От этих слов старательный писарь выронил перо, разлил чернила и упал на колени. Верховный жрец лишь упрямо наклонил голову. На его лице не было видно ни капли раскаянья.
— В оковы его, — кивнул на избранного брата король.
Стража послушно кинулась выполнять приказание. Старик не сопротивлялся, он как будто съежился, поник, став сродни древним развалинам, жалким напоминанием былой силы.
— Почему? — спросил Тиар, его голос прозвучал сипло, словно невысказанные слова мешали говорить.
Масген поднял потухший взгляд на короля:
— Это Леон, Леон превратил ее в чудовище! Он колдун! Финдхоем была такая нежная, такая беззащитная, такая красивая! Я любил ее! И она любила меня!
— Ты спал с нею, — бесстрастно сказал король, горько сожалея о своей затянувшейся слепоте.
— Ты не понимаешь, — усмехнулся жрец, в его глазах мерцал огонек безумия, делая страшным худое старческое лицо. — Она всегда была для тебя только красивым телом, а я видел ее душу!
— Плохо смотрел! — рыкнул Тиар и кивнул страже: — Уведите его, пусть пока посидит в камере. Никого не пускать до моего возвращения, приеду — разберусь.
А потом развернулся и вышел вон, Деруен поспешил следом.
— Когда дружина покинула город? — спросил Тиар у него.
— Да уже, наверное, часа два прошло, — ответил воин и тут же добавил: — Даже не думай, Тиар! Сейчас мы никуда не поедем — на улице так метет, что на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Куда они денутся? Дальше Южной крепости в такую погоду все равно не уйти! Как пить дать, встанут там на ночлег. Лучше удели внимание старику, расскажи, с чего началась вся эта заварушка. А то у меня такое ощущение, что ты повредился в рассудке!
Тиар, взглянув на пожилого воина, тяжело вздохнул:
— Пожалуй, ты прав.
Когда молодой человек закончил нерадостное повествование, Деруен долго молчал, а потом осторожно спросил:
— Тиар, ты знаешь, что я люблю вас с Албой как собственных детей, но с чего ты взял, что правда на ее стороне?
— Что?! — Тиар смотрел на воина и не верил своим ушам.
— Твоя сестра очень упряма, последний месяц она прохода Леону не давала. Парень по углам от нее прятался да через потайные двери бегал! И ни разу никто мне не сказал, что он хотя бы улыбнулся принцессе. Ты не обижайся, но Алба привыкла получать все, что ей захочется, а на этот раз ей больше всего на свете захотелось в мужья энданца.
— Нет! — отказался верить этим рассуждениям король. — Она не могла! Она же прекрасно понимала, чем грозит ее обвинение Леону!
— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнес Деруен. — У нее в советчицах была Финдхоем, а это, сам понимаешь, не лучший признак. Да, проглядели мы с тобой эту мерзость под самым носом... — помялся, но все же попросил: — Знаешь, ты сходи к сестре-то. Может без подруги она по-другому заговорит?
Тиар поднялся и вышел, решив не откладывать неприятный разговор. Деруен отправился следом, он тоже хотел услышать, что скажет принцесса.
Алба встретила брата на пороге, посторонилась, пропуская в комнату, и, глядя на строгое его лицо, сказала:
— Не надо так смотреть на меня! Я сказала правду! Я жду ребенка, и его отец — Леон!
После чего горько расплакалась.
Деруен, наблюдавший за этой сценой со стороны, упрямо заявил, оставшись с его величеством наедине:
— Ты как хочешь, Тиар, а только я считаю, что или ребенка вовсе не будет, или он будет похож на кого угодно, но только не на энданца!
* * *
Сильные выносливые кони с трудом пробирались по занесенным дорогам, постепенно выбиваясь из сил. Гора под названием Голова дракона становилась все ближе, и вскоре за спиной осталась последняя деревенька, последняя ночевка в тепле и относительной безопасности.
