Зверь лютый Книга 11. Фанфики

Надзор за правильностью и сохранностью эталонов был поручен старосте Ивановской церкви, сотскому, а также новгородскому архиепископу. При церкви находился торговый суд. Председатель суда — тысяцкий.

Все тяжбы по торговым делам в Новгороде между русскими купцами, русскими и иностранными, мог решать только этот суд. Помимо торговых он решал и все уголовные дела новгородцев с иностранцами. В дела торгового суда не вмешивались ни князь, ни посадник, ни другие городские власти.

"Иваново сто" многое давало: свой суд, вооружённую охрану караванов, сеть складов, меры длин и весов, льготный кредит. Но и требовало немало. В уставной грамоте написано:

"А кто хочет в купечество вложиться в иваньское и дасть купцам пошлым людям вклада 50 гривен сребра, а тысяцкому сукно ипьское ... а не вложится в купечество и не дасть 50 гривен серебра, ино то не пошлый купец".

"Пошлый" здесь — полноправный член "кооператива".

Ещё нужно сделать вклад в церковь в 21.5 гривны. Общая сумма — около 80, теми ещё, "ветхими" гривнами. 16 кг серебра — просто "цена вхождения".

Мне, честно говоря, уже надоедает плеваться, вспоминая всякие попандопульские истории. Нужно же понимать! Средневековый рынок регулируется ещё жёстче, чем рынок 21 века. Иначе, но не менее, а более болезненно для нарушителя. И локально — по месту-времени — весьма различно.

Мадам, вы рискнули порадовать аборигенов французскими булочками? — Прекрасно, вас разденут догола, посадят верхом на шест и будут с радостными воплями таскать по улицам. Это стандартное наказание пекарю, сделавшему булку нестандартного веса. И плевать, что у неё хрустящая корочка.

"Несоблюдение ГОСТа наказывается по закону".

В Средневековье — законы жёстче, чем используемые в 21 веке Роспотребнадзором.

Цеховые нормы охватывают не только все стороны качества продукта, но и технологию его изготовления. Включая, например, допустимое количество работников, их ежедневное меню и количество выставляемого для них по праздникам алкоголя. А закон здесь, по которому "несоблюдение наказывается", совмещает "четыре в одном": уничтожение товара, лишение социального статуса, конфискацию средств производства, телесные воздействия.

Мадам, ваши служанки продают прекрасные кружева, изготовленные по вашей оригинальной технологии? — Очень красиво. Когда ваших девушек в одном белье, разорванном до "кружевного состояния" гоняют по городу дохлыми крысами и кусками подмёрзшей грязи. Ибо ваши действия — противозаконны.

И не надо надеяться на "батюшку-короля" — независимый городской суд вбит в Магдебургское право, как суд тысяцкого в уставную грамоту "Иванова ста".

В истории хорошо видно, что первые мануфактуры в Европе создавались в сельской местности. Потому что в городах их создание было преступлением. И торговали их продукцией не на городских рынках, где таких торговцев просто били, а на сельских ярмарках.

Картинка: возрадовавшийся прогрессор осчастливливает бедных туземцев своим очередным, безусловно — "светлобудущным" продуктом, а добрые и просветлившиеся аборигены бьют, оплёвывают и издеваются над удивлённым попаданцем, рвут, ломают и втаптывают в грязь такой хороший, такой полезный, такой прогрессивный... товар.

Так и правильно делают! Это же преступление! Не так, не тем и не там сделано. И плевать на цену и пользу. Контрафакт — уничтожить, злодея — на галеры. По закону.

Попробуйте сделать в России 21 века супер-водку. И продать её без акцизной марки. Маленькая такая хрень. На качество товара никак не влияет. И где вы потом будете рассказывать о чудотворных качествах своего супер-пупер продукта?

В Средневековье разница в том, что за вас возьмётся не только "государева служба", но и коллеги по бизнесу. И бьют они — не по паспорту или кошельку, а прямо по вашей хитрой, благостной, прогрессивной... попаданской морде.

Такова судьба попаданца-простолюдина. Однако удивительно многим моим коллегам удаётся, ну чисто случайно, но весьма часто, внедрится в полупроцентный слой наследственной аристократии. Где они и пытаются реализовать свои бизнес-наклонности.

Аристократ в среднем средневековье в Западной Европе не имеет права(!) заниматься торговлей или производством. Хоть — чего! Кажется, единственное исключение — коневодство.

Можно продавать земли, если не майорат. Можно войти в долю в купеческое предприятие. Но — только в долю! Причём — не деньгами.

Кредитование есть ростовщичество. Занятие мерзкое и богопротивное. Этот принцип ещё и в 21 веке действует во многих традиционно-исламских странах. Банки, инвестиционные фонды, кредитные организации... запрещены. Пророк Мухаммед дозволяет совместный труд нескольких человек для достижения общей цели. Но обязательно — личное участие. Иное, по Корану... не кошерно.

Если вы вляпались в тело графа или графини, то ваш удел по жизни — шопинг. Вы можете покупать, дарить, жертвовать, заниматься благотворительностью... Только — "отдать денег".

