К новой жизни!

— Хорошо, как скажешь.

Он был прав. Что мы могли без оружия? Вряд ли они посчитают нас не опасными. И то, что тарелок пять — счёт всё равно не равный. Вот если бы пташка была невидимая. Да и то, если я их увидела, наверняка и они нас тоже. Я внимательно посмотрела на потоки энергии тарелок, как они замыкаются, как преобразовываются. Надо будет подробнее изучить и поэкспериментировать с подбитыми тарелками.

Я потихоньку развернула Ласточку, стараясь двигаться как можно плавнее. Выключила внешнюю связь пташки. Про браслеты можно было не беспокоиться, они действуют только в пределах звездолёта. Выключила всю электронику. Ручное управление. Никогда не пробовала так управлять. И мы полетели обратно на звездолёт, незнакомец говорил, что делать, а я выполняла.

Остерегалась лишь погони.

— Успокойся и не думай о них. Просто лети домой.

Преследования не было. Неужели нас не посчитали угрозой? А может и правда не заметили? В это слабо верилось. Но он прав. Прочь сомнения! Только стремление к цели!

— Ты не спросишь, как я могу видеть их?

— А ты хочешь рассказать?

Я подумала, что пока не готова открыться этому человеку. Ведь он всё про меня знает, а я — нет.

— Кто ты?

— Сажай пташку, малышка.

И я посадила, хотя он сам запрашивал посадку.

— Как мне отсюда выбраться незамеченной?

— Сейчас будет моя смена. Через четверть часа уходи четвёртым пожарным выходом.

— Благодарю.

— Иди уже, надеюсь, что ты развеялась. И здоровское усовершенствование Ласточки. Мне нравится.

Он заметил? Но как? Неужели он успел протестировать всю систему перед взлётом? А ведь это делать обязательно, я и забыла. Как давно я не летала!

Не знаю, почему, но у меня возник порыв, и я обняла его напоследок, перед тем, как он открыл люк. И он меня тоже. Странно, но я ощущала с ним такое родство душ. Кто он?

— Береги себя, малышка, — и выскользнул из отверстия наружу.

Я подождала, как и было велено, после чего прошла в раздевалку, переоделась и ушла нужным пожарным выходом.

Глава 21

Стоило мне спуститься на свой ярус, как меня встретил уставший Юн. Его карие глаза, казалось, потухли. Неужели и его довела до ручки? Помнится, в самом начале когда у меня нянькой был Руй, тот тоже устал от меня. Светлые коротко остриженные волосы торчали ёжиком. Он последний год носил небольшую бородку, которая ему неплохо шла. Что-то меня в последнее время на бородатых тянет. Руй, капитан, Юн. А ведь большинство военных не носят бороды, а вот усы — это да, модно. Правда, учёные мужи все ходили с гладковыбритым лицом и короткими стрижками. Да и учащиеся ребята брились. А вот Мес ходил в короткоостриженными усиками и Ния периодически лукаво так улыбалась, когда я заговаривала об этом.

— И где ты была? Хочешь, чтобы мне влетело? — нарушил затянувшуюся тишину Юн.

Значит, я всё же оторвалась от слежки. Это приятно грело душу. Хотя... кто тогда тот парень, с которым я летала. Я вспомнила, где слышала этот голос. Грач. Но тогда Юн не может им быть. Или может? Сказал, что дежурить идёт. Может имел в виду как раз быть нянькой? Я оценивающе поглядела на молодого человека. Высокий, по росту подходит. Интересно, а если попробовать на миг представить, что он и есть тот незнакомец с танцев, если поцеловаться с ним, что я почувствую?

— Ну так? — напомнил он о себе.

О чём вопрос был? Ах, о наказании.

— Нет, не хочу, — ну и правда ведь не желаю.

— Тогда что?

— Мне надо было побыть одной и подумать.

— И как? Успешно? — в его глазах проснулся интерес.

— Да. Обними меня.

