| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На фоне тускло освещённого коридора чётко вырисовывался тёмный мужской силуэт. Блядство!
И, словно в ответ на мой мысленный возглас, раздались его слова.
— Алиса, прекращайте это ребячество. Выходите оттуда.
— И не подумаю. — Мне уже нечего терять. Помирать, так с музыкой.
— Алиса, надеюсь, вы понимаете, что за такое ваше поведение мне следовало бы написать на вас докладную записку на имя куратора подготовительных курсов от нашей кафедры — это как минимум. Но, к счастью для вас, тратить своё время на написание подобных документов, да ещё и адресованных самому себе, у меня нет совершенно никакого желания. Так что — выходите оттуда, есть разговор.
— А мне и тут хорошо. — Сейчас, разогналась и вышла, чтобы он увидел, в каком состоянии мои щёки и уши. Кстати, заслуга этого мерзавца.
— Или вы предпочитаете общаться исключительно в потёмках?
— С вами я бы предпочла вообще никак не общаться.
— К сожалению, это не возможно. Пока. Ладно, раз уж вы такая принципиальная, поговорим здесь. Предупреждаю сразу — разговор будет не из приятных. — С этими словами он шагнул ко мне.
Сердце затрепетало, по телу разлилось приятное тепло. Блядство! Я готова наброситься на него даже после всего, что он мне сделал! "Алиса, думай головой, а не тем местом, где ноги сходятся... Ужас, ты же цивилизованная девушка, а не тупой кусок озабоченной пиздятины! А он — мерзавец. Гад. Он тебя унизил. Не надо так самозабвенно хотеть его трахнуть..."
Немного придя в себя и кое-как включив мозг, я продолжила нападки:
— А вас не смущает, что ваш выбор места для разговора с абитуриенткой немного странно выглядит со стороны? — Меня этот аспект очень сильно смущал, но я изо всех сил старалась следить за голосом, чтобы не дрожал или — ещё чего! — не звучал с придыханием, а выражения и цвета моего лица он и так не увидит — темно.
— Не смущает. В этом смысле, с моей репутацией всё в порядке — в отличие от вашей.
— Вы на что намекаете?
— Не намекаю, а говорю прямо: это вы — особа, которая позволяет себе заявляться на занятия в нетрезвом виде — если вообще появляется, распивать спиртные напитки на территории Университета и срывать лекции... Продолжать?
Откуда он всё это знает? Кто ему рассказал? Ой, я и сейчас такая пьяная...
— Я... это... так получилось...
— Не оправдывайтесь.
— Я не оправдываюсь. Ну, пришла... немного не трезвой.
— Это — не единичный случай. И, уж точно, не первый раз. К вашему сведению, пьяная девушка производит на окружающих отталкивающее впечатление. А курящая, вопреки бытующему среди молодёжи мнению — совершенно непривлекательна. Тем более, в таком юном возрасте.
— У меня были... обстоятельства. — Я опять оправдываюсь?
— Допустим. И что, это даёт вам право вести себя подобным образом?
— Ладно. Если вы так на этом настаиваете, я признаю, что являюсь худшей слушательницей на всём потоке. Зато меня, по крайней мере, не выгоняли с занятий.
— Кто-то переплюнул вас? И кто же?
— А, с математики выгнали двух девиц. — По правде говоря, я гордилась, что хоть в чём-то не была худшей. Глупо, конечно, но для меня почему-то казалось важным, чтобы он об этом узнал. Голова снова пошла кругом — уровень адреналина в крови немного понизился, и алкоголь с новой силой ударил по мозгам...
— Александр Петрович выгнал кого-то? Удивительно. И что же они сделали такого, что даже вас затмили?
— Слишком активно себя предлагали.
— Удивительно слышать подобную формулировку от особы, не отличающейся разборчивостью...
На мгновение я дара речи лишилась. Он только что назвал меня шалавой. Возможно — да, я допускаю такую возможность — вполне заслуженно. Но как он об этом узнал?..
— Да как вы смеете!.. — Отрицать всё. Лучшее средство защиты — нападение.