" — Мадам, где вы берёте деньги?

— Из тумбочки.

— А в тумбочку кто кладёт?

— Муж. (Возможные варианты: управляющий, любовник).

— А он откуда берёт?

— Смерды приносят. (Возможные варианты: управляющий, любовник, король, награблено, я даю)".

Другие денежные операции... непристойно и недостойно.

С недостойным человеком никто дел иметь не будет. В случае клинического упорства в форме патологической "жажды наживы", вас могут лишить дворянства.

Но чаще нетрадиционная ориентация в части товарно-денежных отношений традиционно прерывается традиционными методами. Если вы мужчина — следует серия дуэлей с последующим вашим отпеванием. Если женщина — домашний арест, ссылка, объявление умалишённой, взятие в опеку, направление в монастырь пожизненно...

Всякая система воспроизводит сама себя. Феодальная — феодалов. А вовсе — не прогрессоров-нуворишей.

Ваше благополучие и процветание есть оскорбление всему "истинному цвету нации".

— Господа! Среди нас появился презренный торгаш! Крохобор, скупердяй, выжига... Куда катиться мир! Не позволим марать честь и достоинство нашего благородного сословия!

И юные сердца, горящие благородным пламенем чести и верности славным традициям, будут соревноваться за то, чтобы первыми смыть это оскорбление кровью. Вашей, естественно.

В попаданских историях встречал упоминание о тоске, одиночестве ГГ. Это нормально для человека, потерявшего свой родной мир. Но не видел описания чувства тотального неприятия найденного мира. Изначального отвращения, отрицания "мира обретённого" во всех его проявлениях. Вплоть до рефлекторной рвоты при взгляде на аборигенов и их социальные институты.

Тараканы, бегающие в темноте здешних жилищ, падающие то в суп, то на лица спящим, менее отвратительны, чем "тараканы", бегающие в головах туземцев-хомосапиенсов.

Такое тотальное отвращение не только естественно, но и необходимо. Только непрерывное и сильное ощущение омерзительности окружающего мира может сподвигнуть обычного человека 21 века на исполнение кульбитов и вольтов в стиле попаданца-прогрессора.

Мир — очень связная сущность. Если вы, как и привычно нормальному, физически и психически здоровому человеку, воспринимаете окружающей мир изначально, априорно доброжелательно и благожелательно, то очень скоро запутываетесь в этом, "изыскано-благородном" средневековом образе жизни, как муха в липкой паутине.

Взамен нормальной "start point of view": "Мир прекрасен. Достаточно только кое-какие мелочи подправить" попаданцу необходима противоположная: "Мир — дерьмо во всех его частях. Пока не доказано обратное".

Нормальный человек, вляпавшийся в попадизм, должен стать сволочью. Иначе он становится средневековой сволочью.

Попаданец при вляпе всегда(!) теряет значительную часть своей свободы.

Те знания и умения, те инструменты и методы которые вы использовали, те законы и правила, которым следовали — не действуют. Почти всё из того, что давало вам свободу выбора, позволяло добиться успеха в достижении ваших целей в вашем времени — уничтожено "вляпом".

"Переходите улицу только на зелёный свет". Если вы привыкли следовать этому правилу — вы никогда не сможете перейти ни одну улицу в Средние Века.

И вы отказываетесь от этого своего правила. И от великого множества других. Своих. Правил, привычек, обычаев... Знаний, умений, навыков... Ценностей, целей, приоритетов... От существенной части самого себя.

Если вы вляпнулись в шотландского аристократа, то должны идти по "гребню" — средней части мостовой на улицах в Эдинбурге, если в лондонского судью — у стен домов улиц Лондона. Это, хоть и разные, в разных городах и веках, более статусные части улицы. Если вы не аристократ и не судья, и идёте по улице не там — вас бьют палками.

Не надо обижаться — вас просто коснулась "паутина" законов и обычаев этого мира. Лёгкое прикосновение "паутины мира"... Хотя по спине гуляют очень даже твёрдые дубинки местных ражих молодцов.

Не надо обижаться — надо не попадаться. Живой попаданец — "не-попаданец".

Вы вынуждены выбросить на помойку, выдавить из себя правила родного мира. И не можете принять местные законы. Потому что это означает оказаться опутанным тенетами совершенно идиотских, с вашей точки зрения, юридических, общественных и моральных норм.

"Все проблемы между ушами" — но не только между "вашими ушами". Вы не можете сделать кучу очевидных, простых вещей, не потому, что здесь нет дюралевых сплавов или мобильной связи, а потому что толпы "тараканов" из местных "междууший" в любой момент готовы затоптать вас. За нарушение какого-то, неизвестного вам, закона. "Незнание не освобождает от ответственности" — для "междуушных тараканов", живущих в "липкой паутине" этих правил, нарушение обычаев — святотатство. Преступление и оскорбление.

Да, возможно некоторые из здешних обычаев — разумны и полезны. В каких-то частях, в каких-то ситуациях, для каких-то туземцев. Возможно, что-то вы примете и для себя. Когда-нибудь потом.

