Весна веры

Анна приветливо улыбнулась Олегу, и опустилась за столик.

— Я вас слушаю, Олег.

Осталось уже четырнадцать с половиной минут. И кстати — минус.

Анну учили, что мужчина должен встать, отодвинуть стул для спутницы, помочь ей сесть... что в этом такого странного? Сейчас так не делают? Ну и зря!

— Анна, я... я должен вам признаться.

— Слушаю вас внимательно?

— Я вас люблю.

Анна как раз примерялась к листочку с мятой. Но услышав такое...

Она не поперхнулась, не раскашлялась, она просто подняла голову и в упор поглядела на Олега.

— Неужели?

— Вы этого не видите... вы так холодны и далеки. А я люблю вас, невероятно люблю...

Анна прищурилась.

Дурой она отродясь не была, поэтому и не поверила ни на секунду. Влюблен?

Она знала, как это, когда влюблен. И как светятся глаза, и как сияет на губах улыбка, и как поет душа, как становится летящей походка, как совершенно иначе видится мир...

Она знала. И потому ни на секунду не поверила наглому типу.

Полиция? Так про это Анна и забыла. В любви ей признавался не полицейский, а самый обыкновенный мужчина. В мятой рубашке, и пахнущий потом.

Понятно, тяжелая работа, а может, и позаботиться о человеке некому. Но неужели сложно хоть в туалет зайти да волосы пригладить? Ты ждешь девушку, которая тебе якобы небезразлична — и даже не соизволил посмотреть в зеркало?

Ты врешь.

А зачем ты мне врешь?

Вот этот вопрос Анна вслух и задала.

— Олег Андреевич, зачем вы мне врете в глаза?

— Анна!?

— Олег Андреевич, я не полная идиотка. Я вижу, что вы мне сейчас лжете. Зачем? Я не богата, у меня ничего нет, но вам что-то нужно...

— Мне нужны только вы, Анна. Я влюбился в вас практически сразу, как только увидел в том переулке. Такую тоненькую, воздушную, словно старинная фарфоровая статуэтка... ах да! Пейте кофе, Анна, пока не остыл.

Аня машинально потянулась за ложечкой, тем более, что шарики растворялись в напитке, лишая ее половины удовольствия, но...

— Руки!

Запястье Анны перехватили на полдороге.

— Ой... Борис Викторович!?

Савойский выглядел на редкость разозленным. Анна его никогда таким не видела. Мужчина был черней тучи, зеленые глаза метали молнии.

— Ты ничего не ела?

— Нет.

— Не пила?

— Н-нет... Борис Викторович, вы...

— Собирай вещи. Что в кофе, ты...

Олег откинулся на стул. Прищурился.

— Защитник приехал? Папик?

Кажется, Борису Викторовичу стоило громадных усилий сдержаться. Но он справился с собой. А вместо удара по наглой физиономии медленно протянул руку за бокалом, взял его — и махнул официанту.

— Бутылку. Чистую, живо! Или банку!

Анна молчала.

Она не понимала, что происходит, но подозревала, что результат ей не понравится. Лучше не вмешиваться, так будет намного спокойнее. И правильно. Там, где выясняют отношения мужчины, женщины могут выступать только в качестве зрителей.

Кофе отправился в банку под насмешливым взглядом Олега.

— Отдам на экспертизу, — улыбнулся Борис Викторович.

— И?

— И все.

— Ну и чего вы этим добьетесь?

Борис Викторович весело улыбнулся.

— Того, что Ольга Сергеевна тебе ни копейки не заплатит. Или вы на евро договорились? Бери в юанях, евро нынче падает.

Вот теперь Олег видимо напрягся.

— Ты ничего не докажешь!

— А мне и доказывать ничего не надо, — пожал плечами Борис Викторович. — ты одно запомни, еще раз подойдешь к Ане — и в нашей области работу по специальности больше не найдешь. Никогда.

— Угрозы?

— Угрожают, когда не могут осуществить. А для тебя это — перспектива, — отрезал Борис Викторович. Развернулся и вышел, потянув Анну за собой.

