Отбор. Как царевна мужа выбирала

Отец кивнул.

Я задумалась и остальной разговор мимо ушей пропустила. Ванька-Ванька... Кто ты такой? И правду ли сказал, что суженый мой?

На казни было много народу. Все местные. А женихи, оставшиеся двадцать человек, в первых рядах.

— Ишь, на казнь как нарядилися! — послышался оттуда шепоток. Потом удар и всё смолкло. Казнь была через четвертование. И мне полагалось не просто глядеть, а быть на помосте.

Вывели сарацина и его сообщников. Вспомнилась моя беспомощность, как меня этот гад уже дважды похищал. Как пытался опоить. Да как отдал приказ косу рубить.

Я подошла к этому мерзавцу. Встретились взглядом. Он усмехнулся. А я... Я не смогла даже ударить его. Хотелось, и сильно. А ещё хотелось сделать что-то, чтобы он ощутил весь мой позор. Недаром отрезание косы к оскоплению приравнивается.

Глашатай, зачитав обвинения и приговор, отошёл в сторону.

— Есть что сказать? — спросил отец у преступников.

Сарацин зыркнул на меня и чуть ли не выплюнул мне в лицо:

— Тебя всё равно украдут!

— Есть ли желающие лишить этих людей жизни? — спросил отец.

Думаю, он не прочь был сам это сделать, но... Положение не обязывает. Желающих всегда хватало. Обычно брались за это дело тех, кого обидели или кто-то из мужчин семейства.

— Я это сделаю! — и на помост вышел колдун. — Вот только к вышеуказанным преступлениям следует добавить ещё и отрубание девице косы. А потому, дабы по справедливости да по совести поступить, я проведу ещё и оскопление.

Похититель переменился в лице.

— Ты не сможешь доказать! — чуть ли не выплюнул он.

— Велимудр, ты можешь показать её воспоминания? — обратился Свен к придворному волшебнику.

Над местом казни расползлось марево.

Я ощутила, как ко мне прикасаются чьи-то холодные пальцы. А потом появилось то, что я видела с самого начала. Первое похищение, затем второе. На отрубании косы и рассыпавшихся по плечам коротких космах воспоминания прервались.

Моё лицо не показали воспоминания, ведь я себя со стороны не видела.

— Оскопить! — требовал народ. — И только потом четвертовать:

Когда же колдун приступил к казни, я не могла отвести взгляда. Будто завороженная глядела на его нож, по которому стекает кровь. Как батюшка и учил, глядеть не на жертву, а лучше на руку палача или оружие...

Когда же первая кара закончилась, колдун вытер нож о рубаху преступника, а отрезанные части тела всунул тому в рот. И заставил съесть.

— Не знаю, как у вас, но у нас поступают именно так! — пояснил свои деяния колдун.

Справедливо! Хоть и мерзко, но... он того заслуживает! Чтобы не повадно было!

Меня приобняла Зорька. А я взглянула в очи злодея. В них был ужас, боль, отвращение и что-то ещё. Я выставила щит, на всякий случай. Бросила взгляд на Алана. Тот явно не наслаждался зрелищем, а ещё сквозило осуждение во взгляде. Читалось: "Сам-то не лучше!"

Но пришедший простой люд оказался вполне доволен такой карой.

Зорька, из поддержки превратилась в обузу. Просто, хлопнулась в обморок, и мне пришлось её держать. Льдинка и Нежа — тоже. Их подхватили отец и Велимудр.

— Довольно, Свен! — сказал отец с нажимом. — Кто хочет продолжить кару?

В один прыжок на помосте оказался Ванька. Взял у Свена нож и одним движением рассёк оскоплённого сарацина, а потом так же быстро и с другими разделался.

Свен пошёл к лестнице с помоста, мимо меня.

— Благодарю, Иван, — сказал отец.

— Ты как? — спросил Свен тихо, глядя на меня. — Ненавидишь?

Нет, я не испытывала к нему ненависти. Но это... было слишком...

— Я не позволю никому уйти безнаказанно, — меж его строк читалось, что найдёт всех, кто обидел меня. Хотя он и не сказал этого, но я почему-то так решила.

