Thunderstorm

Кара хохотнула и, раскрыв дверь, вышла из машины. Об отдыхе она могла лишь мечтать, но, попытка не пытка.

* * *

— И ты здесь живешь? — спросил Фредди, оглядываясь по сторонам. — По мне, так тут может спокойно поселиться половина Готема. А вторую половину можно разместить в гараже, если поплотнее прижмутся.

Особняк Кары впечатлял нелепой гигантоманией и поистине императорской роскошью. Его будто специально создавали для передач в стиле «В гостях у звезды», где богатенькие знаменитости водят съемочную группу по своим хоромам, хвастаясь десятком спален, ванн, джакузи и прочего, будто это не дом, а музей бессмысленной роскоши и самодовольства.

— Вообще-то, у меня здесь есть своя комната. Я редко брожу по всему особняку.

— Да? А зачем он тебе тогда такой нужен?

— Не нужен. Но другого нет, так что…

— Это что-то вроде «пунктика» супергероев? У всех должен быть свой зловещий замок?

— Можно сказать и так.

Кара отвела Фредди в свою комнату, чувствуя тяжесть в ногах. Она сильно недооценила степень усталости и от недосыпа кружилась голова. Фриман удивленно осмотрел комнату и сел за столик, напротив фотографии. Там Кара, в сине-красном криптонском костюме, позировала на фоне пирамиды Кандака. Одно из немногих счастливых воспоминаний из уничтоженного Уэйном мира. Из того времени, когда Черный Адам был мудрым наставником, достойным восхищения, а не ненавидимым всеми фибрами души выродком, а Диана, знаменитая Чудо Женщина почти заменившая мать, была для нее образцом для подражания, а не тюремщиком.

— Любишь бить стены? — хохотнул Фредди, садясь на стул перед столиком. — А грушу повесить не судьба?

— Груши быстро рассыпаются, — болезненно усмехнулась Кара. — С одного удара, вообще-то.

— Понятно. Ну, тогда подвесь грушу из железа. Или из титана. Всяко лучше, чем молотить стенку, — Фредди раскрыл ноутбук и, запустив поисковик, хрустнул пальцами. — Так, ну, поехали, что-ли. С чего начнем? Кара?

Девушка покачнулась, перед глазами поплыли черные пятна.

— Кара!

Ноги подкосились, и она едва не рухнула на пол, но Фредди чудом умудрился поймать ее. Встревоженный взгляд коснулся ее лица, раскрыв умело скрытые косметикой круги под глазами. Не обращая внимания на сверлящую боль в ноге, Фриман помог девушке подняться. Кара судорожно вздохнула, поднялась и, сделав шаг, оперлась на стену.

— С тобой все хорошо? — испуганно спросил Фредди.

— Я… да. Просто давно не спала. Очень давно.

— Как давно?

— Два года не сплю больше двадцати минут.

— Ничего-себе бессонница! Два года! Ложись, отдыхай. Какие доклады в таком состоянии?

— Д-да. Я, наверное, прилягу, а ты… ты пока попиши, а потом поменяемся, хорошо? — еле проговорила Кара. — Прости, если…

— Нет, все норм. Да и какой из тебя помощник, если на ногах не стоишь? — нервно хохотнул Фредди. — Давай помогу.

— Нет, я сама дойду, — Кара отошла от стены и тут же, потеряв равновесие, полетела вниз. Фредди не успел ее поймать, и та с гулким стуком ударилась о белый ковер.

— Блин, «сама дойду», «сама дойду», — передразнил ее Фриман, помогая подняться. — Тебя в кресло или на кровать? Риторический вопрос.

— Д-да… С-спасибо.

Фредди аккуратно уложил кару на кровать и, тяжело вздохнув, опустился на стул. Супергерл падающая в обморок от переутомления — самая дикая вещь, что он видел за последние годы. Он не понимал, как может так себя загнать криптонец. Семь лет назад, когда он до скрежета в зубах фанател от Супермена и других героев, он уже знал, что Супермен впринципе не испытывает усталости. А значит и Кара тоже. И такое истощение — что-то за пределами невозможного.

