Зверь лютый Книга 11. Фанфики

Как-то я раньше не встречал, чтобы попаданцы учили туземцев богословию. Интересно, а как без этого здесь прожить?

Религия пронизывает всё средневековое общество. Это господствующая форма сознания, любые народные движения "рядились в религиозные одежды".

Они в этих терминах и образах видят и слышат, думают и говорят. Умение находить и трактовать тонкие моменты в священных текстах — признак образованности. А дурень да невежа... какой из него лидер?

Надо показать этому лесному парню, что Ванька-ублюдок не только быстро бегает и часто подпрыгивает, но и мозги имеет, в "Святом Писании" понимает. Иначе новые учителя станут для него истиной, "светочами". А я потеряю полезного человека.

Мне не нужно "знать и уметь всё лучше всех" — я ему не "отец родной".

"Папа может, папа может, все, что угодно,

Плавать брассом, спорить басом, дрова рубить!"

Но нужно доказать, что я — умнее не только его самого, но и его будущих учителей. У меня есть преимущество: "первое слово". Убеждать легче, чем переубеждать.

Я не знаю всего русского средневекового богословия, я не могу ко всякому эпизоду Ветхого и Нового Заветов дать оригинальный и обоснованный комментарий. Но если я хочу остаться "в авторитете" для своего "железного дровосека", то нужен яркий пример по теологии.

— Посмотри на себя, Чимахай. Ты — закоренелый и не раскаивающийся грешник. Ты даже — не слуга Антихриста. Ты сам — Антихрист.

Ну и глаза у мужика! Да, Ванюша, при твоей склонности к парадоксам — "рублёвые глаза" — непременный атрибут пейзажа.

— Ну что ты так смотришь? Не веришь? — Доказываю. Ты любишь дерева валять? Доски тесать? Углы вязать? Любишь видеть, как из-под твоего точёного, правильно насаженного, соразмерного топора, из-под точного, сильного удара летят щепки? Как хрустят, разрываясь, волокна подрубленного ствола падающего дерева? Как раскалывается на прямые, ровные доски бревно? Ты любишь свою усталость после работы на лесосеке? Чуть тянет мускулы, чуть пахнет твоим потом, кушать хочется. День прошёл не зря, не в пустую. Ты работал. Ты делал и сделал. Для тебя это... радость?

Люди редко пытаются понять себя. "Хорошо-плохо" — вот обычный уровень детальности. А вот разделить это "хорошо" на части, понять — что, конкретно, "хорошо"... Какое оно, именно конкретное, на вкус, цвет, запах... Выделить самое "вкусное", описать словами, запомнить...

* * *

Однажды молодой тридцатилетний мужик, мой дальний родственник, набравшись смелости, спросил:

— Дядя, чего-то вот... жизнь радовать перестала. Чего делать-то?

Я тогда несколько растерялся. Поэтому ответил просто и честно:

— Ловить моменты счастья. Пытаться понять — чем именно ты счастлив. Сохранять эти воспоминания, перебирать их, искать в жизни похожие. И радоваться не вообще — "хорошо", а конкретному, ожидаемому и предвкушаемому. Не "хавать житуху" в стиле "не жёвано летит", а как гурман — "наслаждаться вкусом жизни".

Правда, для этого надо несколько... "утомить глотательные рефлексы"?

* * *

Чимахай повздыхал, похмыкал, покрутил пальцами.

— Ну... это... да, дерева валять... это хорошо.

— Это — плохо.

Медленно доходит. Паузы идут, как реплики в театре пантомимы: "антракт"... снова "антракт".

В нашей ситуации это нормально: противоречие между "божественным наказанием трудом" и человеческой радостностью осмысленного труда не удалось внятно разрешить и Патриарху Московскому Кириллу. А уж он-то... "собаку съел". Целую стаю.

