Битва за Эллиоты. Часть 4

Адмирал обвёл взглядом, стоявший перед ним строй и продолжил:

— Второе, что вы должны делать на поле боя, это вести наблюдение за этим полем боя. Докладывая офицерам обо всех замеченных на поле боя изменениях. Вплоть до того, что появились солдаты с другим цветом погон. В форме другой расцветке. И даже если у них отсутствуют, или наоборот появились, какие-то элементы снаряжения. И это настолько важно, что именно из-за этого я и говорю вам эту речь. Всё поняли?

Для усиления психологического эффекта адмирал замолчал и прошёлся вдоль строя, сурово всматриваясь в каждое лицо. Внезапно адмирал осознал, что психологически, имеющийся человеческий материал не подходит, под задачи, которые он им собирался поставить. Забитые, имеющие низкий уровень образования, хотя и считающиеся грамотными, ибо умели читать по слогам, и поставить крестик напротив своей фамилии, солдаты мало подходили для высоко инициативной и основанной на личных свойствах войны. Будучи не способными, оперировать сложными понятиями. И им явно не стоит объяснять про влияние вращения земли, на меткость стрельбы. Перед собой адмирал реально видел забитую, серую массу. Весьма костную и переломить их психологическое состояние будет весьма сложно. Особенно в отношении пятнистой, разноцветной одежды, необходимой для маскировки, но психологически не приемлемой для солдат, считавшаяся, в то время, чем-то позорным, арестантским. Да и солдаты явно опасались его, адмирала Вирениуса, его превосходительства, больше, чем противостоявших русской армии японцев. И адмирал тяжело вздохнул и, вернувшись к центру строя, сказал:

— Надеюсь, братцы, вы прониклись к моему приказу, и будите его знать, как отче наш. Но я продолжу, по поводу задач снайперов. Ещё чем должен заниматься снайпер, это фиксировать результаты применения артиллерии. По вашим бесстыжим зенкам вижу, что слово 'фиксировать' не один не понял. Объясняю ещё раз. Вы с помощью биноклей и прицелов определяете, была ли, или не была, поражена артиллерийским огнём цель. Пулемёт, пушка, окоп, какое-то сооружение. И докладываете об этом офицеру. Надеюсь так вам понятно?

В ответ этой фразы, в которой, адмирал, попытался выбить клин, клином, и тем самым заставить солдат действовать так, как теперь было нужно ему, а не так, как вбилось в головы, годами муштры, ни кто не произнес, ни слова, только по-уставному пучали, на адмирала, глаза. И лишь зауряд-прапорщик рискнул произнести:

— Так точно, ваше превосходительство, всё понятно.