Законы пишут не для вас — для нормальных людей. А вы здесь — урод. Моральный, интеллектуальный, душевный.

Либо вы соглашаетесь с этим утверждением, и, страдая от своего уродства, забиваетесь в конуру, подвывая и поскуливая, виляя хвостиком и облизывая любую руку, которая снизошла вас не ударить — вы адаптируетесь и ассимилируетесь. Либо инвертируете оценки, объявляете "уродским" окружающий мир и переделываете его. Это и есть вторая часть попаданства — прогрессизм. Почти по Маяковскому:

"Надо мир сначала переделать.

Переделав — можно принимать".

Вырваться из разнообразных, повсеместных и ежеминутных сетей окружающего мира возможно только заняв позицию изначального тотального отрицания. "Базаровщина".

"— В теперешнее время полезнее всего отрицание — мы отрицаем.

— Все?

— Все.

— Как? не только искусство, поэзию... но и... страшно вымолвить...

— Все, — с невыразимым спокойствием повторил Базаров".

Конечно, иногда удаётся найти нечто приличное. Можно удивиться и обрадоваться.

Как Ромео:

— Знали бы вы из какого дерьма растут эти прекрасные розы!

Но это — редкое исключение. Закончившееся четырьмя насильственными смертями главных и неглавных героев.

И не надо иллюзий:

"А я тогда буду готов согласиться с вами, когда вы представите мне хоть одно постановление в современном нашем быту, в семейном или общественном, которое бы не вызывало полного и беспощадного отрицания.

— Я вам миллионы таких постановлений представлю, — воскликнул Павел Петрович, — миллионы! Да вот хоть община, например.

Холодная усмешка скривила губы Базарова.

— Ну, насчет общины, — промолвил он, — поговорите лучше с вашим братцем. Он теперь, кажется, изведал на деле, что такое община, круговая порука, трезвость и тому подобные штучки.

— Семья наконец, семья, так, как она существует у наших крестьян! — закричал Павел Петрович.

— И этот вопрос, я полагаю, лучше для вас же самих не разбирать в подробности. Вы, чай, слыхали о снохачах? Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдете. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым...".

Прогрессировать будем, если получится. И, прежде всего, "рвать тенета" в собственном мозгу. Выжигать внутренние ограничители типа: "да все ж так живут!", "по-нашему, по исконно-посконному...".

" — Стало быть, вы идете против своего народа?

— А хоть бы и так? — воскликнул Базаров. — Народ полагает, что когда гром гремит, это Илья-пророк в колеснице по небу разъезжает. Что ж? Мне соглашаться с ним?".

Состояние нигилизма — изнурительно для нормальной психики. Как краткий эпизод в пубертатном возрасте — терпимо. Хотя и противно для окружающих.

Для психики взрослого человека нигилизм — повседневный тяжкий груз. Следствия известны: колит, гастрит, радикулит... Если весь мир вокруг — "геморрой", то следует ли удивляться кровотечению из собственной задницы?

Каждый нормальный человек хочет любить и быть любимым. Хочет относиться к окружающим с симпатией, доверием, приязнью...

Каждый попаданец вынужден перестать быть "нормальным человеком", вынужден превращаться в "Лютого Зверя", раскапывающего навозную кучу туземного общества и рыкающего на местных крысюков. Иначе он сам станет таким же дерьмом. В лучшем случае — такой же помойной крысой.

Чем сильнее связность общества, чем оно более организовано, законопослушно, едино — тем больше усилий требуется от "Зверя Лютого", чтобы разорвать законы и обычаи — корку, квинтэссенцию туземного навоза, расчистить место для своего прогрессорства.

Вас манят лавры попаданца-прогрессора? "Омерзительно по всем азимутам" — как долго ваша психика это выдержит? Чем дольше — тем лучше. Для прогресса. Потому что только это тотальное отвращение не позволит вам смешиваться с этим миром, заставит, даст вам силы не поддаться рутине, будет постоянно толкать на новые инновации. И сожжёт, разъест вашу душу и ваше тело.

Когда вы последний раз определяли своё место на шкале конформизма? Как у вас с "фактором Q2 по Кеттеллу"?

Конформист перестаёт быть самим собой, полностью усваивает тот тип личности, который ему предлагают модели культуры, становится таким, как другие, каким они его ожидают увидеть. Это позволяет человеку не испытывать чувства одиночества и тревожности, однако ему приходится расплачиваться потерей своего "Я".

Если вы потеряли своё "Я" — вы хоть и попаданец, но не прогрессор. Если сохранили — вы мёртвый попаданец. Патриархальное общество всегда очень... тоталитарно. В отношении нонконформистов... летально.

Одела мини-юбку:

— У меня же красивые ноги!

Отделают так... Хорошо, если вообще ходить сможешь. Хотя бы в парандже.

Нацепил саблю:

— Классный клинок. И я им очень хорошо умею...

Оторвут. С руками и с головой. Крестьянам — сабель не положено.

— Да плевать мне — что тут у вас положено!

Плеваться будешь в гробу, в белых тапочках. Хотя таких хоронят без гроба — просто в яму скидывают.