— Как доехала? — дежурно спросил Крейтон.
— Если не считать тех троих то вполне сносно, — ответила она ровным голосом. — Один из них всё пытался познакомиться.
— Пикаперы, — со вздохом произнёс Семелесов. — Несчастные люди, мы все должны им посочувствовать.
— А может быть он нормальный человек, просто захотел познакомиться, откуда он знал, что означает браслет на твоей руке, — проговорил Крейтон, когда они уже вышли на дорогу.
— Я, надеюсь, ты хотя бы сразу его отшила, а не размусоливала, так что потом ещё не понятно, послали тебя или ещё есть шанс? — спросил Семелесов.
— Думаю что второе, всё равно нужно было как-то скоротать время в поездке, — ответила девушка, хитро посмотрев на Алексея.
— А вы жестокая женщина.
— С кем поведёшься, — произнесла она, пожав плечами, после чего повернулась к Крейтону, спросив. — Здесь ещё все живы?
— Только тебя ждём, — ответил Крейтон, обняв жену за талию.
На этот раз улочки в деревне уже не казались столь пустынными как вчера и хотя народу на них было мало. Все, по-видимому, ушли купаться на речку, и их можно было увидеть с моста, но возле многих домов теперь стояли автомобили, а из-за заборов временами доносились смех голоса или даже музыка. Пару раз попадались игравшие на улице ребятишки, однако главная встреча ждала Семелесова, когда они уже подходили к его дому.
На противоположной стороне улицы, через дом стояла машина, припаркованная возле ворот. Из её багажника люди, оживлённо переговариваясь, вытаскивали вещи. Заметив их, Семелесов остановился и присмотрелся, словно, ожидая увидеть знакомые
лица, и, когда из калитки вышла девушка в джинсах и белой майке, он вдруг оживился и, удивлённо произнеся про себя: 'Катя' направился к ней, велев своим спутникам идти без него, а сам, помахав рукой девушке, двинулся ей навстречу. Мессеир в ответ только кивнул, прекрасно всё понимая.
Кистенёв тем временем сидел у окна на втором этаже, неустанно наблюдая за домом напротив, как поручил ему Крейтон. Он стоял возле окна, время от времени смотря на окна дома, через видоискатель Семелесовского телескопа. Новый сосед так и не вышел на улицу, только пару раз появившись у окон, словно издеваясь попивая что-то из кружки скорее всего чай или кофе.
Однако в тот самый момент, когда он услышал голос Крейтона с улицы, Вася Кистенёв просто лежал на кровати, убедив себя для успокоения совести в бессмысленности слежки. Он прислушался и через несколько секунд вскочил как ужаленный, схватил свою импровизированную подзорную трубу и встал у окна, чуть отодвинув занавеску, не то чтобы, боясь, но, не желая, чтобы Мессеир с улицы видел будто он отдыхает.
Когда открылась входная дверь, Кистенёв сделал глубокий вдох и поплёлся на первый этаж.
— Наш сосед ничего не вытворял, пока нас не было, — спросил Крейтон, едва заметив спустившегося Василия.
— Сидит дома, не выходит.
— А что за сосед? — с интересом спросила Клементина.
— Ничего особенного, так, одна подозрительная личность.
Девушка только кивнула головой, и, осматривая дом в который только что приехала, медленно прошла в столовую, где на вытянутом овальном столе была разложена топографическая карта вся разрисованная карандашными пометками. Особенно выделялась крупная область, ограниченная с трёх сторон линиями между деревнями, а с северо-востока трассой на Москву, на которой лежала точка, к которой вела стрелка от надписи 'Здесь видели дракона'.
— Идеальная глушь, — произнёс Крейтон, встав позади своей жены. — Двенадцать на шестнадцать километров, сто сорок семь квадратных вёрст глухих лесов способных скрыть от человеческих глаз что угодно или кого угодно.
— И вы собираетесь туда пойти?
— Мы собираемся туда поплыть, — ответил Крейтон, присаживаясь на стул рядом. — Сначала по Демьянке, до её впадения в Черноголеевку, а там вверх по течению, в самое сердце интересующей нас территории.