— Ну что вам понятно, молодой человек это хорошо. Хотя сомнений в вас и не было. Но вам теперь предстоит донести всё это до своих подчинённых. Вбить им в мозг новые правила. Вплоть до того, что теперь они, да и вы господин зауряд-прапорщик, можете ссылаться на меня. И направлять всех вышестоящих офицеров ко мне. Но я продолжу, что должны теперь делать бойцы вашей команды. И соответственно вы должны бороться с подобными наблюдателями у противника. То есть, объясняю популярно... По-простому. Увидели на стороне противника блеск от оптического прибора, сразу же туда выстрелю. Без особых раздумий. Враг должен быть слеп. А вот только потом, вы должны осуществлять селективное... — адмирал замолчал и тяжело вздохнув, продолжил, — Как же тяжко общаться. Что бы быть понятым нижними чинами. Господин зауряд-прапорщик, если что они что-то не поймут, то постарайтесь донести сами. Буквально вбить им в голову. Так вот селективное, по-простому, обозначает выборочное. И именно выборочным поражением целей снайпер и должен заниматься. А не бездумно палить во всё, что увидите. Прерогативными... Скажем так, в порядке ценности, наиболее важными целями являются посыльные противника или их средства связи. Увидели, что японский офицер послал посыльного, или увидели рядом с ним телефон, нейтрализуйте... В смысле стреляйте, или в посыльного, или в телефон. В идеале противник должен быть не только слеп, но глух и нем. Следующей по важности целью являются офицеры противника. Разрешаю вам их обстреливать без непосредственного разрешения своего офицера. Считайте, что вы его уже получили[11]. От меня получили. И если кто-то из офицеров возмутиться, то думаю, господин зауряд-прапорщик им сможет объяснить, что по правилам британских снайперов именно офицер является приоритетной... Наиболее важной целью. И наши снайпера защищают именно их, своих офицеров. Следующими по значимости целями являются расчёты тяжёлого вооружения. То есть расчёты орудий и пулемётов. После них, целью снайперов должны стать группы солдат, выполняющие какие-то действия на поле боя. Например, группы солдат, сидящие в воронке и пытающиеся завалить, с помощью верёвок наше проволочное заграждение. Или подбирающиеся, с сумками с динамитными шашками, к нашим позициям. Или даже ведущие земляные работы. По оборудованию позиций. Мешая тем самым выполнению ими боевой задачи, или хотя бы перемещению к ней. И вот только потом, вы можете вести беспокоящий огонь по нижним чинам японцев. Что бы им война мёдом не казалась. Пусть бояться. Хотя могут быть и цели, которые вы не должны поражать, без особого приказа. В первую очередь это медперсонал противника. Те, кто оказывает помощь раненым, не может являться целью, для огня. Так же вам не стоит вести огонь по целям, нейтрализация которых может вызвать ответную подобные действия противника, что сделает жизнь ваших товарищей более тяжёлой. Например, ведения огня по водоносам. Вы рискуете оставить своих товарищей без воды. И тем самым причинить большей вред им. Всё остальное на стороне противника подлежит нейтрализации. Например, если вы увидите среди японцев, наглую, рыжую, британскую рожу. По ней бить сразу. Хотя и не обязательно на смерть. Выход цели из строя тоже вполне приемлемый результат.

Адмирал снова обвёл тяжелым взглядом стоявших перед ним и сказал:

— А сейчас вводная. Считаем, что каждый из вас находиться на позиции. И видит перед собой блеск от бинокля, в глубине японской позиции. А несколько ближе японского офицера указывающего своей саблей на вашу позицию и группу солдат, разворачивающих пушку прямо на вашу позицию. Ваши действия?

Вирениус обвёл взглядом строй и ткнул пальцем в солдата во втором ряду:

— Ты! Отвечай быстро!

— Рядовой седьмого Восточно-сибирского полка Ефимов, ваше превосходительство, — тут же гаркнул стрелок, старательно пуча глаза, — Э-э-э... Стреляю в бинокль, потом в офицера, а потом в расчёт пушки.

— Дурак, ты братец, — тут же выдал адмирал.

— Виноват, ваше превосходительство, — побледнел и стал как то ниже и меньше солдат.

— Конечно виноват, братец, — усмехнулся адмирал, — Тебе, в первую очередь, надо менять позицию. Ты обнаружен. Хотя порядок выбора цели отзвучал и правильный. Именно в такой последовательности их и надо будет поражать. Но, только после того, как сменишь позицию и меняя позиции в последующем. После каждого второго выстрела. А то и после каждого.

Вирениус снова прошёлся вдоль строя, давая возможность солдатам проникнуться важностью поднимаемого вопроса, звучащего явно крамольно для нижних чинов, и вступавший в прямое противоречие с вбитыми им ранее установками, а потом адмирал добавил:

— Ещё, на что обращаю внимание, так это на то, что винтовки и бинокли являются собственностью Морского Ведомства. И вам это имущество выдано на время. Так что, каждый несёт персональную ответственность, за выданное имущество. А господин зауряд-прапорщик за всё вместе. И вы не имеете право передавать его кому-либо ещё. Это тоже мой приказ. А то я знаю господ офицеров, начнут бинокли требовать. А вам они нужны, для действий в парах. У каждой пары должен быть бинокль и винтовка, с перископическим прицелом. В идеале конечно две винтовки. Но, увы. Дорого. Слишком дорого, к сожалению. Поэтому, в снайперских парах, один ведёт наблюдение в бинокль. У него обзор больше. А стрелок наблюдает в снайперский прицел. При этом наблюдатель назначает цели стрелку. Для этого-то ему и нужен бинокль. Который беречь как зеницу своего ока. И сразу же докладывать по команде, если кто-то из офицеров, попытается отобрать выданное имущество. А вот теперь, господин зауряд-прапорщик, можете командовать 'вольно' и приступать к занятиям. Согласно полученной вами методички. Надеюсь, что все прониклись, в достаточной мере, и осознали, что я от них хочу. В первую очередь, что бы они вернулись домой.

Адмирал ещё раз окинул строй и произнёс:

-Вольно! Господин, зауряд-прапорщик, разводите нижних чинов на занятия.

И вот теперь, присутствующий на том занятиях мичман фон Гернет не только не призывал подчинённых к порядку, но и сам поддавших задору азартно вёл огонь из своих браунингов, в рукопашной схватке. Да и ещё привёл туда своих матросов. Хотя адмирал и не раз подчёркивал, что из-за их специфики спецназу не место на поле открытого противостояния. Хотя надо было отдать должное. Боевые пловцы тут же разбились на группы. Не меньше чем по четыре человека. И старались не вступать в контактное противостояние, прикрывая друг друга, особенно в момент перезарядки пистолетов, и при этом весьма эффективно прореживая японцев. Очень сильно способствуя тому, что в рукопашном противостоянии, очень быстро стали доминировать русские. Чему так же способствовал, и низкий рост, и короткие руки, у японцев. Которые вынуждены были или пытаться стрелять, или применять штык. Так как, длинна рук, вынуждала их перехватывать оружие. При попытке сменить род использование винтовок системы Арисака, с применения штыка, на стрельбу из винтовки. А тут ещё и огонь из нескольких десятков самозарядных пистолетов, показавших своё подавляющее превосходство над револьверами. Которые к тому же и были то, только у японских офицеров. Которых то, до рукопашной схватки, под огнём снайперов, добрались единицы.

Но окончательно сломало японское упорство не продукция бельгийского оружейника, а атака с тыла. Из блокированного было, командного пункта, вывалилось несколько десятков человек, с генерал-майором Надеиным во главе. Которые, смяв противостоящий им, не более полувзвода, отряд японцев, с весьма воинственным кличем ринулись в рукопашную схватку. С тылу по отношению к японцам. И последние, услышав крики 'Ура', у себя в тылу, дрогнули и бросились в бегство, стараясь обежать Большое Орлиное Гнездо с двух сторон. При этом как заметил Вирениус, генерал не добежал до места схватки. Он несколько отстал от обогнавших его стрелков и офицеров и, споткнувшись, упал. И тут же к генералу кинулся какой-то стрелок, с лихо заломленной набок фуражкой. Который и помог, было, Надеину подняться, но так как генерал не мог и шага шагнуть, то этот стрелок помог генерал-майору присесть, а потом, перехватив винтовку, стал охранять генерала. И увидев, что японцы дрогнули и откатываются, адмирал поспешил к тому месту, где находился генерал. Понимая, что один стрелок долго защитить генерала не сможет, если найдутся японцы, рискнувшие контратаковать русских.

— Как вы, Митрофан Александрович? — тут же спросил адмирал, как только он и следовавшая за ним команда, подошли ближе к сидевшему на земле генерал-майору.

— Спасибо вашим матросикам, Андрей Андреевич, жив. Хотя и не получилось сложить голову, за его величество. Да и она помогла, — с этими словами генерал, посмотрел на, хлопотавшего было вокруг него, стрелка.

— Она? — Вирениус с интересом посмотрел на солдата, которая, встав во фрунт, женским голосом произнесла:

— Стрелок седьмой роты, тринадцатого Восточно-Сибирского стрелкового полка, Короткевич, ваше превосходительство!