Парень немного обалдел, как мне показалось. А после, увидев, что я не играю, притянул к себе за стан. Я закрыла глаза. Глубокий вдох. Запах... Не помню, какой он был у незнакомца, а вот у этого парня запах пота, не сильный, но имеется. Если он летал сейчас со мной, то душ он принять не мог успеть. Значит, вполне может быть.

— Поцелуй меня, — прошептала я.

Но вместо этого Юн меня отпустил и сделал шаг назад.

— Что? — с вызовом глядела я. — Кажется, я тебя возбуждала когда-то.

У него появилось затравленное выражение лица.

— И не проси.

— Прочему? Я тебе противна?

— Нет, что ты. Но я не могу, — а затем одними губами сказал, что капитан его убьёт.

Нас учили языку жестов и читать по губам. Всё же военные. Юн как раз и учил последнему умению, вместе с боевыми навыками, во всяком случае меня, когда занятия стали индивидуальными.

— Так что, пошли на тренировку? — предложила я. Раз наедине с собою мне не дадут побыть, то хоть с пользой проведу время. Размяться не помешает, заодно выплеснуть злость к капитану на своего тренера.

Он был не против. Тренировка прошла в обычном режиме, до полного моего изнеможения. Я лежала на мате и глядела в потолок. А Юн, как и прежде, сидел рядом на скамейке.

— Тебе кто-то нравится?

— Есть одна девушка.

— И? Ты признался ей в своих чувствах? — я повернула к нему голову, следя за его реакцией.

— Нет. Боюсь наломать дров.

— Так и будешь всю жизнь бояться, пока её уведут?

— Ты права. Но у нас сложные отношения. Она не глядит на меня как на парня, всего лишь как на друга.

Я хмыкнула. Неужели он обо мне говорит? Сердце замерло в предвкушении. А вдруг? Что если он — тот самый?

— Стоит попытаться. Попытка не пытка.

— Она с другим встречается.

— Так наоборот, пора действовать, а то будет слишком поздно. Выскочит замуж и всё. Улетит твоя пташка.

— Ты права. Я обмозгую на досуге.

Тормоз! А может дело не в этом, а в том, кто его соперник? Если учесть, что речь обо мне, то пилот капитану не соперник. Да и по статусу, если с расчётом выбирать, то явно Юн проигрывает. Олия так дождалась, так и не признавшись в своих чувствах, в итоге Кольвин погиб. И что теперь? А теперь живёт дальше, и может у неё всё будет хорошо.

Я грустно вздохнула. Надо будет с подругой поговорить. А то я пустила на самотёк Колю с Олией и чем всё кончилось?

— А как ты стал военным? — что-то у всех моих знакомых какой-то груз за душой. У всех сложное детство, и жизненные неурядицы заставили выбрать именно этот путь. Наверняка и у Юна есть за душой неприятное происшествие.

— Не знаю. Мне с детства нравилось драться. Мы стенка на стенку сражались с ребятами из соседнего города. А потом меня разок отлупили так, что я несколько дней не мог встать, хотя вроде бы ничего не сломали. Денег на лечение у нас не было. А тут прошёл слух, что набирают ребят в кадетский корпус. Кто пройдёт отбор, тому бесплатное обучение. Ну, пришлось заставить себя встать с постели. И как бы плохо ни было, а я пришёл на испытания.

Победил соперника, а потом просто рухнул и отключился от боли.

Когда очнулся, в теле было ощущение лёгкости. Оказалось, меня всё же взяли, ну и провели дорогое лечение. У меня внутренние органы отбили и как я не помер, никто не знал. Но сила воли понравилась экзаменатору. Сказал, что из меня будет толк. Нам выдали небольшой аванс в виде стипендии, которая была больше, чем зарплата у обоих моих родителей вместе взятых. Я отвёз им все деньги, простился и уехал учиться в столицу.

Ну а после отбирали лучших ребят для этого звездолёта. Меня выбрали и за преподавательские навыки и за искусство вести бой, ну и навыки лётчика. Тогда простился с родителями, теперь уже навсегда, оставив им накопившиеся у меня средства, которые я откладывал на постройку дома и будущую женитьбу. Ведь теперь они были не нужны, на звездолёте всё бесплатное.

