Все комедии заканчиваются свадьбами!

— Ложитесь отдыхать, девочки.

— Да ты что?!

— Разве мы уснём? — заговорили обе разом.

— До утра мы ничего не сделаем, — поддержал Женя старшего. — Рассветёт, пойдем искать, все вместе. Не найдем... — Лялька испуганно вскрикнула, Лина протестующе замотала головой. — Если сами в течение дня не найдём, придётся возвращаться в деревню, сообщать о происшествии и просить помощи.

— А если с ними что-то случится? — от переживаний у Алины ноги подкосились, и она неловко села. — Если с ними... что-то нехорошее сделают?

— Нет, не думай так, — Женька присел на корточки. — Природа этих явлений непонятна, но мне ведь они никакого вреда не причинили. Матвей и Рита, возможно, просто ушли от костра, ну, допустим, под влиянием какой-то иллюзии или внушения. Но они подготовленные люди, смогут продержаться, пока мы их найдём.

— Конечно, не могут же они пропасть бесследно. Да и в похищение инопланетянами я не верю. И в мистику. Всему есть логичное и вполне научное объяснение, — проговорил Вадим глухо. — Завтра выйдем рано. Вы попробуйте поспать.

— Хотя бы полежите, — Женя помог Ляльке встать. — Давайте я вас в кустики провожу?

Женщины минут через пятнадцать, кое-как умывшись и жадно напившись, ушли в палатку. Мужчины сели у костра, Женька потёр лицо. Вадим сидел угрюмый, смотрел в землю. Оба без слов знали, что чувствуют одно и тоже чувство вины, злость, беспомощность.

— Она жива, — Вадим говорил тихо, но уверенно. — Я это совершенно точно знаю.

— И я её чувствую, — Женька посмотрел на брата, вытер глаза. — Мы их найдём, правда?

Матвей не слышал ни криков, ни звука выстрела. Он видел девчонок у костра вдалеке, Женьку в паре метров, прибавил шаг, когда Женя начал отсчитывать 'три, два, один...', наблюдал за ускорившимися пятнами. Одно мелькнуло прямо перед лицом, Матвей, не останавливаясь, прошёл через него, и пространство вокруг вдруг растянулось цветными полосами, смазалось. Волконский потряс головой, но вместо того, чтобы вернуть на место пейзаж, пространство сузилось на манер тоннеля, или, скорее, воронки, в которую Матвея мгновенно затянуло.

Вынырнул он, если можно так выразиться, в библиотеке. Не в той, виртуальной, в которой побывал в том странном сне, а в настоящей. Стеллажи, книги, просторный читальный зал. Пустой, потому что все, почему-то, окружили стол, за которым обычно выдавали книги. Подбежали ещё женщины из внутренних помещений, подошёл охранник в форме. Посмотрел, пожал плечами. Немного истеричный женский голос всё повторял.

— Вызвали полицию? В полицию звонили? А в скорую?

— Успокойтесь, Аглая Андреевна, едут уже, — в который раз отвечали ей.

Матвею было куда интереснее, как он сюда попал, чем то, что так взволновало всех этих людей. Однако он всё же подошёл ближе и с высоты своих двух метров заглянул за спины. На столе между картотечным ящичком и стопкой книг лежал совершенно голый младенец и серьёзно рассматривал склонившихся над ним людей.

— Так, расступитесь, дайте пройти, — сквозь толпу протолкнулась женщина в медицинской форме, следом другая несла чемодан. — Что у вас случилось?

— Ребёнок, — показала на виновника суеты Аглая Андреевна.

— Почему он голый лежит? — врач надела перчатки, начала осторожно осматривать малыша. — Дай одноразовую простыню, Вика.

Медики возились с ребёнком, когда прибыла полиция.

— Что случилось? — оперативник обвёл рыхлую толпу взглядом. — Ефимов, перейдите с людьми за столы и начинай опрашивать. В первую очередь читателей, потом сотрудников. — Доктор, что скажете?

— Ребёнок, мальчик, возраст от трёх до шести месяцев, доношенный, крупный даже. Здоров, — отчиталась врач. — Мы его забираем?

— Забирайте. Одежда, записка, что-то было при нём?

— Нет, он абсолютно голый был, — у Аглаи Андреевны дрожали и руки, и голос.

— В чём вы его повезёте, в этой тряпке, что ли? Простудится же, — мужчина снял с себя куртку. Врач закутала малыша в отданную кем-то из женщин шаль, покрепче завернула в куртку, взяла на руки.

— Кто нашёл ребёнка? — старший опергруппы оглядел сотрудников. — Вы?

— Я, — всхлипнула Аглая Андреевна. — Он там лежал, — махнула рукой.

— Где именно, покажите, — распорядился полицейский. Женщина пошла вперёд, оглядываясь на ходу и быстро-быстро говорила.

— Я пошла в хранилище, отдел хранения основных фондов. Он у нас довольно большой, знаете ли. Между стеллажами он и лежал, прямо на полу. И молчал, представляете? Я думаю, а если бы я его не нашла? Мы туда не так часто заходим, я пошла вернуть книгу...

— Кто из посторонних мог туда проникнуть?

— Да что вы! — всплеснула руками Аглая Андреевна, остановилась. — Это абсолютно исключено! Даже не все сотрудники имеют доступ.

Эти двое как будто не замечали, что с ними идёт парень. Или каждый из них думал, что Матвей сопровождает другого?

День был длинный. Матвей выслушал показания всех свидетелей, утверждавших, что видели только, как растерянная Аглая Андреевна выносит из служебного помещения ребёнка. Слышал, как переговариваются между собой оперативники и криминалист.

— Да никаких следов, отпечатков пальцев и то немного.

— Камеры смотрел, никто туда посторонний не заходил.

— А не посторонний?

— Сотрудники, двое, но хорошо видно, что ребёнка при них нет.

— Ну, возьмите записи за вчерашний день, два, три дня назад! Экспертизу проведите на подлинность записей!

— Петрович, да не мог ребёнок три дня тут лежать! Голый и голодный!

— Он не мог тут ниоткуда появиться!

— Господа полицейские, мы ещё нужны? — подошла заведующая.

— Нет, спасибо. Лушников, ты изъятие сервера с охраны оформил? — в телефон. — Тогда спускаемся, в контору едем.

— До свидания, — с облегчением попрощалась женщина.

— Уж лучше с нами не видеться, — усмехнулся офицер.

— Всего доброго, — исправилась.

Полицейские ушли, библиотечные сотрудники, по-прежнему не замечая Волконского, заговорили все сразу. У Аглаи случилась настоящая истерика, её отпаивали валерьянкой и ещё чем-то, остро пахнущим.

— Давайте расходиться, — велела начальница. Сотрудники, без долгих уговоров, ушли по домам. — А ты задержись, Аглая Андреевна. Ну, теперь говори, как было.

— Да не знаю я ничего! — женщина задохнулась от возмущения. — Я правду рассказала!

— Ну-ну, — покачала головой собеседница.

— А что теперь с этим малышом будет? Может, узнать как-то можно?

— Вот-вот, — язвительно ответила заведующая. — Ты сходи, поинтересуйся, полиция тебя и так подозревает, так точно, затаскают...

Окончание разговора Матвей не слышал. Ему тоже очень хотелось узнать, что же это за ребёнок, как он оказался в этой старой библиотеке, явно доживавшей последние годы. И, движимый этим желанием, потянулся куда-то, туда, где в кроватке спал малыш, пока ещё безымянный. Но завтра, Матвей это точно знал, ему дадут имя и фамилию. Его имя и его фамилию. И запишут дату рождения — двадцать первое ноября. День, когда его нашли.

Рита моргнула, потом ещё раз, потёрла глаза. В большом помещении, в котором она оказалась, и почему-то сразу, не успев подумать, определила лабораторией, было шумно. Какие-то приборы, люди, одетые в одинаковые синие комбинезоны с незнакомой ей эмблемой — причудливо соединённых опрокинутой восьмерки и спирали. Сотрудники лаборатории проходили мимо Волконской, едва не задевая плечами, и никто не замечал высокую девушку в толстовке, джинсах и берцах. Рита взяла и похлопала сидящего перед большим экраном мужчину по плечу.