Арана переносила путь с удивительной для девушки стойкостью, воин не услышал от нее ни единой жалобы. А вот Леон вызывал у молодого человека тревогу.
Раны от кнута воспалились, и юноша с трудом удерживался по эту сторону реальности. Иногда он терял сознание, проваливаясь в жаркую бездну. И тогда Тиар с Араной по очереди сторожили его, не давая скидывать меховое покрывало, снимая жар ледяными примочками. Благо снега было вокруг хоть отбавляй. Когда же чужеземец приходил в себя, то лежал без единого стона, глядя пустым взглядом на заснеженный лес. В такие минуты Траес говорил за двоих. Больше всего на свете ему хотелось вытащить друга из этого страшного безразличия, разбудить интерес к миру и желание жить.
Последнюю ночевку беглецам пришлось сделать в снегу. Опытный Траес сумел обустроить ее с комфортом, вырубив из слежавшегося снега большие кирпичи и соорудив из них подобие снежного дома. Временное жилище спасло путников от мороза, а к утру небо снова укутали тучи и сильно потеплело. Правда, теперь беглецы продвигались еще медленней — к глубоким сугробам прибавились густые заросли колючего кустарника, усыпанного мерзлыми красными ягодами. Путники прорубали через них себе дорогу, вспугивая с кустов стаи мелких желтогрудых пташек.
Сани пришлось оставить, и Леона пересадили на коня. Теперь он, теряя сознание, беззвучно валился в снег. Тогда Траес останавливался, поднимал неподвижное тело и укладывал на коня, как мешок.
И вот, когда впереди уже темнел черный зев пещеры, из-за спины примчалась одинокая стрела с синим оперением — стрела королевского лучника. Она вонзилась в ствол высокого дерева и осталась в нем, как символ тщетности скрыться от погони.
Траес, обнажив меч, приказал служанке:
— Уходи и уводи коня, я их задержу! Да уходи же!!! — крикнул он, глядя на то, как медлит и оглядывается девушка. — Увози Леона, пока он без сознания, а то очнется и кинется в драку! — С этими словами Траес хлопнул животное по крупу, принуждая идти вперед.
Арана послушно засеменила к черному провалу, в последний раз оглянулась на одинокого воина и скрылась в пещере.
Траес облегченно вздохнул и нехорошо усмехнулся, приготовившись захватить с собой в чертоги Трехликого как можно больше противников.
— Именем короля! — неуверенно выкрикнул самый первый из приблизившихся воинов.
— Что ты хочешь приказать мне именем короля, Дилин? Предать друга? — мрачно поинтересовался Траес. — Ну, так вот, таких приказов я не слушаю! Шел бы ты... на край света коз гонять!
— Траес, нам придется тебя убить! — донесся чей-то голос из задних рядов.
— Неужели? — притворно огорчился молодой человек. — Тогда мне придется захватить кого-нибудь с собой. С кого бы начать? — широко улыбнулся воин, и от этой улыбки кое-кто даже попятился.
— Именем короля! — донесся издалека властный голос.
Лучники тут же опустили оружие, узнав того, кто имел полное право приказывать. Траес застыл мрачной статуей, ожидая приближения зачинщика всех случившихся безобразий.
— Опусти меч, Траес! — вперед выехал король, оглянулся на отряд и сказал: — А вы идите к ближайшей деревне. Ждите меня там.
Некоторое время правитель и его непокорный подданный наблюдали за тем, как разворачивается отряд, подгоняемый мощным голосом Деруена:
— Давайте, шевелитесь! Кто тут командир? Дилин? Позволь мне у тебя кое-что узнать. С каких это пор ты выполняешь приказы жрецов, а не короля?!
— Да он же грамоту мне дал! — оправдывался воин.
— А ну, покажи.
— Вот, и подпись на месте...
— Ах, он хмырь болотный, камеру ему! Конуры на улице и той будет много! Ладно, ребята, потопали, а то околеете в этом лесу!