Его слова задели меня за живое, лишив и без того шаткого душевного равновесия. Отлепившись от стены, я теперь стояла прямо перед ним, пытаясь выразить все свои эмоции жестами — потому что просто не знала, что говорить. А он с наигранно вежливым выражением лица наблюдал за мной, видимо, в ожидании продолжения гневной тирады.
Активная жестикуляция никогда не была моей сильной стороной. Я покачнулась, едва не уткнувшись лицом в его грудь. От такой близости меня обдало волной жара, а мысли опять потекли во вполне определённом направлении, не имеющем никакого отношения к учёбе и нравоучениям...
Он вскинул руку, как мне показалось, собираясь придержать меня за локоть, но я отступила назад, не давая ему прикоснуться к себе. Но, видимо, он и не собирался этого делать — рука, плавно продолжив движение, легла на пояс его брюк. К слову, отлично скроенных и шикарно на нём сидящих — это я даже в полутьме разобрала.
Уголки его рта дрогнули. Казалось, он видит меня насквозь, и все мои мысленные метания только забавляют его. Судя по всему, этому мерзавцу прекрасно известно, какое он производит впечатление на женщин, и он этим бесстыдно пользуется.
— А вы скажите мне, что я не прав, и я извинюсь. Вот только сказать вам нечего.
— Да что вы вообще обо мне знаете? — А, главное, откуда?
— Достаточно, чтобы составить о вас вполне определённое мнение.
— Да я никогда...
— Не напивались в сомнительной компании?
— Эээ... — Крыть было нечем. — Но это же не значит...
— А вы хорошо помните всё, что происходило потом?
— Я ни с кем не...
— Вы так в этом уверены? Может, вам что-нибудь напомнить? — Этот ехидный тон меня убивал. Вот подонок. А что, если ему есть, что сказать?..
— Знаете что? Я не понимаю, к чему вы ведёте этот разговор, и что вам вообще от меня нужно. Вам что, заняться больше нечем, кроме как блюсти мою нравственность? Один раз где-то что-то увидели, и уже считаете, что всё обо мне знаете? Если вы так хорошо обо мне осведомлены — даже лучше меня самой, то, может, проясните для меня некоторые моменты? Или, хотя бы, может, скажете, какая польза от вашей осведомлённости? Или от вас лично? Вот, где вы, такой всезнающий, были, когда меня избивал ногами пьяный отморозок?
Произнеся это, я подняла взгляд, всматриваясь в его лицо и пытаясь разглядеть там хоть какие-то отголоски эмоций. Всё то же замкнутое и непроницаемое выражение. Ему всё равно. Зачем только я вообще ему это говорю? Но слова уже против воли вырывались из моего рта.
— Что молчите, сказать нечего? Или вас интересует только какие-то определённые аспекты моего поведения? Если так, то жаль, что вас не было поблизости, когда мне ломали жизнь. Думаю, вам бы это очень понравилось. Это же так здорово — когда кого-то так унижают...
Он отдёрнулся как от пощёчины, на щеках заиграли желваки. Или мне показалось в темноте? Кто меня вообще тянул за язык — высказывать ему всё это? Я уже начала жалеть о сказанном...
— Алиса, идёмте в преподавательскую. — Мне показалось, или его голос стал звучать немного... мягче? Нет, глупости.
— Никуда я с вами не пойду. И вообще, вас каким боком это всё касается? Вы-то вообще кто такой?
— Руслан Андреевич. Ваш личный наставник. К сожалению. Не скажу, что мне было приятно с вами познакомиться...
* * *
...Втройне блядство!..
Глава 25
— И давно вы за мной следите? — Я семеню за ним по коридору второго этажа кафедры, тщетно пытаясь не пялиться на его задницу, плотно обтянутую тёмной тканью брюк. Не думать о сексе... Не думать. Подумаю дома, там есть душ, несущий облечение телесных страданий... Я вспыхнула, вспомнив, что именно я себе представляла, а главное — с кем. И этот кто-то сейчас в паре шагов от меня. И — чёрт бы его побрал — ненавидит меня...
— Следить за вами? Слишком много чести, — бросает он мне через плечо, даже не удосужившись обернуться. Гадёныш.
