Божественная охота (общий файл)

— Сроков мне не ставили. Когда уходил, дали медальон Братства и просили связаться, как только выполню поручение, — ответил бог, припоминая подробности.

— Разве членство в орденах и братствах наследуется через инкарнации? — удивленно спросил Эйран, принахмурившись. — Мне казалось, Суд Сил или Совет Богов вправе, если сохранилась память инкарнации, признать действительным брак или наследственные права, обязанности, но не эти обязательства.

— Что для Белых, что для Темных законно лишь то, что им выгодно, — с горьковатой иронией улыбнулась Элия. — такова политика процветания и могущества Братств. Впрочем, ты подкинул мне одну идею, дорогой, спасибо. У меня больше нет вопросов, Нрэн. Отдай медальон и можешь идти, если белые братья снова будут тебя домогаться, не откликайся. Молчание не есть ложь, не так ли, дорогой?

Нрэн хмуро кивнул, вынул из кармана эмалевую безделушку и брезгливо швырнул ее на стол поодаль от плоского ящичка с картой. А затем уточнил, пряча за почти нарочитым безразличием опасение, что Элия не согласится, продемонстрировав тем самым глубину обиды:

— Я могу сказать тебе пару слов наедине?

Элия глянула на серьезную физиономию воителя и молча поднялась с дивана. Элегор понадеялся, что Элия и Нрэн не двинутся для разговора в спальню. Почему-то нетерпеливому богу казалось напрасной тратой времени сидение в гостиной Богини Любви в течение пары семидневок. Хотя жгучий взгляд принца, брошенный украдкой на принцессу, показывал, что двух семидневок может оказаться недостаточно. Однако, опасения герцога не оправдались, собеседники прошли в прихожую. Плотно прикрыв дверь в гостиную, Нрэн спросил:

— Ты будешь собирать Семейный Совет?

— Да. Вероятнее всего, в ближайшее время. Должна же я буду представить вам нового родича, — согласилась принцесса, улыбаясь про себя строгим принципам Нрэна, не позволившим ему поднять вопрос о Семейном Совете в обществе чужаков, к каковым принц до сих пор относил и герцога Лиенского.

— Хороший предлог, — кивнул воин.

— И не только предлог, — поправила мужчину Элия, обращая его внимание на свое отношение к вопросу.

Нрэн снова кивнул, собрался было сказать что-то еще, судя по неуверенности в глазах глубоко личное, но не решился, лишь вздохнул. Усмехнувшись уголком рта, Элия выпроводила принца, так и не осмелившегося уточнить примерную дату окончания немилости, и возвратилась к собеседникам.

Усевшись на любимый диван, принцесса заявила:

— Вот теперь я полностью в вашем распоряжении!

— Какое многообещающее заявление! — двусмысленная улыбка скользнула по губам Эйрана, но ее быстро стер пинок Элегора, аккуратно нанесенный по лодыжке мага.

— Тогда покажи нам карту, леди Ведьма! — потребовал герцог.

— Я был бы не прочь услышать некоторые пояснения к происходящим событиям, — осознав невозможность флирта с Элией в присутствии взявшегося за роль дуэньи приятеля, попросил Эйран.

Принцесса, сама любопытная не меньше Элегора, просто гораздо удачнее это скрывающая, достала из сумочки шейный, явно мужской платок густо-зеленого, близкого к малахиту, цвета со словно выступающим из ткани черным узором и, набросив его жестом фокусника на шкатулку, щелкнула замочками. Боги не ощутили ни малейшего всплеска силы. Немного выждав, Элия вытащила пластинку карты из-под импровизированного покрывала. Все было в порядке, фон силы, разумеется, превышал обычный, но с защитой Злата, установленной на покоях, карту можно было немного подержать на Уровне, не опасаясь ненужного внимания. Разумеется, богиня первая посмотрела на картинку.

— Очень интересно, — промурлыкала Элия, повертев творение Либастьяна в пальцах. — Впрочем, полагаю этого и следовало ожидать!

— Что именно? — нетерпеливо встрял Элегор, считавший, и не без основания, что принцесса изгаляется над ним.

