К серому двухэтажному строению, выложенному полностью из камня, в отличие от своих соседей, подкатила карета с гербом лекарской Академии на двери. Пробормотав пару нелестных слов в адрес здешних дуболомов, мужчина вошел в здание.

Интересно, кто это у нас такой шустрый, подумалось мне, едва вернулась способность мыслить. В комнате с голыми стенами из всей меблировки присутствовал лишь стол и два стула, сидя на одном из которых я пришел в сознание. Так экстравагантно меня еще в гости не приглашали. Через крошечное окно в стене напротив двери просматривалась часть улицы, но определить где нахожусь, по этому фрагменту внешнего мира мне было не по силам. За спиной послышался звук отодвигаемого засова и грузные шаги.

— Поговорим? — произнес вошедший знакомым голосом.

Обернувшись, я с удивлением уставился на посетителя. Кого-кого, а ректора Академии я сейчас ожидал увидеть меньше всего. И как это называется? Интересно, что он хочет от меня услышать после такого гоп-стопа?

— Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, — усмехнулся ректор, заметив калейдоскоп эмоций на лице парня, — но к этому недоразумению я не имею никакого отношения. Была поставлена задача — найти и доставить. А такой экстравагантный способ — профессиональный перекос.

— Вам-то я зачем понадобился?

— Знаешь, ты сейчас очень похож на мать. Она такая же ершистая была, оторва а не девчонка, только...— не договорив, он устало махнул рукой. Долго еще в кошки-мышки играть будешь?

— Не понял!

— Эх, молодежь... — вздохнул ректор, — любите вы создавать проблемы на пустом месте... Ну нашел ты записи матушки, и впечатлили они тебя до такой степени, что ты решил в лекари податься, тем более какой-никакой дар есть. Так кто ж тебе не дает. Лечи, раз хочется. Только во всем порядок должен быть. Если бы каждый занимался тем, чем вздумает и как вздумает, ох вы бы налечили, чувствую. Вот, думаешь, мне делать больше нечего, как кататься по всему городу и душевные беседы вести с тобой. А куда деваться? Похоже, ум тебе от матушки достался. И ее работы продолжить сможешь, и свои умозаключения добавишь. А если это все пользу давать будет, так и с коллегами не помешает поделиться наработками. Все же одно благое дело делаем.

— Одно, да не одно, — тихо возразил я. — Благие дела как-то не выбирают, кто с титулом, кто без.

— А-аа, вот ты о чем. Ну, точно весь в мать, ее мысли почти слово в слово повторил. Думаешь, самый умный, да? А ты полечи пару человек, да так что до последней капли силы, а потом, когда почувствуешь, что такое целительское истощение, и судить будешь. Матушка твоя тоже не верила и что?..

— Домой подвезти? — поинтересовался ректор, когда мы покинули это не уютное здание, оказавшееся резиденцией тайной канцелярии. То-то мне герб на двери кареты показался смутно знакомым.

— Спасибо, я прогуляюсь...

— Все еще не доверяешь? Ну, дело твое. Жду в Академии...

Я пожал плечами. Честно говоря, я и сам не знал, доверяю или нет.

В принципе компромисс был найден. Так-то юным целителям до окончания Академии и подтверждения своего статуса даже общаться с потенциальными пациентами возбранялось. Оно и понятно, даже опытные целители при уровне здешней теоретической базы иногда в результате лечения получали такой результат, что сами диву давались, это если пациент чудом оставался жив. Но поскольку я уже дважды продемонстрировал способность не отправить на тот свет исцеляемых, продемонстрировав более чем впечатляющие результаты, мне было позволено продолжать "исследования". И то хлеб. Единственное ограничение — в свободное от обучения время и не в ущерб учебному процессу. Окончательное обсуждение всех условий по моей просьбе перенесли на пару дней. Появилась у меня тут одна мысль, если звезды лягут как надо, будет кое для кого большой такой сюрприз. А я, кстати, все не мог понять, зачем матушке травница была нужна. А оно вон как оказалось.

Проводив взглядом удаляющуюся карету ректора, оглядевшись, тихо посокрушался. Ну да, поторопился с отказом от бесплатного такси. Теперь топать до цели кварталов десять, и свободных пролеток, как назло, не наблюдалось. Зато на достопримечательности посмотрю.

— Эх, вот это комплексы...

В самом центре столицы вокруг дворцовой площади раскинулись величественные особняки здешней элиты. Тут не то, что барону, графу места мало будет. Сплошные маркизы и герцоги. Вот у кого денег куры не клюют. По монументальности некоторые шедевры не особо уступали заданию Академии целительских искусств. Я на секунду представил нас с Ольгой в таком жилище. Да ну нафик. Полчаса из спальни в столовую плестись, потом столько же обратно, переодеваться. Пока соберешься и дойдешь до выхода, уже и обедать пора. Представляю, какая у них морозилка зимой. Что бы такую махину отапливать надо собственную лесопилку как минимум иметь.

Вот что мне тут действительно не доставало, так это нормальных бытовых условий. Ну, еще немножко всемирной паутины. Хотя от нее я уже практически отвык. А вот принять отсутствие горячего водоснабжения, особенно зимой, что бы с мороза да под обжигающие струи душа...

