Король-тень (старое название "Иной")

Заставив северянина пересчитать ребрами все ступеньки, его затащили внутрь какого-то помещения. Извивающийся и брыкающийся Манфрид почувствовал, как мешок бросили на пол и кто-то из троицы напоследок от всей души пнул по нему ногой. От удара северянин, успев за время своего путешествия покрыться синяками и ссадинами, еле слышно застонал.

Мешок подняли и Манфрида бесцеремонно вытряхнули прямо под ноги стоящему посреди зала человеку. Связанный по рукам и ногам маг уткнулся носом в украшенные аляповатой вышивкой башмаки.

— Развяжите его.

Двое из окружающих разряженного франта людей бросились выполнять приказ. Веревки перерезали и Манфрида одним рывком подняли на ноги. Он дернулся было в сторону черноволосого незнакомца, но его тут же подхватили под руки и оттащили назад.

Щеголь, прищурив глаза, оглядел мага с ног до головы.

— Ну, что скажешь? — обернулся он к стоящему рядом двухголовому великану.

— Этого-то?.. — великан беззлобно усмехнулся, так же оценивающе окинув взглядом доходящего ему до середины груди человека: — Разделаем под орех.

Удар могучего кулака в подставленную ладонь, наглядно продемонстрировал, как это будет выглядеть.

— Я бы так не спешил, Гатто, — протискиваясь сквозь окружающую франта свиту, в освещенный круг шагнул крепко сбитый мужчина. Колеблющийся неровный свет от лампад, прикованных массивными цепями к потолочным кольцам, высветил его изуродованное лицо. Вместо левого глаза, рассекая бровь и доходя до середины щеки, по лицу незнакомца вился белесый, напоминающий жирного червя, шрам.

— Для победы одной силы не достаточно, нужно уметь пользоваться тем, что находится здесь, — одноглазый постучал согнутым пальцем по виску.

— Гервин, да ты посмотри на него, — обе головы Гатто повернулись к разряженному франту. Короткий толстый палец уткнулся в ошейник на шее Манфрида: — Что он может без своей магии?

— Мне тоже казалось, что он должен выглядеть... покрепче, — с сомнением заметил чернявый. — Все-таки из магов Дома Форгер набирают личную охрану императора. А ты что скажешь, Норвин?

— Прежде всего, он — воин, его обучали убивать, — отозвался одноглазый и добавил, обращаясь уже только к великану: — Вспомни, как тебе пришлось попотеть с тем наемником из Дарроа.

Обе физиономии Гатто побагровели, мышцы на бычьих шеях вздулись.

— Ты кое-что забыл, Норвин. Твой наемник кормит червей, а мы — стоим здесь!

— Гервин, почему бы тебе не испытать парня в деле? Ставлю на него три сребра, — предложил одноглазый. — Его скорость и ловкость против силы Гатто.

Двухголовый издал утробный рык, но Гервин осадил его:

— Проверю. Завтра... на арене.

Манфрид с недоумением прислушивался к разговору; переводя взгляд то с Гервина на Гатто, то с великана на одноглазого. Постепенно сказанные слова начали приобретать вполне понятный смысл, вызвав в душе северянина бурю негодования. Эти люди с таким спокойствием решали его судьбу, словно самого Манфрида здесь не было.

Он дернулся, пытаясь освободиться от захвата. Попытка привела к тому, что его руки еще сильней вывернули за спину. Если бы не тряпка, затыкающая ему рот, он заскрежетал бы зубами от боли, медленно разливающейся в растянутых мышцах.

Движение привлекло к нему внимание Гервина.

Небрежный кивок и северянина освободили от кляпа.

— Кто вы? — закашлявшись, осипшим голосом спросил Манфрид.

— Для тебя... господин! — подбоченясь, заявил Гервин. За его спиной раздался дружный смех.

Манфрид смерил его взглядом.

Зеленый сюрко, подбитый мехом и украшенный золотыми пуговицами, вместе с зелеными в тон ему шоссами, по роскоши и богатству не уступал облачению придворных вельмож; но манеры и поведение чернявого мерзавца выдавали в нем человека далеко не равного Манфриду по происхождению.