Девушка шла молча. Сам расскажет, когда понадобится.

* * *

Борис Викторович молчал в машине. Молчал, пока джип не остановился перед зданием областной больницы, и только тогда кивнул Роману.

— Отнеси бутылку, ты знаешь. Пусть сразу же посмотрят.

— Хорошо.

Роман послушно взял емкость с останками кофе и вышел из машины. А Борис Викторович повернулся к Анне.

— Так молчать и будешь?

— Эмм... я полагала, вы мне сами все расскажете? В свое время? — осторожно уточнила Анна.

Она видела, что запал у мужчины еще не прошел, и не собиралась подставлять свою голову под топор. Вот еще не хватало! Савойский злой, как цепной пес, сейчас на любого сорвется. Анна тихо надеялась, что это пройдет, пока они едут. Но — не прошло.

— Расскажу, как не рассказать. Свекровушке своей несостоявшейся скажи спасибо, — ласково пропел Савойский, сверкая зелеными глазами так, что легко заменил бы светофор. — Догадываешься, что дальше было бы?

— Н-нет...

— В чашку тебе капают какой-нибудь возбудитель, после которого не то, что на человека, на козла полезешь. Потом вы в постельке, делается несколько десятков компрометирующих снимков и съемок, потом еще один наркотик, и наутро ты ничего даже не вспомнишь. А потом все это всплывет в суде. И тебя объявят плохой матерью. Проституткой. Хочешь?!

Анна побледнела.

На миг ей даже дурно стало... Хелла! Такое мерзкое коварство! Такое...

Как она могла... как он мог... это же...

— Хелла, как подло! — вырвалось почти стоном у женщины.

Савойский даже внимания не обратил на имя божества. В наше-то время? Да хоть бы и Люцифер! Нашли, чему удивляться!

— Если в чашке окажется посторонняя примесь, то сама понимаешь...

Анна понимала.

— А по закону...

— Ничего не сделаешь и не докажешь. Презумпция невиновности иногда на руку вот таким... типам. Ты могла бы понять, что тебя изнасиловали. А могла и не понять... наркота — она и не такое с человеком делает.

— Но следы...

— И их можно не оставлять. Не обязательно доводить до акта, чтобы сделать порнографические фото. Уж поверь.

Анна покраснела и поспешила перевести тему.

— А откуда ты узнал?

Анна и не заметила, как перешла на 'ты' с работодателем. А вот Борис заметил. И почему-то ему стало очень приятно.

— Откуда-откуда... друзья есть. Одному позвонил, второму, и оказалось, что твой Олег...

— Не мой!

— Что не твой Олег ездит на хорошей машине, которую себе никак не мог позволить на зарплату. Даже не сомневайся. Живет он не по средствам. Хорошо тратит на себя... одним словом, паренек берет заказы.

— Заказы?

— Впрямую закон он нарушать не берется. А вот аккуратно обойти — запросто. К примеру, последить за мужем или женой, а то и подтасовать факты. Поискать человека, а то и зайти в гости и намекнуть про возврат долга. Или обеспечить кому-то пятнадцать суток...

Анна поморщилась.

— Гадко, да. Но закон он не нарушает. А вот сейчас... видимо, ему хорошие деньги посулили.

— А откуда...

— Откуда я узнал?

— Да.

Борис Викторович вздохнул.

— Дело в том, что один мой друг — директор филиала Сбербанка в нашей области. Но об этом — ни слова. Понятно?

— Обещаю. Но...

— Аня, любой перевод денег можно отследить. Наличку нельзя... наверное. Но если один человек снимает со счета пятьдесят тысяч долларов, а второй через несколько часов вносит их на счет — это странно, согласись?

Анна кивнула.

Сумма производила впечатление. Квартиру можно купить, и не самую плохую. В их городе — можно.

— Полагаю, с собой Цветаева такую сумму не возит, наличными. С карточками оно и не слишком нужно. Но отследить перевод очень легко, и налоговая заинтересуется, и не только они...

Анна кивнула еще раз.

— Я поняла. Я... я же чуть этот кофе не выпила.

