Расстелив одеяло у самых ног безмятежно улыбавшейся статуи, Леа завернулась в плащ и мысленно попросила, как научила ее Гуалата: "Направь меня на ту единственную дорогу, проложенную для меня, чтобы, пройдя ее, я могла заново родиться, сделав свою душу сильной и достойной твоих милостей. Не прячь меня от трудностей и невзгод, чтобы после преодоления их я поняла, как прекрасен мир, который меня окружает, и жизнь, которую ты даровала мне!"
После этого девочка свернулась калачиком, пытаясь удобнее устроиться на жестком полу. Колючие ворсинки толстых циновок проникали даже сквозь одеяло, но от волнения принцесса их совсем не ощущала. Ее больше тревожило другое: вдруг богиня сочтет ее недостойной? Вдруг не придет видение? Как тогда смотреть в лицо подругам? Тогда Леа останется только одно — вернуться домой и больше здесь не показываться.
Так, мучимая сомнениями, девочка заснула. И поначалу ей действительно снилась какая-то ерунда, но под утро, вместе с холодным северным ветром, проникшим через щели, увидела принцесса неведомые заснеженные равнины, поросшие мрачным лесом, и воинов на тяжелых конях.
Один из всадников хмуро произнес:
— Эти звери вырезали весь городок.
Воин говорил на том странном языке, которому Леа вот уже два года учили гномы. Еще она увидела войско, где каждая следующая тварь выглядела ужаснее предыдущей, и людей, сошедшихся с ними в смертельной схватке, и других людей, не менее злобных, чем их страшные союзники. А затем все померкло, перед глазами возник темный зев пещеры, спрятанной в густом непролазном лесу, и улыбающийся юноша, который манил ее за собою.
"Гед?" — узнав юного бога, удивилась девочка и тотчас проснулась.
Над ней склонилась невозмутимая Куруни.
— Что ты делаешь здесь в это время, Леа? — спросила она.
— Спала, пока вы не пришли, — попробовала отделаться от наставницы принцесса.
Мастер, взглянув на статую, спокойно поинтересовалась:
— Ну и как, хорошие сны снились?
Ее высочество покраснела — кто бы сомневался, что Куруни все поняла. Леа, торопливо вскочив, подхватила свои пожитки и, не отводя взгляда от учительницы, твердо сказала:
— Очень хорошие!
— Ну, раз хорошие, значит, ты выспалась и готова к уроку, — все так же невозмутимо кивнула мастер, приглашая девушку на ковер.
Леа, обреченно кинув в сторону одеяло, вышла к учителю — кто она такая, чтобы оспаривать решение мастера использовать ее вместо тренировочной болванки?
Когда через час, выжатая как лимон, тяжело дыша, девочка покидала зал, она услышала вдогонку:
— Я буду ждать тебя на занятия каждый день в это время.
Принцесса страдальчески закатила глаза — ее только что лишили полутора часов сна. Что ей там говорила Сипхората... "стань зеркалом", кажется? Какое "зеркало"?! Обычная кожаная груша, набитая песком, подобная той, что висит на канате в углу зала!
Умытая и свежая Гуалата встретила подругу полным жгучего любопытства взглядом:
— Ну что, получилось?
— Ага, — девочка нашла в себе силы кивнуть.
У нее было чувство, что она действительно всю ночь скакала на взмыленном коне по холодным снежным равнинам.
Гуалата нахмурилась:
— Вижу, что получилось. Знаешь, подруга, ложись-ка спать. А я скажу, что ты приболела.
Леа, благодарно улыбнувшись, без сил растянулась на кровати.
* * *
Весна нагрянула в столицу Варнабы внезапно. Вдруг на двадцатый день последнего зимнего месяца южный ветер принес свежий аромат тепла, зелени и проснувшейся земли. А еще через пару дней зазеленевшую траву украсили белые звездочки первоцветов. Окна в классах стояли распахнутыми настежь, и даже самые старательные ученицы мечтательно прислушивались к птичьему гомону в школьном саду. Старый город словно встрепенулся и похорошел, украсившись цветущими деревьями и молодой травой.