Погруженный в размышления, как обустраивать быт, я незаметно оказался у цели прогулки. В этот раз улица, где нашел свое пристанище госпиталь, оказалась пустынна.

Переговорив со священником и потратив около часа на обход находящихся сейчас в стенах лечебницы больных, я, наконец, отыскал что хотел. Еще час я потратил, что бы уговорить на мою маленькую аферу священника. Вот же упертый старик, и как с таким правдолюбием выжил. Осталось дело за малым. Теперь домой, за девушкой. Я тут прикинул, мотаться из академии в арендованный коттедж по два раза в день — занятие муторное и затратное. А вот если все получится...

Да, прав ты товарищ ректор, во всем прав, кроме одного, проблема не в ограниченных силах, а в безграничной жадности. Было бы желание...

— Оль, я дома, — крикнул я, переступив порог.

— Есть будешь? — донеслось из кухни.

— Потом, все потом. Нас ждут в госпитале.

Звон посуды прекратился и появившаяся в комнате девушка споро начала собираться, даже не задавая вопросов.

Вот как так? Я тут всю дорогу голову ломал как ее к нужной кондиции подвести, а она... Нельзя же быть настолько не любопытной.

Мы склонились над койкой, стоящей в конце коридора, почти у самой ширмы. Лежащая на смятой постели

девушка была всего на пару лет младше Оли. Темные волосы, разметавшие по подушке, еще сильнее подчеркивали бледность покрытого бисером пота лица, горящего нездоровым румянцем. Частое шумное дыхание было слышно даже на расстоянии.

— Что с ней?— тихо прошептала Оля мне на ухо.

— Послеродовая горячка, — ответил я. Так тут называли послеродовый эндометрит, основную причину не малой материнской смертности.

— Кто у тебя...остался, — спросила срывающимся голосом травница.

— Сынишка, — едва слышно прошептала она пересохшими губами. Судорожно вздохнув, попыталась утереть стекающую по щеке слезинку.

Я почувствовал, как знахарка вцепилась в мою руку.

— Ты ведь ее спасешь? — горячо зашептала она мне на ухо.

Я отрицательно покачал головой.

— Тут целительский дар бессилен. Помочь быстрее уйти — сколько угодно, но...

— Тогда зачем...

— А ты на что?

-Я? — Оля изумленным взглядом уставилась на меня.

Я молча задрал подол платья лежащей девушки, и приложил Олину руку к низу слегка дряблого после родов живота.

— О-оо! — Изумленно воскликнула та. Ее взгляд был прикован к месту, которого касались ее пальцы...

— Чудны дела твои, Господь, — прошептал отец Михаил, перекрещивая нас.

Оля ошарашено стояла у кровати внезапно уснувшей, ровно дышащей девушки, с лица которой постепенно уходила бледность.

Эпилог

— Вот ты наглый? — ректор Аслам Романович смотрел на меня исподлобья. — Представляешь, что тут начнется, если пойдут слухи что в Академию приняли какую-то травницу?

— Целительницу, — поправил я. Причем, уникальную целительницу...

Книга 2. Целитель. Академия. 23.03.2021

Глава 1.

Преподаватель начального курса целительской магии неторопливо прогуливался между койками с лежащими на них нуждающимся в лечении людьми. В лечебницу целительской академии те стекались со всего города и даже окрестных селений, так что недостатка в подопытном материале у неофитов Академии не было. Даже очередь по утрам под воротами стояла. Попасть сюда считалось большой удачей. Целителей мало, их услуги стоят дорого. Но даже если простолюдин обладал нужной суммой для оплаты сеанса лечения, далеко не факт, что он бы его успел получить. Целителей то мало...

А тут они на каждом шагу, да еще и деньги не берут. А то, что вместо дипломированных целителей работают криворукие чудо-лекари, так зато бесплатно.

Но сегодня чудесных исцелений не предвиделось. Многие из склонившихся над кроватями молодых аристократов и аристократок даже даром пользоваться толком не умели. Вот и сидят, пыхтят, пытаясь хоть как-то совладать с силой... Обычно в его задачи, как наставника, входил надзирательный контроль, что бы кто-нибудь из неофитов случайным выбросом силы не угробил пациента. Только смысла в нем ни на грош, эти если уж "полечат", исправлять что-то бесполезно.

Еще раз окинув взглядом помещение, он уже хоте послать кого-то за чаем со сдобой, когда раздавшийся за спиной утробный стон заставил замереть в нехорошем предчувствии.

— Накаркал! — пронеслось в голове.

Резко обернувшись, он убедился, что предчувствия не подвели. Буквально через две койки стояла насмерть перепуганная девушка, с ужасом взиравшая на корчащегося в постели мужчину. Пока наставник раздумывал, стоит ли тратить свои силы на усыпление и снятие боли, или случай совсем безнадежный, стоявшие невдалеке парень с девушкой, переглянувшись, уже через пару мгновений склонились над побелевшим от боли человеком.

Задрав рубаху, парень начал быстро водить руками над оголенным животом под взглядом внимательно следящей за ним напарницы.