Траес, вложив меч в ножны, хмуро спросил:
— Что, не уследили за избранным, ваше величество?
Тиар не ответил, а так же мрачно поинтересовался:
— Где Леон?
— Ушел. Догонять будете, государь? — сверкнул глазами молодой человек.
— Не буду, — устало сказал его величество. — Просто хотел узнать, как он.
— Как он?! — тут же взвился Траес. — А как, собственно, может себя чувствовать человек после восьмидесяти ударов плетей?! На пороге смерти!
— Не забывайся, Траес, — нахмурился правитель Кенлира и тихо добавил: — Ты не знаешь всей истории.
— Догадываюсь! — огрызнулся упрямец, добавив с нескрываемой досадой: — Эх, обвели вас вокруг пальца, ваше величество! Голову даю на отсечение, Леон тут совершенно ни при чем!
— Да вы как сговорились с Деруеном! — зло прищурил глаза Тиар. — Я верю сестре! И не желаю больше говорить на эту тему!
— Как скажете, мой король. Да только как бы вам позже не пришлось сильно пожалеть об этом доверии! — не пожелал промолчать чересчур независимый подданный.
— Траес, я не собираюсь препираться тут с тобой до ночи. Скажи, куда ушел Леон? — вернулся к главному вопросу Тиар и добавил, взывая к голосу разума юноши: — Он же замерзнет один в лесу!
— Он не один и не в лесу. И вообще, не поздновато ли спохватились, государь? — снова набычился Траес.
Тиар, проследив взглядом за цепочкой следов на снегу, ахнул:
— Ты хочешь сказать, что он пошел в пещеру Смертей?! Он совсем рехнулся! Это же верная гибель!
— Как будто вы ему выбор оставили, — тихо сказал Траес, горько вздохнул: — Эх, ваше величество, какого человека сгубили!
И затем, не дожидаясь ответа, пошел за уходящим отрядом.
Тиар еще некоторое время смотрел на темный зев входа, тщетно пытаясь разглядеть через толщи породы хрупкую фигуру энданца. Потом дернул за повод коня, направив его вслед за рыжеволосым упрямцем.
* * *
— Кто ты? — спрашивает черная пустота.
— Я странница, возвращающаяся домой.
Может, горечь в этом едва слышном голосе только мерещится?
— Это не твоя дорога, дочь вейанов.
— Я человек!
— Человек? — удивляется пустота. — Ну-ка подожди, дай посмотреть внимательно.
Измученное тело пронизывают мощные потоки чужой силы.
— Действительно, человек, — соглашается темнота. — Что ты забыла в этом месте, разве ты не знаешь — ваша дорога закрыта?
— У меня не было выбора.
— Выбор есть всегда, — укоризненно возражает пустота. — Кто твоя спутница?
— Человек. Она тоже возвращается домой.
— Она не твоего племени.
— Она моя сестра.
— Она не твоей крови, — возражает пустота.
— Она моя сестра! — крепнет голос. — И мне нет дела до того, чья кровь течет в ее венах.
— Хорошо, — мягко соглашается пустота. — Почему мы должны пропустить тебя?
— Если я не доберусь до дома, люди не узнают, что готовят нам боги чужого мира.
Долгая мучительная тишина, потом еще один вопрос:
— Ты позволишь снова заглянуть в тебя и в твою сестру?
— Смотри. — Горечь в голосе пропадает, остается только усталая обреченность.
Память и чувства выворачивают наизнанку.
— Ты можешь пройти, воин богов. И твоя сестра тоже, — разрешает пустота после некоторого раздумья.
— Дороги людей открыты?
— Только одна, — уточняет чернота. — Остальным не время.
Глава 20
Серая влажная хмарь стелилась туманом по облетевшим лесам Энданы, оседала каплями на плащах всадников, не спеша продвигавшихся по каменистой дороге предгорий. Два верховых, вырвавшись вперед, вели неторопливую беседу.