Гуалата и Леа все свободное время проводили, гуляя по Орамбиму. За зиму девочки сильно вытянулись, но если царевна, округлившись, превратилась из неуклюжего подростка в очаровательную девушку, то ее высочеству с "округлостями" пока определенно не везло. По-прежнему худая и плоская, она выглядела как мальчик.
— Счастливая, — в который раз вздохнула Гуалата.
— Это еще почему? — удивленно покосилась на нее подруга. — Это ведь тебе вслед оборачиваются все встречные мужчины.
— Да? — сверкнула глазами царевна и насупилась. — Больно мне это нужно! Зато тебе не придется трястись в повозке, укутавшись в шесть покрывал. Ты поедешь на коне, верхом, как настоящий воин. — Голос девушки стал мечтательным, она смотрела поверх голов идущих навстречу людей на плывущие в ярком небе облака и, казалось, видела что-то, доступное только ей. Потом опустила глаза к пыльной мозаичной мостовой и мрачно сказала: — Мне бы с тобой.
— А можно? — с тайной надеждой поинтересовалась Леа. Далекий путь вдвоем с подругой — лучше не придумаешь!
— Нельзя, — недовольно поморщилась царевна.
Леа помолчала, соглашаясь с нею — хочешь — не хочешь, придется следовать назначенному Пути, потому что с богами не спорят.
— И долго тебе там сидеть?
— Год, — все так же мрачно ответила Гуалата, возмущенно добавив: — И почему Омари выбрала меня для такого нудного дела?! Год провести в какой-то стране, где женщине без мужчины нельзя даже на улицу выйти! Чему я там могу научиться?!
Ее высочество лукаво улыбнулась:
— Терпению, наверное.
— И ты туда же, — фыркнула царевна.
Наставница постоянно твердила ей об этом, да и царица не упускала случая напомнить.
— Я серьезно, — Леа посмотрела в глаза подруги, — вдруг богиня пытается научить именно тому, чего тебе не хватает? — Но увидев, как огорчилась Гуалата, тут же добавила: — Или ты познакомишься там с кем-то очень важным для судьбы твоего народа, или хотя бы — твоей собственной.
Гуалата важно кивнула, скосила глаза на подругу, и девушки одновременно расхохотались.
* * *
От сияния сапфира на белых стенах храмового зала пляшут веселые блики, но сидящая на массивной скамье женщина не замечает их. Она погружена в размышления, или, может быть, ее дух ведет беседу с богами?
У входа молодая жрица застыла в почтительном поклоне и, кажется, даже старается не дышать, чтобы не нарушить этой сосредоточенной тишины.
Напротив жрицы сидит девушка-подросток. Она тоже молчит, в ее синих глазах пляшут смешливые искры, губы готовы расплыться в улыбке, но она сдерживает себя и только исподтишка стреляет взглядом куда-то в сторону.
А вот и виновник неуместного веселья: маленький пушистый котенок крадется вдоль стены, охотясь за бликами. Вот он, примерившись, прыгнул, но дернулась рука жрицы, и огонек от сапфира метнулся в сторону.
Зверек снова припал на передние лапы, выставив пушстый зад с азартно подрагивающим хвостом, притаился на мгновение. И вот он уже, торжествуя, ударяет лапками по неуловимому огоньку, и кто виной, если на пути такого грозного охотника оказалась какая-то ваза?
Тонкий звон рассыпающегося на мелкие кусочки фарфора, испуганное мяуканье непоседы и звонкий смех девочки заставляют Верховную жрицу вернуться в этот мир. Что увидела она за гранью?
Большие черные глаза Говорящей с богами серьезны, но она улыбается, глядя на смеющуюся девчушку.
— Простите, ийаду, это было, и правда, смешно, — извиняется девочка, подхватив виновника переполоха на руки.