Не в силах больше сидеть, герцог вскочил и подбежал к богине. Если леди Ведьма рассчитывала на это, то своего добилась. Ну и хрен с ней! Не желая оставаться в стороне от происходящего, к дивану подошел и маг.

— Смотри, малыш, — пальчик принцессы прошелся по низу карты над бордюром из роз, игральных костей и шутовских колпаков. — Портрет Эйрана. Сходство столь очевидно, что не вызывает сомнения. Есть рисунок, а вот и надпись — Всадник Маг. Теперь понятно почему Рику не досталось двойного титула. Он был предназначен для другого.

— Дай посмотреть!— жадно попросил герцог, почти выхватывая пластинку из рук богини и оглядывая ее.

Карта очень точно передавала самоуглубленное с налетом мрачноватости выражение лица мага, стоявшего в любимой позе со скрещенными руками, намек на усмешку чуть вздернутым вверх уголком губ, свет опаснейших потусторонних тайн в глазах. Эйран стоял на площадке черной башни, ветер развевал полы его плаща, играл полосатыми прядями волос и широкими рукавами зеленой с золотым шитьем рубашки, перехваченными манжетами.

— Здорово, значит, ты тоже во все замешан, — восторженно воскликнул Элегор, передавая Эйрану карту.

— Хотелось бы несколько большей ясности по аспекту 'во все', — промолвил заинтригованный маг, оглядев прохладную на ощупь костяную пластину с двух сторон и попытавшись просканировать ее магическим зрением. Какими бы заклятьями ни пользовался колдун, начертавший облик Эйрана, мэсслендец не смог не признать удивительного мастерства художника. Мужчине казалось, будто он смотрится в зеркало, отражающее не столько даже внешний облик, сколько истинную суть души.

— Сию минуту, — дав Эйрану время обследовать собственное изображение, Элия вернула карту под шейный платок и сказала:

— Теперь ответы на твои вопросы, брат. Я буду излагать коротко, подробности потом, когда переправим эту вещицу в более безопасное место.

— Я не в претензии, — уверил красавицу мужчина.

-Итак, речь пойдет о Джокерах, — с ходу огорошила принцесса мага. Его брови изогнулись двумя дугами молчаливого вопроса, а принцесса, как ни в чем не бывало, продолжила:

— Давние предсказания, бродящие по мирам, зачастую весьма противоречивы и разрознены, однако, если читать и слушать внимательно, можно вычленить истину. Триада созданий необычайной силы должна явиться во Вселенных по воле великого Творца, чтобы изменить их. Джокеры именуются также Творцами Идей, что указывает на оригинальное, не подчиняющееся любым рамкам, как реальным законам, так и просто устоявшимся представлениям и обычаям мышление и своеобразный взгляд на мир, который поможет им изменить устройство Вселенной. Если цитировать одно из наиболее удачных пророчеств, то 'и смех их сотрясет миры и ничто уже не будет как прежде'. Сам понимаешь, дорогой братец, такая большая работа по переустройству Вселенной — тяжесть неподъемная даже для Великой Триады без помощников и единомышленников. Опять же, ссылаясь на пророчества, могу сказать, любые Силы будут на стороне Шутов Творца, но этого по разумению Великого все равно недостаточно. В помощь Джокерам Творец собрал Колоду, то есть существ, разделяющих взгляд Джокеров на мир и готовых действовать с ними заодно.

— Я не знал и половины того, о чем ты рассказываешь, — новое уважение проскользнуло в голосе Эйрана. Не только уважение умного мужчины к умной женщине, но и пиетет истинного ученого-исследователя перед превзошедшим его собратом.

