Битва за Эллиоты. Часть 4

И, обращаясь уже к лейтенанту Витгефту, адмирал добавил:

— Александр Вильгельмович, я там заметил было, что мы прошли мимо японского санитара, с повязкой красного креста, пошли кого то, что бы привели его сюда. Пусть окажет помощь своему офицеру.

Японец усмехнулся, с трудом, но вложил свою саблю в ножны и ответил:

— Спасибо, господин адмирал, боли почти не чувствую, только холодно. Очень холодно.

Вирениус тут же бросил сопровождающим:

— Найдите и принесите две японские шинели. На одну положить офицера, другой его прикрыть, — и снова перейдя на английский язык, произнёс адмирал, решив всё-таки выяснить, где находиться первый батальон Морского полка японского флота, — Сейчас принесут шинели. Что бы на одну положить вас, господин капитан-лейтенант, а второй накрыть. И как только будет заключено перемирие, я распоряжусь, что бы вас сразу же передали на вашу сторону. И я всё так удивлён, что к вам на помощь больше никого не прислали. Ни ваш первый батальон, ни кавалеристов.

— Спасибо господин адмирал, не стоило беспокоиться, боюсь, мне уже ничего не поможет, — только криво усмехнулся, в ответ, японский офицер, и с горечью в голосе бросил, — А меня просто не кому было поддержать. Всех, кого можно, уже послали в атаку ранее нас. Кроме четырёх полков кавалеристов, что охраняют побережье. Третий батальон нашего полка не успел подойти, когда мы получили приказ на выдвижение. А первый батальон полка находиться в Дайрене и Талиенване. Если бы эта атака случилась бы послезавтра, то мы бы с вами не встретились. Мой батальон совершил бы ротацию, с первым батальоном полка. Так что наш, буквально жест отчаяния, поддержать было просто не кому.

Адмирал внутренне усмехнулся, получив наконец-то информацию, о состоянии резервов, в армии генерала Ноги, но сохраняя на лице маску участия, продолжил разговаривать с японским офицером:

— Хм, а я, почему то думал, что Дальний находиться и в ведении армии, а не вашем, флота, господин капитан-лейтенант. А так да, господин капитан-лейтенант, по моей оценке, вам буквально не хватило батальона, чтобы именно вы, смогли бы переломить ситуацию в вашу пользу. И захватить Порт-Артур.

— Армия генерала Ноги, распоряжается до Талиенваня и станции Тафаньшань, — произнёс в ответ японец, — Севернее уже не их зона ответственности. Талиенваня и станции Тафаньшань, и ещё Дайрен, находиться за флотом. И вот по всей этой территории разбросаны кавалеристы. Собрать их было бы просто невозможно.

— Понятно, господин, Ямагучи, — кивнул адмирал, — Не повезло вам. Совсем немного сил не хватило, для вашей победы. И я всё-таки надеюсь, что помощь к вам придёт вовремя. И вас спасут. И я сейчас распоряжусь, что бы вам налили немного спирта. Это встряхнёт ваш организм, господин капитан-лейтенант, прибавит ему сил. И я надеюсь, для вас, всё закончиться благополучно.

И заметив, подошедших русского и японского санитаров, адмирал молча указал японцу, на офицера, к которому японец тут присел, оказывая помощь. А вот русскому санитару адмирал Вирениус бросил:

— Вот что братец, спирт у тебя есть?

— Так, точно, ваше превосходительство, имеется, — тут же вытянулся во фрунт матрос с сумкой с красным крестом, — Всё как положено, фляга. С опечатанной сургучом пробкой.

— Тогда налей, японскому благородию, шкалик. А то он, похоже, в шоковом состоянии, и надо бы его из этого состояния вывести, — приказал адмирал, и уже обращаясь, на английском, к японцу, добавил, — И позвольте мне откланяться, господин капитан-лейтенант, мне было приятно с вами беседовать, но, к сожалению война. И хочу, в вашем лице, господин Ямагучи, выразить своё безмерное уважение, к мужеству воинов Японии. Для меня большая честь скрестить клинки, со столь достойным противником.