Гервин перехватил насмешливый взгляд мага. По его красивому лицу промелькнула тень досады. Смех за спиной разбойника сам собой затих, сменяясь напряженным ожиданием.

— Напрасно сомневаешься, — молниеносное движение одетой в перчатку руки и лезвие кинжала, холодя кожу, уперлось Манфриду в шею. — Как долго продлится твоя жизнь, зависит от меня.

Маг презрительно скривился. Несколько мгновений они буравили друг друга взглядами. Первым дрогнул и отвернулся Гервин. Спрятав оружие, он, срывающимся от закипающего гнева голосом, крикнул:

— В яму его!

* * *

Особо не церемонясь, Манфрида протащили через анфиладу затененных помещений к винтовой лестнице. Истертые выщербленные временем ступеньки вели в просторный зал на нижнем уровне подвала. Его низкие сводчатые потолки поддерживали три гладкие и круглые колоны. Свернув в боковой проход, северянин заметил ажурную кованую решетку винного погреба. Свет от подвешенной к потолку лампады выхватил из густой темноты бока дубовых бочек, расставленных вдоль стен в несколько рядов.

С обеих сторон коридора располагались небольшие помещения. В одном из таких ответвлений, парень увидел колодец. На каменном бордюре стояло деревянное ведро. Хозяева, кем бы они ни были, оказались людьми предусмотрительными — окажись город в осаде, у них всегда будет свежая вода.

Его довели до конца коридора закончившегося небольшим круглым залом. Прямо посреди зала виднелась открытая решетка и черный провал в полу. Манфрида подвели к дыре. Один из сопровождающих его людей, сбросив вниз веревочную лестницу, легонько подтолкнул его в спину:

— Спускайся.

'Яма' оказалась просторной овальной комнатой. Попасть в нее можно было только через круглый люк в потолке. Как только пленник оказался внизу, лестницу тут же подняли наверх. Металлическая решетка захлопнулась, раздался щелчок запираемого замка и вслед за ним шум удаляющихся шагов.

Слабый свет от факелов, освещающих верхнюю залу, почти не доходил до дна 'ямы'. Подождав, пока глаза привыкнут к полумраку, маг осмотрелся.

О побеге можно было забыть. Решетка находилась слишком высоко, а каменные блоки в кладке стены оказались пригнанными на совесть. Слишком маленькие зазоры между камнями не позволяли ухватиться за них и попробовать подтянуться наверх. Но даже если бы ему каким-то чудом удалось это сделать — открыть замок он все равно бы не сумел.

В помещении пахло свежим сеном. Запах шел от подстилки с наброшенными поверх нее шерстяными одеялами. По сравнению с каменным лежаком в Нангрите, постель показалась ему просто королевской. Манфрид улегся на подстилку, с наслаждением растянувшись во весь рост. Рассматривая прутья решетки, он обдумывал незавидное положение, в котором оказался.

Усталость, вместе с обрушившимися на него за последние дни невзгодами, взяли верх и незаметно для себя он задремал. Громкий окрик, раздавшийся над головой, застал его врасплох:

— Эй, парень! Слышь?

Открыв глаза, юноша приподнялся на локте и посмотрел наверх. Над решеткой склонился темный человеческий силуэт. Мужчина поднес к лицу факел.

— Норвин? — удивился Манфрид. — Что тебе надо?

— Ужин принес.

Он исчез и до северянина донесся тихий перезвон ключей. Открыв замок, одноглазый откинул в сторону решетку. В зияющем провале опять появилось его лицо.

Первым делом Норвин спустил вниз зажженный факел. Отвязав его от веревки, Манфрид воткнул древко факела в скобу на стене, а потом принял спущенный сверху деревянный поднос. Забрав с него кружку и глиняный кувшин, почти до краев наполненный молодым вином, он поставил все это на пол.

Задрав голову, Манфрид проследил за тем, как поднос поднимается наверх, а затем опять осторожно ползет вниз. На этот раз там оказалась краюха хлеба и миска с густой еще не успевшей остыть похлебкой.

— Возьми, пригодится, — на тонком шнурке Норвин спустил привязанный за горлышко стеклянный флакончик, плотно заткнутый пробкой напоминающей хрустальную еловую шишку.