— Ну вот, — хмыкнул он, глядя на отрубившуюся Кару. — Как чувствовал, что все придется делать самому. Спасибо, миссис Андерлин. Большое спасибо!

* * *

Кара парила в облаках, упиваясь чувством полета. Алый плащ развевался за спиной, сине-красный костюм сверкал в золотых лучах солнца. Ветер бил в лицо, на коже оседали капельки влаги из разбитых перистых облаков. Она была дома и не могла в это поверить. Под ней вновь возвышались высокие шпили Арго, на улочках сновали бесчисленные, пестрые толпы. Тысячи давно забытых запахов вскружили голову, заливая сердце сладкой, горячей патокой. Кара увидела высокий шпиль особняка семейства Эл — одного из самых древних и влиятельных родов Криптона. Высокие панорамные окна отражали лучи солнца, высокие деревья прокачивались на легком, прохладном ветерке. Кара вдруг заметила крохотную фигуру на парапете, необычайно похожую на…

— Мама! — крикнула она, мчась домой. Фигура ушла с парапета, скрывшись в тени входа.

Кара влетела внутрь со скоростью пули и, приземлившись, едва не задохнулась от нахлынувших эмоций. Гостевой зал родного дома не изменился. Те же сверкающие кристаллы, те же мягкие кресла, те же сферы, рождающие саму родную, самую прекрасную музыку. В глазах помутнело от слез, когда среди кристаллов Кара увидела ее. Высокая, бледная, с золотистыми волосами и нежным взглядом. Сине-красные одежды слега колышутся на сквозняке, в волосах блестит нефритовая заколка.

— Мама! — крикнула Кара и, побежав, заключила ее в объятия, прижавшись к груди. — Ты жива. Я так по тебе скучала.

Мать Кары не отвечала на объятия.

— Мама? — Кара чуть отпрянула. По спине пробежал холодок. Элия-эл смотрела на Кару холодно, с осуждением в глазах. Будто она была для нее пустым местом. Небо заволокли тучи, свет стал темно-серым, уродливо искажающим внешность матери и антураж родного дома. — Мама, это же я, Кара! Скажи что-нибудь!

Но ответа не было. Лишь тяжелый, осуждающий взгляд с нотками презрения. Кара попятилась, по щекам потекли слезы. Вдруг, уперлась спиной во что-то. Резко развернувшись, она увидела красивую колыбель с символом «S» на бортиках. Послышался тихий плачь младенца.

— Кэл? — дрожащим голосом спросила она, касаясь шторки колыбели.

Кара медленно отодвинула шторку и, заглянув, закричала от ужаса, зажав рот ладонями. Вместо младенца там лежал уродливый черный нетопырь, держащий в лапах детский скелетик. Клыки пронзали череп, высасывая кровь.

— Это все ты, — прохрипел кто-то за спиной.

Кара медленно обернулась.

— Это все ты! — взревела Элия-эл, бросаясь на дочь. Вмиг кожа ее почернела и покрылась волдырями, глаза лопнули, губы сгнили и отвалились. Костяные пальцы обвились вокруг горла. — Это все ты! Это ты с ним сделала! Ты убила его! Ты убила нас всех! Будь ты проклята! Будь ты проклята! Будь ты прооокрххх, — Элия-эл рассыпалась в прах.

— Помогите мне! — закричал Супермен. — Умоляю, помогите мне! Помогите мне! Кто-нибудь! Диана, Кара, спасите меня! Умоляю!

Кара отшатнусь, оглядывая безумным взглядом изменившийся гостевой зал. Символы надежды сменились на «SH» — «надежда на смерть», кристаллы окрасились в багровые тона, музыка сфер сменилась на уродливую, режущую слух какофонию. Кара поняла, что больше не носит костюм. На ней черное, дырявое и обожжённое пальто, сапоги и перчатки. Она снова стала «Пятном».