— Тут, — он указал рукой в область слева под ребрами.

Девушка, понимающе кивнув, тут же приложила к указанному месту на животе свои ладони.

Наставник с открытым ртом наблюдал, как потенциальный смертник, издав последний стон, резко расслабился...

— Будем лечить? — поинтересовалась девушка.

Парень покачал головой.

— Сейчас бесполезно, у него поджелудочка еще пару дней будет истекать соками... Ладно, пошли нашего долечивать ...

Наставник, проморгавшись, уставился на спокойно спящего мужчину, который второй день всем выматывал душу своими стонами. Да как так-то? Словно загипнотизированный, он сделал несколько шагов к уже суетящейся надо своим пациентом парочке...

Еще один беспокойный больной...

Парня привезли утром прямо из расположенной невдалеке кузницы. Этот подмастерье-неумеха решил поправить заготовку на наковальне как раз в тот момент, когда начал работать пресс. Его счастье, что кусок металла не позволил молоту опуститься до конца, а то и без руки бы остался, а так всего лишь немного поломало кисть. Понять, что кузнецом ему уже не быть, особого таланта не надо. Ну, на складах всегда нужны разнорабочие.

Вот только, похоже, эти двое придерживалась совершенно иного мнения.

Парень, явно погруженный в целительский сон, застыл в кровати. Его раздробленная рука лежала на окровавленных тряпках на приставленном к койке стуле. На нем же были разложены странные блестящие инструменты, одним их которых молодой целитель ковырялся в ране.

— Все, вроде все кости на месте, осколков больше нет, — сказал юноша, отложив окровавленную железку.

Он встряхнул кистями рук и поднес их к поврежденной конечности, почти касаясь раны.

Вернувшись в комнату студенческого общежития, я сгрузил сверток с инструментами в свой шкафчик и развалился на кровати.

— Что такой хмурый? — поинтересовался сосед.

Я покосился на сидящего за столом улыбающегося парня. Я бы, конечно, предпочел видеть сейчас на его месте свою красавицу знахарку, но тут тоже оказалось не все так просто.

Роман Савский оказался выходцем из настоящей целительской династии, что для этих мест было большой редкостью. Целители в двух поколениях подряд — уже редкость, в уж в трех... Самое смешное, что его прапрадед был из ладожских священников, проще говоря, из простолюдинов. Каким чудом тот впихнул своего одаренного внука в Академию — загадка на миллион. Наверняка, как и с отцом Михаилом, всей общиной собирали. Но внуку повезло с даром больше. Результат на лицо, три поколения целителей принесли семье баронский титул со всеми вытекающими неприятностями. А как вы хотели? Это не только статусное, еще и соответствовать надо. Вот тут то и был "затык". Титул и деньги — наживное. А вот связи, родовые предприятия, коммерческая жилка... Это копится веками и передается по наследству. Так что кроме титула и крохотного особняка, который скорее был очень большим коттеджем, иными богатствами те разжиться не успели. Целительскому семейству ассимиляция в аристократической среде давалась сложно. Уважать — уважали, а до полного признания было ой как не близко. Наверное, поэтому мы сразу нашли с ним общий язык.

Оставив его вопрос без ответа, лишь пожав плечами, я вернул ход мыслей в прежнее русло. В общежитие Академии мы с Олей перебрались еще три дня назад. На первый взгляд это решение показалось мне оптимальным. За коттедж платить не надо, на еду тратиться не надо (тут кормежка входила в стоимость обучения). На ту же дорогу сколько бы времени и денег уходило. Это раз прокатиться — двадцать пять копеек, а за месяц уже десятка. Я поднялся с кровати, и дошлепав до шкафчика, извлек с верхней полки изрядно похудевшую стопку наличности. Траты, траты, сплошные растраты, а с приходами совсем печально. Сейчас у меня оставалось чуть больше полутора сотен. С одной стороны — сумма не малая, с другой...

С другой я находился на краю финансовой дыры. За обучение платить надо. Пусть не сейчас, позже. Ректор великодушно согласился на отсрочку, но плодить долги не в моих интересах. Просить у старшего Корнеева на обучение? Ну-ну! Особенно после того, как я продемонстрировал свои намерения окончательно разойтись бортами. Хотя, тут без вариантов. По здешним дурным законам, право свободно распоряжаться финансами я получал либо после вступления в наследство, ну, или как вариант — после женитьбы.

И там, и там грабли. В первом случае — по причине крепкого здоровья барона, во втором — из-за "непоняток" со статусом Ольги. Браки аристократов с простолюдинками тут, мягко говоря, не поощрялись. Собственно ради всего этого я и затеял всю эту канитель с Академией. От мыслей меня отвлек тихий стук снаружи. Сунув сверток обратно, я открыл находящуюся в двух шагах дверь.

— А, моя прекрасная целительница, — улыбнулся я. Оля в купленном мной накануне переезда новом платье и лекарской накидке выглядела словно фея. Девушка робко улыбнулась. Несмотря на все мои старания, чувствовала она себя в этом аристократическом рассаднике не очень уютно.