Мы ещё долго общались, пока Юн не сказал, что всё, хорош болтать, мыться и пора в столовую.

За ужином я ковырялась в тарелке и размышляла о смысле жизни. Точнее о её превратностях. Видела Лию, она даже поздоровалась, без ехидства. Неужели стала меняться? Что-то я сомневаюсь.

На выходе из столовой меня встретил Юн, мол, куда теперь?

— Домой.

А вот у моей каюты меня ждал Руй. Оба парня поприветствовали друг друга похлопыванием по предплечью, померились взглядами.

— Мне надо поговорить с нею. Наедине, — сказал Руй.

Юн нахмурился. Ему явно не нравилась такая идея.

— Не пускай сюда никого, пока я не уйду, ладно? — попросил Юн.

— Девушек ладно. Что до остальных... смотря кого.

Руй кивнул.

А меня кто спросил, хочу ли я поговорить с Руем? А может я боюсь с ним наедине оставаться.

Руй вошёл первым, прилепил к стене какое-то устройство, которое у меня в сознании разложилось на составляющие. Блокиратор любых частот. Понятно, как он устроен. Буду иметь в виду. Значит, свидетелей нашего разговора не будет. Тогда о чём пойдёт речь?

Руй меж тем прошёл в душ. Я слышала, как лилась вода. Что он делает?

Вышел он оттуда спустя пять минут, замотанный в полотенце. И кроме оного одежды на нём не было видно.

Что всё это значит?

— Руй, ты объясниться не хочешь? — я сидела на своей застеленной покрывалом постели.

Если честно, его обнажённый вид волновал меня. Зачем он разделся? Он сел напротив, всё так же в полотенце. По телу стекали капельки воды. Я сглотнула. Да что со мной такое? Очнись, Рия, очнись! Он женат!!!

Меж тем Руй закрыл лицо руками, отросшие чёрные волосы спадали ему на лицо. Это было так притягательно. Хотелось откинуть их, убрать его руки и заглянуть прямо в глаза. И как часть меня ни кричала этого не делать, я всё же не смогла побороть в себе желания это сделать. Но стоило мне отодвинуть его руки, как он тут же схватил меня за запястья, и завалился на кровать, притягивая меня к себе. Я лежала на нём. Он больше не держал меня и с опёрлась о лежанку, поднимая голову.

Вот только волосы он мне уже распустил.

— Руй, поговори со мной.

Кнопки на комбинезоне треснули. Его дыхание сбилось. И он уже раздевал меня, а я, что удивительно не сопротивлялась. Маечка тоже полетела куда-то. Хотелось напоследок вдохнуть глоток любви. Ведь если я решу выйти замуж за капитана... о любви ведь не будет речи, во всяком случае в самом начале отношений. И пусть я не собиралась доводить эту близость до конца, но мы ведь можем вовремя остановиться, как делали это раньше. Не так ли?

Его шершавые руки скользили по моей спине, а после переместились на грудь. Он взял навершие моей груди в рот, а я задохнулась от необыкновенных ощущений. Боги, дайте мне сил удержаться!

— Ты хотел поговорить, наедине.

— Я уже разговариваю с тобой. Мы ведь без слов друг друга понимаем.

Его руки переместились по стану и ниже, стягивая полностью комбинезон. А потом он перевернул меня на спину, оказываясь сверху. И он стал стягивать мои трусики.

— Руй, а как же твоя жена? — я пыталась сохранить остатки разума и воззвать к его совести.

— Я тебя просил не произносить её имя.

— Я и не произносила.

Он развёл мои ноги, целуя внутреннюю сторону бёдер. Я дрожала от его прикосновений. Боги, как же приятно! И как хочется, чтобы это не заканчивалось. Но ведь так нельзя.

— Я не хочу о ней говорить.

— Она тебя любит.

— А я её — нет.

— Поговори хотя бы с ней, вы ведь взрослые люди.

— Ага, как-нибудь потом.

И он поцеловал меня в самом низу моего естества. А я задохнулась от необыкновенных ощущений.