— Радоваться своему труду — грех. Твоя радость — прямое противопоставление тебя Господу. Противником Господа является Антихрист. Поскольку тебе этого — "радоваться работе" — никто не приказывал, ты же сам это делаешь, по своему желанию, значит — Антихрист ты сам.

Мужик аж поперхнулся. Отодвинулся от меня опасливо. Посмотрел по сторонам — мир, вроде не перевернулся. Река блестит, солнышко светит, бурлаки в такт рявкают. Сейчас будет отнекиваться да отбрёхиваться. Нет, я ошибся, контратакует:

— А ты?

— И я. И Звяга, с которым вы ругались и плотничали на пару. И Николай, когда он мозги себе выворачивал, чтобы наши товары купцам продать, и Аким, когда он свой труд ратный славил да победам радовался. Таких людей, которым их работа в радость, на земле много. И все они — против бога.

— К-как это?! П-почему?!

— По "Святому Писанию". Ты в монастыре его три года учить будешь, каждый день.

* * *

Однажды, в первой своей жизни, по совершенно постороннему поводу, я сочинил эссе по теме: "Эпизод в раю: наказание или поощрение?".

К моему крайнему удивлению, найти аналоги не удалось.

Рассказ об изгнании первых людей из рая известен со времён Гильгамеша. Его комментировало великое множество самых умных людей своих эпох. Придумать что-то новое на такой "вытоптанной площадке"... казалось невозможным.

* * *

— Давай, Чимахай, вспоминай. Шесть дней бог создавал мир. В седьмой день он утомился и отдыхал. В это время нечестивый змей пробрался к людям, пребывавшим в Раю, и убедил их съесть яблоко от запретного древа. Вот таким путём — через желудок — люди получили новое знание. И немедленно реализовали это знание, занявшись "деланьем детей". Бог узнал об этом, проклял и изгнал людей из рая. Его кара состояла в вечном наказании мужчины — трудом, а женщины — мучениями при родах.

— Ну. Слышал я такое. Грехопадение называют.

— Слышал да не понял. Для тебя труд, который "наказание божье" — радость. Ты должен, как всякий, богом наказанный, пребывать в страхе и унынии, смирении и умалении, молиться и поститься. Ты должен алкать снисхождения и соблаговоления. Помилования, амнистии, условно-досрочного... А ты — радуешься! Радуешься каре господней! Ниспосланной за грех первородный! Одно слово — Антихрист.

— Не, Иване, не. Чегой-то... не так.

— Давай по порядку. Бог — всемогущий, всезнающий, всеблагий. Так?

— Так.

— Ответь на три простых вопроса: Может ли утомиться тот, кто имеет бесконечную силу? Возможно ли событие, которое было бы неожиданным для бесконечного знания? Может ли наказать та доброта, которая не имеет границ? "Всемогущий, всезнающий, всемилостивейший...".

* * *

Бедный "железный дровосек". Я задаю вопросы, которые являются общими для любой религии. И неразрешимыми в рамках концепции "абсолюта".

В первой жизни меня больше интересовали парадоксы общественного сознания 21 века, несовместимость христианства и демократии. На рубеже тысячелетий я мог позволить себе снизить уровень суждений, следовать за логикой "цивилизованного" сообщества.

Стоило чуть подумать и... "непонятки попёрли стаями".

С точки зрения общепринятой "в демократиях" процедуры, суд в раю выглядит очень странно:

— Подозреваемым не сообщается об их правах.

— Один и тот же субъект ("бог") действует в роли судьи, прокурора, палача.

— Ответчики не имеют адвоката.

Более важны странности не процедурного, но смыслового характера.

— Люди только созданы. Следовательно, Адам и Ева — несовершеннолетние.

— Они только что вкусили от "древа познания добра и зла". Следовательно, прежде, в момент совершения преступления ("срывания яблока"), они не могли адекватно оценить собственные действия.