— Свен, я тебя не ненавижу, — прошептала так же тихо.

А он просто прошёл в толпу, ничего не сказав в ответ.

Когда же Ванька сходил с помоста, тоже прошёл мимо и шепнул:

— Это ведь была ты. Твои воспоминания. То-то я не мог понять, почему тебя здесь столько времени не было, — он говорил с сожалением, будто чувствовал себя виноватым.

Я же поняла одну вещь. Только один человек пришёл мне на выручку. Возможно лишь потому, что обладал нужной силой. Возможно потому, что услышал мой зов о помощи. И не важно было, почему он услышал, а другие нет. Но он услышал! Пришёл! Помог! Даже, ежели та его часть погибла, а осталась более жёсткая. Но... он меня спас. И защитит и впредь. И я его не ненавидела. Нет! Я его любила. "Люблю," — поправила себя.

Я грустно вздохнула. Как-то всё это неправильно. Я мечусь от одного к другому. А сделав выбор, продолжаю метаться.

Ваня же грустно глядел на меня.

Пришлось выдавить из себя улыбку, чтобы хоть как-то сгладить обстановку.

— Всё уже в прошлом, — сказала я. Очень на это надеюсь. Но Ване об этом знать не стоит. Чудно. Вот при всех моих уже осознанных чувствах к Свену, я к Ване тоже испытывала что-то. Только что, понять пока не могла.

А значит, не стоит торопиться с выводами. Уже раз выбрала жениха. Благо, не поторопилась отцу его озвучить.

Казнённых развесили за городом, нацепив табличку на каждом куске его тела, за что его постигла такая кара.

А царь велел тут же продолжить состязания, как только наши девицы пришли в себя.

На сей раз испытание сводилось к следующему: выходило много разных наряженных девиц, средь которых полагалось выбрать самую красивую. Те, кто знал, как я выгляжу, не долго думая, выбирали меня. Не потому, что приглянулась, а просто не могли по-другому. Как так, зная, кто царевна, не выбрать её? Кто-то, видно, включил ум, да, отсекая очевидное, избрал меня.

Выбыло пять человек.

Отсеять остальных пришлось следующим испытанием.

Велимудр создал мары разных очей, часто отличающихся лишь оттенком. Следовало выбрать те, что у царевны. И вот тут оставшиеся пять и прогорели.

И вечером, провожая оставшихся женихов, я поняла, что десятка изменила свой состав.

К выбранной мною четвёрке прибавились Грегор, Максимильян и четверо незнакомцев. Все в простой одежонке. Неужто, батюшка решил изменить правила?

Я глядела в душу каждого, как он и учил, но ничего особенного не видела: обычные мужики, двое наших, ещё двое — чужих.

Похоже, Видар решил, что такая жена, как я, ему не нужна. Настоящий Ролан, похоже, наугад выбрал первую попавшуюся девицу, о чём думал Юлиус, не знаю, а Эдгар выбрал девицу, похожую на себя — со смуглой кожей и карими очами.

А вечером я спросила отца, кто такой Иван.

— А вот не скажу.

— Но... Как же я могу выбрать его или не выбрать, коль не знаю, какое будущее нас ждёт?

— А вот и решай не только разумом, а и сердцем. Чутьё тебя не обманет. А то один нравится, да не нравится жизнь с ним, другой наоборот... Вот и не знай дальше. Чтобы не было расчёта в твоих действиях или потом не жалела...

— Батюшка, как же так?!

— Русана, я снимаю защиту с башни. Ты — свободна в своих перемещениях. Женихи навредить не смогут. Чужаков, кроме них, здесь нет. А народ тебя любит. Возможно, ты пока не поймёшь, но... Ладно.

— А ежели я сбегу?

— Сама?

— Ну, чтобы не делать выбор...

— Сбегай! — милостиво разрешил он.

А я вытаращила очи.

От манящего простора, точнее воли, кружилась голова. Я не понимала причин такого отцовского поведения, и это пугало.

Меня выгоняют? Отчего-то стало грустно.

— Русана, ты чего? — отец привлёк меня к себе.

— Не выгоняй меня, батюшка. Я буду примерной дочерью, — всхлипнула вдруг. — Выйду замуж за того, кого скажешь...