— В самое сердце тьмы, — тихо проговорила себе под нос Клементина, отходя от стола.
— Но для начала нужно решить одно дело здесь, — продолжал Мессеир. — Василий, ты сейчас с Семелесовым, должен будешь провести разведку боем.
Кистенёв тихо кивнул, он стоял в соседней комнате, опершись на подоконник, уставившись взглядом в пол, боясь Клементины, а точнее смотреть на её глаза, словно их взгляд мог в один миг превратить его в кролика.
— Вася, угадай, кого я сейчас видел, — послышался с веранды радостный голос Семелесова. — Помнишь Катю Сидоренкову?
— Ну. Она приехала что ли?
— Ага, только сейчас, — проговорил Алексей, и прошёл дальше по комнате, уже обращаясь скорее к Крейтону. — Мы с ней раньше хорошо общались. Помню ещё в детстве, когда нам было то ли семь то ли восемь, мы во что-то играли, и мы с ней поцеловались, а вот эти вот, — он взглянул на Кистенёва, — смеялись потом всю неделю, вот же были времена.
— Собственно это был первый и последний раз когда, Семелесова поцеловала девушка, — проговорил у него из-за спины Кистенёв.
— Пошёл к черту, — бросил Алексей, даже не смотря в его сторону, опершись руками на спинку стула, стоявшего рядом с тем на котором сидел Мессеир.
— И во что же вы такое играли? — спросил Крейтон, вальяжно сидевший на стуле, наклонившись при этом над столом.
— Да не помню, что жутко запутанное, ролевое, растянутое на несколько дней, — ответил Семелесов.
И тут же, повернув голову, он заметил Клементину стоявшую в дверях в гостиную, опершись плечом на дверной косяк и скрестив руки на груди, мило улыбавшуюся, глядя на Семелесова. Алексей тут же отвернулся, и на лице его показалась досада, словно он только что вспомнил о том, что девушка находилась всё это время рядом и всё слышала.
После того как Крейтон помог жене разместиться в своей комнате, он вернулся в столовую, где собрал свой маленький отряд.
— Сейчас нам необходимо проверить нашего нового соседа напротив.
— Мессеир, мы же про него ничего не знаем, может он уже давно здесь живёт, я просто не видел. Ты не думаешь что это чрезмерная ... — начал Кистенёв рассудительным голосом.
— Осторожность? — перебил его Крейтон. — Мы воюем со всем миром, какая осторожность в нашем случае может быть чрезмерной.
— Хорошо, что ты собираешься делать? — спросил Семелесов.
— Я пока буду сидеть здесь и наблюдать за всем из окна, с ружьём под рукой, а вы пройдёте к нему домой и что-нибудь у него попросите, при этом постараетесь разглядеть. Мне туда соваться нельзя, если я буду с вами он нас всех и накроет, а вы ему без надобности.
— Прекрасно, — вздохнул Кистенёв. — А что нам у него просить?
— Придумайте что-нибудь. Соль, например.
— Ты на нас посмотри, зачем нам соль?
— А шут вас знает, может быть, вы текилу пить собираетесь.
— Тогда логичней лимон попросить, — вставил Семелесов. — Лимон в таких случаях всегда в большем дефиците.
— Значит, попросите лимон и соль. Мне что, ещё вам и здесь всё разжёвывать.
Кистенёв тяжело посмотрел на Семелесова, но тот как назло был по-идиотски спокоен и видно даже не думал о том, куда их посылают. Они вышли без оружия, так что в случае чего надежда была только на меткий выстрел Крейтона из окна второго этажа их дома. И вот теперь Кистенёв умирать совсем не хотел. Когда они шли в квартиру Найдёновой, он знал что если умрёт, то умрёт с оружием в руках, но теперь погибать было слишком глупо, да и операция того не стоила.
Семелесов постучал в калитку, никто не ответил, тогда постучал Кистенёв, но реакции не было. Тогда они вошли во двор самостоятельно и постучали во входную дверь, сразу после этого сойдя с крыльца. Кистенёв посмотрел в окно, едва видневшееся над
забором и с некоторым успокоением увидел там Крейтона, давшего им знак, что всё хорошо.