— Никакой реакции, — констатировала вслух. На её слова тоже никто не оглянулся.

— Начинаем, готовность пять минут, — объявил мужчина, глядя в экран. Рита посмотрела следом.

— Да это не экран вовсе, — объяснила сама себе. — Здесь, в лаборатории, пульт управления, операторская. А там, за стеклом — какая-то испытательная камера. Я не помню, когда успела уснуть, но сон очень интересный!

За стеклом началось какое-то движение. В пустую комнату со светящимся круглым подиумом вошёл голый мужчина, встал на возвышение, слегка подпрыгнул, сделал несколько движений, как будто разминаясь перед прыжком, проговорил.

— Готов.

Сверху на подиум начал медленно, вращаясь, наползать диск. Из диска в сложной комбинации исходили лучи, переплетались, пульсировали, но Рита почти не обращала на них внимания. Мужчина, с которым они стояли глаза в глаза, был как будто очень знакомым, но Маргарита никак не могла понять, откуда она его знает.

Механический голос дублировал цифры электронного табло, отсчитывающего секунды, и когда последняя единица сменилась нулём, диски сверху и снизу вспыхнули нестерпимо ярким белым светом, и человек исчез.

Только в этот миг Рита поняла, что там, в этой камере, был Матвей, её Матвей, только старше лет на двадцать. Потрясённая, Марго не сразу осознала, что лаборатория исчезла, а она видит длинный стол в каком-то кабинете или офисе. Идет совещание, докладывает мужчина, за спиной которого она стоял. Во главе стола, мрачно и угрожающе нависая над столешницей, слушает пожилой морщинистый человек. Присутствуют ещё люди, но Рите некогда их рассматривать. Слушать интереснее.

— ... согласно условиям эксперимента доброволец должен был переместиться во времени с незначительным сдвигом в прошлое, во временном отрезке от года до двух.

— Я с самого начала говорила, что если такой эксперимент провести успешно, о его результате мы должны были знать два года назад! — женщина в строгом деловом платье с яркой брошью нервно отодвинула от себя тонкий планшет, на экране, мелькнув, погасла сложная диаграмма. — Два года назад здесь, в вашей лаборатории, должен был появиться 'человек неоткуда'. Я категорически возражала против запуска 'Одиссея'! Гибель человека на вашей совести, Николаев!

— Матвей Константинович сам вызвался быть добровольцем, — мужчина, которого обвинили, говорил негромко, как будто нехотя. — И вы это знаете. Я не снимаю с себя ответственности, как руководитель лаборатории, только я должен отвечать за произошедшее. Но Вильский, создавший этот аппарат, был абсолютно уверен в своём детище и безопасности опыта, хоть и не позволил никому рисковать собой. Расчёты подтверждали, что...

Рита, поняв всё, изумлённо вскрикнула, прижала ладонь к губам. Люди по-прежнему обсуждали, спорили, но её уже не было ни в этой комнате, ни в этом времени.

Глава 15.

'Мысль существует отдельно от мозга, а он только улавливает ее из пространства и считывает', — подумала Рита. — 'Или не подумала, а уловила и считала?'

— Не считала, а читала, — занудно сказал внутренний голос. — Это не ты такая умная, а Наталья Бехтерева — академик, нейрофизиолог. Ты её книжку читала после Байкала.

'Это понятно, — как-то даже радостно согласилась Рита. — Информационное поле, волны и всё такое. А будущее я видела потому, что оно уже существует. Различие между прошлым, настоящим и будущим — всего лишь упорно сохраняющаяся иллюзия. Эйнштейн сказал'.

— Заучка, — съехидничало альтер эго.

'Интересно, я всё еще сплю? А как узнать? Ущипнуть себя, что ли?' — Рита попробовала. Было не больно, но чувствительно. — 'А если мне снится, что я себя ущипнула и мне больно? Надо глаза открыть'.