С этими словами адмирал чуть склонил голову, выказывая японцу уважение. И дождавшись от Ямагучи, столь же скупого, ответного жеста, Вирениус направился дальше по ходу сообщения. Не обратив, ни малейшего внимание на фразу матроса.

— Есть, ваше превосходительство, — который бросив дежурное и проводив взглядом, ушедшее начальство присел рядом, с капитан-лейтенантом Ямагучи. Открыл флягу, налил, из неё в кружку граммов 60 спирта, протянул кружку японцу. И как только японец принял кружку, матрос прислонил флягу к губам. Сделал несколько глотков, под изумлённым взглядом японцев, и выдохнув:

— Эх, хорошо пошла, — матрос занюхал рукав, а потом, поднявшись, сказал, — Вы это, ваше благородие, шибче то пейте, шибче. А то мне кружечку забрать, надоть бы.

А сам адмирал, в это время, сорвав развивающийся над позицией японский флаг, и поднеся к глазам бинокль, рассматривал местность перед собой. В бинокль отчётливо было видно, как на отбитой у противника, батареи, из пары стосемимиллиметровых орудий, и носящей название батареи Большое Орлиное Гнездо, находясь чуть ниже по склону, чем наблюдательный пункт, хозяйничают русские матросы. Готовя позицию к обороне. Между которыми мелькали рассупоненные, без головных уборов и ремней, артиллеристы. Явно вырученные матросами из плена. А распоряжался всеми, сидящий перед входом в блиндаж, офицер. С содранным погоном, висящем буквально на нитке, тоже без портупеи и фуражки, окровавленной головой, и которому, матрос, с заметной сумкой, с красным крестом, бинтует голову. Чуть ниже по склону, были хорошо видны занятые японскими солдатами редуты номер 2, 1[9] и открытый капонир номер 2. Оказавшиеся на флангах японского наступления, открытый капонир номер 3 и Куропаткинский люнет были видны гораздо хуже. Но и на них развивались японские флаги. А прямо перед глазами адмирала, к трём захваченным японцами позициям подходили три роты японских матросов. А с идущей, к Большому Орлиному Гнезду, дороги японские матросы стаскивали, впрягшись в постромки, два с половиной десятка сорокасемимиллиметровых десантных орудия. В том числе и оттянутую с Большого Орлиного Гнезда такую же пушку. Трёхдюймовка так и осталась сиротливо стоять, там, где её остановили снайпера. Как понял адмирал, японцы тянули в гору, следом за батальоном Ямагучи, десантные морские пушки. Но не успели. И вот теперь, оставшиеся, в их распоряжении орудия, японцы, из-за всех сил подтягивали, к захваченным ими позициям. Где, в среднем получалось, по пять противоштурмовых пушек, на каждую захваченную позицию.

А на самих позициях расположились японские солдаты, и как понял адмирал, сборная солянка из различных частей, что смогли вырваться из окружения. С явно небольшим количеством офицеров. Которые оказались не в состоянии организовать оборону. Но в их распоряжении было явно больше штыков, чем мог поднять в атаку адмирал. Да и пока, за спиной, стучали митральезы и редкие пулемёты, слышались крики, и винтовочные выстрелы, не следовало спешить. Надо было дождаться полной нейтрализации попавшего в окружение противника. И тут адмирал увидел, как несколько солдат противника принесли на позицию какие-то холщёвые мешки. Японские солдаты тут же, окружив мешки, распороли их штыками. И, хватая голыми руками, стали жадно поглощать какую-то белую, рассыпчатую массу[7]. Буквально заталкивая это в рот. Похоже, что это был сухой паёк японской армии. Варённый, а потом высушенный рис. Который уже можно было употреблять в пищу, прямо в сухом виде. Правда, к нему полагались ещё и консервы, из морепродуктов. И различные консервированные овощи, или сушёный чернослив. Но этого на позиции похоже не доставили. Обычный же паёк японской армии отличался, от сухого пайка только тем, что рис варился, а та же японская редька и морепродукты были свежими. Вот только чернослив выдавался таким же сушёным.