— Представитель дьявола убедил их сделать обсуждаемое действие. Диалог с дьяволом нужно рассматривать как форс-мажор. Следовательно, действие было совершено при обстоятельствах экстремального внешнего давления.

Очевидно, что система судопроизводства, установившаяся в "христианском мире" к началу третьего тысячелетия — очень отличается от системы, установленной Богом.

"Непонятки" возникают и далее.

— Почему запрещённое дерево не было защищено?

— Почему охрана Рая пропустила змея?

— Почему преступники начали с этого дерева ("добра и зла"), вместо другого ("вечной жизни")?

И что фактически является сущностью преступления: воровство яблока (то есть преступление против собственности), нарушение запрета (что возможно оценить как оскорбление личности), несанкционированный доступ к информации?

В любом случае, обычное наказание — штраф или, максимум, несколько лет тюрьмы. Но — не бессрочная ссылка и принудительные работы.

А возложение наказания на неродившихся ещё детей вызывает в памяти слово "геноцид" и ряд мрачных картин в человеческой истории типа дымящихся труб гитлеровских крематориев.

Приходиться делать выбор из трёх альтернатив:

— Американцы/европейцы — не христиане.

— Бог создал в раю тоталитарную систему.

— Интерпретация эпизода не соответствует истине.

Мне нравятся все три, но рассмотрим только последнюю.

Проведём реконструкцию и определим некоторые свойства главного персонажа эпизода — самого ГБ:

— Нет необходимости считать бога лентяем. Целую неделю он хорошо работал, и для него это было приятно ("он отделил свет от тьмы и увидел, что это хорошо"). Никто не определяет в качестве меры наказания действие/состояние, которое привлекательно для самого судьи (и, в данном случае, законодателя).

— Нет необходимости рассматривать бога как дурака или простофилю. Очевидно, он знал о возникновении этой ситуации ("Всезнающий"). И рассматривал как полезную. Поэтому не установил вокруг деревьев ни бетонных блоков с привязанными овчарками, ни колючей проволоки под током, ни электронных систем дистанционного контроля периметра.

— Нет необходимости рассматривать бога как провокатора. Имея полную и абсолютную власть, ему нет необходимости имитировать возникновение повода для изгнания людей.

Поставьте себя на место ГБ: Вы создаёте ситуацию. Вы заранее знаете, каким будет поведение Ваших подопечных. Получив ожидаемый результат, Вы объявляете заранее заготовленное решение. Что это такое?

Ответ очевиден: процедура имитации испытания с явно выраженной целью — гарантировать наличие фундаментальной психологической основы для борьбы с собственным комплексом неполноценности испытуемых.

Украв яблоко, Адам и Ева прошли экспертизу совершеннолетия. Они доказали:

— Способность находить независимые информационные источники и самостоятельно оценивать их.

— Способность действовать, основываясь на полученной информации, а не на неаргументированных запретах ("самодурство").

— Способность к сексу, которая всегда воспринималась как элемент зрелости.

Бог, естественно, лучше понимал собственные создания, чем они сами. Поэтому он выбрал для самоидентификации человека процедуру тестирования, вместо собственного прямого объявления.

И, убедившись (и показав самим испытуемым/подопечным), что люди перешли в стадию взрослости, бог предоставил им право на труд. Право, принадлежавщее прежде только ему.

Итак, эпизод в раю не цепочка: "искушение — преступление — наказание". Это — "испытание — результат — поощрение".

Работа "в поту" для человека — не проклятие, это — награда. Изначально монопольное божественное право, заслуженно предоставленное его владельцем — своим подобиям.

Многие боги делали подарки людям. Прометей принёс огонь, а его братец Эмитей — "ящик Пандоры", коллекцию болезней и бедствий. Боги дарили разным народам маис и потат, мотыгу и острогу, ткачество и письменность.

Древний шумерский бог Гильгамеша подарил людям абстракцию — свободу. Свободу жить своим умом и своим трудом. Не подарил — выдал заработанное.