— Кара, умоляю! — крик Супермена был полон отчаянного ужаса и боли. — Спаси меня!

— Кэл! — закричала Кара, пытаясь понять, откуда идет крик. Ужас и боль сводили с ума. Ее трясло, слезы катились по щекам. — Где ты, Кэл?!

— Там же, где и всегда, — раздался ехидный голос позади нее.

Звуки стихли. Ее прошиб ледяной пот. Кара медленно обернулась и застонала, глядя в белые глаза Брюса Уэйна. Инфернальная, дьявольская ухмылка гримасой зла искажала лицо, черный костюм залит кровью.

— Т-ты, — прошептала она, пятясь. — Что ты сделал с Кэлом?!

— Кара! — вновь послышался отдаленный вопль. — Прости меня! Я не знал! Я не знал!

— Он там же, где и всегда, — усмехнулся Брюс Уэйн. — По каблуком у хозяина. Ха-ха-ха-ха!

Рот Уэйна треснул, став пастью нетопыря. Острые зубы-иглы сверкали свежепролитой кровью. Он хохотал, захлебываясь, и смех громоподобным эхо разлетался по залу. Кара закричала и бросилась прочь, разбив окно.

Арго исчез, высокие шпили стали грудами окровавленных костей, подпирающих багровые небеса. Кара летела над ними, рыдая и стараясь не слушать все еще звучащие в голове вопли Супермена. Вдруг, полет прекратился. Кара поняла, что больше не летит, а падает прямо на самую большую гору костей. Она завизжала, крутясь в воздухе, размахивая руками. Силы исчезли, сердце рвалось из груди, кровавые останки приближались.

— Боже, нет!

За мгновение до удара она открыла глаза.

— Кара, проснись!

— Нет! — вскрикнула «Пятно», взлетая с кровати. Полубезумный взгляд скользнул по знакомым стенам со следами кулаков, белому ковру, горящему экрану ноутбука и перепуганному лицу Фредди.

Нервы не выдержали, она рухнула на кровать и, поджав ноги, закрыла лицо руками.

— Это просто сон. Это просто сон. Просто еще один сон.

— Хочешь, принесу воды? — встревоженно спросил Фредди. — Ты бледная как стиральный порошок!

— Д-да, пожалуйста.

Кара судорожно вздохнула, бросив взгляд на ноутбук. На часах 19.43. Она спала ровно двадцать одну минуту.

Примечание к части

Нужно кое что объяснить. По канону Супермен и Супергерл не могут устать и не нуждаются во сне. Однако, данный момент мною был изменен, так как он бредов до невозможности. Кара и Кларк не могут устать физически, однако их разум устает и нуждается в отдыхе. Не так, как у обычных людей, но все равно. Так же мной был несколько отодвинут возраст Билли/Шаззама и его лучшего друга Фредди Фримана. В фанфике Фриману 17 лет, как и Каре, а значит, учитывая события injustice 1, 2 и двухлетний срок до нынешних событий, на момент знакомства с Билли ему было 10 лет. Некритичное и уместное расхождение с каноном, я считаю. Образ Фредди основывался на герое недавно вышедшего фильма. Его характере и внешности актера, разумеется, с соответствующими возрастными изменениями. В общем, дорогие читатели, не стесняемся высказывать свое мнение в комментариях! Я всегда открыт для диалога и непринужденного общения на тему супергероики, канонов и прочего. И всегда открыт для критики, полезных советов и замечаний.))))))

>

Древняя мудрость и животная сила

Доверие — один из самых опасных человеческих пороков. Но иногда обстоятельства хватают нас за яйца, вынуждая «доверять» тем, кому, по-хорошему, стоило бы пустить пулю в лоб. А то и не одну. Рейнольд прекрасно знал, чего стоит слово преступника, а потому шел к монастырю, как говорят на тюремном жаргоне, на кипеше. Нужно быть в край отбитым, больным на голову идиотом, чтобы доверять Дэдшоту, наемному убийце крайне странных, если основываться лишь на словах Квин, моральных качеств. Но выбора не было. Рейнольд нуждался в поддельных документах и не было ни единой возможности свалить из Китая в более безопасный регион, кроме как через сделку с Флойдом. Ни о каком телепорте и речи быть не могло. Грозовые прыжки на короткие расстояния работали через одно место, а насколько безопасно лететь в слепую через пол мира, да и как подобное провернуть — он не знал. Потому, стиснув зубы, крепче сжав рукоять ножа в кармане и ниже натянув широкую шляпу, шел на встречу с судьбой.