В общем ситуация была для адмирала понятна. Противник не мог немедленно пойти в атаку. Но и при этом, к организации обороны ещё не приступил. И адмирал поднял трубку полевого телефона, что так и остался стоять, на столе, которым был оборудован наблюдательный пункт, и прокрутил ручку.

— Коммутатор, контр-адмирал Вирениус на проводе, соедините меня с Центральной батареей. И пусть там пригласят генерал-майора Белого.

К счастью, до коммутатора, на узле связи, японцы не добрались. А сами провода были упрятаны под землёй, на глубине не доступной для основных японских орудий. Да и к тому же, провода ещё и были защищены. Если уж не металлической трубой, так листовым металлом. По этому, не прошло и минуты, как из трубки послышался голос генерала Белого:

— Генерал-майор Белый, у аппарата.

— Контр-адмирал Вирениус у аппарата. Ваше превосходительство, по крайней мере, за обедом, мы с вами виделись. Жаль, так и не успели распробовать яблочно-апельсиновый ёнкан.

— Я вас понял, ваше превосходительство, — усмешка генерал-майора Белого почувствовалась даже через телефонную трубку, но он поддержал начинание адмирала, по опознаванию друг, друга, — Но думаю, мы не много потеряли, жаркое из баранины, на манер дичины, было чудесна. Кстати, ваше превосходительство, мне сказали, что вы на Большом Орлином Гнезде, как там?

— Приступ отбит, не хочу сказать, что противник бежит, но он откатился на наши передовые позиции. Оставив за собой Куропаткинский люнет, редуты один и два, и открытые капониры два и три. В тылу идёт бой, с окружённой группировкой противника, поэтому, продолжить контратаку не в состоянии. Противник укрепляется на достигнутых рубежах. Усилив свои войска, двумя дюжинами десантных, морских орудий и тремя ротами, как я понимаю третьего батальона своего Морского полка. Но, по моим оценкам, к наступлению в данный момент противник не способен. Прошу обеспечить возможность, в случае необходимости, обстрелять захваченные противником позиции огнём своей артиллерии.

— Нужен будет опытный наблюдатель, на командном пункте, или у вас, ваше превосходительство, что бы мог корректировать огонь артиллерии, — тут же напомнил генерал Белый.

— Нашу атаку поддержали артиллеристы, во главе с подполковником Степановым. Он самостоятельно деблокировал батарею литера 'Б', отбил Залитерную. А потом принял участие в деблокировании форта номер два и Большого Орлиного Гнезда. Сейчас распоряжусь найти его и организовать корректировку артиллерийского огня. Кстати, в последнем случае, без его артиллеристов нам пришлось бы совсем плохо. Как и без контратаки окружённого на Большом Орлином Гнезде гарнизона. Во главе с генерал-майором Надеиным. К сожалению, Митрофана Александровича, пришлось отправить в госпиталь.

— Что, с его превосходительством, он не ранен? — в голосе Белого послышалось волнение.

— Я очень надеюсь, что нет, — ответил Вирениус, — Очень рассчитываю, что просто вывих. По крайней мере, когда я его видел, крови видно не было.

— Наслышан, наслышан, как у нас адмиралы в штыковую атаку ходят, — в голосе генерал Белого послышался смешок, — Хорошо, ваше превосходительство, что проведение вас уберегло. Но впредь не надо так делать.

— Это я сам осознал, — ответил Вирениус, — Когда понял, что потерял управление, растратив все части, что были под рукой. И в критический момент боя оказался, по сути, командиром батальона. Хорошо соседи поддержали. Но тут сыграла свою роль сила привычки. Это ведь генералы посылают, а пока адмиралы ведут. За собой ведут. Но думаю, развитие радиодела и тут всё изменит. Но есть моменты, ваше превосходительство, который следует обсудить. Сейчас обсудить.

— Это какие, моменты? — в голосе генерала зазвенели деловые нотки.