Манфрид с недоумением взглянул на плещущуюся внутри розовую жидкость.

— Что это?

— Противоядие.

— Зачем?

— Гервин на тебя зуб имеет. Он собрался вместо Гатто выставить завтра на арене кушкунга.

Манфрида передернуло. Мерзкая скользкая тварь из топей Арргунда, прозванная 'болотным призраком' за умение внезапно появляться и исчезать, отличалась невообразимой гибкостью и быстротой движений. К тому же все тело монстра, начиная от узкой покрытой слизью головы до кончика раздвоенного хвоста, усеивали ядовитые шипы, что делало встречу с ним смертельно опасной.

Маг отвязал покачивающийся перед ним пузырек, поблескивающий в полумраке серебристыми искрами.

— Почему я должен тебе верить? — с сомнением повертев склянку в руке, поинтересовался он. — С чего это вдруг ты решил мне помочь?

— Не люблю проигрывать, — с неторопливой основательностью сматывая шнурок, усмехнулся Норвин. — А на тебя я поставил три сребра!

* * *

Арена оказалась совсем не такой, как представлял ее Манфрид. Она не имела ничего общего с императорским ристалищем, где проводились магические поединки, и состязания между знатными дворянами Вестмара. Металлическая клетка внушительных размеров, установленная в просторном зале подвала, отличалась от настоящей арены как волшебный сон от кошмара.

Одна часть клетки вплотную примыкала к стене, а напротив второй стояли расставленные полукругом деревянные скамьи. С противоположных сторон к клетке вели закрытые металлической решеткой два прохода — через них бойцы попадали на посыпанную соломой площадку.

После заточения в темной 'яме' яркий свет на мгновение ослепил мага, заставив зажмуриться. Открыв глаза, он осмотрел зал. Лучшие места заняли зажиточные купцы и гильдейские мастера, выделяющиеся среди зрителей, как рассыпанные среди гороха фасолины. Тем же, кто не мог похвастаться туго набитым кошельком, пришлось довольствоваться местами похуже и ютиться на задних рядах. Бедняки же и вовсе стояли впритирку друг к другу, образовывая самую многочисленную и пеструю группу.

Распорядитель боя протянул северянину через решетку ножны с мечом. Достав оружие, Манфрид внимательно осмотрел его. Если не считать кушкунга, то с этой стороны подвоха не было — клинок оказался прекрасно сбалансирован и отточен.

Как только в его руках блеснула сталь, воздух огласился свистом, топотом и криками зрителей. Постепенно вопли толпы сами собой затихли, а в дальнем углу зала началось какое-то движение. Посмотрев туда, Манфрид обнаружил неторопливо пробирающегося к арене Гатто. Словно прорезающий волны акулий плавник, великан рассекал толпу на две части, освобождая дорогу для Гервина и его свиты.

Усевшись в первом ряду, Гервин смерил северянина недобрым взглядом. Карие глаза сощурились и франт, достав отделанный тончайшим кружевом платок, помахал им в воздухе, давая знак начинать представление. Толпа взорвалась ревом.

Отбросив в сторону мешающие ножны, Манфрид отошел на противоположную сторону закрытого решеткой прохода. Максимально увеличивая расстояние между собой и тем, что несколько дюжих молодцов собирались выпустить из деревянного ящика.

Дверцу, закрывающую ящик, подняли и из темноты на него глянули три пары янтарных глаз. Маг встал в боевую стойку, направив острие меча в пол. Если эта тварь вздумает атаковать в прыжке, у него появиться возможность распороть монстру брюхо нанеся удар снизу.

Кушкунг оглушенный криками, светом и незнакомой обстановкой не торопился покидать убежище. Из ящика высунулся кончик длинной морды. Покрытые чувствительными наростами ноздри, втягивая воздух, раздулись, оголив спрятанную за ними розовую плоть. Чудовище издало тихий рык, показав два ряда острых желтых клыков, и плавным движением вытекло наружу.

Бурая пятнистая шкура, усеянная короткими шипами, влажно поблескивала в неровном свете факелов и подвешенных к потолку лампад. Не спуская с Манфрида глаз, кушкунг медленно двинулся вдоль клетки. Маг, держа перед собой меч, осторожно пошел в том же направлении.

Зверь напал внезапно. Отталкиваясь мощными лапами от пола, он прыгнул в сторону Манфрида. Северянин взмахнул мечом, одновременно уходя с линии атаки. Лезвие описало дугу, со свистом рассекая воздух. Тварь более быстрая, чем человек, грязным размытым пятном промелькнула мимо. Раздался удар когтистых лап о клетку. Разворот. Прыжок. И северянин с трудом увернулся от вновь бросившегося на него чудовища. Перелетев через него, кушкунг с ревом оскалил пасть. Раздвоенный хвост в бешенстве заколотил по решетке.

— Что не нравится? — прошептал Манфрид, выставляя перед собой клинок. Магия помогла бы уровнять их шансы. Без нее же оставалось надеяться на то, что ему удастся вымотать болотную скотину раньше, чем она его прикончит.

Зверь наклонил голову, с длинного раздвоенного языка закапала слюна, смешанная с зеленоватой слизью. Три пары желтых с вертикальным зрачком глаз уставились на человека. Издавая утробный рык, тварь пригнулась, и начала медленно приближаться. Манфрид не сдвинулся с места, напряженно следя за каждым движением монстра.

Как только лапы кушкунга оторвались от земли, он тут же бросился ему навстречу. Падая на колени, северянин отвел клинок в сторону, нанося восходящий удар снизу. Сталь срезала длинный и острый как бритва коготь. Приходя в ярость, тварь дико взвыла.

Вскочив на ноги, Манфрид выставил перед собой оружие, готовясь к очередному прыжку противника. Кушкунг же, внезапно поменяв направление, атаковал его сбоку. От удара, нанесенного с огромной силой, юноша потерял равновесие. Вышибленный из руки меч отлетел в сторону. Тяжелая туша придавила его сверху, обдав зловонием и слизью. Ядовитые шипы, прорезая ткань одежды, впились в тело. В груди у Манфрида что-то хрустнуло, в глазах потемнело, и очертания предметов начали расплываться. От неминуемой гибели его спасло выпитое перед боем противоядие.

Упираясь одной рукой в оскаленную нависшую над ним морду, Манфрид попытался нащупать свободной рукой выпавший меч. Зверь мотнул башкой, сбрасывая его руку, и распахнул клыкастую пасть. Все вокруг замедлилось. Подвал, клетка, окружающая его орущая толпа — исчезли. Остался только он и наставленные на него длинные и острые зубы болотной твари. Широко раскрытыми глазами Манфрид смотрел на приближающуюся смерть. Его пальцы, лихорадочно шарящие среди соломы, сомкнулись вокруг деревянных ножен.

В удар он вложил всю свою силу, ненависть и безудержное, сумасшедшее желание жить. Крошась, дерево глубоко вонзилось в глаз кушкунга. Издав душераздирающий вой, зверь рванулся в сторону. Когтистая лапа прошлась по лицу Манфрида, сдирая кожу. Из рассеченной брови, задетой когтями, хлынула кровь.

Он задыхался, каждый вздох отдавался болью. Заставив себя встать, Манфрид со стоном схватился за правую щеку. Сквозь пальцы сочилась липкая и горячая влага. Пошатываясь, он подобрал меч и повернулся к противнику.

Перекувыркнувшись через голову, кушкунг завертелся волчком. Из вытекшего, изуродованного глаза торчало то, что отсталость от ножен. Обезумевший зверь бросился грудью на решетку, заставив зрителей с воплем ужаса отшатнуться назад и развернувшись в прыжке, метнулся к человеку.

Удар пришелся по лапе. Темные брызги окропили солому. Упрямая тварь, хромая и дико воя, вновь рванулась к северянину. Маг отпрыгнул в сторону и, крутанув меч, вонзил острие клинка в спину потерявшего скорость кушкунга. Зверь дернулся, пытаясь вырваться, но Манфрид, перехватив рукоятку одной рукой, второй уперся в навершие меча, придавливая кушкунга к полу.