Мимо проносились авто, игнорируя все возможные правила дорожного движения, толпы плохо одетых китайцев заполонили тротуары. Громыхала дурацкая попса на китайском, а в воздухе витал резкий, пожирающий все запах чего-то пережаренного.

— А мне тут нравится, Трескунчик! — буркнула Харли. — Столько стремного народу! Если бросить хлопушку воон к той будке — они будут бегать как крыски с подожжёнными хвостиками!

— Харли, никуда мы ничего бросать не будем. Надеюсь, — хмуро ответил Рейнольд.

— Они все одинаковые! Видишь, китаец прошел узкоглазый! А вон еще один идет, тоже узкоглазый! У них одинаковые волосы, одинаковые лица… бррр, интересно, а кричат они тоже одинаково?

— Харли.

— Просто, откуда они такие взялись? Что если в Пекин на самом деле упали инопланетяне, а на корабле у них был инкубатор? И китайцы выходят оттуда одинаковые? Потому их так много! Что если там, под землей, сидит какой-то Гоксарак «Узкоглазый» и повелевает, — Харли продолжила нарочито зловещим, хрипловатым голосом: — Дети мои узкоглазья, приказываю завалить мир дешевым шмотьем и рисом, во славу мою мва-ха-ха! Это ж обосраться как страшно, Трескунчик!

Рейнольд хохотнул, представив огромный инопланетный корабль, будто из старых фильмов 90-х, откуда ровными шеренгами выходят китайцы, скандируя какой-то гимн зла на своем забавном, недоступном для понимания языке. Квин продолжала размышлять об этом, явно порываясь сбросить длинное серое пальто, скрывающее выкрашенные в красно-черный тряпки от бдительного взгляда дрона-надзирателя. Впрочем, будто бы назло, волосы она в черно-красный все-таки выкрасила и теперь походила на эксгибиционистку, сбежавшую из бурной фантазии амфетаминщика.

Рейнольд достал из кармана полупустую пачку сигарет и закурил, стараясь выдыхать дым вниз, дабы тот не резал глаза, задерживаясь под шляпой.

— За нами гонится поехавший маньяк Бэтмен и его не менее поехавший маньяк-сынок Робин, нас хочет распять половина мудаков в Режиме, над нами сраные роботы с лазер-пушками, а тебя пугает какой-то «Гоксарак»?

— Эй, Бэтси-олд и Бэтси-бой мне хорошо знакомы, Трескунчик. Я их всю жизнь знаю. А вот Гоксарак… он таинственный как туман! — зловеще прошептала она. — Он может ходить среди нас, а мы его даже не узнаем! Что, если тот китайский дед, продававший тебе шляпу — он! Сидит, потирает свои маленькие китайские ручки и готовится захватить мир!

— Черт, детка, это уже расизм, — хохотнул Рейнольд.

— Что? Да их же три миллиарда, Трескунчик!

Миновав несколько шумных кварталов, полной грудью вдыхая запахи пыли, пота, жаренных обрезков и тушеной капусты, они, наконец, добрались до нужного места. Сам храм оказался отрезан от города высокими декоративными воротами-пагодой, с золотистыми иероглифами и резными статуэтками драконов и львов. Рейнольд остановился у входа, чувствуя странное разочарование. Словно маленький мальчик, мечтавший о пони, а получивший подсрачник от отчима, пережравшего дешевого спирта.

— Трескунчик, ты чего? — спросила Харли, глядя на мрачное лицо Рейнольда.