостю и сказала, коротко, безапелляционно:

— Говори.

— А что говорить, миледи? Рорка живут страхом врагов. Они выигрывают битвы, еще не начиная боя, не доставая оружия. Страх точит силы, опускает руки, убивает решимость. Страх и потеря воли к жизни. Что в таком случае может быть более верным способом? Что может быть разрушительнее, чем вид обезображенных останков твоих близких? Чем понимание того, какая эта смерть. Те, кто увидит своих сыновей и дочерей, жен, сестер и матерей либо будут сломлены окончательно, либо будут мечтать о мести. Только давайте будем честными, сколько будет первых и сколько вторых? Но это еще не все. Те, кто не увидит своих близких, будут с ужасом ждать и поминутно смотреть на небо, бежать на каждый крик, разглядывать каждую упавшую груду костей. Готовы ли будут они воевать? И что это будут за воины, миледи?

Итлана смотрела мне в глаза и губы, сжатые в тонкую линию, кривились в злой усмешке.

— Я буду звать тебя Вороном, мой милый. Ты умеешь портить настроение и приносишь запах смерти. Лорд Виллис, Вы опытный командир, Вы знаете своих людей. Я хочу услышать Ваше мнение. Мы можем прекратить обстрел? И стоит ли идти на это?

— Миледи, Вы говорите так, будто не сомневаетесь в словах барр Бравина. Но это только вариант, один из многих. Не более того. Разумнее, мне кажется не гадать, а дождаться утра, — вернувшийся Таннис заговорил, к тому же, начав жестикулировать. Да, с нервами помощника Девы битвы было точно не все в порядке. Хотя, если он действительно из знатных, это и не имеет значение. Или, действительно, за голову свою испугался?

— Ты забыл? Утро уже скоро. А на счет слов моего друга... Он, конечно, столичный домосед. Ты же не обиделся, милый? Но он не дурак. И, боюсь, он может оказаться прав. Только я не хочу ждать развязки, просто считая минуты до восхода солнца.

— Давайте подумаем, миледи. Я думаю, барр Бравин не прав. Они могли просто уйти в леса. Ну, зачем хува женщины и дети? Зачем переправлять их сюда?

— Это похоже на правду, барр Таннис, — командир гарнизона хмуро смотрел на грязную деревянную поверхность стола. Смотрел и не поднимал глаз. Но голос не давал возможности сомневаться, что это не должно никого вводить в заблуждение. Голос — спокойный, скрипучий, лишенный интонаций. Таким же голосом Лорд Виллис приказал повесить двоих дебоширов прошлым утром. — Надо столы здесь поменять. После войны.

Таннис, несколько сбитый с толку, попытался продолжить:

— Хорошо, даже если так, допустим хува захватили их. Ну и что? Солдаты в крепости, а противник за стенами. И заметьте, эти стены не станут от этого менее высокими или прочными. Рорка глупцы, могли бы попробовать метать камни, хоть какая-то вероятность обрушить кладку. Они тратят время впустую, делают наших солдат только злее. Давайте скажем им спасибо.

— Сядь, Таннис.

— Миледи? Но я еще не договорил...

— Сядь, и не расстраивай меня больше. Хотя нет, сходи, проверь караулы. А еще лучше просто застрелись из лука. В общем, выйди. Быстрее!!

Да, сурово она с ним. То ли дело Бравину — "мой милый", "мой Брави". И понимаешь, что насмешка, но лучше уж так. Все относительно.

— Лорд Виллис, так я все-таки услышу мнение, или успею умереть раньше?

— Миледи. Я тоже думаю, что часть пленных привезли с того берега. Я уверен. Хува это сделали, или кто другой — неважно. Но пятнадцать тысяч людей не набралось бы в округе и в спокойные годы. А сейчас и подавно. Так что, я думаю барр Бравин прав. Впрочем, он глупость и не сказал бы. Но я сомневаюсь, что Рорка атакуют с восходом солнца. Я бы на их месте дал нам восхититься кровавыми подарками при свете дня. Прочувствовать, напрячься, посходить с ума в ожидании следующего тела. Рорка не дураки, чтобы не говорил Ваш помощник. Это еще не предел, они доведут наших солдат до паники, трясущихся рук и мокрых штанов. Все мы знаем, что это не так сложно сделать.

— Наши действия? Атаковать? Может магия?

— Атаковать самим? Глупо. Попытка атаки обречена, все ворота крепости под контролем. Они первым делом ждут именно этого. Не сомневаюсь, нас сразу же накроют ливнем стрел. Потерять Алифи будет много страшнее, нежели веру в себя людей. Магия? Если только наших заклинателей попросить. Но мне не кажется это хорошей идеей. Даже если получится разрушить несколько машин — это не решит проблем. На юго-востоке стоят три. На юге — еще две, только они не на позициях. Разрушим эти — привезут те. А каждая такая атака — это риск слишком рано открыться. Нет, не советую.

— Так что же предлагаете делать?

— Ждать. Это неприятно, но главные угрозы будут потом. Можно заменить на стенах людей из гарнизона на прибывших в пополнении. У этих близкие далеко, может, будут покрепче...

Беседа медленно, но верно сползала к мелким деталям, только подчеркивая всю беспомощность осажденных. При соотношении, минимум, семь к одному слишком мало возможностей для маневра. Ждать, значит, ждать. А в это время задание Владыки убегает в неизвестном направлении. А, тьма с ним, с этим человеком. Придет и для него время.

Интересно, зачем приглашали на Круг деда-заклинателя, если все, что он сделал — чуть не сломал себе пальцы?

...

— Шен Ро, младший наследник ушел.

Вот так просто. Только что жизнь еще косила глазом на отряд воинов, скачущих по желтому пожухшему полю, еще прикидывала шансы и варианты. Только что. И все. Демон Ту не считает шансы, он меряет срок. Срок молодого принца уже истек. Срок старого сотника Шен Ро стремительно подходил к концу.

Они почти успели. Один, максимум два перехода и Шин То Карраш-да привезли бы к отцу живым. А привезти отцу умирающего, но еще живого сына и привезти холодное гниющее тело — это, как известно, совсем не одно и тоже.

Шен Ро сплюнул с досады. Теперь незачем было притворяться, они все покойники, чуть раньше или чуть позже.

— Иди следом, — и голова всадника покатилась под ноги сотнику. — Прикроешь ему спину. Хотя без головы это будет непросто.

Прямой взгляд в усталые лица солдат.

— Мы — трупы. Все. Если повезет — завтра. Но я бы не рассчитывал на это. Вождь проводит своего непутевого сына нашей кровью, но кто сказал, что он сделает это быстро? Сегодня я не стану отдавать вам приказы, теперь вы вольны делать что хотите. Вы можете уйти, мир большой, не везде достанет рука Мер То. Вы можете жить трусом, предателем, изгоем. Без племени, без почета, без уважения. Вам выкопают пустую могилу, потом положат туда вашу мать, или ваших сестер, или ваших жен и обязательно ваших детей, и закопают живьем. Но вы останетесь жить.

Пожилой всадник с перевязанной черной лентой гривой седых волос покачал головой.

— Мы шарги, командир.

— Мы — трупы, Ромар. И это не все. Вы можете подойти ко мне, оскорбить, обозвать, вызвать на схватку, предложить или попросить — я все еще жив и у меня еще достаточно сил. Здесь — сталь моего меча, это славный меч, и это будет быстрая смерть.

Молодой лучник с желтой свадебной лентой на шее лошади подъехал ближе.

— Брось, командир, мы же не безродные Рорка, мы шарги.

— Мы слабые, жалкие, беспомощные твари, Тохор. Мы не смогли победить тлю под ногами, мы потеряли наследника и мы смотрели, как убивают наших братьев. Но ты прав, пусть плохие, но мы все-таки шарги. Я дам вам десять минут, чтобы вспомнить и проститься с Домом, а потом в путь.

Третий всадник выехал вперед — не самый сильный, не самый опытный, вспомнить его имя Шен Ро бы не смог, даже если бы очень захотел.

— Да мы уже давно простились, командир. Поехали уже.

И снова Ромар, тряхнув гривой и выпрямившись в седле:

— Веди нас, Шен Ро. Моя старуха давно хотела посмотреть, какого цвета у меня печень. Не лишай ее такой радости.

— А если на привале я выиграю твою печень в кости? Что тогда будет с твоей старухой?

— Помрет с горя она тогда, командир. У Ромара жена такая карга злющая, меня чуть не убила, когда я к ней под бок пристраивался.

— Ты поговори мне еще и не доедешь до палача, по крайней мере, кастрировать тебя он точно не сможет.

Шарги уходили на Запад, шутя и посмеиваясь. Никто не повернул обратно.

Глава 24. День шестьдесят шестой. Неделя отличного самочувствия.

Желание скрыть привлекает внимание.

Мор. Избранные цитаты. Глава "Парадоксы".

Весь следующий день я был подавлен. Разговор с талли окончательно выбил из колеи, жизнь, и прежде не особо радующая яркими красками, стала представляться исключительно в мрачных тонах. Если ночью я оказался способен на отчаянные поступки, то сейчас все, заряд бодрости закончился. Я еле двигал заплетающимися ногами, шевелил потрепанными руками, да и мозги ворочались с изрядным скрипом.

Утро еще толком не успело начаться, а проблем изрядно прибавилось. Во-первых, было неясно, что делать с глубокой царапиной на шее. Нет, царапина и царапина, тьма с ней. Но труп с арбалетом обязательно найдут, болт в двери тоже не заметить сложно. А тут и я с характерной отметиной. Нет, я допускаю, что сложить два и два тоже бывает непросто, но хоть кто-то же справится. И тогда станет очевидно, что это я ходил к жилищу Алифи и убил стрелка. Если же предположить, что и умер арбалетчик не совсем легкой и всем понятной смертью, то вопросов ко мне прибавится. А оно мне надо? И чем оно мне грозит? Уходя из дома с привидениями, я даже не думал о том, чтобы прибрать улики, оттащить тело и вытащить болт из двери.

Во-вторых, что будет делать тот, кто подослал убийцу? И кто этот тот? Казалось очевидным, что это Варин. Но меня так усиленно подталкивали к этой мысли, что стали возникать сомнения. Конспирологи мы или нет? А что, если? Варин, конечно, тот еще гад. Но значит ли это, что именно он стоит за покушением? Тело товарища с арбалетом могло прояснить некоторые детали.

Что делать с собственной шеей, так и не придумал. Была мысль симулировать ангину, замотаться тряпками, но не рискнул. Тот, кто подослал стрелка, поймет и получит шикарный козырь. Как реагировать, если мне ласково предложат снять шарфик? При таком раскладе уже не отмоешься. Спрятать царапину можно было более обширной раной. Обжечься, например. Но издеваться над почти собственным телом не стал. Был еще вариант алиби себе придумать. По принципу шел себе, шел, споткнулся — упал — очнулся — в шее дырка. Да тоже липой за версту бы тянуло. В общем, не придумал ничего стоящего.

Припомнив по случаю народную мудрость, что быка надо брать за рога, особенно если до вымени не дотянулся, решил идти ва-банк. Заявить, что на меня покушались. Захотелось мне, вроде как, пройтись под утро до ветра, а тут подло, из-под облюбованных мной самим кустов, вылетел вражеский снаряд. Благо увернуться успел, все самое ценное уберег, только шее слегка досталось. Нужно признать, когда я на заседании нашего штаба живописно, в цветах и красках описывал свои переживания и грозившие последствия такого инцидента, угорали все. А потом принялись развивать тему, причем под все возрастающий хохот. Я понимал, что людям нужна разрядка, поэтому сначала смеялся вместе со всеми. Потом стал мрачнеть, потом и вовсе подумал, что для моего имиджа проще было просто признаться. Отсмеявшись и покуражившись вволю, офицеры стали приходить в себя, но настроение испортили окончательно.

— Надо найти стрелка — все еще похохатывая, Логор перешел к более серьезным вещам. — Арбалеты были у часовых, и только. Я лично их допрошу, может, кто-то из них стрелял, или вдруг видели что подозрительное. Проведите поверку состава в ротах. Списки живых составили еще вчера, надо сверить. И среди раненых тоже проверить нужно. Если всякий урод мне будет офицерам седалища отстреливать, мы далеко не уедем.