— А откуда тогда такая осведомлённость? — Была бы я трезвой, я бы держала язык за зубами, но алкоголь этому, мягко выражаясь, не способствует. Поэтому я веду себя нагло и дерзко — даже смутно догадываясь, что потом об этом пожалею.
— Проявите терпение. Всему своё время. — По-прежнему не оборачиваясь, сухо отрезает он. И почему меня это так задевает?
Когда мы проходим мимо аудитории, где сидят мои одногруппники, я немного притормаживаю. Но Руслан Андреевич, не сбавляя шага, направляется дальше. Ааа... Точно. В преподавательскую. По позвоночнику прокатывается волна дрожи. Чего же он от меня хочет? А если там не будет никого, кроме нас?..
Казалось, его подобные вопросы совершенно не волнуют. Остановившись перед уже знакомой мне дверью, он ждёт, пока я подойду ближе.
— Проходите, — открыв её, он пропускает меня вперёд.
Я медлю, переводя взгляд с открытой двери на своего наставника и обратно. Как бы всё было просто, если бы манеры человека говорили о чём-нибудь личном, а не только о его воспитании... и не контрастировали с его поведением. Но этот экземпляр, судя по всему, или просто не способен испытывать какие-либо эмоции, или настолько хорошо скрывает их, что это вежливо отстранённое выражение никогда не сходит с его лица. Я вздыхаю. Почему я решила, что ему есть до меня дело? Кто я вообще для него такая? Обуза...
Переступив порог, я в нерешительности мнусь, не зная, куда мне идти дальше. А он направляется к следующей двери. Проходя по центральному проходу между столами, он мимоходом указывает мне на стул возле одного из них:
— Присаживайтесь.
Не считая нас, в этом помещении никого нет. Я, не двигаясь с места, наблюдаю, как он подходит ко второй двери, приоткрывает её...
— Оль, ты тут? — Сердце противно ёкает. И в тот же миг я вспоминаю, как тогда, на Дне открытых дверей, Ольга Анатольевна искала какого-то Руслана. Неужели?.. О, нет!
О, да — она была здесь. Выйдя к нам, Ольга Анатольевна быстро взглянула на моего наставника, после чего её пристальный взгляд сосредотачивается на мне.
— Что случилось? — Спокойно интересуется она, по-прежнему глядя на меня. Но, судя по всему, вопрос адресован не мне. Я молчу. Тем более — всё равно не понятно, что происходит.
— Оль, присмотришь за ней, пока я детей не отпущу? — Сомневаюсь, что это вопрос, скорее — просьба. Он стоит, повернувшись ко мне в профиль, и я украдкой любуюсь им... Красив, ничего не скажешь. Природа поступила с женщинами очень нехорошо, наделив этого гада такой внешностью. Интересно, сколько за ним числится разбитых сердец?
— Погоди, Алиса же сейчас должна быть у тебя...
— Да, должна быть. Но Алиса Денисовна на данный момент не в состоянии воспринимать информацию. Так что — пусть пока тут посидит, я и так уже потерял из-за неё слишком много времени. — Я открываю рот, чтобы возмутиться, но Ольга Анатольевна кивает.
— Спасибо, — он тепло улыбается ей. Сердце снова противно сжимается. Они же не могут быть любовниками... или могут? Нет-нет-нет, пожалуйста, не надо...
— Будешь должен. — Его улыбка становится лукавой, а лицо при этом выглядит совсем по-мальчишечьи. Сколько же ему лет?..
— Для тебя — всё, что пожелаешь. — Почему со мной никто никогда не говорил таким вкрадчивым тоном?.. Если он сейчас её поцелует, я умру.
Я с замиранием сердца наблюдаю за ними, не желая ничего видеть и, в то же время, не в состоянии заставить себя отвести взгляд... Да или нет?..
Но тут он оборачивается ко мне — и я совсем сникаю.