— Первое это как можно быстрее следует восстановить управление войсками, на данном участке. Второе, как только закончиться бой с окружённым противником, так, по моему мнению, следует, сразу же озаботиться о перемирии. И передать японцам тела убитых и тяжелораненых. Пусть сами о них заботятся. Так же следует собрать трофеи, оружие, боеприпасы. К тому же тут те, кто был под командованием, Митрофана Александровича, захватили десантную японскую пушку. Трёхдюймового калибра. Её пристроить. А трофеи, или использовать, или складировать. Что бы в дальнейшем использовать. Для этого следует задействовать команды ополчения. Ну и не помешает накормить нижних чинов. А то, мы то, с вами, отобедали, японцы вон тоже своим солдатам, варено-сушёный рис направили. Вот и нам следует позаботиться.

— Пушка это хорошо, ваше превосходительство. И я со всем остальным тоже согласен, — согласился, Белый, — Это следует организовать. А еще, какие моменты есть?

— Что нам предпринять далее, ваше превосходительство, — произнёс в ответ Вирениус, — Но тут вопрос необходимо согласовать и с Романом Исидоровичем. Он же у нас стрелками командует. Без них мы с вами, ваше превосходительство, ничего предпринять не сможем. Не знаете, где он? Крайне срочно необходимо переговорить с ним.

— По моим данным, он на форте номер три, — ответил генерал Белый.

— Тогда мне, ваше превосходительство, необходимо, крайне срочно связаться с Романом Исидоровичем, — произнёс адмирал Вирениус, — Я у него проконсультируюсь, и если возникнет необходимость, то мои предложения, рассмотрим на совещании.

— Предложения, ваше превосходительство? — в голосе генерала послышалась заинтересованность, — Я могу узнать какие?

— Я хочу улучшить наше положение, ваше превосходительство, — ответил адмирал, — Но надеюсь, вы, Василий Федорович, помните про мою подушку? Конец связи.

— Помню, помню, Андрей Андреевич, — усмешка снова сквозила даже через телефонную трубку, — И хорошо, поговорим позже. Конец связи.

Закончив разговор с генералом Белым, адмирал Вирениус обернулся, к сопровождавшим его, и произнёс, обращаясь к лейтенанту Витгефту:

— Господин лейтенант, я вас попрошу, организуйте, пожалуйста, поиски подполковника Степанова. Хотя опасаюсь, вы лично с ним не знакомы. Но это тот офицер, что возглавил атаку поддержавших нас артиллеристов. Пусть попросят его подойти сюда.

При этом сам адмирал стал прислушиваться к затихающей стрельбе в тылу, по крайней мере, судя по выстрелам, пулемёты и механические митральезы там больше не стреляли. И что бы удостовериться, что ситуация не выходит из-под контроля, адмирал сам направился к входу в ход сообщения, чтобы оценить ситуацию в тылу. Произнеся, вновь обращаясь к лейтенанту Витгефту:

— Господин лейтенант, я вас попрошу, организуйте телефонную связь с фортом номер три. И пусть там пригласят к телефону генерал-майора Кондратенко.

И адмирал успел рассмотреть, как с высоты Безымянной стали скатываться вниз две группы матросов, с разнообразным образцами скорострельного оружия. От пистолетов-пулемётов и до одноствольных митральез. При этом одна группа матросов направилась к Малому Орлиному Гнезду, а вторая к позициям Эллиотского морского батальона. И следом за этой группой, тяжело шёл морской офицер, опираясь на трость. При этом выстрелы и крики, за высотой Безымянной стихли. Что, пожалуй, в данной ситуации могло означать только одно, окружённая группировка противника была полностью нейтрализована. И в этот момент, к адмиралу, подошёл лейтенант Витгефт и доложил, что генерал Кондатенко на связи. И поставив перед офицером новую задачу, послать посыльного к подполковнику Бутусову. И передать приказ, выйти на южной склон, Большого Орлиного Гнезда, где встать в резерве позиции. А сам адмирал взял трубку полевого телефона: