Thunderstorm

«Памятники при жизни, — угрюмо подумал Рейден. — Лишь непомерное эго может допустить такое поклонение. Я давно вырос из этого, но Зевс, похоже, все еще на стадии детства»

Рейден шел мимо роскошных колонн, бросая взгляды на мелькающих то тут то там знатных господ Олимпа. Обворожительные красавицы, одетые в дымные туники, одаривали его любопытными взглядами—искорками, пробуждая былые воспоминания. Монументальное величие Олимпа возвращало его к тем векам, когда он не был так суров и аскетичен и часто ударялся в разгул. Буйные и кровавые игры античного Рима, изысканный дымный разврат Афин, игры с песчаными бурями в далекой Сахаре — он вспомнил их так, будто это было вчера.

«Но, даже в дни расслабления, когда я развратничал и бушевал, никто и никогда не ставил мне памятников и не возводил дворцов, — подумал Рейден, поймав улыбку молодой олимпийки. Черные локоны падали на плечи, зеленые глаза обжигали, красно-белая туника подчеркивала легкость и пышные формы красавицы. — Я всегда был странником, пастухом в хлопотах. А эти боги? В чем смысл такой роскоши? И кто дал им право, при нарушенном равновесии вселенной, называть себя богами?»

— Из какого ты мира? — спросил Гермес.

— Мой мир далек. Был далек, к сожалению. Непоправимые события разрушили временную линию. Новый Высший бог переписал поток времени, но мне, увы, там не нашлось места. Моего мира больше нет.

— Хм, этот новый Высший бог, очевидно, не очень тебя любил, раз вышвырнул из родного измерения, — усмехнулся Гермес.

— Нет. Лю Кан был мне как сын. Он правильно сделал, что избавил новую эру от старых богов, вроде меня, Цетрион и… Шиннока. Создавая новое, нельзя цепляться за пережитки прошлого. Я не должен был возродиться, но, видимо законы вселенной гораздо таинственнее и непостижимее, чем я думал.

— Это так, — усмехнулся Гермес. — Всеотец будет очень удивлен, узнав о тебе.

Из-за поворота вышли женщины в роскошных одеяниях. Слишком роскошных даже для знати. По украшениям, по осанке, по горделивым взглядам Рейден опознал богинь. Бог Грома редко давал божественную силу женщинам, опасаясь их свирепости и непредсказуемости, но сейчас, глядя на божеств иного мира, пожалел о своей глупости. Женщины заметили посланников и удивленно замолчали.

— Кого ты привел, Гермес? — спросила златовласая женщина с золотой диадемой в волосах.

— Ты не поверишь, мама. Познакомься: Рейден, Бог Грома.

Рейден почтительно поклонился.

— Бог Грома? — округлила взгляд Гера. — Муж будет «в восторге». Полагаю, сумрак и грозы в небесах Олимпа — ваших рук дело, Рейден?

— Моих, госпожа.

— Мое имя Гера. Королева Олимпа. Жена Зевса, Короля Богов, Всеотца и Громовержца, — богиня указала на стоящую рядом рыжеволосую красавицу, очаровавшую Рейдена. — Это — Афродита, богиня красоты и плодородия.

— Воистину, заслуженный титул, — сказал Рейден.

Гера указала на другую девушку, черноволосую, с резковатыми чертами лица и холодным, пристальным взглядом. Бог Грома почувствовал в этом взгляде омут погибших душ. Эта женщина отнимала жизни, в огромных количествах. И все они были полны зла.

— Это Афина. Моя сестра.

— Полагаю, Богиня воинов-защитников?

Гера подняла бровь.

— Как вы догадались?

— Это было не сложно. Я чувствую в ее душе мудрость и сталь.

Афина легонько улыбнулась.

— Что-ж, прошу меня простить, — сказала Гера, уводя женщин.

Рейден и Гермес продолжили путь, обсуждая детали мироустройства погибшей вселенной. Старого Бога заинтересовало причудливое распределение на шесть измерений, удивила роль богов и их бесконечный, тяжелый труд. Не подал виду, но его слегка встревожила роль Рейдена, как старшего над всеми богами Земли, родившегося на Небесах и поставленного блюсти вечный дозор над молодым и буйным человечеством. Этот странный бог в широкой шляпе казался чужим Гермесу, а ровный голубой свет глаз намекал на явно неподдающуюся осмыслению природу этого создания.

«Одно можно сказать наверняка, — подумал Гермес, доводя гостя из иного мира до тронного зала. — Силой он не уступает отцу. Нужно собрать остальных. На всякий случай»

— Отец там. Наверняка ему не терпится узнать, кто же сумел преодолеть его защиту, — сказал бог, указывая на широкий проход.

— Благодарю за то, что проводил, Гермес. И за приятную беседу.

— Это было взаимно, Рейден.

Момент истины настал. Рейден рассчитывал получить ответы на все вопросы и обрести мудрого единомышленника, что поможет ему разобраться в хитросплетениях этой огромной вселенной. Но, как это часто и бывает, ожидания сильно разнились с реальностью. Бог Грома вошел в громадный тронный зал, не переставая удивляться размаху роскоши. Все здесь служило одной цели: продемонстрировать редким гостям величие хозяина и его божественной семьи. И Рейден признал: со своей задачей антураж справлялся на отлично. Золото, слоновая кость, громадные колонны из мрамора, изумрудные мозаики, барельефы, изображающие славные дни прошлого и, конечно же, трон. Громадный трон из чистого золота и слоновой кости возвышался над полом, подчеркивая могущество того, кто на нем восседал. Взгляд Рейдена скользнул по белоснежным волосам и бороде, по могучему телосложению, по шитой золотой нитью роскошной тунике. Зевс молчал, пристально глядя на гостя, ожидая его действий.

— Зевс, Всеотец и громовержец, — начал Рейден, приближаясь. — Мое имя Рейден. Бог Грома и защитник Земного Царства. Волей жестокой судьбы я был возрождён среди смертных. Этот мир чужой для меня, оттого отрадно встретить Бога со схожей сущностью и силой.

— И ты пришел в мой дом, без приглашения? — высокомерно спросил Зевс.

— Я пришел в поисках знаний о собратьях-богах, о вашей роли в мироздании. Равновесие вселенной нарушено, зло черными крыльями нависает над миром смертных. Как старший из богов, разве не должен ты предотвращать столь ужасные события?

— Я никому и ничего не должен, «собрат», — ответил Зевс. — Смертные отреклись от веры в нас, предпочтя выдуманные образы истинному пантеону. Нас более не волнуют их жизни.

Рейден опешил, пытаясь осмыслить услышанное. Ничего более нелепого, дикого и абсурдного он не слышал за все миллионы лет своего существования. Бог отказывается от своих обязанностей из-за того, что люди не ставят ему памятники и не бьются лбами о пол храма? Он даже не мог придумать достаточно абсурдную и нелепую аналогию.

— Я не понимаю. В моем мире каждый бог отвечал за одну из множества сфер бытия, в бесконечных хлопотах и делах проводя вечность. Я был старшим, среди богов Земного Царства и не раз защищал его от тиранов-чернокнижников, злых богов и демонов Внешнего Мира. И я не понимаю, какую роль в жизни людей исполняете вы, Боги Олимпа?

— Никакой, — презрительно ответил Зевс. — Смертные служат богам, а не боги — смертным. Их судьба, ровно, как и «равновесие» их мира не волнуют нас. НО, что меня волнует, так это Бог Грома, вероломно вломившийся в мой дворец.

— Я пришел…

— Мне плевать, на то, зачем ты пришел, Рейден! Я — царь Олимпа, и я никому не позволю подрывать мой авторитет дешевыми трюками с молниями!

До Рейдена донесся топот сотен сандалий и бронированных сапог. Он обернулся и увидел, как в тронный зал вбегают стражи в золоченных доспехах. Среди них сверкали роскошью брони и оружия Боги Олимпа. Могучий, бородатый Гефест сжимал громадный молот, насмешливо глядя на «божка в шляпе», Гермес сверкал золотом брони и алым плащом, Афина поигрывала клинком, отбрасывающим блики на доспех. Среди богов была и Гера, бросающая надменный, и немного снисходительный взгляд на гостя. Все знали, чем закончится аудиенция, и готовились помочь Всеотцу избавиться от конкурента.

— Что это значит, Зевс? — недоуменно спросил Рейден.

— Это значит, что я не потерплю конкурента! Я — единственный, кто имеет право называться Богом Громовержцем. Не ты!

— Я не враг тебе! Я пришел с миром, полагаясь на твою мудрость! Видимо, мудрость среди Олимпийских богов считается пороком.

— Как ты смеешь! — вспылил Зевс, вскакивая с трона. — Ты — бог, а значит, я не могу тебя убить. Но мне это и не нужно!

Зевс взмахнул посохом и Рейден вскрикнул от тысячи ослепительных молний, прошивших его насквозь. Ни одна не могла ранить, работая как магические путы, сковывающие по рукам и ногам. Он не мог пошевелиться, парализованный вспышками небесно-голубой энергии. В душе заклокотала ярость. Давно забытые, ушедшие на задворки сознания мысли вновь вернулись, распаляя гнев Рейдена.

— Ты проведешь вечность в Бездне Тартара! Среди других никчемных самозванцев, посмевших оспорить мое право на власть! Схватить его!

Молнии стали ярче. Рейден рухнул на колени, отчаянно борясь с магической силой собрата. Недоумение и ярость нарастали. Послышался звон магических кандалов, блеснула золотистая сталь цепей.

«Кем они себя возомнили?! Праздные ничтожества! Ленивые, погрязшие в роскоши и разврате?! Они пьют, предаются пороку на своей горе, игнорируя мир! Все эти замотанные в простыни мерзавцы — они не достойны носить гордое имя «Бог»

Ненависть и злоба пробудили чёрную тень, выползающую из глубин души. Рейден уловил ее, но молнии и клинки не дали возможности совладать с пробудившейся тьмой. Бог Грома ощутил падение во мрак, уступая место живому злу, с ликованием подчиняющему его душу. Сверкнул металл ошейника, Зевс надменно усмехнулся, но вдруг улыбка слетела с лица.

Прогремел оглушительный взрыв, алые молнии озарили тронный зал. Боги и стражи разлетелись, крича и хватаясь за оружие. Кандалы разбили колонну в дребезги, и та рухнула, поднимая облако пыли. В грохоте кровавой энергии, опутанный тьмой, с клокочущей яростью в душе, Темный Рейден — тот, кто носил амулет обезглавленного бога, тот, кто поклялся истребить врагов без жалости, тот, кто приносил смерть, предстал перед Зевсом.

Примечание к части

Главу "Олимп" пришлось разделить на две части, так как объем получается слишком велик. Легче выложить две главы по 9 страниц, чем одну в 18. Все для вашего комфорта) Нужно кое что прояснить для постоянных читателей (для новичков поясню под первой главой): События комикса-приквела к Injustice 2 мной учтены на 98%, однако пришлось внести ряд небольших, я бы даже сказал косметических, изменений. Первое — с момента финала первой части и до событий второй прошло не пять лет, а шесть месяцев. Втрое — Синестро не помогал Зеленым Фонарям, а взяв кольцо, благополучно сбежал. Третье — Брейниак узнал о Супермене и Земле не из башки Супербоя, а от своих агентов во Вселенной. После эпических событий, не узнать о тирании Человека из Стали легендарный коллекционер просто не мог. Четвертое — Альфреда никто не воскрешал. Большего дебилизма и представить нельзя. Пятое — Свадьба Олливера и Дины прошла в другом измерении, за год до событий первой части. Вот, собственно, и все детали. Я был нежнее, чем разработчики игры)))

>

Олимп 2. Тьма

Что надежнее всего отпечатывается в нашей памяти? Какие уроки мы умудряемся запомнить, и протащить через всю жизнь? Для кого-то это нравоучения заботливых родителей, усталые головомойки учителей. Но для Рейнольда Вендена главным уроком была одна единственная «мудрость», сказанная третьим по счету отчимом, за день до того, как он убил пятерых и сел на пожизненное.