И — накатило.

Анна представила, как Ольга Сергеевна получает эти фотографии, или что там, как шантажирует ее... да, Анна могла бы ее убить. Но рано или поздно эта грязь всплыла бы рядом с Гошкой. И ее сын...

Он бы так думал о матери?!

Да за что!?

ЗА ЧТО!?

Слезы сами из глаз брызнули.

Разве она так много просит у жизни? Ей всего-то полгода осталось, даже меньше уже! Ей просто хотелось быть рядом с сыном, почему, ну почему ее нельзя оставить в покое!?

За что!?

— Аня, Анечка...

Борис даже растерялся.

На его памяти Анна всегда была спокойной, уверенной в себе, улыбчивой. И вдруг...

Платок не доставался из кармана, потом все-таки Боря его выдернул, и принялся сначала совать Анне в руки, потом сам решил ей вытереть лицо, а потом...

Как-то оно так получилось.

Случилось. Случайно.

Но заплаканные глаза были совсем рядом. И губы у нее были... рядом. И были солеными от слез.

И удивительно сладкими. И неумелыми...

— Аня, Анечка...

Пальцы скользили по спине девушки, зарывались в копну густых волос, и Анна не отстранялась. Прижималась ближе, щедро купаясь в человеческом тепле, в уверенности...

Ты под защитой.

За тебя есть, кому заступиться.

Иногда это сильнее любого конского возбудителя.

Девушка уже не плакала, отвечая на поцелуи. И видел бы Роман...

Никогда бы он не полез. Но... джип был затонирован со всех сторон. Это и подвело Бориса.

— Ох...

Дверь уже захлопнулась. Причем, Роман остался снаружи, но и Анна уже опомнилась. И рванулась из рук мужчины.

— Нет!

Боря едва не сделал самую большую глупость в жизни. Едва не выпустил девушку. Но успел сообразить, притянул ее поближе к себе и обнял так, чтобы точно не вырвалась.

Хватит с них глупостей!

— Анечка, успокойся.

— Я... мы не можем...

— Конечно, не можем.

— И не должны...

— Конечно, не должны.

Анна так и не поняла, как сильные пальцы оказались на ее затылке, потянули девушку вперед, к Борису... а потом поцелуй повторился. Но уже серьезнее.

Раньше ее утешали.

Сейчас — соблазняли.

И только когда Анна прекратила вырываться и расслабилась на груди у Бориса, мужчина чуточку ослабил объятия.

— Аня, не смей сейчас отдаляться от меня. Я тебе не позволю этого сделать.

— Я...

— Прекрати. Все правильно, разве ты еще не поняла?

Анна вдохнула. Выдохнула, стараясь обрести спокойствие. И произнесла одно имя, которое могло сейчас подействовать.

— Лиза.

* * *

Если бы она стукнула Бориса по носу, получилось бы не хуже. Савойский прикрыл глаза, даже пальцы в ее волосах замерли.

— Лиза, да...

Замешательство длилось недолго.

— Я сегодня поговорю с ней. Она молодая, симпатичная, утешится.

Анна едва не ахнула.

— Что!?

— Что тебя удивляет? Ты мне важнее, чем эта дурочка. А с Игорем мы договоримся, ему это тоже важно. Проглотит.

Анна лихорадочно размышляла.

Мужчина был полностью серьезен. Не лгал, не крутил...

Он и правда, пойдет, расторгнет помолвку, получит гору неприятностей... а она через полгода умрет. Ее не станет и душа уйдет на обед Хелле.

Нет! Она не допустит, чтобы кто-то из-за нее разрушил свою жизнь!

Анна тряхнула головой.

— Не надо так делать. Пожалуйста.

Борис внимательно посмотрел ей в глаза.

— Почему? Я тебе совсем не нравлюсь?

Вот что тут скажешь? А что ни скажи — не поверит. Он целовал Анну, он видел ее реакцию, и чисто на физиологию тут ничего не спишешь. Анна потерла руками лицо.

— Тебе не кажется, что сейчас не время и не место для такого серьезного разговора?