Молоденькая жрица тотчас забирает его и уходит прочь, шепотом укоряя котенка за учиненный погром.
— Ты не передумала, Леа? — спрашивает женщина после того, как ее ученица скрывается за дверью.
— Нет, ийаду, — сразу становится серьезной девушка.
— Хорошо, — соглашается жрица. — Ты пройдешь Путь воина. Тебе придется нелегко, но ты пройдешь. Помни об этом. И вот еще что. Там, куда ты собираешься, лучше быть мальчиком. Пока ты можешь сойти за него, но скоро тебя ждут перемены. Не дожидайся их по ту сторону гор.
Слова жрицы заставляют вздрогнуть принцессу:
— Ийаду, откуда вы знаете?
Жрица грустно улыбается:
— Подсказала. — Она поднимается и достает из маленькой шкатулки расшитый шелковый мешочек. — Возьми. Этот порошок замедлит взросление тела, его хватит на семь месяцев. Дольше и нельзя, так что поторопись, Леа, или откажись от выбранного Пути.
— Спасибо, ийаду, — кланяется девочка и уходит прочь.
Жрица смотрит ей вслед и грустно вздыхает:
— Тебе будет очень больно, девочка, очень больно. Так жаль.
Тяжелые веки опускаются, жрица снова надолго замирает.
Глава 13
Леа ехала на лошади по раскисшей дороге, вслушиваясь в монотонное хлюпанье копыт. Оживленный в обычное время тракт был совершенно пуст: путники предпочитали пережидать непогоду в уютном тепле гостиниц и постоялых дворов. Девочка сама уже раз десять пожалела, что не полетела на грифоне.
И зачем ей только пришла в голову эта мысль — добраться до Награны верхом?
Леа с тоской посмотрела на тучи, сизой ватой нависшие над головой, провела ладонью по лицу, смахивая капли. Словно в насмешку над ее стараниями дождь припустил еще сильнее. Хотя куда уж больше-то?
Он и так поливал Леа пятый день.
Ливень превратил дороги в болотные топи, мелкие ручейки — в реки, тихие речки — в опасные потоки.
Девочка поежилась: холодные водяные струйки стекали за шиворот, струились по спине, затекали за пояс. Не помогал ни капюшон плаща, ни сам плащ — мокрая ткань только бестолково липла к телу, сковывая движения. От холода и воды кожа Леа стала пупырчатой, как у травяной жабы. Промокнув насквозь, ее высочество мечтала лишь об одном — побыстрее очутиться дома.
Струи дождя размыли пейзаж, оставив от него только блеклые пятна, но принцесса знала — еще каких-то пару верст и появится Награна! Главное, чтобы эту пару верст не пришлось плыть!
Девочка приподнялась в стременах, надеясь хоть что-то разглядеть впереди. Жеребец, заразившись нетерпением хозяйки, ускорил шаг и громко заржал.
— Что, дружок, отдых почуял? — Леа наклонилась и похлопала животное по гладкой шее.
Жеребец покосился на хозяйку, фыркнул и перешел в легкий галоп.
Наконец из-за водяной завесы показались знакомые стены долгожданной Награны. У черных от дождя ворот прятались под навесом от непогоды стражники. Они настороженно присматривались к одинокому всаднику, но покидать обжитое место не торопились.
Девочка скинула капюшон, открывая лицо, и счастливо вздохнула — долгий путь подошел к концу, еще каких-то полчаса, и она окажется дома, в тепле и уюте!
* * *
Рывок холодного ветра прижал принцессу к склону и вышиб слезы из глаз, заставив ее выругаться сквозь зубы. Вот уже вторые сутки Леа пыталась выбраться из усыпанного огромными камнями ущелья. У нее никак не получалась найти тропу, которая не заканчивалась бы отвесной пропастью!
Девочка с тоской оглянулась: хочешь — не хочешь, придется идти вперед. Дракониха вернется только дней через пять — на тот случай если у странницы все-таки не получится спуститься.