Но вместо того, чтобы меня пожалели да погладили по головке, отец отстранился.

— Русана, ты всё неправильно поняла. Я тебя вовсе не выгоняю.

— Тогда... я не понимаю.

— Ты на себя погляди. Запуганный маленький зайчонок, при этом стойко выносящий все невзгоды. Ты слишком взрослая, но при этом такая маленькая. Мне страшно, что я не подготовил тебя ко взрослой жизни. Не дал, как положено, девице вдоволь нагуляться перед замужеством. А сейчас ты боишься своих чувств. А когда рассуждаешь о замужестве лишь со стороны выгоды, меня аж передёргивает. Ты же девица, тебе положено влюбляться, встречаться с парнями, ходить на свидания, играть в игры, целоваться, в конце концов. А ты...

— А я выбираю себе супруга, — грустно сказала я.

— Вот-вот. Сейчас вечер — время гулянок. Иди!

— Правда? — не поверила я. И, получив кивок, спросила: — До утра? А как же женихи?

— А ты хочешь с кем-то погулять?

Я отчаянно покраснела.

— Иди уж. Иди на песнь.

— Сейчас, только переоденусь!

— И не в лохмотья!

— Хорошо, батюшка!

Сборы, к сожалению, заняли больше времени, чем я планировала. Пришлось ополоснуться, прежде, чем наряд свежий надевать. Да и косу переплести. Да на себя в зеркале поглядеть.

Неплохо выгляжу! Хотя, чего-то не хватает. Ах, да, ожерелья!

А вот его пришлось долго выбирать, вспоминая свойства камней и того действа, которого желаю от них добиться. Самая настоящая волшба, правда, уже не моя... Точнее, ведовство!

Выбрала жемчуг. Камень любви, чистоты, верности. Вспомнила, что он больше к супругам относится, но он уже приглянулся, доверилась чутью. Такие же и серьги надела.

Оглядела себя с головы до ног:

На голове красная лента повязана, в косу тоже вплетена такая же.

Серые очи и алые уста очень красиво сочетались с лентами да жемчугом. Красный в белый горошек сарафан, тонкая, вышитая калиной сорочка. Родовой символ, приуроченный к красному солнышку. На сарафане узоры растительные да природные, означающие лишь женскую суть. На ноги черевицы* надела. Смущённо опустила взор, не давая себе возможности залюбоваться собою.

Волнительно-то как! Никогда не гуляла вместе с народом. Примут ли?

На дворе уж стемнело. Правда, улицы освещались разноцветными световыми шариками. Определилась с направлением и пошла на музыку да песни.

При моём приближении, музыка смолкла.

Послышался шепоток:

— Русана...

— Доброй ночи, — приветствовала я девчат да парней. — Можно с вами?

— Можно! — разрешила какая-то девица. — Присоединяйся!

От сердца отлегло. Девицы шли впереди, а позади юноши наигрывали на балалайках да гармони.

Девицы пели, и хоть слов я не знала, всеобщее веселье передавалось и мне.

Пройдя по всем улочкам и собрав всю молодёжь, вышли за селение к лугам. Вот там и началось гуляние.

Начали играть с "Ручейка". Начали вставать парами, со сцепленными и поднятыми вверх для создания прохода руками. Меня Зорька схватила за руку да встала в конец. За нами ещё несколько пар тут же появилось. Кто-то запел песню про ручеёк.

— Какими судьбами? — спросила она.

— Батюшка отпустил. А ты?

— Отец вдруг сказал мне не ждать сватов, а идти гулять, пока можно.

— А сваты?

— Не знаю. Вроде бы, не приходили.

И тут Зорьку утащил Вода, оставив меня без пары. Ой, это я теперь Вода, выходит!

Пришлось идти в конец ручейка и начинать путь под руками пар. Я, не глядя, схватила кого-то и вывела.

Лишь потом подняла очи. И встретилась взором с колдуном.

Хорошо, что стемнело — не видно опалившего щёк румянца. Опустила очи долу.

— И что же добрый молодец забыл на народных гуляниях?

— Да вот, птичка на хвосте принесла, что красна девица здесь.