— Герэт, нам обязательно весь месяц торчать в этом захолустье?
Старший из всадников усмехнулся:
— Что, уже успел соскучиться по милашке Велене?
Сероглазый юноша слегка покраснел:
— При чем тут Велена?
— Как, новое увлечение — уже не она? — деланно удивился тот, кого назвали Герэт, и притворно вздохнул. — Как быстро устаревают новости, особенно если это касается тебя или дяди Риккведа!
— Хватит насмешничать, можно подумать, ты ни разу не влюблялся, — добродушно отмахнулся от брата младший принц Энданы, Эдвин.
— Не так часто! — рассмеялся молодой человек и перешел на серьезный тон: — Ты забыл, что поручил нам отец?
— Не забыл, — сразу скис юноша. — Проверить северный гарнизон. По-моему мы только зря держим там людей! Вполне достаточно закрытых ворот. Этим проходом даже мыши никогда не пользовались!
— Все когда-нибудь случается первый раз, — пожал плечами Герэт, — так что не ворчи.
— Тогда хорошо бы заглянуть за эту дверь хоть одним глазом! — мечтательно произнес Эдвин.
— Даже не думай! — отрезал наследник. — Хватит с нас одной пропавшей в семье!
Из тумана навстречу принцам вынырнул еще один всадник и остановился, признав в путешественниках членов королевской семьи.
— Ваше высочество! — обратился он к старшему из братьев. — Cрочное донесение!
— Что случилось?
— Кто-то стучит по ту сторону двери! Мы не открыли, но, по-моему, там слышится плач! — гонец немного помялся и уточнил: — Кажется, женский.
Принцы переглянулись, и Эдвин сказал:
— Я был неправ. Инспекция обещает стать интересной!
Юноши, пришпорив коней, поскакали вперед.
* * *
Около больших ворот, стороживших тоннель, собрался ни много ни мало весь гарнизон Северных врат. Заметив подъехавших принцев, командир звучно гаркнул, выстраивая подчиненных, и поспешил к высокородным проверяющим.
Их высочества спешились. Герэт остался принимать доклад, а его любопытный и недисциплинированный брат тут же без особого смущения прилип к вратам ухом, не постеснявшись заткнуть пальцем второе — для лучшей слышимости. Так он постоял несколько минут, затем сильно стукнул по дверям кулаком, после чего снова вернулся к прежней позе.
— Герэт, там правда плачет какая-то девчонка! Она плачет и что-то лепечет, но я не понимаю ее! — резко развернулся к брату Эдвин. — Надо открыть ворота!
— Ваше высочество, это небезопасно! Женщина может оказаться не одна, — возразил начальник гарнизона, обращаясь к старшему принцу.
Герэт выглядел очень серьезным, но на этот раз он был на стороне брата и решительно приказал:
— Принесите ключ. Гарнизон пусть займет позиции, я сам открою.
— Ваше высочество! Это опасно!
Старший принц нахмурился:
— Я принял решение, не заставляйте меня повторять! А ты, Эдвин, действительно, отойди подальше.
Младший принц, недовольно поморщившись, отошел в сторону. Знал уже: с братом спорить бесполезно. Впрочем, стоило только тому отвернуться, как шалопай безгласной тенью снова очутился за его спиной.
Наконец замок открыли и с трудом отодвинули засов, едва не сросшийся с воротами за много лет. За петлями следили лучше: они легко поддались руке молодого человека.
Жадным взглядам любопытных предстала печальная картина. У гладкой стены древнего тоннеля сидела зареванная девчонка и щурилась на свет опухшими глазами. Рядом с нею стоял отощавший гнедой конь неизвестной породы, раза в полтора крупнее обычных лошадей. Он сердито бил копытом, шумно втягивая воздух. Прямо на полу, на меховом плаще лежал человек, неясно — живой или мертвый.