— Это верно. Анна, у меня есть квартира в городе. Ты не возражаешь?

Анна не возражала. Пока они доедут до квартиры, у нее будет время обдумать сложившуюся ситуацию и принять решение. Какое? Какое бы она не приняла, все равно получится больно. Увы.

* * *

Квартира в городе оказалась скромненькой, всего шесть комнат в доме на Набережной. На минуточку — элитном доме, из тех, у которых есть свой большой двор, своя детская площадка, зеленая зона и даже гараж на две машины к каждой квартире. Роман был отправлен загонять туда машину, а Боря взял Анну за руку и повел за собой.

Как-то оно само получилось...

Стоило им захлопнуть дверь квартиры...

Анна честно хотела поговорить.

Боря не хотел на нее давить. Но...

Один взгляд — и все полетело в тартарары! Осталась только сумасшедшая яростная нежность. Губы встретились с губами, осенними листьями опала на пол одежда, а уж как они оказались в спальне, и вовсе никто не помнил.

Как-то.

Спасибо, не на коврике перед порогом, а то он такой... колючий.

Анна медленно приходила в себя. И осознавала, что могла вот так умереть — и ничего не узнать. И не почувствовать. И даже не страдала бы.

Илья... что тут скажешь? Илья был свято уверен, что есть жена. И к ней надо относиться с почтением, то есть даже в постели только через ночную рубашку и с поклонами.

Есть дамы полусвета. Вот их можно по-всякому.

Анна была в первой категории, а потому, все, что между ними случалось, было очень осторожным, церемонным даже... и никакого сравнения с вишневым, солнечным, искристым вихрем, который завертел ее сейчас — и оставил в кровати, на плече Бориса. Удивленную и ошеломленную.

Но удивлен был и мужчина.

В наш век, когда девушки становятся женщинами уже в школе, а в институте уже сами могут работать преподавателями Камасутры, и встретить такое чудо? Анна не была девственницей. Она была удивительно неопытной и непросвещенной. Зато безумно страстной, о чем свидетельствовали следы когтей чуть не по всей его спине. Да, и укусы отметились тоже...

И кто бы тут удержался?

— Я твой второй мужчина?

— Да.

Анна, правда, имела в виду Илью, а не Сережу Цветаева, но какая разница?

— Ты чудесная. А он дурак.

Анна спорить не стала. Приступ, бросивший их друг к другу прошел, наступало время разговоров. Расстановки всего и вся по местам. И это было сложно.

— Может быть. Боря, у меня к тебе будет огромная просьба.

— Слушаю? Звезду с неба изволите, моя прекрасная леди?

Боря от души веселился. Сейчас с него такое напряжение схлынуло...

Как же он переволновался, когда позвонил Роман. Как летел в торговый центр, как звонил знакомым... и картинка сложилась! Но если бы Анне успели причинить вред...

Нет!!!

Даже думать о таком не хотелось! Анна, беспомощная, в руках подонка...

Только не это.

— Не звезду. Боря, у меня другая просьба. Давай пока никому и ничего не говорить? Пожалуйста?

— Что? Почему?

Боря повернулся к Анне, взял женщину за плечи и притянул к себе поближе. На себя. Так было удобнее. И смотреть, и разговаривать, да и ощущать ее тоже... приятно.

— Боря, я не хочу решений в порыве страсти. Если на следующий Новый Год у нас все... будет, я соглашусь на любое твое решение. Если нет... значит — не судьба.

— Новый Год? Аня, это долго!

— Боря, торг здесь неуместен! — Анна смотрела серьезно, но карие глаза смеялись. — Пойми, если сейчас...

— А Лиза?

— Лиза? Скажи ей, пусть планирует свадьбу на осень. К осени, думаю, ты определишься, кто из нас двоих тебе нужен. И примешь решение. А я его поддержу. В любом случае.

И Хелла благословит тебя, любимый.

— Почему мне кажется, что ты недоговариваешь?

— Тебе не кажется. Но... у меня тоже есть свои причины и свои секреты. Если осенью мы решим остаться вместе, я тебе все расскажу. Если нет... что ж.