Ох, отец! Зачем? Я думала, и правда, хочет, чтобы я развеялась.

— Ага, птичка, — грустно молвила.

— В самом деле, птичка, сказала, что ты вся такая нарядная побежала в селение.

— Остальные женихи тоже тут?

— Нет. Я никому не говорил.

И тут меня сцапали. Зорька вывела.

— Что он тут забыл? И как его наши пустили? — просто чужих парней местные не жалуют. В игры редко пускают, а как пустят, так высмеивать да шутить начинают.

— Не знаю, — пожала я плечами.

Недолго, правда, простояли мы с нею. Потому как Свен отставать не собирался.

— Зорь, не хватай меня, а то побьют нас, что втроём лишь играем.

— Чего ж Зорьку не хватаешь? — спросила у жениха. — Кажется, ты её любишь.

— Тебе только кажется.

— Свен!

— Что-то Зорька от меня не шарахается.

И на что это он намекает?

— Ты о чём?

— Ты очень красива! — молвил вместо ответа.

Я нахмурила брови.

— Свен!

Но тут меня Вода сцапал. А Водой оказался Ванька. Я закатила очи. Начинается! Мне только Алана и не хватает для полного счастья! Вот только боги понимают всё буквально, как бы и его не притянуть. С одной стороны, не хотелось и его видеть, а с другой — не порядок. Пролёживать портки, тогда как иные женихи пытаются завоевать!

— А тебе какая птичка нашептала? — задала вопрос, хотя подозревала, что отец.

— Увидал я тебя — мимо пробегала.

— Да я ж разве шла мимо вашего терема?

— А я как раз к царю шёл, а тут — ты... — и Ванька расплылся в улыбке.

Неуспела додумать, что ж он у царя забыл.

Музыка стихла.

Тут бабушка, которая приглядывала за всеми, и говорит:

— А глядите-ка, кто к нам пожаловал! Женихи нашей Руси, да ещё и не один, да все чужие! Ну что парни, бить будем их?

Девицы все отошли, обступая меня, а вот добры молодцы вперёд вышли.

— Зачем же бить? Давайте силушкой померимся! — предложил колдун.

— Ты гляди-ка, в своей силушке уверен! Да доказать сперва свою ловкость да сноровку должон!

— Так разве ж не доказал, проходя царские испытания?

— Так то царские, а теперь наши! Не испужаешься?

— Чегой-то пугаться?

— Ну гляди! Кто готов помериться силушкой с нашим женихом? — бабушка повернулась к сельским парням.

Вперёд вышел знакомый молодец. Тот, что предлагал мне замуж тогда, на рынке.

-,Значит так. Вставайте нога к ноге, ноги на ширине плеч, а теперь одною рукою сцепляйтеся да боритеся. Ногами двигать нельзя! Кто первый не устоит, тот и проиграл!

И здоровяк против колдуна встал. Не равные соперники! Это Ваньке надо было супротив добра молодца выступить!

Но мне слова не давали. А противники встали, как велено было, да запястьями ухватились. И начали выгибаться, перетягивая. Колдун, правда, схитрил. Больную руку за спину завёл жа здоровою уцепился. Противник возражать не стал. Пока боролись, гармонист наигрывал мелодии. Колдуна сильно выгнули назад, но он удержался, а потом как-то вывернулся, вставая, а здоровяка повалил навзничь.

Ого!

— А у нас ещё жених! Кто пойдёт против него? — напевая, проговорила бабушка. От её внимания укрыться оказалось невозможно. Пришлось Ваньке отлепляться от ствола берёзы и тоже сражаться. Правда, с более узкоплечим парнем, зато ловким. На сей раз бой вышел длинным, Ванька никак не сдавался, а вот парень и так, и сяк налегал. Победил всё же Ванька.

— Ну раз такие сильные оба, так пускай померятся силушкой друг с другом. В "Петушки" поиграем!

Женихам наказали встать на одну ногу, вторую рукой придерживать у седалища, и так прыгать, стараясь спихнуть противника. Победителю полагалось быть селезнем.

Пока прыгали, я по сторонам оглядывалась, в поисках иных женихов. Но пока не заметила.