Вдруг входная дверь открылась, так неожиданно, что они даже вздрогнули. На пороге появился молодой человек лет двадцати с небольшим, в джинсах и клетчатой рубашке. Его кожа и вправду была крайне бледной, но он спокойно находился на свету, что давало некоторую надежду на то, что это обычный человек. Он посмотрел пристально сначала на одного гостя потом на другого.
— Здравствуйте, мы ваши соседи, — начал Кистенёв, прекрасно имитирую непосредственность в голосе. — Я Василий, а это Алексей.
— Ну, хорошо, — ответил тихим голосом парень, чуть кивнув головой. — Меня зовут Макс, Максим Монетников.
Представившись, он приставил руку ко рту, откашлявшись. Хотя как подумалось Кистенёву, он сделал это специально, чтобы не так заметно было, что он не подал руки, потому что боялся, что юноши почувствуют насколько та холодная.
— Мы вот зачем пришли. У вас есть лимон?
— Нет, лимона, боюсь, нет, — ответил парень задумчиво.
— А соль? — тут же спросил Семелесов.
— Текилу что ли пить собрались? — спросил сосед, слабо улыбнувшись. — Я сам только приехал, но соль вроде где-то была.
— Лёха, а у нас же есть соль, — проговорил Кистенёв, повернувшись к Семелесову, а потом вновь посмотрел на соседа. — Мы тогда пойдём, наверное. Вы, может, к нам как-нибудь загляните.
— Ну, если пригласите, — ответил парень.
Старательно изображая улыбку разведчики быстро вышли со двора и закрыв за собой калитку прижались к забору с внешней стороны, посмотрев сначала друг на друга практически синхронно взглянув на окно второго этажа. После этого изображая естественность в походке, быстро пересекли улицу и с облегчением вздохнули, оказавшись во дворе семелесовского дома.
Когда они поднялись на второй этаж, Крейтон стоял там возле окна, сцепив руки в замок за спиной.
— Вы заметили, какого размера были у него клыки? — с ходу спросил он.
— Да вроде большие, — ответил Кистенёв.
— Вроде? — Мессеир повернул голову и исподлобья посмотрел на Василия. — Кожу его вы хотя бы хорошо разглядели.
— Кожа бледная, — сразу ответил Семелесов. — Но он же выходил на свет.
— Это ещё ничего не значит.
Крейтон резко развернулся и быстрым шагом пошёл в сторону лестницы.
— Наш клиент, будем брать, ещё не хватало соглядатаев прямо у нас под носом, — проговорил Мессеир проходя между Кистенёвым и Семелесовым.
— Мы же ничего о нём не знаем, — сказал Василий, идя вслед. — Мы не можем начинать охоту на каждого, чья кожа нам покажется бледной.
— Вспомни, что я говорил про восточную Карланию, друг мой, — ответил Крейтон спускаясь по лестнице.
— Зона свободного огня, — благоговейно произнёс Семелесов, последним выходя на лестницу.
Действовали как обычно вечером, но на этот раз не в сумерках, а чуть пораньше, рассчитывая выйти без четверти восемь.
— Выходим все втроём, Клементина остаётся дома. Если он следит за нами, то скорее всего должен будет выйти и начать слежку, это наша главная надежда.
— А если он не выйдет? — спросил Кистенёв.
— Тогда будем действовать по обстоятельствам.
— А если выйдет, то мы его на улице и валим? — спросил теперь Семелесов.
— Улица слишком узкая для этого, он будет у нас за спиной и тут же перемахнёт через забор, стоит одному из нас только дёрнуться,. С его реакцией и скоростью это не составит труда. Нужно выманить его на открытое место, например к реке.
— У реки сейчас народ может быть, — произнёс Василий.
— Оно и к лучшему, он не сможет на нас напасть.
— А мы сможем в него выстрелить.