— Они говорят: я плохой, дядя Кайл, — говорит грязный, взъерошенный мальчик, с окровавленными кулаками и финалом под глазом. — Что я не должен был так поступать.

— Рей, — говорит громила. — Послушай-ка меня, парень. Мир на половину состоит из ублюдков, мудаков, ушлепков и лицемеров. Если слушать каждого — так и будешь идти по жизни со свернутой башкой. Люди — говно. Они всегда были говном и всегда будут. Они не желают тебе добра, парень. Они лишь хотят на твоем фоне повыпендриваться, постаять рядом с «плохим» человеком с мыслью о том, какие они охеренно хорошие. Всегда делай то, что считаешь нужным и правильным только ты сам. А теперь иди умойся.

Никогда ни о чем не сожалеть. Идти по жизни как ледокол, ничего не бояться — вроде бы хорошие уроки, но куда они его завели? Рейнольд сидел в кресле, глядя как мальчик спешит в разбитую ванную, смывать с себя кровь соседского мальчика. Он не хотел делиться игрушками.

— Да, — сказал байкер, окидывая взглядом грязную. Захламленную квартиру. — Тогда мне в первый раз в жизни сказали, что я плохой.

Видение растаяло, и он вновь оказался в центре бесконечного тумана, полного тихих шепотов и давно забытых воспоминаний. Рейнольд не чувствовал ни холода, ни ветра, будто бы находился в месте, свободном от явлений природы. На нем поблескивала старая мотоциклетная куртка, шипастые перчатки, кожаные черные штаны — как в тот день, когда все изменилось. Он достал из кармана пачку сигарет и вновь закурил, без наслаждения вдыхая опротивевший за двадцать лет стажа дым.

— Ну и чего затих? — спросил Рей, затягиваясь. — Давай, Призрак Рождества. Продолжай рассказывать, какой я говнюк.

— Это бесполезно, — устало произнес голос. — Ты и сам все знаешь. Ты понимаешь, что должно быть сделано.

— Я тебе уже говорил: я не позволю какому-то херу меня заменить. Я — это я. Это моя жизнь. Хорошая, плохая — не суть важно. Ты пытаешься доказать мне, что я незначителен в сравнении с «ним»? Ты хреново убеждаешь.

— Я хочу, чтобы ты принял неизбежное. Перестал цепляться за свое дефективное «Я» и принял судьбу безгранично большую, чем мог мечтать.

— Стать частью мудака из другого мира? — Рейнольд выбросил окурок и, пустив струю дыма вверх, презрительно усмехнулся. — Хрен ты угадал.

Туман вновь стал плотнеть, превращаясь в очередное старое воспоминание. Рейнольд оказался в темном переулке Готема, среди луж, возле грязного мусорного контейнера. Пахло ссаниной и бомжами. У стены вход в небольшой стриптиз-бар, озаренный алым неоном. Притон для бандитов — место нажраться перед ночью охоты. Именно отсюда отморозки Вагнер-стрит выплескивались на улицы, чтобы грабить, убивать, насиловать, толкать крек местным торчкам. У входа стояла компания из шести подвыпивших парней с битами, цепями и арматурой. Кто-то даже поигрывал пистолетом, нарываясь на неприятности. Среди них байкер узнал себя. В руке он сжимал бутылку дешевого пива. Настолько паршивого, что не хотелось пить. Рядом стояли парни из банды, что-то бурно обсуждая.