— Ну вот и свиделись, Харитина, — усмехнулся Вирениус, — За спасение, его превосходительства генерала-майора Надеина, тебе теперь знак военного ордена положен. И, пожалуй, хватит тебе геройствовать, негоже, молодой и красивой женщине на позициях делать. Я, тебя, пожалуй, в свои посыльные заберу.

— Ваше превосходительство, так я посыльный, у их высокоблагородия капитана Гусаковского, — попыталась было остаться со своими Короткевич.

— Я поговорю, с командиром батальона, — тут же решил поставить точку над 'и', адмирал, — Не думаю, что он откажет мне, если я его попрошу. А так-то муж то, небось, уже выздоравливает? И сын приёмный с кем?

Женщина вздохнула и произнесла:

— Слава богу, муж на поправку пошёл.

— А за него ты японцам уже достаточно, по моему мнению, отомстила. И хорошо отомстила. А так как ты в госпиталь явно не хочешь, иначе не сбегала бы, то так уж и быть оставайся на службе. Но уже моим посыльным. Так своему командиру батальона и передашь. А бумагу от меня он сегодня и получит. Как и крест для тебя. Всё поняла? Тогда ступай... — адмирал замолчал, что бы не обозвать Харитину 'братцем', и при этом не сорваться на 'сестрицу'.

— Что это вы её, из полка забираете, Андрей Андреевич? — проследив, как Харитина Короткевич, развернувшись, направилась к группе стрелков, во главе с офицером, что выдвигались в лощину между Большим и Малым Орлиными Гнёздами, произнёс Надеин.

— Не хочу, что бы молодая, справная женщина по глупости погибла, — тоже проследив за Харитиной взглядом, ответил адмирал, — Я вообще считаю, что молодые женщины и дети не должны погибать не при каких условиях. А вас, Митрофан Александрович, сейчас в госпиталь отправим. Как я понимаю, штурм вы отразили.

Надеин только усмехнулся, а Вирениус, тут же озадачил мичмана Власьева спасением генерала и, оставив их, с несколькими посыльными, адмирал направился, в сопровождении лейтенанта Витгефта, вертевшего в руках двуручную саблю японского армейского офицера, из своего холодного оружия у лейтенанта был только кортик, и нескольких сигнальщиков, к открытому наблюдательному пункту. Возле высоты Большое Орлиное Гнездо. И у входа, в ход сообщения, ведущий к наблюдательному пункту, увидел, знакомого по переговорам в Дальнем, капитан-лейтенанта Ямагучи. Который сидел, буквально в луже крови, натекшей из раны, которую офицер пытался зажать левой рукой, привалившись, при этом, к обшитой досками стенке хода сообщения. Сжимая в правой руке, рукоять сабли, морского офицера. Отличавшуюся от армейской, только тем, что имела рукоять эфеса, рассчитанную только на одну руку. При этом остриё клинка зарылось в землю. И было видно, что, хотя японский офицер, сурово и низко голову наклонив, и смотрел на русского адмирала, сил для продолжения боя у него не было.

— Приветствую вас, капитан-лейтенант, — произнёс, по английский, адмирал, поднося руку у фуражке, — Оказывается, это именно ваш батальон, господин Ямагучи, контратаковал нас. И я могу узнать, почему ваш батальон был один? Если бы меня контратаковали два батальона, то признаюсь, мне пришлось бы совсем тяжело.

— Приветствую вас, господин адмирал, — ответил капитан-лейтенант, а потом в сердцах бросил, — Третий батальон не успел, он был с отрядом тяжёлой морской артиллерии. И не успел подойти, когда нас внезапно направили сюда.

— Понятно, — произнёс адмирал, — И вы вложите свой клинок в ножны, будем считать, что я не сумел взять вас в плен. Но, мне не понятно, куда тогда делся ваш первый батальон, господин капитан-лейтенант? Вот будь он с вами, то вашу атаку мы бы точно не сдержали бы. И вы сами как, господин капитан-лейтенант?