Сипхората помогла Леа перебраться через ледник, но дальше лететь отказалась, с неохотой признавшись:
"Это страна белого дракона и его хозяйки. Нам путь туда заказан. — На вопрос девочки: — Почему? — ответила: — Равновесие нельзя нарушать. Твое появление уже дразнит хозяйку".
— А кто она?
"Хозяйка смерти, — выдохнула густой сгусток пламени Сипхората. — Когда-то она была человеком. Давно. С ее слугами ты уже сталкивалась".
Леа задумчиво кивнула.
"Детеныш, — дракониха приблизила огромную голову вплотную к девочке, — если почувствуешь, что не справишься, позови, я услышу. Ты не готова. Торопишься. Совсем малышка".
Тогда Леа только упрямо вздернула подбородок, а теперь в душе готова была согласиться с подругой: кажется, действительно поторопилась.
Девочка спряталась от непогоды среди огромных валунов, достала из заплечного мешка кусок лепешки и стала медленно его жевать.
На странницу нахлынули воспоминания. Все с самого начала пошло не так. Этот дождь, эта стража... Ее, наследную принцессу, вздумали держать на пороге дома под ливнем два деревенских олуха, не соизволивших даже выучить имена всех детей государя!
Принцесса мрачно хмыкнула, вспоминая, как стражники, не ожидавшие подвоха от хлипкого на вид подростка, оказались в луже. Разве она была не права?! Так нет же... Леа еще и влетело! Сначала от дяди, затем от отца.
В глазах у девочки защипало, когда она вспомнила, какие суровые слова он сказал.
— Чтобы в тебе узнавали принцессу, надо выглядеть, думать и совершать поступки, достойные принцессы!
А позже мама еще добавила. Указала третьей фрейлине на гардеробную принцессы:
— Чтобы к утру там висели платья! — И глядя на расстроенную дочь, добавила: — Леа, это приказ его величества. Свои ножи пока передай в оружейную.
И это все слова после долгой разлуки!
Леа стерла слезу.
Но хуже всего оказалась перемена, случившаяся с Эдвином. Сначала Леа с трудом узнала его в высоком плечистом парне, обтиравшим стены около молоденькой фрейлины. А потом он, выделываясь перед расфуфыренной девчонкой, торопливо вывернулся из объятий сестры, пробормотав что-то про ее штаны и запачканный плащ!
Но обиднее всего стали последние слова, которые Эдвин сказал очень тихо, рассчитывая, что Леа не услышит:
— Не обращайте внимания, она очень странная, наша Леа.
Его смешок за спиной больно ужалил девочку в сердце.
Леа снова смахнула слезу и быстро встала на ноги.
Правильно сделала, что ушла! Видно, так боги решили!
Она должна пройти Путь воина до конца, и еще неизвестно, кто окажется взрослее по возвращению. Она, Леа, побывает там, где еще не ступала нога ни одного энданца!
Девочка закинула за спину дорожный мешок и посмотрела вниз. Порывы ветра разметали облака, открыв взгляду очередную звериную тропу, вместе с ее создателями: по склону брело стадо больших мохнатых... коров?
Ее высочество недоверчиво прищурилась. Нет, зрение не подводило: по узкой тропе, растянувшись длинной цепочкой, неторопливо шествовали коровы. Только в отличие от буренок Энданы, здешние щеголяли густой длинной шерстью. К тому же они были дикими — пастухов или хотя бы пастушьих собак Леа не увидела.
Внезапно животные насторожились, потоптались на месте, разворачиваясь, и кинулись прочь, исчезнув в накатившем облаке.
Ее высочество услышала то, что спугнуло стадо. Где-то впереди раздались радостные вопли, раскатилась глухими ударами барабанная дробь.
Девушка глубоко вздохнула и прикусила губу от волнения — люди... Загадочные люди из-за гор! Совсем рядом!