— Эта информация досталась мне ой как недешево, Эйран, — усмехнулась Элия, вспоминая демона, подосланного Джонком Вассардом и другие, не менее приятные эпизоды. — Но совсем недавно наши знания о Джокерах и Колоде умножились. Мы поняли, что Колода или часть ее уже сформирована. Сумасшедший и ныне покойный пророк-художник Либастьян нарисовал совершенно особенную Колоду для придуманной им игры — Пасьянса Джокеров. В руки нашей семьи одна за другой начали приходить карты, а пророчества подтверждали истинность изображений. Самые высшие после Джокеров карты — ферзи. Их у нас полный набор: Лейм — Ферзь Координатор, Нрэн — Ферзь Мечей, Злат — Ферзь Теней. Тузов должно быть пять. Найден Туз Лжи и Авантюр — Джей и Туз Стражей — Кэлер. Еще в колоде должно быть пять Всадников. Мой брат Рик — Всадник Торговец. Одна карта, обнаруженная Кэлбертом, не имеет названия и поверхность ее темна. Возможно, на ней нарисовано нечто, не доступное взорам каждого. Все карты нынче хранятся у Повелителя Межуровнья. Лорд Злат самый надежный страж для столь опасных предметов, мощно излучающих силу, и сейчас я собираюсь вызвать его, чтобы передать последнюю нашу находку. Но перед этим еще один ответ на твой вопрос, Элегор. Скорее всего, Белое Братство заполучило карту Эйрана, напав на демона в Межуровнье. Злат говорил, что у его посыльного пропало две карты, одну из которых похитил белый рыцарь, вторую подобрал черный.

— Интересно, кто был на другой? — издал томительный вздох Элегор.

— Все станет известно в свой черед, — загадочная улыбка осветила лицо богини. — Теперь ты введен в курс дела, Эйран. Учти только, что Колода Либастьяна — тайна, в которую посвящены очень немногие, даже Источник Лоуленда и король Лимбер не знают ничего, и свободно разговаривать о картах и всем связанном с ними ты можешь, только находясь в моих покоях. Защиту здесь устанавливал сам Повелитель Межуровнья.

— Понятно, любая информация может быть опасной, тем более такая, — серьезно заверил принцессу Эйран. — Значит, слухи, гуляющие по Мэссленду, не лгут, ты действительно... дружишь с Повелителем Путей и Перекрестков?

— И дружит тоже, — хмыкнул Элегор с легкой завистью в голосе. Сам бы он не отказался свести более короткое знакомство с таким страшным типом как Злат, дружеское знакомство, разумеется.

— Злат безжалостен, очень высокомерен и самолюбив, — угадав скрытый страх мага, спокойно сказала богиня, слегка тронув кончиками пальцев его руку, — но он далеко не глуп и обладает тончайшим чутьем на предопределение. Вы оба, Эйран, принадлежите к Колоде Джокеров, это дает тебе право на продуктивный диалог с Повелителем Межуровнья. Обычное надменное игнорирование, вусмерть запугивающее собеседника, Дракон Бездны прибережет для других.

— Да зови скорее, — нарочито небрежно бросил герцог, плюхаясь в дальнее кресло, подальше от Элии, — все равно ЕГО надо видеть, словами ничего не объяснишь, только больше запутаешь.

Богиня не стала оспаривать правоту Элегора и, сплетя заклятье связи, сказала:

— Ты будешь смеяться, дорогой, но я нашла вторую половину твоей потери!

— Смеяться? — мрачно откликнулся мягкий баритон, но видимости к вящему разочарованию Эйрана, перемешанному со скрытым облегчением, не появилось. — Ну нет, скорее уж подозревать тебя в соучастии в злодеяниях. Как иначе можно разумно объяснить появление в твоих нежных ручках столь ценных вещей за столь короткое время?

— Тем, что у меня сумасшедшие родственники, без конца влипающие в кучу переделок и вступающие во всякое...э-э, в том числе и тайные общества? — с шутливой робостью попробовала выдвинуть оправдание принцесса.

— Удобно устроилась, — не оставил наигранной угрюмости тона Повелитель, — обзавелась кучей братьев и сваливаешь на них все свои страшные преступления?

— Ну ладно, — нехотя 'сдалась' принцесса и с надменной небрежностью записной преступницы попросила: — прости меня на этот раз, а в следующий, чтобы не вызывать твоих подозрений, я сделаю паузу в возвращении похищенных вещей подлиннее. Пары веков хватит?