Рита изо всех сил старалась проснуться, открыть глаза, сесть, встать. Прорывалась через какую-то невидимую невесомую паутину, коконом окутывающую безвольное тело, боролась с немощью. С трудом разлепила веки, осмотрелась. Было светло, солнце стояло в зените, как она заметила. Перед ней высились Ленские столбы, но не такие, как они видели сегодня днём, а неуловимо меняющиеся. Как будто некий волшебник проговорил заклинание, и оно раздвинуло скалы, открывая город неописуемой красоты и великолепия. Здания из белоснежного камня незнакомой архитектуры, и кедры, вроде того, на котором они сегодня походный душ повесили. Прекрасные статуи, текущая кристальная вода, солнечные блики на мощёной красным гладким камнем дороге. Упоительный воздух, прозрачный, наполненный тонкими ароматами воды и леса. У Риты сердце заколотилось от восторга, от прикосновения к тайне. Казалось, в этом городе скрылись до поры древние, могущественные как боги люди, и ждут своего времени, чтобы вернуться, помочь потомкам, научить их жить по древним законам в гармонии с окружающим миром и с собой. И ей так захотелось разделить с кем-то эту красоту, эти эмоции, что она сделала то, что было самым естественным.

— Матвей! Матвей!!! — закричала звонко. — Иди ко мне!

Матвей Волконский с удивившим его самого спокойствием принял историю своего загадочного появления в библиотеке. Потом картинка пропала, но он каким-то образом знал теперь, что уголовное дело, возбужденное по статье 'Оставление в опасности' прекращено в связи с истечением срока давности. Классический 'глухарь', никаких свидетелей, видеокамеры ничего не показали. Никаких пропавших младенцев в Москве и ближнем и дальнем Подмосковье. ЧП в роддомах, клиниках не было, заявлений ни от кого не поступало. Дело было настолько пустым, сотрудники настолько устали писать объяснительные надзору при каждой проверке, что списали дело в архив одновременно с чувством облегчения и досады. Любому профессионалу неприятно осознавать, что его усилия ушли в никуда. Возможно, именно странные обстоятельства обнаружения ребёнка, отражённые в его деле, повлияли на то, что его так и не усыновили. Впрочем, это была совсем другая история, вспоминать о которой он не хотел.

Вместо этого он натуральным образом прислушался и присмотрелся к пространству. Вокруг цветными волнами, пятнами, водоворотами ощущались голоса, мысли, эмоции. Оранжево-алым светилась чувственность, небесно-голубым родительская любовь, густо-фиолетовым — информация. Матвей потянулся в ту сторону и оказался, по-видимому, в университетской аудитории. Он попытался по виду мебели, оформлению помещения, одежде присутствующих угадать, в каком времени это происходит.

'Не будущее, точно. Даже не начало двадцать первого столетия, раньше'.

За трибуной стоял грузный мужчина в старомодном костюме, очках в тёмной массивной оправе. Отудловатое лицо было невыразительным, но голос — звучным и сильным. В аудитории стояла абсолютная тишина.

— ... в начале восьмидесятых годов в Москве состоялся международный конгресс геологов. От нашей страны с доклад готовила наша кафедра по материалам экспедиции, исследовавшей геологический разрез Ленских террас или столбов. Это одно из немногих мест в мире, где можно узнать о точном возрасте земли. Результаты экспедиции действительно достойны были самого широкого освещения. После пробития нескольких шурфов геологам открылся настоящий затерянный мир — подземный лабиринт. Такие лабиринты, на самом деле, широко распространены по всему миру. Но совершенно неожиданно мы наткнулись на древние захоронения с костными останками человека. Были приглашены археологи, они определили, что возраст могильников старше египетских пирамид — около десяти тысяч лет. Вы понимаете всю важность этого открытия? Получается, что самая древняя цивилизация на земле совсем не африканская, а наша, сибирская. Именно там, в ста сорока километрах от Якутска вверх по реке Лене, еще до возникновения египетской цивилизации уже существовало государство, уровню развития которого позавидовал бы и древний Рим.