Не сводя с меня глаз, он подходит ко мне практически вплотную. Его движения завораживают, притягивая взгляд своей плавностью, завершённостью... Бесспорно, эффектное зрелище. Вот только, всё это очень напоминает наблюдение за грациозным хищником — ты восхищаешься им ровно до тех пор, пока не оказываешься в роли его добычи. Вот тогда-то всё восхищение как рукой снимает, и тебе хочется бежать. Только уже поздно...
Теперь он возвышается надо мной, и мне приходится задрать голову, чтобы видеть его лицо. Какой у него рост? Метр девяносто? Выше?
— Лекции перепишите у подруги. И приведите себя в порядок к тому моменту, как я вернусь — наш разговор ещё не окончен. И... — он заглядывает мне прямо в глаза, заставив моё сердце учащённо забиться. — Да, к слову, мятная жвачка не перебивает запах спиртного. Это так — на будущее.
Усмехнувшись, он выходит за дверь. Скотина.
Выйдя из ступора, я беспомощно взглянула на Ольгу Анатольевну.
— Вижу, знакомство состоялось. — Её тон был доброжелательным и немного... сочувствующим?
К щекам снова прилила краска. Я уставилась в пол.
— Алиса, у вас что-то случилось?
— Ничего не случилось. Просто...
— Алиса, на вас лица нет. Присядьте. Чай будете? — Я чуть не расплакалась от того, с какой заботой это было сказано. И от того, как это разнилось с его поведением...
— Нет, спасибо.
Ольга Анатольевна заняла стол рядом с тем, на который мне указывал Руслан Андреевич. Я подошла к ней и примостилась на краешек стула, не решаясь поднять глаз.
— Алиса, расскажите мне, что произошло.
— Ничего не произошло...
Она не стала давить на меня. Мы говорим о природе, о погоде, она расспрашивает меня про учёбу — нравится ли мне у них, всё ли понятно...
Я вполуха слушаю Ольгу Анатольевну, и никак не могу полностью сосредоточиться на разговоре с ней — мысли постоянно перескакивают на этого моего наставника... Особо меня беспокоит то, что каждая секунда приближает новую встречу с ним. Я пытаюсь заранее предугадать, о чём он будет со мной говорить, и придумать ответы...
А за окном уже темнеет... часы тикают...
Я на взводе — лекция закончится с минуты на минуту. Я ощущаю себя натянутой струной — если только струна способна ощущать нервозность и тошноту...
Когда за спиной послышался характерный щелчок нажимаемой дверной ручки, я вздрогнула — всё это время сюда никто не заходил. Дверь открылась, впуская в помещение доносящийся из коридора гул, в который сливались обрывки разговоров и топот множества ног.
К счастью, это оказалась незнакомая мне женщина средних лет. Поздоровавшись с Ольгой Анатольевной, она прошла в следующее помещение. Отсрочка...
Не успела я вздохнуть с облегчением, как за моей спиной раздался голос, заставивший меня сжаться:
— Вы ещё здесь? Замечательно. Ваши подруги как раз стоят сейчас в коридоре и обсуждают, стоит ли вас ждать. Идите к ним.
— А?..
— Я сейчас буду занят. Отложим этот разговор до следующего раза. Всего доброго.
Скомкано попрощавшись с Ольгой Анатольевной, я выскакиваю в коридор. Щёки опять горят. Какая же я дура!
Увидев наших девчонок, я почти бегу к ним.
Самый бурный восторг моё появление вызывает у Лары:
— Алиска, ну ты дала жару! Давай, выкладывай, что он тебе сказал? И почему его так долго не было? Тащусь от таких мужиков — девки, вы видели, какой он накачанный? Готова поспорить, что он горячий, ррр... Уже скучаю за ним... — Последнюю фразу она протянула с дурацким мечтательным выражением лица. Сейчас она бесит меня значительно сильнее, чем раньше. Блядина.
Приторно улыбнувшись ей, я задаю ей встречный вопрос:
— Ларис, а ты уже познакомилась со своим наставником? — Это был удар ниже пояса. Лару эта тема очень беспокоила, учитывая, что под дополнительным присмотром находились далеко не все — только Леся с Леной, Максим и ещё один парень — не помню, как его зовут. И, как только что выяснилось, ещё и я.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