— Хватит, — с благосклонным высокомериемсогласился Злат, однако в его роскошном голосе явственно проскальзывал смех.

— Ты придешь? — деловито спросила богиня, оставляя шутки. — Я должна тебе отдать карту и кое-что показать.

— Да, но позже. Подожди немного, пока не могу отлучиться, — ответил Повелитель и сам рассеял заклятье принцессы.

— Осмелюсь поинтересоваться, ваше высочество, что именно вы подразумевали в беседе с Повелителем Межуровнья под словом 'кое-что'? — убедившись, что разговор завершен, уточнил слегка оскорбленный столь пренебрежительной характеристикой своей персоны Эйран.

— Хранилище карты, состряпанное белыми братьями, — невинно улыбнулась Элия столь явной демонстрации истинно лоулендской гордости. — А ты что подумал, братец?

— Именно это и подумал, но решил уточнить, правильно ли я понял твою мысль, — оскалился в усмешке Эйран, демонстрируяскрывающиеся за ученой и вдумчивой вежливостью острые зубы.

— На слове ее ловить бесполезно, все равно выкрутится, стерва хитрая, — поделился ценной информацией Элегор и спросил у Элии, — кстати, пока ждем твоего дружка из Межуровнья, объясни, почему ты говорила об искаженном пророчестве?

— Нрэн, в каком бы безумном состоянии ни находился, продолжает мыслить четко и вычленять главное в происходящем и услышанном, — охотно ответила богиня. — Смотри сам. Бури и хохот, сотрясающий миры, — именно такими словами пророчества живописуют явление Джокеров. Логично предположить, что их явление в полноте силы может задержаться из-за устранения карт Колоды. А если одна карта поднимет руку на другую, так это и вовсе крах, отодвигающий исполнение предсказания на изрядный срок. Пророк получил предостережение, а белые братья истолковали его как указание к действию. Поэтому я и разозлилась на них. Ты же знаешь, Гор, сильнее всего меня бесят не профаны, вмешивающиеся не в свое дело по недоразумению, с таких много не стребуешь, а умные сволочи и фанатики, одинаково уверенные в своей правоте, пытающиеся перекроить мир к своей вящей выгоде или по своему разумению...

Воспользовавшись небольшой паузой в разговоре богов, в дверь гостиной проскользнул паж с маленьким серебряным подносом, где возлежал лист гербовой бумаги, свернутый в трубочку и продетый в изящное витое со вставками-сапфирами колечко. С поклоном маленький слуга застыл справа от госпожи, подозрительно рассматривая из-под бархатного занавеса ресниц гостей принцессы. Элия вопросительно выгнула бровь, но все-таки взяла бумагу, сняла симпатичное колечко и развернула трубочку. Из нее выпало серебряное перо с инкрустацией черными алмазами, складывающимися в инициалы богини. Как ни вытягивал Элегор шеи, он не смог прочесть написанного на листе, однако прекрасно видел, как Элия, ознакомившись с запиской, взяла ручку и написала на этой же бумаге ответ. Потом, чуть ниже ее изящной строчки, сама по себе проявилась вторая, начертанная совершенно другим почерком и даже иным цветом чернил. Принцесса снова написала еще пару слов, посмотрела на появившееся вслед за ними единственное словечко и бросила свиток на поднос пажа. Колечко и перо богиня оставила на столике рядом. Маленький слуга молча удалился.

— Опять поклонники покоя не дают? — полюбопытствовал неуемный герцог.

— Нет, дела семейные, — коротко ответила Элия, парой слов пресекая все расспросы.

О как ненавидел герцог Лиенский это простенькое словосочетание, одним махом отрезающее ему дорогу в значительную часть жизни сразу двух друзей — Элии и Лейма, и как догадывался Элегор, самую интересную часть. Но двери в нее, запертые на замки семейных тайн, держались крепко.

— Если хочешь на письма поклонников полюбоваться, загляни в гардеробную, почту два дня уже не трогала, времени катастрофически не хватает, — усмехнулась принцесса.