— Расскажи мне о ней. Как ты стал её мужем, если не хотел этого? — нужно ведь как-то отвлечь его, пока я ещё в силах хотя бы говорить.

Вот только он продолжал ласкать меня языком. Все мысли выветрились. А я ни о чём не могла думать, только извиваться, и запускать руки в его волосы, то и дело с силой сжимая кулаки.

Я хотела его сейчас больше всего на свете, хотела, чтобы он обладал мною. Слиться с ним без остатка.

— Руй, — прошептала я, почувствовав, как внутри меня что-то лопнуло и разливается приятными ощущениями по всему телу.

Он лёг рядом, прижал меня к себе, продолжая скользить своими руками по моим бокам, груди, целуя меня.

"Любимый," — подумала я, не в силах больше говорить.

— Ты правда, хочешь знать, как я оказался женатым на другой?

— Угу.

Я положила голову ему на грудь, просто чувствуя как быстро бьётся его сердце. Он трогал мои распущенные волосы, гладил по голове. Пронеслась мысль, что если явится капитан и войдёт сейчас в эту каюту. Подумает он только одно. Но сейчас я бы не променяла эти мгновения ни на что другое, трогая волоски на его чёрной от татуировки груди.

— Ты ведь шаман, не так ли?

Он грустно вздохнул. И начал свой рассказ:

— Началось всё давно, ещё когда мне лет пять было и проснулся мой дар.

— Какой именно?

— Я мог разговаривать с умершими, пока их дух ещё бродит по земле. С каждым годом дар становился всё сильнее, и со временем я слышал не только их, но и стоны нашей земли, она уже устала от людей, которые высосали из неё всё, что могли, но и на этом не остановились. Мог разобрать шелест листьев на деревьях.

— Но ведь деревьев не осталось на земле, почти не осталось.

— Мне повезло, я жил на юге, у моря, там были горы, был совсем другой климат, были в горах и деревья, которые ещё как-то поддерживали нашу колоземицу*.

Я вырос в горах, вдали от больших скоплений людей. Мы жили обособленно. И меня с детства учили покорять свой дар.

Когда родители погибли, меня забрал к себе местный шаман, он и учил.

Лет за пять до моего попадания сюда, я уже явственно видел, что с нашей землёй произойдёт. Она прощалась со мною. И наставляла на путь истинный. Говорила о том, что людей надо предупредить.

Я пришёл сообщить учёным о том, что поведала земля-Матушка, но меня арестовали, сказав, что я брежу, а оставлять на свободе посчитали слишком опасно.

Тогда меня и загребли в армию, с подписанием бумаг о неразглашении.

Мне позволили выбрать направление, по которому следовало выучиться. Не то, чтобы я этого хотел, но природа нашёптывала о том, что не стоит отказываться. Так я стал пилотом.

Земля продолжала разговаривать со мною, даже в воздухе. И ветер предупреждал о буре, а когда отменить предстоящее грозящее провалом задание не удавалось, сама природа мне помогала выпутаться из сложных воздушных потоков. Я любил небо, впрочем неважно.

Потом я всё же понял, что правительство знает о надвигающейся опасности и вовсю готовится.

Меня одним из первым зачислили в штат звездолёта, посчитав лучшим из пилотов.

Вот только всё оказалось не так просто. До последнего дня я не знал, что мне подготовило наше правительство гадость.

Я молчала, боясь нарушить откровения Руя. Он ни словом не обмолвился о Лие. Любил ли её, когда женился? И почему со стороны кажется, что отношения между ними такие напряжённые?

Он вдохнул, закрыл глаза. Казалось, ему очень тяжело даётся этот разговор. Захотелось обнять его. Поцеловать. Но я боялась отвлечь, поэтому просто положила руку поверх его груди. Хотелось всё же узнать, что было дальше.

— Меня вызвали со звездолёта. И сказали, что ради формальности нужно подписать какие-то бумаги. Удалённо, к сожалению этого сделать было нельзя.

Мы вовсю готовились к отлёту, и дел у инженеров и военных хватало. Мне было поручено важное задание, и перекладывать его на плечи других я просто не мог.