— Кто сказал, что мы будем стрелять. Нам нужно будет только плеснуть на него водой, а дальше солнце всё сделает за нас.
— Вот что меня всегда нравилось в тебе, Мессеир, — произнёс Семелесов, — так это проработанность твоих планов, они не оставляют нашим врагам никакого шанса.
— Рад это слышать, — ответил Крейтон совершенно серьёзным голосом.
— А что с ней? — Алексей кивнул на Клементину. — Что если мы уйдём, а он заявится сюда?
В ответ Крейтон только с укоризной посмотрел на него.
— Ах да, приглашение.
Они вышли из дома, как и планировали без пятнадцати восемь, когда солнце только начинало спускаться к горизонту. Жара немного спала, но было светло, и именно на этот свет заговорщики и рассчитывали. Крейтон был одет в свой повседневный чёрный плащ, под которым висели на поясе две короткие шпаги. При выходе из дома Мессеир спросил у Семелесова: взял ли тот пистолет. Достаточно тихо, чтобы со стороны казалось, будто он не хочет быть услышанным кем-то посторонним, но достаточно громко, чтобы это заметил обострённый слух вампира.
Примерно через минуту после того как юноши направились по дороге в сторону реки, в тот момент когда они уже проходили мимо заброшенного дома, между участком их противника и домом Кати, на улицу вышел интересовавший их субъект, надевший на этот раз брюки вместо джинс и белую рубашку без рукавов. Он прогулочным шагом направился вслед за троицей.
— Чёрт, — тихо выругался Крейтон.
— Что там? — обеспокоенно спросил Семелесов, не поворачиваясь не глядя назад.
— Слишком открыто оделся, странно, они обычно так не рискуют. Что-то не так.
— И что теперь делать? — спросил Кистенёв.
— Не знаю, — ответил Крейтон, но тут же его взгляд упал на дом, в котором жила Катя. — Вы в хороших отношениях с той девушкой.
— Вроде да, а ...
Крейтон плавно повернулся и направился в сторону калитки, его товарищи, молча двинулись за ним, похоже, догадываясь, что он хочет провернуть что-то подобное прошлому разу.
Они без стука вошли во двор, где их встретило удивлённое лицо Екатерины, стоявшей на крыльце.
— Мы всё объясним, — тут же на ходу заверил её Василий.
— Дело жизни и смерти, — подтвердил Семелесов.
Не останавливаясь, они прошли в дом, и, стараясь не попасть на глаза Катиной маме, которая что-то накладывала на стол, поднялись сразу по лестнице на второй этаж.
— Вы что с ума со ...— начала было Катя, когда юноши уже входили в комнату, но тут же осеклась заметив пистолет в руке Крейтона.
— Спокойно, юная леди, мы не причиним вам вреда, только ведите себя тихо, — произнёс Мессеир.
— Кто это такой? — озабоченно спросила девушка у Кистенёва.
— Долгая история.
Крейтон сразу прошёл к окну, и, прижавшись к стенке, посмотрел на улицу из-за занавески, его лицо вдруг нахмурилось. Неожиданно послышался стук в дверь, и Мессеир развернулся, заглянув за край окна, обнаружив, что их преследователь уже входит во двор.
— Что за ...
И тут снизу послышался громкий женский голос:
— Катя, к нам пришёл в гости наш сосед Максим, спускайся к столу.
Юноши недоумённо посмотрели друг на друга. Потом Крейтон бросился к лестнице, Кистенёв и Семелесов направились за ним, выхватывая на ходу пистолеты.
Мессеир сбежал на первый этаж. И остановился возле лестницы, стоя спиной к входной двери. Возле стола рядом с родителями Кати, стоял Максим, взгляд которого тут же устремился на Крейтона. Они смотрели друг на друга не долго. Рука мантийца дёрнулась, одновременно с этим широкий круглый кухонный стол подлетел и упал прямо перед Мессеиром, так что пуля вошла прямо в него, расщепив древесину. Тарелки и блюда полетели на пол, со звоном, прерванным только грохотом выстрела и последовавшим криком Крейтона: 'На улицу!'.