Сколько же тысячелетий шумеры, иудеи, христиане и мусульмане повторяли бессчётное число раз этот текст, прежде чем я додумался до этого смысла?

Что должно измениться в мире, чтобы нормальный средний человек, вроде меня, с отнюдь не суперспособностями, смог увидеть новый смысл в тексте, многократно пережёванном гениями предыдущих эпох? Кончилась эра "Рыб" и началась эра "Водолея"? Истина пробивается в сознание человека на стыке эпох, когда прежняя корка обычаев и понятий — рассыпается, а новая — ещё не закостенела?

А сам текст — шифровка, отправленная сквозь мглу веков?

* * *

— Запомнил, Чимахай? Ты не торопись. Подумай, попробуй найти в моих рассуждениях ошибку. Я же не поп, я же не внушаю, не проповедую, не вдалбливаю... Не кричу с пеной изо рта: "Было — только вот так!". Я соглашаюсь — "было". И спрашиваю: вы, люди-человеки, понимаете "бывшее" — вот так. Но, возможно, у "былого" есть и иной смысл? Это не вопрос к Создателю — это вопрос к созданиям. К "понимателям". К таким же людям, как ты или я. Я не обижусь, если ты не поверишь мне. Ибо я не пытаюсь "научить вере". Мне не вера нужна, а твоя способность думать. "Дорогу осилит идущий". Если мы идём с тобой из одного места, из одних предпосылок, если мы делаем одинаковые шаги — наши суждения, то мы и придём в одно место. К нашей правде, к нашему пониманию истины.

Чимахай неуверенно улыбается мне в ответ. Если мужик не свихнётся от моего богословия — толк будет. Даже если у него будут другие выводы. Главное, чтобы он понял разницу между внушением и убеждением.

Теперь, после моих игр с гипнозом, я могу использовать оба класса методов. Но внушать, подавлять психику своего ближника... Противно как-то. Как с домашним животным — внушить любовь, уважение, почитание... и подчинение. "Кинули кость — виляй хвостиком".

Если он способен думать — пусть думает.

— Вона как... Слушай, а чего они... ну остальные... может в книгах... ну... неправильно. Ошиблись типа... буковки не те написали...

— Не вздумай повторить это в монастыре. Книги, которыми мы пользуемся — "Перевод семидесяти толковников". Царь иудеев приказал перевести священные книги с древнееврейского на греческий. Корректором у них работал сам ГБ — стоял у переводчиков за спиной и проверял каждую буковку. Поэтому все 70 переводов, сделанные в разных домах необщавшимися между собой людьми — сошлись до запятой. Весь маразм, который есть в этих книгах — исключительно "прямой божественный маразм".

А теперь ещё один момент. Дабы отвести внимание от возможных ошибок переписчиков и привлечь к видимым ошибкам толкователей.

— Люди видят то, что готовы увидеть. Церковники поклоняются свои святым книгам. Но и просто прочитать написанное, если они привыкли к другому — не могут.

— Как это?! Неграмотные, что ли?! Или — слепые?!

— Нет, Чимахай. Неразумные. "Видят, но не разумеют". Посмотри внимательно слова проклятия, насланного ГБ на Адама и Еву. Все знают — это "кара господня". А так ли это? Слушай: "Жене сказал: умножая умножу... и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою". Разве это проклятие? Разве быть увлечённой, влюблённой в своего мужа — несчастие для женщины? Разве жизнь с непривлекательным, нелюбимым, противным — радостнее? Разве более слабой, чем мужчина, женщине не радостнее, приятнее оказаться под защитой более сильного? Защищаясь, тем самым от несчастий нашего мира?

"Как бы мне, рябине,

К дубу перебраться.

Я б тогда не стала

Гнуться и качаться.

Тонкими ветвями

Я б к нему прижалась

И с его листами

День и ночь шепталась.

Но нельзя рябине

К дубу перебраться,